и  этих писем,  потому  что  большинство  из  писем  было
составлено очень грубо  и просто: ревность, зависть,  злоба--вот  что обычно
заставляло  людей обращаться к прокурору с  анонимным  письмом. Порой письма
эти были результатом неудавшейся попытки шантажа.
   Но порой поступали письма, вызванные мотивами иного свойства.

   "Сэр  Джемс собирается жениться  на своей кузине,  а ведь прошло  всего
лишь  три  месяца  со времени  смерти  его  жены,  упавшей за борт во  время
переезда через канал в Кале. В этом деле что-то нечисто.
   Мисс Маргарет  не выносит  его общества, потому что  она знает,  что он
стремится  заполучить  ее  деньги. Почему меня ночью  послали  в Лондон?  Он
неохотно разъезжает  в автомобиле. И чего ради вздумал он ехать в автомобиле
ночью, когда лил такой проливной дождь?"

   Это своеобразное письмо было подписано: "Доброжелатель".
   У правосудия было большое количество подобных "доброжелателей".
   "Сэр  Джемс", о котором упоминалось в письме, был не кто  иной, как сэр
Джемс  Тизермит,  состоявший   во   время  войны   руководителем   какого-то
благотворительного  учреждения,--  за заслуги он  был  возведен в дворянское
достоинство.
   --  Я попрошу вас  навести справки,--  сказал Ридеру его шеф,-- если не
ошибаюсь, леди Тизермит действительно утонула во время переезда через канал.
   --  Это  случилось  9  декабря прошлого  года,--  торжественно  ответил
Ридер.--  Она  в  сопровождении  сэра   Джемса  направлялась  в  Париж  и  в
Монте-Карло. Сэр  Джеме, владеющий виллой  у  Майдстона,  лично отвез  ее на
автомобиле в Дувр и поставил свою машину в гараж Вильсон отеля. Ночь была на
редкость бурная, и переезд  должен был  быть многим  в тягость. Незадолго до
прибытия парохода во Францию, сэр Джеме явился к капитану и сообщил ему, что
он  не может найти свою  супругу. Ее багаж, верхнее  платье, паспорт и шляпа
находились  в каюте, но ее не было видно, И с  той поры ее  вообще больше не
видели.
   Прокурор одобрительно кивнул головой.
   -- Вижу, что вы ознакомились с этим случаем.
   --  Нет, я  просто вспомнил о нем,-- ответил Ридер,--  потому  что  эта
история  в  свое  время вызвала во  мне множество размышлений. Увы,  по воле
Господа  я  принадлежу  к числу  тех  людей,  которые во всем готовы  видеть
что-нибудь  скверное.  Должно  быть,  мой  взгляд  на людей и  на  жизнь  не
соответствует  истине,  но я  вижу  в  каждом  человеке  преступника.  Порой
подобное мировоззрение бывает в тягость.
   Прокурор  подозрительно поглядел на своего подчиненного. Он никогда  не
мог понять, говорит ли мистер Ридер всерьез или шутит.
   -- Нет  никакого сомнения в  том,  что  письмо  это  написано уволенным
шофером,-- сказал он.
   --  Совершенно  верно,-- подхватил  мистер  Ридер,--  Томас Дейфур, 179
Баррак-стрит,  в  настоящее  время  находится  в услужении у  "Кент  Мотоурс
Компанейшен".  Имеет трех  детей,  из них  двое  --  близнецы. Очень славные
ребята.
   Прокурору не осталось ничего другого, как расхохотаться.
   --  Я   вижу,  что  вы   обо   всем,  интересующем  вас,   осведомлены.
Попробуйте-ка  выяснить,  что  таится в этом  письме.  Сэр  Джеме --  видная
персона в Кенте, он занимает должность мирового судьи и очень влиятельный  в
политическом отношении человек. Письмо, очевидно, вызвано личными мотивами и
не  имеет  никакого  значения.  Но все  же  попытайтесь  выяснить  все,  что
возможно, и действуйте осторожнее.
   У Ридера была собственная точка зрения на "осторожный способ действия".
   На следующее  утро он  поехал  в Майдстон,  занял  место  в автобусе и,
усевшись удобнее, поставил рядом с собою свой зонтик.
   Прибыв к месту своего назначения, он покинул автобус и, миновав ворота,
направился к большому серому дому. Перед домом на газоне он заметил сидевшую
в шезлонге девушку. Завидев Ридера, она отложила книгу в сторону и поспешила
ему навстречу.
   -- Я мисс Маргарет Летерби,-- сказала она.--  Вы прибыли сюда от...-- и
она  назвала известную фирму  адвоката, но, к ее вящему разочарованию, Ридер
сообщил ей, что ни в какой связи с этим светилом адвокатуры не находится.
