яя   над  событиями
последней недели. Трое  арестованных с  давних пор  состоял под  наблюдением
полиции, и Мо знал, что  ничто не могло спасти их от наказания. Их арест был
произведен в момент, назначенный Ридером.
   --  Я  посчитаюсь  с  ним,--  сказал   Мо,  посвятив  остаток   дня  на
приготовления к ночной встрече.
   В десять часов вечера он миновал триумфальную арку у Адмиралтейства.
   Густой туман навис над парком, лил  дождь, на улицах  не было видно  ни
души. Лишь изредка проезжали одинокие автомобили.
   Медленными шагами направился он  к памятнику  и стал  поджидать Ридера.
Где-то поблизости  на башенных часах  пробило десять. Но детектив все еще не
появлялся.
   -- Он почуял опасность,-- прошипел Мо и сунул кастет, который он держал
в руках, снова в карман.
   В  одиннадцать часов вечера полисмен, совершавший обход, натолкнулся на
что-то, лежавшее  на земле.  Он  включил фонарик и осветил  им стонущего  Мо
Лисского. На мгновение луч света вырвал из мрака искаженное  от боли лицо Мо
и резную рукоятку мавританского кинжала...

   --  Мне не совсем ясно, как все это произошло, -- задумчиво  проговорил
Пейн. (Пейна вызвали на совещание к начальнику полиции.)
   -- Откуда у вас уверенность, что  убийца был не кто иной, как араб  Эль
Раббут?
   --  Я в  этом не уверен,--  поспешил оговориться Ридер.-- Я ограничился
лишь тем,  что  навестил его  после обеда  и обыскал его квартиру  в поисках
смарагдов. Лично я убежден в том, что смарагды все еще находятся  в  Марокко
-- Затем  он прибавил, обращаясь к своему шефу: -- Эль Раббут вел себя очень
разумно, если принять во внимание, что он не знаком с нашими методами.
   --  Вы  не  называли  в  беседе с арабом  имя Мо  Лисского?  -- спросил
прокурор. Ридер почесал подбородок.
   --  Если  не ошибаюсь, то  я действительно упомянул его  имя в беседе с
арабом.  Насколько помню, я даже  указал, что мне  предстоит сегодня вечером
встреча  с  мистером  Лисским.  И  я даже назвал где именно.  Не  могу точно
вспомнить, каким образом речь зашла о Мо, но очень возможно,  что я позволил
себе "сблефовать"  в присутствии этого иностранца. Я сказал ему, что если он
не  даст  мне всех сведений относительно смарагдов, то я буду знать, к  кому
обратиться. Возможно, что я действительно нечто в этом  роде сказал. Мистеру
Лисскому  придется  долгое  время  пробыть на  излечении в больнице. Я очень
сожалею,  если мои  неосторожные  слова повлекли за  собою  события, которые
привели мистера Мо Лисского в больницу.
   После его ухода  начальник полиции  испытующе  посмотрел на  инспектора
Пейна.
   Пейн продолжал улыбаться.
   -- Скажите, сэр, как собственно  называлась эта опасная  порода змей, о
которой  вы  однажды упомянули? -- спросил он.-- Если  не  ошибаюсь, зеленая
Мамба? Я постараюсь не забыть это название.

Глава 6. Мелодрама
   Весь план облавы на предприятии Томми  Фенлоу был разработан Ридером, и
он же руководил его выполнением.
   У Томми было  предприятие на Гольден Грин, и  туда являлись клиенты для
того,  чтобы  на  семь   фунтов  стерлингов  купить  сто  фунтов  новенькими
банкнотами  или тысячу  фунтов  за семьдесят.  Сведущие  люди  уверяли,  что
банкноты, изготовленные у Томми, ничем не отличаются от банкнот, выпускаемых
экспедицией государственных бу маг. Все  мельчайшие детали  были выполнены в
точности, номера серий согласованы с ранее выпущенными билетами, бумага была
соответствующего качества. Производство этих  банкнот обходилось в три фунта
за тысячу, и Томми зарабатывал на них тысячу процентов.
   Ридер, в свободные от прочих дел часы, установил все детали предприятия
Томми и доложил о нем своему шефу.
   --  Возьмите  с  собою   инспектора  Греяша   и  организуйте  облаву,--
распорядился прокурор.
