собирается беспокоить отца Людвига?
     Карл только смерил послушника насмешливым взглядом, и тот отступил.
     Договорились, что Карл будет ждать у входа в монастырь. До шести было
еще много времени, и Карл  с  Аннет  спустились  к  усыпальнице  Франциска
Ассизского, находящегося в нижнем  соборе.  Здесь  было  прохладно,  пахло
ладаном и еще чем-то сладковатым -  запах,  который  сопровождает  мощи  в
церквах, подвалах и пещерах во всем мире.
     Усыпальница  производила  величественное  впечатление:  везде   много
золота, полированный гранит и мрамор, тяжелый бархат.  Аннет  остановилась
пораженная, постояла немного и шепнула Карлу, что святому Франциску лежать
здесь, наверно, неуютно - он всю жизнь проповедывал аскетизм, а члены  его
ордена в свое время отказывались  не  только  от  роскоши  -  элементарных
человеческих благ.
     Карл улыбнулся, вспомнив любопытного послушника, пышущего  здоровьем,
видно, потомки святого нищего ни в чем себе не отказывают. В конце концов,
Карлу наплевать на образ жизни монахов. Он повел Аннет обедать,  поскольку
часы показывали уже четвертый час.
     Встали из-за стола в начале шестого, солнце клонилось уже к западу, и
на площадь перед тратторией легли длинные тени. Карл  поднялся  на  второй
этаж, где им отвели комнаты,  и  принял  душ.  Извлек  из  чемодана  белую
полотняную сорочку, она немного холодила и не  прилипала  к  телу.  Пиджак
подержал в руке, только одна мысль о том, что нужно выйти в нем на уличную
жару, вызвала отвращение.
     До встречи с Пфердменгесом оставалось несколько минут - они  посидели
втроем, не разговаривая: обо всем было уже переговорено, все  волновались,
но старались не показывать этого. Наконец  Карл  встал,  помахал  небрежно
рукой.
     - Не задерживайся, - попросила Аннет.
     - Конечно. Мне приятнее смотреть на вас, чем на  самого  симпатичного
духовника!
     Аннет и Гюнтер видели, как Карл миновал площадь,  обошел  автобусы  и
исчез за углом  собора.  Еще  издалека  увидел  возле  монастырских  ворот
послушника - тот сидел на скамейке в тени и читал молитвенник.
     Карл мог поспорить, что  шустрый  монах  увидел  его  уже  давно,  но
оторвал глаза от книжки только тогда,  когда  Карл  сел  рядом.  Послушник
сказал:
     - Вас ждут в саду. Я провожу.
     Отец Людвиг Пфердменгес  гулял  по  тенистой  аллее.  Он  берег  свое
здоровье и, когда только мог, старался двигаться и больше бывать на свежем
воздухе. Увидев послушника с человеком, который просил у  него  аудиенции,
остановился за деревом, разглядывая: никогда не помешает увидеть  будущего
собеседника раньше, чем он тебя; сколько  раз  отец  Людвиг  выигрывал  на
этом.
     Но  внешность  юноши,  что  шел  за  монахом,  ничего  не  подсказала
Пфердменгесу: мог быть и философом,  что  изучает  богословские  науки,  и
посланцем оттуда - по старой привычке отец Людвиг даже в мыслях не уточнил
- откуда: сколько их прошло через его  руки,  вначале  эсэсовцев,  которые
сожгли где-то свои  мундиры,  потом  просто  курьеров  или  представителей
организаций, которые желали наладить связи с  эмигрантами  в  Испании  или
Южной Америке; раньше, правда, приезжали  люди  солидные,  бывшие  коллеги
Пфердменгеса по партии,  но  потом  стали  появляться  энергичные  юнцы  в
клетчатых сорочках и даже в шортах.  Отец  Людвиг  вначале  косил  на  них
глазом, однако постепенно привык, молодежь подрастает, берет дело  в  свои
руки, что и говорить, он сам в начале тридцатых годов был не  старше  этих
парней.
     Отец Людвиг вышел из-за дерева, махнул рукой послушнику, чтобы исчез.
Улыбнулся  и  поклонился  посетителю:  сделал  жест,  который  можно  было
расценить  как  желание  благословить,  но  молодой   человек   никак   не
отреагировал на него, и духовник указал ему на скамейку под кипарисом.
     Карл подождал, пока духовник сядет, и опустился рядом.
     Отец Людвиг первый нарушил молчание:
     - Мне передали, что у вас есть ко мне какое-то дело...
     Карл огляделся  по  сторонам  и,  не  увидев  никого,  придвинулся  к
священнослужителю и спросил шепотом:
     - Видели ли вы черный тюльпан?
