и!
     У  подъезда  их  встретил   милиционер   Демидов   в   штатском.   Он
внимательными собачьими глазами осмотрел пожилую парочку и сказал:
     - Здравствуйте, Александр Иванович. - А Казаряну кивнул.
     - Здорово, Демидов, - без  удовольствия  поздоровался  Смирнов.  -  А
Сырцов где?
     - Капитан отдыхать Сырцова отправил. Переживает парень. Первый раз  в
человека стрелял.
     - Лучше было бы, если бы этот человек в меня стрелял?
     - Да нет, конечно. Только вот убил.
     - Пускай привыкает, раз такую профессию избрал. Поехали,  Рома.  -  И
полез в "восьмерку", где уже сидел Казарян.
     - Я с вами, Александр Иванович, - твердо сказал Демидов  и  ухватился
за дверцу автомобиля.
     Не обижать же паренька. Ему приказали.
     - Тогда садись,  телохранитель,  -  согласился  Смирнов  и  пропустил
Демидова на заднее сиденье.
     - Куда? - голосом танкиста осведомился Казарян.
     - На Рижский рынок.
     Через  зеркальце  Смирнов   посмотрел   на   Демидова.   Тот   сидел,
нахохлившись.
     - Пушка-то при тебе, защитник мой любезный?
     -  При  мне,  -  ответил  Демидов  и  непроизвольно   пощупал   слева
пестренький свой пиджачок.
     - А если что, стрелять из нее будешь?
     - Это смотря в кого, - понял Демидов подначку и улыбнулся.
     - Давно в милиции? - спросил Казарян.
     - Второй год, - ответил Демидов и, в свою очередь, спросил: - А вы  в
кино работаете?
     - В нем, служивый, в нем.
     - А Гурченко знаете?
     - Гурченко тебе зачем? Не по годам вроде.
     - Просто интересно. Я ее книжку прочел.
     - Так что же спрашиваешь? Ты же про нее все знаешь.
     - Так то - книжка. А в жизни совсем другое.
     - Хорошим книжкам надо верить, -  изрек  глубокомысленный  Казарян  и
вырулил на стоянку у Рижского рынка. Виртуозно втиснулся в мелкую  щель  и
остановился.


     Вениамин  Беленький  встретил  их  приветливо,  но   сдержанно,   ибо
присутствие посторонних по старой привычке настораживало его.
     - Ваши джинсы, - объявил он и кинул  на  прилавок  элегантный  пакет.
Сквозь прозрачный пакет Смирнов орлиным взором углядел кожаную нашлепку на
кармане штанов с надписью на иностранном языке "Bell".
     - "Бел", - с трудом прочитал он. - Что это значит, Веня?
     - Bell - по-английски колокол, - объяснил  Вениамин.  -  А  с  другой
стороны, начало моей фамилии - Беленький. Знак фирмы.
     - Фирма веников не вяжет, - разглядывая извлеченные из пакета джинсы,
заметил Казарян.
     - Может быть, хотите примерить? - предложил Веня.
     - А можно? - робко спросил Смирнов, вырвавший джинсы из рук Казаряна.
     - Прошу! - Вениамин широким  жестом  указал  за  угол,  где  к  стене
государственной палатки была прикреплена согнутая полукругом проволока, на
которой висела тряпицей ширмочка. На земле лежал чистый половичок. Смирнов
скрылся за ширмой. Оставшиеся на  свободе  внимательно  наблюдали  за  его
ногами: они были видны из-за не доходящей до земли тряпицы. Ноги  разулись
у  коврика,  затем  встали  на  коврик.  Вниз  пали  старые  штаны,   ноги
освободились от них, и штаны исчезли. Потом была одна нога в носке.  Потом
вторая в штанине, и наконец стали  видны  обе  новые  штанины.  За  ширмой
чиркнула "молния", и Смирнов явился на свет.
     - Ну? - спросил он, топчась на месте, повернулся кругом.
