кофе и извлеченное из глубин письменного стола пиво.
     - Анастасия Рыкса для нас - прямо-таки золотой прииск, - высказал свое мнение майор, прослушав текст до конца. - Если бы тогда преступник от нас не сбежал, то у нас вообще ничего б не было, так как, честно говоря, я и не думал устанавливать у Колек этот пост. Все это нужно будет сразу же переписать. Повторяются Бешеный, Пустынко, Ченгала...
     - Вот именно! - вырвалось у расстроенного Роберта.
     - Спокойно. Кстати, Кая Пешт, а не Пруст и не Прыщ, я склонен тут верить Изе Брант. Все фамилии нужно исправить, а вот письма, адресованные пани Колек, начинают приобретать все больше смысла. Анастасию мы еще пораспрашиваем.
     - Ей только дозволь, пан инспектор, она подозревает всех подряд в убийстве Михалины. А в отношении звонка она, собственно, только этих двоих и видит...
     - Очень хорошо, возвращайся на место, может, туда еще кто придет. По части убийцы я сомневаюсь, он, видимо, уже сориентировался, что квартира подверглась обыску, но другие нам тоже пригодятся.
     Теперь ты, Роберт.
     Поручик Гурский наконец-то получил слово.
     - ..и я даже готов был ему поверить, - с горечью продолжал он, повторив первую часть беседы с Мариушем Ченгалой, - он мне показался таким симпатичным, холера его задери.., если бы не кабинет. Само у него сорвалось, он и глазом не моргнул, а уж о чем, о чем, а о священном кабинете Доминика он не мог не знать! В Лесной Тишине бывал, Михалину знал, должен был и весь дом знать, и обычаи своего покровителя. Ложь аж зазвенела в воздухе, а у него это так гладко вышло...
     - И ты на него нажал? - забеспокоился Бежан.
     - А вот и нет! - торжествующе похвастался Роберт. - Я этак деликатненько выяснил: ах да, действительно, у Доминика там есть кабинет, то есть был, но он там не бывал, кажется, Доминик вообще никого туда не пускал, кажется, ха-ха-ха! Потом он еще раз подставился: начал объяснять, что в гости его не приглашали, он приезжал, привозил что-то необходимое, иногда его угощали кофе или чаем, и если бы там имелся вход для прислуги, то он бы через него заходил, для Доминика он был просто дерьмо. Ага, дерьмо! Вначале дружба, протекция, опека, а потом вдруг дерьмо, это почему же? Парень посерьезнел, от шпаны отошел, окончил школу, да что я говорю - закончил политехнический! Вышел в люди, работает, почему же вдруг дерьмо?
     - Из самых разных показаний следует, что для покойника все остальное человечество, кроме него самого, было дерьмом...
     - Но и это еще не все! Я оставил его в покое, убрался оттуда и малость подождал, очень уж все это мне не понравилось. Не прошло и четверти часа, как он закрыл свою мастерскую, помчался на соседнюю автостоянку и, знаете, во что он сел? В "мерседес". Точно такой же, как и у Доминика. Если бы я не знал, что машина Доминика стоит у нас, на охраняемой стоянке, я подумал бы, что он у него свистнул "мерседес". Идентичный! Я поехал за ним, ага, за мастерской он ютится, как же, - вилла у Леса Кабацкого, вроде бы скромненькая, а внимательно посмотреть - роскошь - аж глаза на лоб лезут!
     Гараж на две машины, элегантная пристройка - похоже, мастерская или лаборатория, блондинка внутри, как от золотой рыбки, возможно жена. Он на минутку зашел в дом, а потом начал выделывать какие-то странные вещи. Я упорно ждал.
     - И что? - с нетерпением спросил Бежан, так как Гурский замолчал, переводя дух.
     - Он вышел, отъехал чуть-чуть на этом "мерседесе", сразу же за углом поставил его в кусты, так, чтобы его не видно было. Вернулся домой, но не открыто, а крадучись. Сторонкой, тихонечко вывел из этой пристройки мотоцикл, дотолкал его туда же за угол, и только там завел мотор. Я поехал за ним, на Сасанки, там дачные участки, он закатил туда свой мотоцикл, опять толкая, без шума, у него был ключ от боковой калитки, спрятал "хонду" в каком-то старом сарае, от которого у него тоже был ключ. От висячего замка. Номер участка я на всякий случай записал. Автобусом он доехал до Волоской, поймал такси и - снова в тот Лес Кабацкий. Вылез перед каким-то соседним домом, такси отъехало, он пешочком дошел до "мерседеса", сел в него и вернулся в мастерскую Все это заняло часа два. А я вернулся в Лес Кабацкий...