     Какая-то тень промелькнула  в  глазах  отца  Людвига.  Но  только  на
секунду, потому что и дальше смотрел вопросительно и остро. Если  он  знал
пароль, то проявил удивительную выдержку.
     - Ну а если и видел? - еле пошевелил губами.
     - Неужели вы не припоминаете?
     Кожа на черепе отца Людвига разгладилась.  Он  улыбнулся  Карлу,  как
ребенку, казалось, сейчас погладит его по головке.
     - Я уже вышел из возраста, когда играют  в  прятки.  Меня  интересуют
только книги.
     - Но вы должны помнить пароль, который дал вам Кальтенбруннер!  -  не
выдержал Карл. - И назвать мне две цифры шифра.
     Отец Людвиг и дальше продолжал смотреть кротко.
     - Но я никогда в жизни не видел Кальтенбруннера,  если  вы  имеете  в
виду того... - неуверенно качнул головой.
     - Да, обергруппенфюрера Эрнста Кальтенбруннера,  -  подтвердил  Карл.
Позиция монаха обескуражила и одновременно разозлила его: зачем же играть?
- Вам доверили тайну государственной важности, и вы должны назвать мне две
цифры.
     Кожа на черепе монаха собралась в морщинки.
     - Цифры шифра? - проворчал. - Вы имеете в виду... - Вдруг взгляд  его
просветлел: отец Людвиг вспомнил или наконец сообразил, что от него хотят.
От банковского шифра?
     Карл кивнул  машинально  и,  увидев,  как  загорелись  глаза  монаха,
пожалел, что сразу выдал себя.
     - Я не знаю, что означают эти две цифры, вы должны назвать их, и все,
- попробовал исправить ошибку Карл.
     - И кто же послал вас ко мне?
     - Не имею права назвать.
     Церковник посмотрел на него вопросительно. Задумался, не отводя глаз.
Неожиданно спросил:
     - Вас послали только ко мне? Или еще к кому-нибудь?
     - Вы хотите знать больше, чем вам полагается, - улыбнулся Карл.
     Монах сокрушенно покачал головой.
     - Вы еще совсем молодой человек, и так мне...
     - Цифры! - жестко оборвал его Карл.
     Наверно, отец Людвиг принял решение, так как погладил ладонью череп и
произнес примирительно:
     -  Хорошо.  Но  нам  придется  проехать  тут  недалеко...  километров
тридцать... Я сам отвезу вас.
     - Зачем? Неужели вы не помните цифры и пароль?
     Монах улыбнулся. Теперь его глаза не скрывались за  веками,  смотрели
приветливо, открыто.
     - Мне приятно видеть вас, юноша, одного из нашей молодой гвардии. И я
не  отпущу  вас  так,  у  нас  есть  райский  уголок,  поедем,  поужинаем,
поговорим...
     Карл хотел отказаться, сославшись на то, что его ждут,  но  церковник
смотрел действительно приветливо, в конце концов, он мог ставить условия -
если не захочет назвать цифры,  его  не  заставит  сделать  это  сам  папа
римский!
     - Но у меня мало времени, - все же попытался возразить Карл.
     - Вы не один в Ассизи? - спросил отец Людвиг.
     Какой-то подводный риф скрывался в этом вопросе,  и  Карл  на  всякий
случай соврал:
     - Те, кто послал меня, считают,  что  такое  деликатное  дело  нельзя
поручать нескольким.
     - Естественно, - подтвердил отец Людвиг. - Поехали, мой юный друг,  -
сказал льстиво, будто Карл и на самом деле был дорогим гостем. Пошутил:  -
Вы знаете, тяжело расставаться с тайной, которую сохранял столько лет.
     Карл кивнул. Монах  был  прав,  и  было  бы  нелепо  отказываться  от
приглашения.
     Отец Людвиг  провел  его  через  парк  к  монастырским  хозяйственным
постройкам и попросил подождать возле ворот. Сам вывел из  гаража  неновую
уже машину, подозвал служителя и что-то сказал ему. Служитель направился к
телефонной будке,  монах  выехал  на  "форде"  за  монастырские  ворота  и
пригласил сесть Карла.  Повел  машину  по  узким  безлюдным  улочкам.  Они
обогнули город и выскочили на шоссе, вдоль которого тянулись  виноградники
и оливковые рощи. "Форд" надрывно ревел, взбираясь на  гору,  оставляя  за
собой шлейф белой пыли.
     - У  меня,  -  небрежно  кивнул  головой  отец  Людвиг,  -  там  есть
прекрасное вино. Такого в Италии нигде больше не найдете.