   Девушка была очень красива  -- цвет лица  ее  был безукоризненно  свеж,
черты лица приветливы и мягки, хотя особым умом лицо не блистало.
   -- Я думала... Вы хотите видеть сэра Джемса? Он  у себя в кабинете. Вам
стоит лишь позвонить, и прислуга проводит вас к нему.
   Если  бы  Ридер   принадлежал  к  числу  людей,   способных  удивляться
чему-либо,  то он  несомненно  поразился  бы тому,  что  молодая  и красивая
девушка, к тому же располагающая собственным состоянием, готова  выйти замуж
за  человека,  который был  намного  старше ее.  Но разгадка этой тайны была
очень проста. Мисс Маргарет вышла бы замуж за каждого человека, который смог
бы настоять на своем желании.
   -- Даже за меня,-- сказал себе, меланхолически улыбаясь, Ридер.
   Однако Ридеру не пришлось звонить и прибегать к содействию прислуги.
   Большой, широкоплечий человек  в спортивном костюме стоял на ступеньках
крыльца, его светлые волосы были  очень длинны и прядью  спускались  на лоб.
Губы  его  были  прикрыты  мохнатыми  усами,  спускавшимися  к  выдающемуся,
свидетельствующему об энергии, подбородку.
   -- Что вам угодно? -- резко осведомился он у пришельца.
   -- Я прибыл сюда по  поручению прокуратуры,--  пробормотал Ридер.--  Мы
получили анонимное письмо.
   Бледные глаза Ридера застыли на лице неприветливого хозяина.
   --  Войдите,  --  проворчал  сэр  Джемс. И прежде чем закрыть за  собою
дверь, он бросил взгляд на молодую девушку и на пустынную аллею.
   --  Я ожидаю  одного  болвана, его должен  был прислать  мой адвокат,--
сказал он и захлопнул за собою дверь.
   Ридер  сообщил  ему  о причинах  своего появления. Сэр  Джемс  спокойно
выслушал его, и ничто  --  ни  голос, ни  внешний  облик --  не  выдало  его
волнения. Он оставался совершенно спокойным.
   -- А какого вы мнения о подобных анонимных  письмах,  или вы вообще  не
обращаете внимания на такую чепуху?
   Ридер  добросовестно отложил  в сторону свой зонтик и,  отставив шляпу,
полез в карман за  листом бумаги. Вынув письмо, он протянул его сэру Джемсу,
внимательно ознакомившемуся с его содержанием.
   --  Это вздорное письмо составлено, должно быть,  кем-либо из тех,  кто
видел в Париже  продающиеся драгоценности моей жены.  Разумеется, это письмо
--  сплошной  вздор.  Я  могу  полностью  отдать отчет  в  судьбе  каждой из
принадлежащей  ей ценной  вещи и  после ужасного происшествия памятной  ночи
привез с  собою назад ее шкатулку с ценностями. Почерк  этот мне  совершенно
неизвестен. Кто этот наглый лгун, составивший подобное письмо?
   -- Я также не придал значения  этому письму,-- сказал  Ридер.-- В  свое
время я  самым тщательным образом  ознакомился с тем, о чем говорится в этом
письме. Вы выехали после обеда...
   --  Поздно вечером,--  поправил его сэр Джемс.  Он  не  был  расположен
беседовать  о случившемся, но просящий  взгляд  Ридера таил  в себе  столько
силы, что он не счел себя вправе уклониться от беседы.
   --  Отсюда  до  Дувра  всего  лишь   час  двадцать  минут  езды.  Около
одиннадцати  часов  вечера мы были  на пристани и тут  же прошли на пароход,
который вскоре должен был  отплыть. Я принял ключ от  нашей каюты и проводил
туда мою супругу.
   -- Ваша супруга не страдала морской болезнью?
   -- О нет, и  как раз на сей раз  она  чувствовала себя особенно хорошо.
Она осталась в каюте,  а я вышел погулять на палубу. -- Шел дождь, и на море
было сильное  волнение,--  заметил  Ридер,  словно предугадывая  то, что ему
собирался сообщить его собеседник.
   -- Да, но и я не подвержен морской болезни, но, во  всяком случае, смею
вас заверить, что вся эта история относительно  драгоценностей моей жены  --
сплошной вымысел. Вы можете об этом сообщить вашему шефу, а заодно передайте
ему мой сердечный привет и наилучшие пожелания.
   И он распахнул перед своим гостем дверь. Но прошло еще немного времени,
прежде чем Ридер бережно спрятал в карман письмо и собрал свои вещи.