     - Высокий класс! - заорал Казарян. - Санька, едем к бабам!
     - Хорошие джинсы, - одобрил Демидов.
     Темно-серые джинсы и впрямь были  хороши.  Складные,  ловко  сидящие.
Смирнов осмотрел себя там,  где  мог,  подмигнул  Вениамину  и  спросил  у
Демидова:
     - Демидов, можно мы с Вениамином пошепчемся?
     - Можно, - разрешил Демидов и покраснел.
     Смирнов и Вениамин отошли к метро  -  там  народу  поменьше.  Демидов
зорко наблюдал за ними.
     - Сколько я тебе должен? - перво-наперво спросил Смирнов.
     - Как бы я хотел, чтобы это был подарок! - помечтал Веня.
     - Подарка не приму.
     - Да знаю я. Отстегивайте девяносто.
     Отстегивая девяносто, Смирнов поинтересовался:
     - Лешка у тебя не появлялся?
     - Нет, после нашей с вами встречи - нет.
     - А он в Москве, не знаешь?
     - Вряд ли. Первый его визит в Москве - всегда ко мне.
     - Спасибо, Вениамин.
     - За сведения или за джинсы?
     - Какие там сведения! - ответил Смирнов и еще раз  осмотрел  себя.  -
Ну, будь здоров.
     Он пожал Вениамину руку и махнул Казаряну и Демидову. Те подошли.
     - Держи, - сказал Казарян и вручил Смирнову новый  пакет  со  старыми
штанами.
     - Будьте счастливый! - Вениамин вежливо поклонился троице и  поспешил
к коммерческим делам.


     В машине Смирнов вдруг сказал:
     - Знаешь, Рома, что в  последнее  время  приводит  меня  в  некоторую
оторопь? Бывшие мои клиенты, в свое  время  порядком  поднатерпевшиеся  от
меня, искренне радуются встрече со мной. И никто из них, понимаешь,  никто
не напоминает мне, что я в отставке, не у дел. Уж  кому,  кому,  а  им  бы
порезвиться сам бог велел. Так нет. Зато бывшие мои коллеги вспоминают  об
этом в моем присутствии даже с каким-то сладострастием.
     Такой  несправедливости  Демидов  вытерпеть  не  мог   и   сказал   с
возмущением:
     - Как вы так можете, Александр Иванович? В МУРе помнят вас. А у нас в
отделе  прям-таки  преклоняются  перед  вами.  Перед   вами,   как   живым
воплощением лучших и славных традиций московского сыска.
     - Чего, чего? - Смирнов недопонял витиеватого  Демидова.  А  Казаряна
пробил смех, вроде того, что был вчера у телевизора. Отсмеялся и решил:
     - Теперь ты, Саня, будешь проходить под кличкой "Живое воплощение".
     - Кличка должна быть короткой и по существу, - проворчал Смирнов.
     - Живое воплощение, - повторил Казарян и пришел к выводу, что:  -  По
существу, Саня, по существу.
     - Я что-то не так сказал? - робко спросил Демидов.
     - Так, именно так! - энергично успокоился Казарян.  -  В  десятку,  в
яблочко!


     Приехали. Демидов остался у подъезда, а Смирнов и Казарян поднялись в
квартиру.
     - Давай, Рома, договоримся на будущее, пока милиции  с  нами  нет,  -
начал Смирнов, усаживаясь в кресло и лишний раз любуясь новыми джинсами. -
Если то, что я  предполагаю,  подтвердится,  то  у  тебя  будет  серьезное
задание. Не посвящая Махова в наши дела, я просто намекну тебе,  что  пора
действовать.
     - Ты задание излагай, - Казарян скинул башмаки и лег на диван.
     - Сегодня будешь колоть бармена Дениса. Мне думается, что его связь с
твоим Миней не односторонняя. Денис - посредник. Между Миней  и  кем?  Вот
первый вопрос. Я догадываюсь, но хотелось бы доказательств.