     Пошел одиннадцатый час, а Карл все  не  возвращался,  и  Аннет  стала
волноваться. Гюнтер не подавал вида, но и  он  тоже  забеспокоился:  может
быть, им следовало идти вдвоем, по крайней мере, прикрывал бы Карла.
     В двенадцать они  уже  поняли:  что-то  случилось.  Аннет  предложила
сообщить полиции, но Гюнтер, резонно ссылаясь  на  происшедшее  в  Загене,
отказался.
     Карл не появился и утром. В шесть Аннет постучала Гюнтеру в  номер  -
она не ложилась всю ночь, и они вышли на улицу.
     "Фольксваген" стоял там, где  его  поставили  вчера  вечером.  Гюнтер
обошел вокруг него, зачем-то постучал ключами о стекло и предложил:
     - Ты пойдешь в  полицию  и  спросишь  о  Карле.  Не  называя  фамилии
Пфердменгеса.
     - Почему?
     - Возможно, мы зря волнуемся и вмешательство полиции  испортит  Карлу
всю игру.
     - Но он мог хотя бы позвонить...
     Гюнтер только развел руками. Да и что ответить?
     Сонный  карабинер  долго  не  мог  понять,  что  надо  этой  красивой
синьорине. Поняв, отрицательно покачал головой. Ночью не произошло никаких
случаев, никто не звонил, и все в городе спокойно.
     Как зовут синьора, который пропал? Карл Хаген, швейцарский подданный?
Странно, а сколько  ему  лет?  Боже  мой,  карабинер  подмигнул;  в  таком
возрасте парни иногда знакомятся с девушками и не спешат домой. Нет, он не
настаивает на своей версии и не хочет огорчать  синьорину,  но  пусть  она
подождет.
     Что ж, в этом совете было рациональное зерно, однако  полицейский  не
знал, куда и к  кому  пошел  Карл  Хаген.  А  она  знала  и  не  могла  не
представлять историй одна другой  страшнее,  и,  если  бы  не  было  рядом
Гюнтера, не выдержала бы и уже давно побежала к отцу Людвигу.
     В восемь часов Гюнтер предложил  позавтракать,  и  Аннет  согласилась
только потому, что не могла больше терпеть вынужденную бездейственность  -
почти ничего не ела и смотрела на Гюнтера, удивляясь: как мог он жевать  и
пить, да еще и подтрунивать над итальянской кухней?
     Опорожнив чашку кофе, Гюнтер вытер губы бумажной салфеткой и сказал:
     - Насколько я понимаю, у нас  есть  два  выхода:  или  идти  к  этому
Пфердменгесу, или отыскать того... послушника  и  попробовать  выведать  у
него что-нибудь.
     - Да, конечно, - одобрила Аннет.
     - И в том и другом случае будет лучше, если сделаешь это ты.
     - Я? Но что я могу? - испугалась Аннет. Сама мысль о  том,  что  надо
идти к этому страшному Пфердменгесу, которого не видела,  но  уже  считала
страшным, была ужасной. - Да, что я могу? - повторила прищурившись.
     - Если пойду я, он поймет, что тут что-то нечисто, - объяснил  Гюнтер
весомо. - Но сейчас мы еще не  будем  беспокоить  Пфердменгеса.  Попробуем
обработать  послушника.  Ну,  тебе  известно,  как  действовать...  -   не
выдержал, чтоб хоть немного не отомстить. -  Всякие  там  женские  фокусы.
Значит, так... Тебе необходимо увидеть отца Людвига. Но перед этим хочется
узнать, как вести себя с такой высокой особой. Какие у него привычки,  где
был вчера, что делает сегодня? Да и вообще сама увидишь...
     - Вообще-то ты прав. -  Аннет  не  могла  не  согласится  с  доводами
Гюнтера, хотя и не представляла себе, как ей удастся обмануть  послушника.
Голова после бессонной ночи отяжелела, хотелось плакать. Гюнтер подвинул к
ней стакан сухого вина со льдом, взяла машинально и выпила - стало немного
лучше, и Аннет допила до конца. Вино сразу придало ей энергии.
     - Я пойду...
     - Хорошо, - согласился Гюнтер, - а я буду держаться неподалеку,  и  в
случае необходимости зови.
     Они спустились к собору, Аннет обошла усыпальницу Франциска, призывая
святого помочь ей, но тот не отозвался на ее  призыв,  ибо  послушника  не
было ни здесь, ни вблизи монастыря, и девушке ничего  не  оставалось,  как
бродить по двору, уже заполненному туристами.