   -- У вас чудесное имение, сэр  Джемс,-- сказал он,-- скажите, оно очень
велико?
   --  У меня три тысячи моргенов  земли,-- ответил сэр Джемс,  не скрывая
своего нетерпения.-- Всего хорошего.
   Ридер медленно направился к дороге, целиком углубленный в свои мысли.
   Он пропустил автобус, в котором  без особого труда мог бы занять место,
и  словно  без определенной  цели пошел  бродить по тропинке, вившейся вдоль
границы владения сэра Джемса.
   Пройдя примерно с милю, он вышел на боковую дорогу, уходившую к шоссе и
которая,  как  он предположил,  была  южной  границей имения.  У  дороги  за
массивной  металлической  решеткой  виднелась  полуразрушенная  сторожка; на
крыше во многих местах зияли  дыры,  стекла в  окнах были выбиты, а разбитый
перед нею цветник порос сорной травой.
   По ту сторону от  решетки вилась узкая дорога,  которая вела к парковым
насаждениям.  Услышав за  своей  спиной  шорох,  Ридер повернулся  и  увидел
почтальона, собиравшегося сесть на велосипед.
   -- Что это такое? -- спросил его Ридер.
   --  Соут Лодж -- имение  сэра Джемса Тизермита. Вот уже  несколько лет,
как никто здесь не живет и все пришло в запустение.
   Ридер  последовал  за  почтальоном  и  без  особого  труда  выведал   у
словоохотливого спутника все, что его интересовало.
   --  Да,  да, бедная женщина, она была  очень мила и нежна.  Она была из
породы  тех  болезненных, слабых существ,  которые переживают  все же  самых
здоровых людей.
   Ридер задал почтальону  вопрос, на который последовал самый неожиданный
ответ:
   -- Нет, она не переносила поездки по морю, мне доподлинно это известно.
Каждый  раз,  когда  ей  предстояло  отправиться в  морское  путешествие,  я
приносил ей бутылочку того снадобья, что, как говорят люди,  помогает против
морской  болезни. Я  поставил  ей  очень много этих бутылочек,  пока наконец
аптекарь Райке не  завел их  и  у себя в  аптеке.  Дай  Бог памяти, как  оно
называется  это снадобье? Да, вспомнил:  "Пикерс  не знает морской болезни".
Вот как оно называлось. Как раз на днях мистер Райке рассказывал мне, что он
выписал полдюжины  бутылочек этого лекарства и  теперь не знает,  что с  ним
делать, потому что здешние жители и думать не хотят о морском путешествии.
   Ридер проводил  его  до  деревни и потом  отправился  бродяжничать.  Он
транжирил свое драгоценное время самым невозможным образом.
   Он успел побывать у аптекаря, у торговца скобяным товаром,  у скромного
штукатура  и лишь  с  последним автобусом  уехал  в Майдстон для того, чтобы
оттуда с последним поездом отправиться в Лондон.
   На  следующий день на вопрос  своего  шефа он ответил  малозначительной
фразой:
   -- О, да, я говорил с сэром Джемсом, это очень любопытная личность.
   Все это произошло  в  пятницу.  Суббота у него целиком ушла на  текущую
работу по канцелярии прокурора, а воскресенье принесло ему кое-что новое.
   Выдался чудесный солнечный  день. Мистер Ридер стоял у окна своего дома
и  смотрел  на  пустынную  улицу. Он  собирался  провести  день в  блаженном
ничегонеделании и на нем был стеганый халат и расшитые туфли.
   На соседней церкви  зазвонил  колокол медленно  и торжественно, созывая
прихожан на молитву. На  улице  не  было видно ни одного живого существа, за
исключением  черного  кота,  свернувшегося  в клубок и  мирно дремавшего  на
солнце.
   Было около восьми часов утра, и мистер Ридер вот уже шесть часов  кряду
не  отходил от  своего  письменного  стола, работая  при свете  лампы (стоял
октябрь месяц). Подойдя  к столу,  он достал  из коробки дешевую папиросу  и
закурил. Он курил так,  как курят дамы, ненавидящие запах табака, но курящие
потому, что полагают, что этого требует хороший тон.
   -- Ах,  ты...--  прошептал  Ридер, снова подойдя  к окну. Он заметил на
перекрестке силуэт одинокого прохожего, направлявшегося на виллу  "Нарцисс",
это пахучее наименование было присвоено месту обитания Ридера.
   Прохожий  был высоким, широкоплечим человеком, лицо  его было исполнено
мрачной решимости.
   -- Великий Боже! -- прошептал Ридер, услышав, как задребезжал звонок.