     - Зачем?
     - Не знаю. Может, чтобы проверить, действительно ли он там живет, возможно, он к девице только в гости ходит.
     - Ты с ума сошел.
     - Это точно, - убежденно подтвердил Гурский. - Но меня разозлило, что я вначале так купился на хорошее впечатление. Я бы даже совершил глупость и перелез через забор, в окошки позаглядывал, за вора бы сошел, но, слава богу, встретил почтальона.
     Я ему заморочил голову...
     - Как это? - заинтересовался Бежан.
     Гурский тяжело вздохнул.
     - Вроде как я запал на ту красотку, что здесь живет. Крыша у меня от нее едет, кто она и есть ли у нее муж или еще кто-то? Он мне поверил. Корреспонденция приходит на две фамилии, поменьше - для Мариуша Ченгалы, побольше - для Барбары Буковской.
     Она разводит кактусы, есть у нее что-то вроде цветочного магазина, кактусы эти цветут, он их разок видел, она сама ему показала. А мужик копается в каких-то слесарных железках. Вот и все, что я узнал.
     В этот момент, как по заказу, им доставили переписанные с магнитофонной ленты показания Анастасии Рыксы. Ярко-оранжевым маркером Бежан начал подчеркивать все названные ею фамилии и быстро попал на Каю Пруш. Он предположил, что это - Кая Пешт. Анастасия, которую смерть подруги скорее взбесила, чем расстроила, сообщила, что эту Каю Доминик давным-давно вытащил из какого-то преступного болота и даже помогал пристроить куда-нибудь ее сестру, что наполняло Михалину недоверием и опасениями. У них на двоих имелось то ли огородное, то ли цветочное хозяйство, или какой-то садовый участок, или еще что-то в этом роде, однако эта дура, в смысле Кая, снова во что-то вляпалась - вечно создавала проблемы. А вот сестра - та нет.
     Как-то иначе ее звали, вроде Бася, "пани Бася" - так к ней обращался Доминик, когда она один раз была у него в Лесной Тишине, чтобы извиниться за сестру и поблагодарить за хлопоты. Михалина разозлилась из-за ее визита - та как раз на нее попала - и потом призналась Анастасии, что у нее аж сердце закололо, потому как блондинка эта - ну прямо как роза, она даже испугалась, что Доминик начнет за ней ухлестывать. Но почему-то нет, не стал. Каи-то она не боялась, та для Доминика была просто барахло и тряпка половая. Случалось даже, что она плакалась Михалине в передник, делясь своими переживаниями.
     Всю информацию пришлось собирать в кучу из разных фраз, так как Анастасия не слишком придерживалась темы, отвлекаясь на свои эмоции, которых появлялось все больше по мере убывания жидкости в бутылке. Время от времени она заверяла сержанта, что если бы Михалина была жива, никто бы из нее даже клещами ни одного словечка не вытянул, но раз уж какой-то подлец убил ее подругу, так вот ему!
     Она все скажет, и, может, тогда его найдут.
     Красноречивые словесные описания страшно разговорчивой Анастасии удивительно совпадали с новейшими открытиями Гурского, отчего поручик начал лелеять все возрастающие надежды. Однако надежды эти быстро увяли, так как оказалось, что информацию о владельце садового участка номер сто сорок девять ни в одном кооперативе ни одного района по телефону не дают. Получалось, что это - наиболее строго охраняемая тайна на свете, которую он вознамерился раздобыть слишком уж легко и просто.
     - Оперативника! - в отчаянии взвыл он. - Дадут нам хоть кого-то или одного только Ирека Забуя?
     - На один день. Для выяснения деталей, - был лаконичный ответ.
     - У нас есть детали!
     - И еще у нас есть деликатное напоминание сверху, чтобы мы не слишком-то усердствовали. Думаю, что они скоро передерутся из-за макулатуры Доминика.
     - Холерная жизнь!