     Она увидела послушника,  когда  уже  не  верила  во  встречу,  -  тот
направлялся от  монастырских  ворот  прямо  к  ней  через  площадь.  Аннет
замерла: ей показалось, что послушник подойдет и скажет  что-то  страшное,
но тут же отогнала эту мысль. Наверное, его послал к ней Карл, стало быть,
не надо волноваться.
     Девушка пошла навстречу, улыбаясь, но вдруг заметила - послушник шел,
уставясь в мостовую, перебирал четки и шептал молитву.
     Позвала:
     - Синьор, минутку, синьор! - Послушник, наверно, не слыхал, а если  и
слышал, то подумал, что зовут  кого-нибудь  другого,  поскольку  продолжал
идти дальше, не поднимая глаз. Аннет вспомнила, что  Карл  разговаривал  с
ним по-французски, и повысила голос: "Mon frere!"
     Он резко обернулся, двинулся к Аннет, но остановился  в  двух  шагах.
Взглянул пристально, щеки его покраснели.
     - Мадемуазель что-то хотела спросить? - стыдливо улыбнулся.
     Они молчали, но Аннет пришла в себя и сказала:
     - Хозяин траттории, - кивнула на вывеску, - говорит,  что  вы  можете
устроить встречу с отцом Людвигом.
     - Он слишком высокого мнения обо мне, - смутился юноша.
     - Говорили, что вы такой добрый и умный. Я еще вчера  хотела  увидеть
вас, но не нашла.
     - Отец Людвиг уехал и поручил мне одно дело.
     У девушки екнуло сердце. Спросила быстро:
     - Уехал? С кем-нибудь или один?
     Послушник отступил. То ли взяла верх врожденная подозрительность,  то
ли имел приказ держать язык за зубами.
     - У святого отца нет привычки... -  начал,  но  девушка,  поняв,  что
допустила оплошность, улыбнулась и перебила:
     - Какое это имеет значение?  Я  просто  хотела  знать,  скоро  ли  он
возвратится?
     - Он вернулся еще ночью.
     - Значит, я могу надеяться?
     - Вряд ли... Говорил, что сразу после обеда... - послушник запнулся.
     Аннет подняла руку, словно хотела дотронуться до него, спросила:
     - Если вы будете свободны после обеда, может, выкроите часок-другой и
покажете мне Ассизи? С гидами так неинтересно.
     Лицо послушника расплылось в  улыбке.  Переступив  с  ноги  на  ногу,
произнес с сожалением:
     - В это время никак не могу.
     - Почему?
     - Должен отвезти отца Людвига.
     - А позже? - Аннет кокетливо опустила глаза. - Отец  Людвиг  вернется
вечером?
     - Он нет, но я буду здесь.
     - А если ваш учитель передумает?
     - Его не будет несколько дней, - заверил послушник. - Я только отвезу
его, а сам назад. Вы надолго в Ассизи?
     - Еще не знаю... - вздохнула Аннет.
     - Я вам покажу все ассизские святыни. - Послушник  спрятал  в  карман
четки. - Кроме того, у меня есть мотороллер, - предложил нерешительно, - и
мы сможем...
     - О-о, как чудесно! - захлопала  в  ладоши  Аннет.  -  Так  когда  мы
встретимся?
     - В пять у входа в собор.
     - Отлично.
     Послушник поклонился и засеменил прочь. Девушка смотрела  ему  вслед,
юноша перед тем, как повернуть за угол, оглянулся и кивнул издалека.
     Аннет, вспомнив  его  жадные  глаза,  прищурилась.  Махнула  Гюнтеру,
который вертелся чуть ли не рядом, и направилась  к  отелю.  Почувствовала
такую усталость, что села бы здесь прямо на мостовую и не  двигалась.  Еле
поднялась к себе на второй этаж и упала в кресло.  Гюнтер  стоял  рядом  и
молчал. Аннет была благодарна ему за то, что не спешил.
     - Вчера вечером монах ездил куда-то - начала, и сразу  вся  усталость
исчезла, будто хорошо проспала всю ночь и только  что  приняла  душ.  -  И
сегодня уезжает сразу после обеда.
     - Ну и что? - не понял Гюнтер.
     - Как же ты не можешь сообразить? Вчера  вечером  Пфердменгес  исчез.
Если бы Карл остался в Ассизи,  пришел  бы  в  отель.  Следовательно,  они
поехали вместе, и Карл не вернулся.  Ездили  куда-то  недалеко,  поскольку
отец Людвиг ночью был уже в монастыре. Сегодня монах снова едет,  наверно,
туда же. Кроме того, предупредил, что будет отсутствовать несколько дней.