   Ридер предоставил  разработку деталей инспектору. Среди полицейских его
отделения находился некто, имевший  весьма подозрительные связи с преступным
миром и  извлекавший  из этого больше доходов, чем  от  правительства.  Этот
полицейский предал  Ридера Томми, и когда Ридер во главе своих людей вторгся
к Томми, то застал последнего  в обществе трех своих  приятелей за партией в
бридж.
   А те немногие банкноты, которые оказались  при них,  были,  несомненно,
подлинными.
   -- Жаль,-- вздохнул Ридер, очутившись с  инспектором снова  на улице,--
что  я  не знал,  что полисмен  Уильшор  состоит в вашем  отделении.  Он  не
совсем... надежен.
   -- Уильшор? -- осведомился инспектор.-- Неужели  вы предполагаете,  что
он нас выдал Томми?
   Ридер задумчиво почесал кончик носа и признался, что  действительно  он
это предполагает.
   --  Он  располагает  рядом доходов  из  самых различных источников,-- в
Мидлендбанке у  него  имеется текущий  счет  на  девичье  имя  его  жены.  Я
рассказываю вам об  этом  на  всякий случай... Возможно, что когда-либо  это
пригодится.
   Это сообщение  пригодилось для того, чтобы  уволить со службы Уильшора,
но его оказалось недостаточным для того, чтобы арестовать Томми.
   Последними словами Томми перед прощанием было:
   -- Вы ловкий парень, Ридер, но вам, кроме того, потребуется очень много
счастья для того, чтобы поймать меня.
   Об этих  словах,  сказанных  Ридеру,  Томми  с  особенным удовольствием
рассказывал своим друзьям, потому что вряд ли кто-нибудь из преступного мира
мог похвастать, что ему удалось нечто подобное заявить Ридеру.
   -- Это мне  обошлось  в  тысячу фунтов,  но это  стоило таких денег!  В
следующий раз  он  задумается над тем,  следует  ли ему что-либо предпринять
против меня.
   Томми  Фелоу рассказал об этом происшествии своему почтенному и щедрому
гостю,  некоему  Рас  Лал  Пунджабу,  и  это  сообщение  повлекло  несколько
своеобразных последствий.
   Каждая  страна  имеет  своих  преступников   и  свои   методы   работы.
Американский взломщик может рассчитывать на успех в  своей  деятельности  во
Франции  лишь  при условии,  что  он  предварительно  ознакомится  со  всеми
условиями  работы в Европе. Не  зная  особенностей быта страны, он не  может
рассчитывать на  успех.  Европейский  вор  может рассчитывать на то, что его
деятельность  на  Востоке приведет к каким-нибудь благим результатам. Но нет
ничего  более  жалкого  и  печального,  как  восточный  мошенник, пытающийся
преуспеть по своей отрасли в Европе.
   В  кругах  индийской  полиции  Рас  Лал Пунджаб пользовался  репутацией
одного  из самых  ловких  туземных  преступников,  слава его гремела по всей
Индии. За исключением краткосрочного  тюремного заключения, отбытого в Пуна,
Рас  Лал никогда  не имел удовольствия знакомиться с  внутренним устройством
тюрем.
   Его   популярность   была   настолько   велика,   что   во   время  его
кратковременного заключения  за  него воссылались мольбы к Богу о  скорейшем
его освобождении.
   Все были убеждены в том, что его не посадили бы в тюрьму, если бы сагиб
не выступил со своими показаниями против него.
   Но  ведь всем  известно, что все  сагибы действуют заодно, и поэтому не
было  ничего  удивительного  в  том,  что европеец-судья  поверил  сагибу  и
отправил Рас Лала в тюрьму.
   Рас Лал  специализировался  главным образом на краже драгоценностей. Он
обладал  элегантной внешностью,  и его  иссиня-черные волосы  были аккуратно
расчесаны  на  пробор.  Он  владел индусским языком,  говорил  по-английски,
кое-что смыслил в законах и был большим знатоком драгоценных камней.
   В тюрьму Рас Лал угодил за смелую попытку похитить жемчужное  ожерелье,
принадлежавшее супруге начальника тюрьмы.
   Когда, после выхода из тюрьмы,  он услышал о том, что сагиб Смит вместе
с  супругой отбыл в Англию, он счел, что его осуждение было целиком основано
на личных мотивах и поклялся отомстить.
   Несомненно, что те сведения, за  которые английскому или  американскому
вору  приходится  платить  очень  дорого, в Индии  оплачиваются  несколькими
пенсами.
   И  когда  Рас  Лал  прибыл  в   Англию,  то  ему   с  грустью  пришлось
констатировать, что он не учел этого обстоятельства.