     - А ты еще не привык? Во всяком случае, все, что мы накопаем, - все наше. Разве что вы оба с Забуем посидите малость в зарослях...
     Совещание прервал телефонный звонок Изы Брант, которая сообщила тоже довольно туманно о преступных ошибках некоего Бешеного, уточнив, однако, по крайней мере, объект его деятельности. В конце тоннеля появился свет, а Роберт Гурский расцвел румянцем, поскольку все о Карчохе, носящем столь многозначительную кличку, было у них на счастье скопировано.
     - Ну вот, есть что проверять и о чем помыслить, - высказался Бежан. - Теперь давай все соберем в кучу и наведем какой-никакой порядок...

***

     Лукаш Дарко как джентльмен пропустил меня вперед, дорожная полиция нас не останавливала, и где-то к вечеру я уже разместила всю компанию в гостинице. После чего тут же, единодушно подгоняемая всеми, повезла экскурсию во Владиславов.
     И здесь опять во всей своей красе проявилось мое невезение по отношению к семейству.
     Море - это море, и в пашей стране оно создает климат с особыми свойствами. В Варшаве погода была прекрасной - солнце и жара, а подъезжая к Владиславову, я была вынуждена включить печку.
     Я остановилась перед домом Элеоноры, Лукаш - позади меня, бампер в бампер, пассажиры начали одновременно вылезать, и немедленно дикий порыв ветра сорвал шляпу с головы тетки Ольги.
     Она носила эту шляпу с широкими полями от солнца, утверждая, что загар ей вреден. Правда, в данный момент в наличие солнца трудно было бы поверить, черные тучи хлестали холодным дождем, но она на всякий случай от самой Варшавы ехала в шляпе, не сняла ее и в Гданьске, по всей видимости, не обратив внимания на атмосферные перемены.
     И, естественно, эта дрянь, словно большая птица, моментально улетела за два участка от Элеоноры.
     Тетка страшно закричала, поэтому я бросилась в погоню. За мной - Лукаш, как один из тех нормальных мужиков, который всегда поддержит женщину в беде, а за ним, вот уж действительно неведомо зачем, - дядя Игнатий, дядя Филипп, тетка Иза и держащаяся за разлохмаченную голову тетка Ольга. Именно в таком порядке.
     Разумеется, я была первой, однако прежде чем я нашла калитку и начала продираться сквозь кусты, которые остановили эту летучую стерву, успели прибежать и все остальные, а из дома выскочил какой-то тип. Услышав хлопанье двери, я оглянулась. И на мгновенье застыла, а вежливые слова извинения замерли у меня на губах.
     - Сссстоять, курва! - рявкнул он страшным голосом с каким-то диким шипением, вполне достойным тетки Изы.
     Видимо, память моя в этот момент не была ничем отягощена, так как сработала она прямо-таки взрывным порядком. Эта морда, сжатая поперек выражением собачьего бешенства!.. Ну, конечно, это же Бешеный Доминика...
     Однако вежливые извинения, по-видимому, уже набрали необходимую инерцию, так что я не смогла их остановить.
     - Извините, пожалуйста, - начала я, - но у меня здесь шляпа...
     Он ничего не слушал.
     - Вон!!! Катись отсюда!!! Плевать мне на твой шантаж, сучий наследник!!! Беги, доноси на меня!!!
     - Не собираюсь! - вырвалось у меня весьма решительно.
     Бешеный продолжал орать, категорически отвергая знакомство и какие-либо контакты со мной.
     С двух сторон здания появились из зарослей два типа, на первый взгляд гораздо сильней отягощенные мышцами, чем мозгами. Чтоб мне сдохнуть, быки!..
     - Приветствую, пан Карчох, - заговорил вдруг за моей спиной Лукаш Дарко голосом, прозвучавшим, словно бронзовый колокол. - Мы ведь с вами вроде бы знакомы?..
     - Выходит, что у рассказов Стефана кое-какие основания были, - услышала я на общем фоне голос тетки Изы, а язвительность в ее тоне побила все мировые рекорды.
     Бешеный замолчал, словно ножом отрезало, и огляделся по сторонам.
     - Чего? - спросил он все еще свирепо, однако уже значительно тише.
     - Ничего. Что это вы какой-то нервный стали.
     А дело-то всего лишь в предмете гардероба...