     - А если он не расколется?
     - Если все будет как надо, он расколется, как орех.
     - Саня, ну скажи! - взмолился Казарян. Смирнов посмотрел на часы:
     - Часика через два-три ты и сам все узнаешь.
     - Шаманствуешь, старый хрен? - обиделся Казарян. - По Денису все?
     - Не все. Прежде чем ты начнешь его колоть,  ты  должен  его  надежно
спрятать. Лучше всего здесь, в Алькиной  квартире.  Сюда  они  не  решатся
сунуться.
     - Могут убрать?
     - Без всякого сомнения. Учти, если у меня  одно  дельце  не  выгорит,
Денис - последняя ниточка.
     - По твоему знаку я отлавливаю Дениса,  привожу  сюда  и  потрошу,  -
уточнил свое задание Казарян. - Так? Может, еще и Миню потрясти?
     - Если понадобится. Он тоже на несколько концов выходит,  которые  ой
как нам нужны. Но его хрен зацепишь,  молчать  будет  до  упора.  Хотя  со
временем должен заговорить.
     - У меня и сегодня заговорит, - заверил Казарян. - Все? Тогда я минут
двадцать придавлю.
     Казарян имел свойство в любом положении спать малыми дозами. И  после
таких кратковременных сеансов был свеж, как роза под дождем. Казарян  спал
на диване, а Смирнов дремал в кремле, когда вернулся Алик.
     - Подъем! - садистски заорал он.
     Казарян тотчас, но не открывая глаз,  сел  на  диване,  двумя  руками
пригладил жесткую свою армянскую шевелюру. Смирнов тяжело, как Вий, поднял
веки и спросил:
     - Там что - уже милиция приехала?
     - Ага, - весело подтвердил Алик.
     - Значит, сейчас Махов заявится. - Смирнов резко встал.
     Алик ахнул:
     - Откуда такие портки, Саня?
     - О портках после. Не позднее четырех ты поставишь  "Ниву"  во  дворе
дома в начале Фрунзенской набережной, где гастроном. Ты  его  знаешь,  что
через дом от "Фитиля". Можешь меня ждать, можешь машину оставить,  у  меня
же дубликаты ключей есть. Понятно?
     - От милиции оторваться хочешь?
     - От всех, - ответил Смирнов и,  услышав  звонок  во  входную  дверь,
заметил: - Вовремя поговорили.
     Вошел Махов, сказал:
     -  Здравствуйте,  Александр  Иванович,  рабочие  прибыли   и   сейчас
приступят.


     В "Привале странников" было как в  шахтерском  забое  лет  шестьдесят
тому назад. Отбойные  молотки  колотили,  как  крупнокалиберные  пулеметы,
поднималась  тучей  снизу  непрозрачная  пыль,  и  жарко  стало,   как   в
преисподней.
     - Вы бы водичкой  побрызгали,  стахановцы,  -  не  пределе  прокричал
Смирнов. Чтобы его  услышать,  трое  рабочих  выключили  молотки.  Смирнов
повторил: - Вы бы водичкой побрызгали.
     - А что - мысль, -  обрадовался  возможности  прерваться  старший.  -
Витек, сбегай-ка к дворнику, шланг принеси, а мы перекурим пока.
     Рабочий по имени Витек не спеша удалился. Махов спросил у старшего:
     - На сколько времени вам эта работа?
     - Если скол оттаскивать поможете, то часа на полтора-два.
     - Поможем. Только вы уж, пожалуйста, побыстрее.
     - А что ищете-то?
     - Клад, - встрял в разговор Смирнов, зная, чем  поддержать  энтузиазм
тружеников коммунального хозяйства.
     - Гляди ты! - обрадовался старший. - А большой?
     - Отроете - посмотрим.
     Витек протянул шланг от скверика, от садового крана  и  включил  его.
Тонкая струя зашевелилась и выпустила струю. Старший  подхватил  струю  и,
поприжав большим пальцем дырку, водяным веером прошелся по помещению. Пыль
стала оседать.