   Несколькими минутами позднее экономка постучала в дверь.
   -- Не угодно ли вам принять мистера Кола, сэр?
   Ридер кивнул головой.
   Лью  Кол  вошел в  комнату  и увидел  перед  собой  пожилого  человека,
закутавшегося в яркий, украшенный цветами халат. На носу у пожилого человека
с трудом держалось пенсне.
   -- С добрым утром. Кол!
   Лью Кол взглянул на человека, упрятавшего его в тюрьму на десять лет, и
губы его дрогнули.
   --  Здравствуйте, Ридер,--  сказал он.-- Мне кажется, что вы не ожидали
меня увидеть?
   -- Я  думал, что встречусь с вами несколько  позже,--  спокойно ответил
Ридер,-- я совсем упустил из виду, что в тюрьмах приобретают благую привычку
вставать пораньше.
   Он произнес  эти  слова  тоном,  каким  обыкновенно произносят похвалу,
одобряя чье-либо поведение.
   -- Надеюсь,  вы догадались, зачем  я явился к вам?  Я  не легко забываю
что-либо, память  у  меня хорошая, а  в Дартмуре мы располагали  достаточным
временем, чтобы кое о чем поразмыслить на досуге.
   Ридер изумленно поднял брови, и пенсне его соскользнуло на самый кончик
носа.
   -- Я где-то уже слышал эту  фразу,-- сказал  он,  глядя поверх очков.--
Позвольте... я сейчас  припомню... Совершенно верно, эту фразу  произносят в
какой-то старой мелодраме: не  то в "Нарушенном обещании", не то  в  "Падших
Созданиях".
   Казалось,  Ридер  в  самом  деле  озабочен невозможностью установить, в
какой именно пьесе ему пришлось слышать эту злобную фразу.
   --   Вам  предстоит  полюбоваться   совсем  иным  спектаклем,--  мрачно
прохрипел Лью.-- Я рассчитаюсь с вами, Ридер. Будьте покойны, можете об этом
рассказать вашему прокурору. Я рассчитаюсь  с вами  таким образом, что никто
не  сможет  доказать  моего  участия  в этом...  и  тогда я заполучу  и ваши
денежки.
   Кол был не единственным, верившим в наличие у Ридера состояния.
   -- Ах, вы  хотите заполучить мои  денежки?! --  заметил, чуть улыбаясь,
Ридер.
   -- Вы отлично понимаете, что я хочу этим  сказать. Подумайте об этом. В
один  прекрасный день я  покончу с вами, и весь  Скотленд-Ярд будет бессилен
что-либо предпринять против меня. Я все обдумал...
   --  Да,  да,  ведь  в  Дартмуре  у  вас  было  достаточно  времени  для
размышлений,-- пробормотал Ридер.--  Продолжайте  в  том же роде,  Кол, и вы
станете  одним   из  величайших  мыслителей  мира.  Вы  знаете  изумительное
произведение  Родена?  Статую  "Мыслитель"?  Это  чудесное произведение, оно
изображает...
   --  Хватит  болтать!  --  сказал  Кол,  грузно  поднимаясь   со  стула.
Угрожающая улыбка заиграла на его губах.-- Подумайте о том, что  я сказал, и
имейте в виду, пройдет пара дней, и вам станет менее весело на душе.
   Лицо Ридера вытянулось, оно стало трогательно печальным.
   Казалось, что волосы  его,  и без того  растрепанные,  встали дыбом,  а
большие уши от волнения еще больше оттопырились.
   Лью Кол прикоснулся к дверной ручке.
   Бац!!
   Раздался глухой звук,  словно  что-то шлепнулось о  дерево  двери. Мимо
Кола что-то пролетело, и в двери образовалась дыра, его обдало щепками.
   Заревев от бешенства, Кол повернулся и взглянул на сыщика.
   У Ридера в руках был браунинг с глушителем.
   Застыв от удивления, он рассматривал оружие  и, казалось, не мог прийти
в себя.
   --  Как это могло  случиться?  --  пролепетал  он сконфуженно.  Лью Кол
дрожал от злости и от страха.
   -- Вы... вы... поганая свинья! -- прошипел он.-- Вы хотели убить меня.
   Ридер равнодушно посмотрел на него поверх стекол.
   --  Как могли  вы  это подумать? Надеюсь,  вы раздумали убить меня, мой
милейший Кол?
   Кол попытался ему что-то сказать в ответ, распахнул дверь, сбежал  вниз
по лестнице и исчез.
   В  тот момент, когда его нога ступила на крыльцо, что-то пролетело мимо
его головы и с треском ударилось о ступени.