   Сагиб "Смит с супругой  находились в Лондоне, а плыли в Нью-Йорк, а Рас
Лала арестовали в качестве подозрительного иностранца.
   Рас Лал  познакомился с  дворецким Смитов и предложил ему большую сумму
денег за  то, чтобы он выдал секрет и сказал, где  мисстрис Смит хранит свои
драгоценности.
   Власти не поверили в  его объяснение, что  любопытство его целиком было
вызвано тем, что  он  поспорил об заклад  со  своим братом,  утверждая,  что
мисстрис Смит хранит свои жемчуга под постелью.
   Это  объяснение   свидетельствовало   о   том,   что  Рас  Лал   особой
изобретательностью не отличался.
   Дворецкий  был  честным  человеком, хотя  он и любил выпить, когда  его
угощали. И поэтому о неуместном любопытстве индуса он оповестил полицию.
   Рас  Лала  и  его приятеля Рама арестовали. Их отпустили бы на свободу,
если  бы в дело не  вмешался Ридер,  извлекший  из своей картотеки кое-какой
материал о них, характеризующий прошлое этих восточных пришельцев.
   В результате Рас Лалу пришлось на шесть месяцев сесть за решетку.
   Но хуже всего было то, что о его промахе узнают в Индии. В его "кругах"
только и говорили о нем, и мысль об этом мучила его  нещадно. Что подумают о
нем  в  Индии?  -- вот о  чем  размышлял  он  во  время своего  вынужденного
тюремного одиночества.
   Ведь над ним будет смеяться последний базарный нищий.
   И  совершенно бессознательно весь  гнев, скопившийся  в  нем по  адресу
Смита, перебросился  на Ридера. Гнев этот усугублялся  еще тем, что Ридер, в
силу своей внешности, не  внушал  к себе никакого почтения. Рас Лал позволял
себе  именовать его "старой коровой", сравнивал его с  различными животными,
причем   эти   сравнения    в   гораздо   большей   степени   делали   честь
изобретательности Рас Лала, чем Ридеру.
   Томми  Фелоу удалось вступить  в  переписку с этим пришельцем с Востока
еще во времена его пребывания в тюрьме.
   И   поэтому   к   моменту   его    освобождения   в   тюрьме   подкатил
предназначавшийся для него элегантный лимузин.
   Томми получил предложение изготовить партию банкнот  достоинством в сто
рупий и рассчитывал при помощи индуса обделать крупное дело.
   --  Поезжайте-ка  ко  мне, милейший,  и будьте  моим  гостем,--  сказал
Томми.-- Старый  Ридер поступают с вами подло, и я вам скажу, как вы сможете
ему  отомстить  без  всякого риска и с девяноста процентами  выгоды для вас.
Послушайте, один мой приятель...
   Томми никогда, не носил  при себе фальшивых банкнот, всегда, когда речь
заходила о фальшивых банкнотах, он упоминал об этом своем "приятеле".
   И таким, образом случилось, что Рас Лал поселился у Томми.

   Через  несколько  недель  Томми  повстречал на улице своего  давнишнего
врага Ридера.
   -- Здравствуйте, мистер Ридер!
   Ридер остановился.
   -- Здравствуйте, мистер  Фелоу, я очень рад снова видеть вас на свободе
и, надеюсь, вы найдете для  своих способностей иное применение, не вступая я
конфликт с законом.
   Томми покраснел от злости.
   --  Я не сидел в тюрьме, мистер Ридер,  вам об  этом известно. Для того
чтобы  меня поймать, надо быть более ловким человеком. До сих пор еще никому
не удавалось уличить меня в чем-либо.
   Он  был  настолько  разгневан,  что  не   обращал  внимания  на  легкую
ироническую улыбку Ридера.
   На  следующий  день  Рас  Лал  отправился в театр,  и  не  было простою
случайностью,  что  в  тот же  вечер в театре  находился  и Ридер в обществе
красивой девушки.
   Когда  Ридеру случалось  пойти в театр -- а ходил он в  театр только по
контрамарке,-- он всегда выбирал мелодраму. Особенно предпочитал он смотреть
мелодраматическое  представление  в  Дрюри  Лен  театр,  где  действие  было
сопряжено  с  рядом  эффектов: неописуемые кораблекрушения,  железнодорожные
катастрофы, погони и прочее.
   Пресыщенные  рецензенты  объявляли   все  эти  происшествия  совершенно
невероятными, но для мистера Ридера все это было осколками действительности.