     - Ну, дедок, ну, молодец! - имея в виду Смирнова, радовался старший.
     - Вы бетон почаще смачивайте, - посоветовал на  прощанье  Смирнов.  И
Махову: - Выйдем, Леонид.
     Вышли. Махов глазами отыскал бьющих баклуши оперативников и приказал:
     - Вы там рабочим помогите осколки оттаскивать.
     Оперативники послушно, но без радости отправились в здание. Смирнов и
Махов устроились в скверике.
     - Леонид, ты списки, о которых я просил, принес?
     - Вот они. - Махов достал из кармана бумаги. Смирнов взял  бумаги  и,
не заглядывая в них, невинно поинтересовался:
     - Списки ты составлял по телефонной справке управления?
     - По-прежнему держите меня за  лоха.  Нет,  Александр  Иванович,  это
копии ежегодных официальных актов.
     - Я посмотрю? - из вежливости спросил разрешение Смирнов и, не ожидая
маховского ответа, стал листать бумаги. Потом изучать.  Потом  попросил  у
Махова ручку и отметил важное для себя жирными галочками на полях.
     - Что вы отметили, Александр  Иванович?  -  спросил  Махов,  принимая
возвращенные Смирновым бумаги. Принял, сложил вдвое, сунул в карман.
     - После скажу, - Смирнов откинулся на скамейке. - Позагораем, Леонид?
     Подошли Алик с Казаряном, уселись рядом.
     - Ну как там? - задал постоянный свой вопрос Алик.
     - Долбают, - дал исчерпывающую информацию Смирнов.
     Дожидаясь, уныло сидели, перебрехиваясь ни о чем. Через полчаса  Алик
ушел. Через час, наверное, из "Привала" выскочил один из  оперативников  и
закричал:
     - Товарищ капитан! Рабочие вас зовут!
     - Пойдемте, Александр Иванович,  -  пригласил  Махов,  и  они  пошли.
Казарян - следом.
     - Что у вас? - спросил Махов, с солнца плохо видя в помещении.
     - До какого-то покрытия дошли, начальник, -  доложил  старший.  Махов
спрыгнул в глубокую, в человеческий рост, яму и там нагнулся.
     - Пластик какой-то, в кирпичную кладку разрисованный,  -  сообщил  он
наверх.
     - Понятно. Облицовку со стены сорвали, -  вспомнил  старинный  кирпич
Смирнов. - Пусть отбивают до края, чтобы отогнуть можно было.
     Махов выбрался из ямы, а в ней по-новому загрохотали отбойные молотки
и грохотали еще минут десять. Умолкли разом, и голос старшего возвестил:
     - Край, начальники!
     Махов опять прыгнул в яму и оттуда потребовал:
     - Нож!
     Один из оперативников кинул вниз финку в футляре. Там,  внизу,  Махов
надрезал в двух местах пластик и попросил рабочих:
     - Потяните-ка, братцы.
     Рванули. Оторвали и стали загибать кусок метра в полтора.  Загнули  и
увидели деформированный мужской труп в лиловом  шелковом  костюме  и  руку
второго, еще не освобожденного от пластика и бетона трупа.
     - Всем наверх, - приказал Махов. Вылезли рабочие. Вылез и сам  Махов.
Спросил у Смирнова:
     -  Как  решим,  Александр  Иванович!   Продолжать   раскалывать   или
подождать?
     Не отвечая ему, Смирнов присел на корточки у края ямы - получше хотел
рассмотреть, что там. Рассмотрел. Крикнул:
     - Роман!
     Подошел Роман, присел рядом, присвистнул и догадался:
     - Привал странников.
     - Теперь тебе все ясно? - спросил Смирнов и посмотрел в глаза.
     - Абсолютно! - заверил Казарян, хлопнул себя по коленям и поднялся  с
корточек. - Это зрелище не для меня. Я пошел, Саня. А вы уж тут  без  меня
шуруйте.