   Это была большая каменная ваза, украшавшая подоконник в комнате Ридера.
Споткнувшись об осколки, Кол посмотрел  наверх и увидел над собою удивленное
лицо Ридера.
   -- Вы... вы...-- прохрипел бывший заключенный.
   -- Надеюсь, ваза не задела вас? -- озабоченно осведомился сыщик.-- Ведь
легко  могло случиться, что ваза упала бы вам на голову.  В  один прекрасный
день...
   Но Лью Кол не стал слушать рассуждении сыщика, он предпочел убежать.

   Мистер  Стен Брайд был занят утренним  туалетом,  когда к нему ввалился
его приятель и старый товарищ по тюрьме.
   Стен Брайд был маленьким коренастым человечком с круглым красным  лицом
и жирным двойным подбородком. Прервав свой туалет и вытирая лицо полотенцем,
он взглянул на посетителя.
   -- Что  с  тобою  стряслось?  Ты  выглядишь, словно за тобою  по  пятам
гонятся крючки. Чего ради ты так рано поднялся сегодня?
   Лью рассказал о своем приключении, и лицо его приятеля вытянулось.
   --  Идиот! --  проворчал  он.-- Вздумал накрыть Ридера  подобного  рода
чепухой! Неужели  ты не понимаешь, что  он был подготовлен к твоему приходу?
Или ты воображаешь, что он не знал о том, когда тебя выпустят из тюрьмы?
   -- Во всяком случае я нагнал на него страху,-- возразил Лью Кол, вызвав
лишь иронический смешок у приятеля.
   -- Неужели ты  воображаешь, что можно припугнуть Ридера?  Будь он таким
же растяпой, как ты, то, быть может, он струсил бы! Но  он  не из таковских!
Разумеется,  он  намеренно промахнулся,  потому что  если  бы  действительно
вздумал подстрелить  тебя, то теперь ты бы лежал в покойницкой. Но  он этого
не желал. Это не входило в его расчеты!
   -- Но откуда у него  вдруг взялся в руках револьвер? В это мгновение за
дверью раздался стук, и оба приятеля испуганно переглянулись.
   -- Кто там? -- спросил Брайд.
   В ответ послышался знакомый голос.
   -- Крючок!..  Из Скотланд-Ярда! -- прошептал Брайд.  "Крючком" оказался
не  кто иной, как сержант Оллфорд, приветливый молодой сыщик, предвещавший в
будущем много хорошего.
   -- С добрым утром, мальчики! Что это. Стен, вы сегодня не в церкви?
   Стен подобострастно ухмыльнулся.
   -- Как дела, Лью?
   -- Ничего, идут помаленьку.
   Лью насторожился и подозрительно оглядел сыщика.
   -- Хотел  потолковать с  вами  относительно огнестрельного оружия. Есть
основание  думать,  что  у  вас  имеется  огнестрельная  игрушка -- кольт  с
автоматическим  затвором, номер  Р 7/976598.  Это нехорошо, Лью, вы  знаете,
наша страна не приспособлена  для того,  чтобы  в ней свободно разгуливали с
огнестрельным оружием.
   -- У меня нет револьвера,-- угрюмо заявил Лью.
   Брайд сразу осунулся и как-то постарел:  он тоже находился под надзором
полиции,  и  неосторожные  действия его  приятеля  могли  повлечь  за  собою
последствия и для него.
   -- Не хотите ли прогуляться  со  мною до ближайшего полицейского поста?
Или вам угодно, чтобы я лично обыскал вас здесь?
   -- Ищите,-- равнодушно ответил Лью и поднял руки вверх.
   Полицейский обшарил его карманы.
   -- Я  хочу лишь немного  осмотреться здесь,-- сказал он и занялся очень
добросовестным и тщательным осмотром комнаты.
   -- Должно быть, произошло недоразумение,-- сказал Оллфорд после тщетных
поисков.-- Собственно, что вы бросили в реку, когда проходили через мост?
   Лью вздрогнул. Это было первым доказательством того, что за ним следили
в это утро.
   Брайд  выждал,  пока  полицейский  удалился,  и  затем  набросился   на
приятеля.
   --  И ты воображаешь, что у тебя  есть голова на плечах!  И ты думаешь,
что она у тебя набита мозгами! Старик  доподлинно знал,  что у тебя  имеется
при себе револьвер, он даже знал номер твоего  револьвера. И если бы Оллфорд
нашел его у тебя, то тебе бы снова пришлось сесть за решетку.
   -- Я выбросил его в реку,-- ответил Кол. Брайд тяжело дышал.
   --  Оставь Ридера в покое! Он опаснее тысячи чертей, и  если  ты это не
зар