ейн мог не знать точной даты  ее  начала,  но  это
могло произойти не ранее пяти необходимых дней: день на доставку  капсул
к местам назначения и четыре  -  на  инкубацию  бактерий.  Ротштейн  был
уверен,  что,  располагая  таким  временем,  он  успеет  заблаговременно
предупредить  русских  и  союзников,  с  тем  чтобы  нацисты,  продолжая
подготовку, потом (когда он сообщит о них) были бы схвачены с поличным и
осуждены.
   Продолжая диктовать, я добавил:
   - Разумеется, в приготовленных Ротштейном  капсулах  никаких  вредных
бацилл не содержалось бы. Однако нацисты, поняв, что он  обманывает  их,
убили  его  и  разгромили  лабораторию,   с   тем   чтобы   изъять   все
компрометирующие  документы.   Вероятно,   они   заставили   одного   из
ассистентов Ротштейна  передать  им  наиболее  смертоносные  бациллы  из
культивирующихся в лаборатории, намереваясь все равно вызвать эпидемию в
Москве и в частях Советской Армии. Нужно немедленно принять все  меры  к
обнаружению культуры бацилл, изъятых нацистами из лаборатории Ротштейна,
а для этого тщательно  допросить  всех  ассистентов  Ротштейна  и  людей
"Феникса", производивших обыск. Сейф  в  лаборатории  оказался  вскрытым
(смотрите рапорт капитана Штеттнера из комиссии "Зет"). Доктор Ротштейн,
наверное,   хранил   в   нем   пакет,   адресованный   советскому   (или
союзническому)  командованию,  позднее,  видимо,  изъятый  нацистами   и
уничтоженный. Люди "Феникса", произведя обыск, очень торопились  и  даже
не обратили внимания на контейнер, адресованный брату доктора Ротштейна,
хотя взяли почти все бумаги.
   Я выключил  магнитофон  и  задумался,  проверяя  себя,  не  забыл  ли
чего-нибудь, но ничего больше припомнить не мог.
   - Конец донесения? - поинтересовался Поль.
   - Не знаю. Наверное. Конечно, остается  еще  много  деталей,  но  для
этого сейчас нет времени. Действуйте дальше, если хотите.
   Два оператора занялись  подготовкой  магнитофона  для  подключения  к
прямой связи с Центром, а Поль позвонил куда-то по телефону и сказал:
   -  Попросите  к  телефону  генерала  Стюарта...   Его   нет?   Срочно
разыщите!.. Генерал Стюарт? Наш человек вернулся несколько  раньше,  чем
предполагалось. Начинайте, если вы готовы. - Он положил трубку.
   Снова быстро завертелись  кассеты  магнитофона,  перематывая  пленку.
Хенгель опять вызвал Лондон. Поль присел на краешек стола и взглянул  на
меня,
   - Что произошло с Цоссеном?
   Я даже рассердился. Поль был  очень  педантичным  человеком,  никогда
ничего  не  забывал,  и  ему  следовало  бы  помнить,  что,   когда   мы
разговаривали о Цоссене в  ложе  театра,  я  сказал:  "Предоставьте  мне
свободу действия и не задавайте вопросов".
   - Не знаю.
   - Я хотел спросить, должны ли мы придумывать что-то для камуфляжа?
   - Нет, он оставил записку о самоубийстве. Мне казалось, что так будет
лучше.
   Поль  кивнул  и  отошел;  его  вызвал  Лондон.   Операторы   включили
магнитофон, на этот раз уже  для  воспроизведения  записи,  а  я  уселся
поглубже в кресло, прислонился головой к стене и  закрыл  глаза.  Голос,
звучавший  с  пленки,  даже  мне  показался  голосом  очень  утомленного
человека. Должно быть, я старел.