     Махов проводил Казаряна взглядом и повторил вопрос:
     - Ну как, Александр Иванович?
     - Сделай десятиминутный  перерыв,  Леонид.  Только  пусть  рабочие  и
оперативники здесь останутся. Через десять минут продолжите.  А  сейчас  у
меня к тебе разговор есть. Выйдем.
     А на улице - полный  ажур.  Солнышко  светит,  малые  дети  резвятся,
очередь к винному отделу стоит.  Да  и  Смирнов  с  Маховым  имели  вполне
соответствующий вид - прогуливались.
     - Дай-ка мне твои бумаги еще раз, -  попросил  Смирнов.  Махов  отдал
бумаги. - Смотри, кого я тут из покойников отметил. Одиннадцать подпольных
миллионеров-цеховиков. Не скажу, что все одиннадцать, но шесть-семь из них
лежит у тебя в подвале.
     - Понятно, почему вы опасались переговоров с лагерным управлением,  -
мгновенно  сориентировался  догадливый  Махов.  -   Глотов,   которым   вы
интересовались, по всей видимости, живой?
     - Глотов был живым до прошлой субботы, - сказал Смирнов.
     - Не понял, Александр Иванович.
     - Потом объясню. А пока продолжай  долбать  подвал.  Отроешь  всех  и
открывай новое дело. Можешь особо не торопиться. - Смирнов глянул на часы.
- Ого! Уже шестой. А мне в юридическую консультацию на Третьей Фрунзенской
до шести надо быть. Леня, помни, вы еще ничего не нашли.
     - Вас отвезут туда и обратно, - заверил Махов  и,  подойдя  к  дверям
"Привала", крикнул: - Демидов!
     Явился Демидов, осмотрел себя, отряхнулся слегка и сказал:
     - Слушаю, Леонид.
     - Будешь сопровождать Александра Ивановича.
     По мановению маховской руки подъехала "Волга".  Смирнов  с  Демидовым
уселись в служебную машину и тронулись в путь по набережной. Проехали  под
Крымским мостом, проехали "Фитиль", и вдруг Смирнов хлопнул себя по лбу:
     - Э, черт! Прибейся тут, - сказал он водителю, и тот  притормозил.  -
Совсем забыл, что папиросы кончились. Я на минуту в магазин.
     - Я с вами, - сообщил Демидов и вылез из машины вслед за Смирновым. -
Поздно вы вспомнили, на малую дорожку не успели заехать.
     - Да мы через бульвар, и порядок. Не баре.
     Так, теперь для того, чтобы водиле на Комсомольской  выбраться,  надо
три светофора миновать. По крайней мере, три минуты форы. Только бы  одной
из дур за прилавком не оказалось. В кондитерском отделе  или  в  соках.  В
магазине нелюдно, до времени полковников из соседней  конторы  еще  десять
минут.


     В отделе "Соки-воды"  продавщицы  не  наблюдалось.  Смирнов  постучал
монетой по прилавку. Нулевой эффект. Выкрикнул:
     - Кто здесь работает?
     Ни ответа, ни привета. Тогда он, глянув на Демидова, сказал:
     - Сейчас я им устрою шахсей-вахсей!
     И нырнул в магазинные кулисы. Выкрикнув еще раз  для  Демидова:  "Эй,
есть тут кто-нибудь?", он через обитую жестью служебную дверь выскочил  во
двор. Оглядевшись, быстро припер эту дверь  снаружи  одним  из  деревянных
ящиков, наваленных здесь в изобилии, как рычагом.
     Вот она,  на  противоестественно  высоких  колесах,  кургузая  родная
"Нива".  За  рулем  безмятежно  восседал  Алик.  Смирнов  уселся  рядом  и
приказал:
     - Гони. Налево вдоль желтого дома, на Комсомольский.