   Ридер провел свою  жизнь в одиночестве  и дожил до  пятидесяти лет,  не
постигнув прелести женского общества.
   Недавно он познакомился с молодой девушкой,  по имени Маргарет Беллмен,
он оказал ей кое-какие услуги и  для  него стало  привычкой  встречать ее  у
остановки автобуса и провожать домой.
   Но однажды он видел ее в обществе молодого  человека и предположил, что
она его невеста и рано или поздно выйдет за него замуж.
   Утро застало  Ридера сидящим  за  своим  письменным  столом и задумчиво
поигрывающим  двумя  зелеными карточками, на которых  значилось: первый  ряд
партера место  17 и  место  18. Орфеум театр  славился своими мелодрамами, а
название пьесы "Кровавая месть" сулило Ридеру много занимательного.
   Он  решил, было,  уже  отослать  один  из  билетов  обратно,  но  потом
спохватился: не поднести  ли  эти билеты мисс Маргарет и тем самым доставить
ей удовольствие.
   Он потянулся к телефону и назвал ее номер.
   -- Гм...  Мисс Беллмен... -- И Ридер закашлялся, -- я имею... гм... два
билета в театр... на сегодня... Не хотели бы вы пойти в театр?
   Он уловил даже по телефону, что девушка была не на шутку изумлена.
   -- Это очень мило, мистер Ридер. Я охотно пойду в театр с вами.
   Ридер побледнел.
   -- Я  думал... у меня  два билета... быть может, вы...  вы хотели бы...
чтобы он и вы...
   В ответ донесся легкий смешок.
   -- Я отлично поняла, что вы решили, так вы, значит, не  хотите пойти со
мною в театр.
   --  Это было  бы  для  меня  большой  честью...  если бы  вы  разрешили
сопровождать вас...--  продолжал он лепетать,--  но,  по  совести говоря,  я
думал...
   -- Я вас встречу около театра... В какой театр мы пойдем? В Орфеум? Это
чудесно! В восемь часов вечера.
   Ридер положил телефонную  трубку на  место. Он  почувствовал,  как  его
охватила  слабость,  и  на  мгновение  он  показался  себе самым  несчастным
человеком в мире. Впервые в жизни ему предстояло отправиться в обществе дамы
в  общественное  место, и, чем больше  думал  он  о предстоящем  ему вечером
"приключении", тем более чувствовал он себя взволнованным.
   Вряд  ли убийца, проснувшийся после радужных  снов  в тюремной  камере,
чувствовал себя хуже, чем Ридер в предвкушении того, что  предстояло сегодня
вечером.  В  его  частном  кабинете  сидела  юная  секретарша,  занимавшаяся
разбором почты. Внешность ее  не внушала опасений, что ради нее какой-нибудь
Менелай поведет свои войска штурмовать Трою.
   --  В мои привычки не входит  посещение театра в  дамском обществе...--
начал Ридер,-- и я, право, не знаю, что  надлежит джентльмену предпринять  в
подобном  положении...  тем  более,  что  знакомство   мое  с  дамой   носит
официальный характер...
   Секретарша улыбнулась про себя. В годы Ридера! Он записал ее указания:
   --  Так  шоколад,  говорите?  А  где  его  можно  получить? Да,  да,  я
припоминаю, его можно купить в театре. Очень вам благодарен... мисс... гм...
   "В семьдесят лет они  все сходят с ума",--  подумала секретарша,  после
того, как Ридер удалился из канцелярии.
   Маргарет  с  трудом  представляла  себе  предстоящий  вечер  в обществе
Ридера. Ридер в своем старомодном сюртуке,  нелепой шляпе и широких ботинках
-- все это с трудом представлялось в обстановке театра.
   Вечером  она чуть  было  не прошла мимо  элегантно одетого господина  в
безукоризненном фраке с  корректно вывязанным галстуком.  Только после того,
как он заговорил с нею, она узнала в нем своего знакомца.
   -- Мистер Ридер! -- воскликнула она удивленно.
   И действительно, то был Ридер.
   Он был безукоризненно одет, на груди сияла жемчужина, лаковая обувь его
была  безупречна.  Ридер, как многие  деловые люди,  позволял  себе во время
работы  одеваться  так, как ему хотелось, но при более официальных  событиях
строго следовал в туалете указаниям своего портного.
   Поздоровавшись  с  него,  он  торжественно  протянул   ей  бонбоньерку,
перевязанную шелковой лентой.