     В этот момент наш родимый ветер решил немного поиграть в экзотический тайфун и дунул настоящим шквалом, неся горизонтально струи дождя, а одновременно выдрав из кустов и бросив мне прямо в объятия шляпу тетки Ольги. Я заполучила желанную добычу, и больше мне там нечего было делать, я даже сказала: "Большое спасибо, до свидания", однако из-за шума ветра меня все равно не было слышно. С некоторым трудом, двигаясь против ветра, я покинула негостеприимную территорию.
     Около дома Элеоноры все затихло, и оказалось, что это был, естественно, последний столь могучий порыв ветра. По всей видимости, специально для меня припасенный.
     У Элеоноры с северной стороны была большая застекленная веранда, где она обычна размещала излишнее количество гостей. Ее столовая вмещала восемь человек, а нас было одиннадцать, так как Стасичек уже успел вернуться с работы. Она с невозмутимым спокойствием подала нам многочисленные напитки и множество рыбы.
     Смягчению общего настроения в значительной мере способствовали филе камбалы прямо со сковороды и холодный угорь в желе. Уже сидя за столом, я удивилась, с чего это вдруг мои дети не приняли участия в охоте за шляпой тетки Ольги, и посмотрела на них повнимательней.
     Выглядели они вполне здоровыми, уже загоревшими и жизнерадостными, однако какими-то невероятно вежливыми, так что меня даже охватило беспокойство: Боже мой, что это с детьми?..
     Беседу с ними вела бабушка. Она единственная пренебрегла гимнастическими упражнениями и теткиными потерями, а просто зашла в дом, не дав тем самым ни малейшей возможности принять участие в спектакле ни моим детям, ни Элеоноре. Ну никакого в ней нет милосердия к людям. Завороженные ею, Кася и Томек демонстрировали невероятно ангельскую покорность, ни тени бунта, наперебой отвечали на все вопросы безукоризненно литературным языком и полными предложениями. Господи, спаси и помилуй!..
     Значительно позже Томек открыл мне секрет.
     - Лично я боялся, что в случае провала ты выгонишь нас из комнаты, и я не увижу это шоу века.
     Провалиться мне на месте, это же супер! Думаю, что Каська тоже так считает. Да мне никто в жизни не поверит, что я принимал участие в чем-то подобном!
     И его труды себя оправдали, так как остальное семейство не упустило такой возможности, не обращая внимания на присутствие младшего поколения.
     Тетка Иза как начала, так и продолжала.
     - Что бы ни говорили о Стефане, таких знакомств у него никогда не было. Оказывается, даже в анонимных письмах, достойных презрения, имеется зерно правды. Никто меня не убедит, что этот тип принадлежит к уважаемой части общества. А еще и шантаж!.. Это очень интересно.
     - Но Изочка... Это ведь может быть инсинуация... Ошибка... - пытался снять остроту дядя Филипп.
     - Хочу напомнить, что существует оговорка, принимающая во внимание деморализацию с обеих сторон, - с обидой вмешалась тетка Ольга, которая хотя и обрела свою шляпу, однако не в лучшем состоянии.
     Кажется, живая изгородь Бешеного была несколько шипастой. - В таком случае...
     - Все возвращается в семью, - старательно докончил дядя Игнатий, поскольку тетка с достоинством замолчала.
     - Боюсь, что сомнения только множатся...
     - Не боишься, а надеешься. Но и так ничего из этого не выйдет...
     - Просто нужно во всем атом разобраться.
     Бабушка же явно совершенно оглохла, она вообще не обращала внимания на высказывания остальных членов семьи, а никто как-то не осмеливался нахально обратиться непосредственно к ней. Она настойчиво расспрашивала моих детей об условиях и обычаях в школе, о развлечениях молодежи, о том, каким образом дети проводят каникулы, а также пыталась выяснить, кому из них и для чего именно нужны были булыжники из мостовой, которые свалились с потолка на тетку Изу и дядю Филиппа.
     Она терпеливо выслушала целый доклад на тему геологии, однако даже я не смогла разобрать, кто же из них запал на эту геологию, Кася или Томек.
     Потом бабушка дала втянуть себя в кулинарные рецепты.
     Рядом со мной сидел за столом Лукаш Дарко, к которому Элеонора отнеслась чуть ли не как к лучшему другу. Несомненно, децибелы из моей машины навсегда запали ей в память, и она решила быть до гроба благодарной своему избавителю. Я воспользовалась случаем.