     Алик рванул с места. Когда  поворачивали  на  Комсомольский,  Смирнов
глянул в зеркальце. Жестяная дверь в гастрономе была еще закрыта.  Смирнов
распоряжался:
     - После светофора правее забирай. Под эстакаду и налево. А  теперь  в
обратную сторону, развернулись  у  метро  "Парк  культуры",  теперь  сразу
направо и мимо Института стоматологии в Теплый переулок. Все. Оторвались.
     "Нива" пересекла  Пироговку  и  мимо  академии  Фрунзе  спустилась  в
горбатые  переулки.  Здесь  рядом  с  домом,  где  когда-то  был   женский
вытрезвитель, остановились.
     - А сейчас что, Саня? - спросил Алик.
     - Сейчас я за руль сяду. А ты пойдешь домой. Тут рядом.
     - Я тебя одного не отпущу.
     - Отпустишь. Не для этого я от милиции оторвался.
     - Саня, если с тобой что-нибудь случится, я  себе  этого  никогда  не
прощу.
     - Что-нибудь - это шлепнут меня? Так никакой гарантии, что  при  тебе
они этого не сделают. Скорее всего и  тебя  вместе  со  мной  шлепнут.  За
компанию. Ты хочешь мне помочь. Прекрасно!  Так  помогай  мне!  Сейчас  ты
вернешься туда и скажешь Махову: если и он хочет мне по-настоящему помочь,
пусть продолжает долбать "Привал" как можно больше. И чтобы ни  один,  кто
знает о находке в "Привале",  не  выходил  до  десяти,  по  крайней  мере.
Запомнил?
     - Запомнил. - Алик вылез из машины, освобождая место за рулем.
     - И вот еще. - Смирнов говорил,  одновременно  подгоняя  сиденье  под
себя и проверяя приборную доску: - У меня путь неблизкий, туда  и  сюда  -
часов пять, а с разговорами и все шесть, потом дельце небольшое в  Москве.
Следовательно, до двух Махов может не беспокоиться. Ну а если  после  двух
меня не будет, пусть он начинает  действовать.  И  с  Романом  обязательно
посоветуется.
     - Я заправился под завязку. Хватит тебе на сегодняшний вечер.
     - Спасибо, вижу. До свиданья, Алька.
     - Ни пуха, ни пера, - грустно пожелал Алик.
     - К черту! - весело гаркнул Смирнов, и "Нива" нырнула  на  Саввинскую
набережную. С набережной сделал разворот к Бородинскому мосту и прижался к
тротуару. Вышел, посмотрел - проверился на  всякий  случай.  Вроде  чисто.
Посмотрел на часы. Десять минут седьмого. Теперь  бы  дачников  опередить,
чтобы на трассе не притесняли.
     Выбрался на Бородинский мост и после Дорогомиловской заставы вышел на
трассу. В Москве сдерживался - дорога опасная, самое большое начальство по
ней ездит, орудовцев как собак нерезаных. За Окружной дал скорость.
     -  Волка  ноги  кормят.  Дурная  голова  ногам  покоя  не   дает,   -
бессмысленно бормотал Смирнов, прибавляя и прибавляя. - Волка ноги кормят.
Дурная голова ногам покоя не дает...
     Не до песен нынче было, не  до  расслабки.  Успеть,  всюду  успеть  -
главная задача.
     Скинул скорость у бетонки, здесь пост ГАИ, верноподданически  миновал
пост и опять стал потихонечку набирать скорость до  ста  двадцати.  Вот  и
деревушка.
     Дорога через осинник была, как и в прошлый раз,  ободряюще  пустынна.
Узковата, правда, но ничего: рискнуть можно. Рискнул: двадцать  километров
за десять минут.
     Ну, по морям, по волнам, нынче здесь, завтра там. На горку, с  горки.
Площадь,  собор.   Интернациональная,   Вторая   Социалистическая.   Стоп.
Приехали.


     Калитка была открыта, и дверь в дом - тоже. Смирнов позвал:
     - Леша!
     Никто не о