   -- Вы сегодня заговорили по телефону о ком-то,-- сказала девушка,-- вы,
должно  быть,  имели  в виду  Роя,  молодого  человека, с которым вы не  раз
встречали меня.
   Мистер Ридер подтвердил, что он именно его и имел в виду.
   --  Мы раньше были большими друзьями,-- сказала девушка,-- но и только,
А сейчас мы встречаемся очень редко.-- Она не сочла нужным изложить причины,
повлекшие за собою изменение в их отношениях.
   Вскоре за  этим  зазвучали первые звуки увертюры,  и  пришлось прервать
дальнейшую беседу.
   Они  сидели  в  первом ряду.  Порой  девушка бросала  украдкой взгляд в
сторону спутника,  она полагала,  что уловит  на  его лице насмешку,  что он
будет смеяться над  несоответствием театральной чепухи тому,  что  именуется
жизнью.
   Но  он был целиком захвачен тем, что совершалось на сцене. Внимательнее
присмотревшись к нему, Маргарет  заметила, что  он с  неотступным  вниманием
следит  за  ходом  действия, и  что он даже  задрожал, когда  на сцене героя
привязали к бревну и бросили в бурлящий поток.
   А когда в  конце акта кучер почтового дилижанса Нов  был  спасен, она с
удивлением заметила, что Ридер искренне и облегченно вздохнул.
   -- Вам было очень скучно, мистер Ридер? -- сказала она, когда вспыхнули
лампы в зале,
   -- Мне было скучно? Почему? Я нахожу, что пьеса изумительно интересна?
   -- Но все, что в ней происходит, так невероятно! Все события так нелепы
в  своей надуманности!  Я  подумала,  что  вы,  постоянно соприкасающийся  с
уголовными делами  и с преступным, миром, будете очень скучать при виде всей
нелепости происходящего. Неужели вы не находите всего этого смешным?
   Ридер озабоченно взглянул на нее.
   -- Я боюсь, что эта пьеса пришлась вам не по вкусу...
   --  О,  нет, мне пьеса  очень нравится,  но  мне кажется,  что все  эти
события притянуты за волосы. Например, этот герой, которого бросают в поток,
или мать, дающая согласие на убийство своего сына...
   Ридер задумчиво потер кончик носа.
   --  Банда  Бермондсея привязала Гарри Солитера к бревну и бросила его в
воду. Мать Ли Персона дала согласие на отравление своего сына; она нуждалась
в получении страховой  премии для того, чтобы вторично выйти замуж.  А разве
мы  не то  же  самое видели сегодня на сцене?  Ах,  да, там еще был владелец
лесопилки,  пригрозивший девушке, что  он упрячет ее отца в тюрьму, если она
не  выйдет за него замуж.  Это  случалось  сотни раз, и  порой даже в  более
скверной форме. И вообще, в мелодраме нет ничего необычайного за исключением
расценки  билетов,  но и это не может меня удивить, потому что обыкновенно я
получаю бесплатные места.
   Девушка  удивленно  прислушалась  к  его  словам, а  затем  разразилась
веселым смехом.
   --  Забавно, и все же...  Вы, пожалуй,  правы. Что случится в следующем
акте?
   Ридер взглянул да программку.
   --  Мне кажется, что  во  втором акте  молодую  женщину  в белом платье
похитят  и заточат в гарем  шейха,--  сказал он  задумчиво,  и девушка снова
рассмеялась.
   -- И у  вас  найдется соответствующий  случай  из  вашей  практики?  --
торжествующе спросила она. И Ридер должен был сознаться,  что примерно нечто
подобное действительно произошло.
   -- Но...
   --  Какое странное  совпадение,--  переменил  он тему разговора,--  это
замечательно! Взгляните,  там,  в  первом ряду, подальше, но, пожалуйста, не
поворачивайтесь  и  не разглядывайте его, сидит человек, не спускающий с нас
глаз.  Если он и не  шейх, то, во всяком случае, выходец с Востока. Их двое,
но меня интересует только один на них.
   -- Но  почему  они  разглядывают  вас  так  внимательно?  --  удивленно
осведомилась девушка.
   -- Очень возможно, -- серьезно  ответил  мистер Ридер,-- потому,  что я
так странно выгляжу во фраке.
   В то же мгновение один из тех,  о ком говорил Ридер, обратился к своему
спутнику:
   -- Вот это и есть да самая женщина, с которой он ежедневно встречается.
Она живет на той же улице, на  которой