     - Спасибо, - сердечно поблагодарила я его.
     Он сразу же понял, что я имела в виду.
     - Это мелочь. Я слегка опасался, что он натравит на вас своих горилл. Вообще-то они стреляют метко, но и у них могла дрогнуть рука, а я стоял прямо позади вас, так что, собственно говоря, я действовал в своих собственных интересах.
     - А вы его на самом деле знаете?
     - Пару раз я его видел и даже возил, а такую морду трудно забыть. Думаю, что он не обращал на меня внимания. А вы?
     - Что я?
     - Вы его знаете?
     - Еще меньше, чем вы. Видела его тоже два раза, причем сегодняшняя встреча была второй. А откуда вы знаете, что его зовут Карчох? Это действительно его фамилия?
     - А черт его знает. Эта фамилия написана на почтовом ящике. Тогда чего он от вас хотел?
     Я немного догадывалась, чего хотел от меня Бешеный, а, вернее, чего он не хотел. Я давно уже сообразила, что знакомые Доминика больше знали обо мне, чем я о них, а теперь они вполне могли считать, что ко мне перешли какие-то остатки от наследства хозяина. Если все они отличались столь же великолепным уровнем мышления, как и этот козел, они легко могли бы представить себе любой идиотизм.
     И я бы беззаботно открыла все Лукашу и даже уже начала что-то говорить, но меня заглушило семейство. Томек, красочно описывая бабушке причины, по которым он научился готовить, все больше повышал голос, так как бабушка одним ухом начинала прислушиваться к ссорящейся семье, при этом не утратив интереса к моему сыну. Тетка Иза внезапно пришла к выводу, что непосредственную беседу можно провести тут же, коль скоро я сижу рядом, и бросилась в атаку, несколько сдерживаемая дядей Филиппом, снова страшно озабоченным. Наверное, он меня любил, но очень не хотел связываться с женой. Тетка Ольга и дядя Игнатий неожиданно сменили фронт и, оставаясь по-прежнему против Стефана, осознали всю выгоду деморализации с обеих сторон. Возможно ведь, что состояние все-таки останется в семье?..
     Но на конкретные вопросы я вынуждена была все-таки отвечать.
     - Нет, я не шантажистка и никогда ею не была.
     Не знаю, был ли шантажистом мой сожитель, не исключаю, но ведь я рассталась с ним четыре года тому назад! Да, один раз я видела его в компании этого пещерного медведя, который устроил там скандал, возможно, что упомянутый тип видел меня не один раз, а, возможно, он что-то спутал. Меня ничто с этим типом не связывает, и я не намерена поддерживать с ним близкого знакомства. Сомневаюсь, знает ли его и Элеонора...
     - Так ты с ним лично знакома? - подозрительно вмешался Стасичек, меряя жену суровым взором.
     К счастью, он пока далек был от создания атмосферы, так как все вино я привезла из Варшавы.
     - Лично - нет, - ответила Элеонора, с усилием сохраняя невозмутимое спокойствие. - Только внешне. Да и то плохо.
     - А почему плохо, если он живет так близко? - искренне удивилась тетка Ольга.
     - Потому что мешают живые изгороди. А он пешком в магазин не ходит. Иначе я бы видела его чаще.
     Ему пришлось бы проходить мимо нашего дома.
     - А где же он ходит?
     - Не знаю. Честное слово. Я за ним не подглядывала.
     - Так как же ты с ним видишься? - доискивался Стасичек, причем в голосе его зачирикала первая ласточка ревности, из чего я сделала вывод, что он никогда в жизни в глаза не видел Бешеного.
     Семейство на время замолчало, с интересом прислушиваясь к супружескому диалогу.
     - Один раз я его видела, когда сама возвращалась из магазина, - начала перечислять Элеонора, все с большим трудом сдерживая смех, - а он вылезал из машины перед своим домом. Второй раз, когда я подстригала нашу живую изгородь и была в том конце, нас разделял только Кветинский, а он садился в машину, но заметил ежевику Кветинского и побежал ее рассматривать, так что оказался ближе ко мне, и я смогла его лучше рассмотреть. Устроил скандал, что ежевика ползучая и еще к нему переползет.