     - Что-то в этом есть, - потер лоб Гюнтер. - Хотя... Расскажи,  о  чем
ты разговаривала с прощелыгой в сутане? Он  почти  облизывался,  глядя  на
тебя!
     - Оставь...  -  недовольно  поморщилась  Аннет.  -  Я  назначила  ему
свидание в пять, и если нужно еще что-нибудь вытянуть  из  него...  -  она
взяла предложенную  Гюнтером  сигарету,  хотя  и  не  курила,  затянулась,
закашлялась. Бросила и повторила в деталях разговор с послушником.
     Гюнтер слушал, не перебивая, сделал вывод:
     - Хитрый, пройдоха. Ты права, за святым отцом надо следить. Жаль,  не
узнала, куда они едут.
     - Говорил, недалеко. Я думала: не стоит расспрашивать.  Еще  передаст
своему учителю, и если за этим что-то кроется...
     - Правильно, - похвалил  Гюнтер.  -  Итак,  послушник  назначил  тебе
встречу...
     - Не паясничай! Сейчас около одиннадцати? В монастыре обедают в  два,
ты иди, а я немного отдохну...
     В два часа они поставили "фольксваген" в ряд с другими  машинами  под
желтым рекламным щитом заправочной станции, на которой черный змей выдыхал
ярко-красное пламя.
     Миновать эту станцию отец Людвиг не  мог,  только  после  нее  дороги
расходились в трех направлениях: налево - на Терни и затем Рим, прямо - на
Флоренцию и направо - в горы.
     Аннет заставила заднее  сиденье  какими-то  коробками,  бросила  туда
плащи и уселась на сиденье так, что ее  совсем  не  было  видно.  Сама  же
видела все, что делалось на шоссе за "фольксвагеном".
     Машины проносились редко, было время дневного затишья, когда основная
масса туристов уже приехала, а уезжать было еще  рано.  По  шоссе  сновали
преимущественно малолитражные "фиаты" с местными номерами. Аннет и  Гюнтер
жадно всматривались в них, поскольку  не  знали,  на  какой  машине  ездит
Пфердменгес.
     - Они... - вдруг прошептала Аннет, будто ее кто-нибудь мог  услышать.
- Да, они... - отвернулась от шоссе. - Видишь серый "форд"?
     Гюнтер нагнулся над щитком управления, посматривая искоса.
     Да, за рулем знакомый им послушник, а рядом старый человек в сутане.
     "Форд" проехал  мимо  заправочной  и  медленно  повернул  направо  по
дороге, ведущей в горы. Гюнтер  ловко  вывел  свою  машину  на  шоссе.  Не
спешил: серый "форд" сейчас никуда не денется, на такой дороге  все  равно
больше шестидесяти километров не сделаешь, да и, слава богу, пылища, почти
не видно, что делается сзади.
     "Форд" ехал быстро - послушник спешил на  свидание!  -  "фольксваген"
швыряло  на  выбоинах,  но  Гюнтер  не  отставал,  сохраняя  дистанцию   в
полкилометра.  Встречные  машины  попадались   редко,   дорога   пролегала
преимущественно между виноградниками, Аннет поискала ее в  атласе,  но  не
нашла. Миновали село, за оливковой рощей перевалили через гребень высокого
холма, внизу открылась зеленая долина  с  синей  гладью  озера,  к  берегу
которого прилепилось небольшое селение. Туда вела такая же покрытая щебнем
дорога, и "форд" уже повернул на нее.
     Гюнтер притормозил и, подождав, пока "форд"  исчезнет  за  деревьями,
тоже повернул к озеру.
     На центральной улице городка разместились  две  или  три  лавчонки  и
траттория с открытой верандой под тентом. Миновали последний дом, но нигде
не обнаружили серого "форда": возле строений стояло несколько "фиатов"  да
красный "рено". Дорога за поселком  круто  шла  к  виноградникам.  Гюнтер,
бормоча  что-то  сквозь  зубы,  развернулся   и   поехал   назад.   Теперь
"фольксваген"   катился   по   инерции.   Гюнтер   все   время   тормозил,
останавливаясь на перекрестках: договорились, что  будут  смотреть:  он  -
налево,  Аннет  -  направо.  Проехали  лавчонку  с   шариковыми   ручками,
зажигалками и еще какой-то мелочью на витрине.
     Аннет вдруг воскликнула:
     - Видишь, он там, внизу!
     Гюнтер остановился за углом, вышел и огляделся.
     Прекрасная двухэтажная вилла возвышалась над озером в саду. "Форд" не
заехал во двор, его оставили под деревом около во