. Дверь открылась, и я дал Томми пинка. Он вполз в  кабину
со своим наездником. Там стояли трое, читали газеты.
     Продолжали читать. Кабина пошла вниз.
      Я  спустился  по лестнице. Во мне было пятнадцать килограммов  лишнего
веса. Надо было сгонять.
      Я  насчитал  176  ступенек и очутился на первом этаже.  Остановился  у
табачного киоска, купил сигару и "Программу бегов". Лифт приближался.
      На  улице  я решительно окунулся в смог. Глаза у меня были голубые,  а
туфли старые, и никто меня не любил. Но меня ждала работа.
     Меня, Ники Билейна, частного сыщика.
5
      К сожалению, в этот день меня занесло на бега, а вечером я напился. Но
"`%,%-( зря не терял, я мыслил, анализировал факты.
     Все были у меня в руках. В любую минуту головоломка могла решиться. Это
точно.
6
      На другой день я рискнул вернуться в кабинет. В конце концов, какой же
ты сыщик без кабинета?
     Я открыл дверь -- и кого же я вижу за своим столом? Не Селина.
      Не  Красного  Воробья. Маккелви. Он улыбнулся мне приторной  фальшивой
улыбкой.
     -- Доброе утро, Билейн, как они качаются?
     -- Почему ты спрашиваешь? Хочешь взглянуть?
     -- Нет, спасибо.
     Потом он почесал свои и зевнул.
      --  Ну  Ники, мой мальчик, твоя аренда оплачена на год вперед каким-то
таинственным благодетелем.
     Леди Смерть с тобой играет, раздался голос у меня в голове.
     -- Кто-нибудь из знакомых? -- спросил я.
     -- Я честью моей матери поклялся никому не говорить.
      -- Честью твоей матери? Она гусиных шеек перетрогала больше, чем любая
птичница!
     Маккелви встал из-за стола.
      --  Спокойно, -- сказал я ему. -- Если не хочешь очутиться в  помойном
ведре.
     -- Мне не нравится, что ты проезжаешься по моей матери.
     -- А что такого? Полгорода на ней проехалось.
     Маккелви вышел из-за стола мне навстречу.
     -- Еще шаг, -- сказал я, -- и твоя голова будет дышать тебе в очко.
     Он остановился. Когда меня заведут, я страшен.
      --  Ладно,  --  сказал я, -- давай подробнее. Этот  благодетель...  он
женщина, так или нет?
     -- Да. Да. В жизни не видел такой красотки!
     Глаза у него замаслились, впрочем, они всегда были масленые.
     -- Ну же, Мак, подробней, говори дальше...
     -- Не могу. Я обещал. Честью матери.
     -- Тьфу ты, -- сказал я. -- Ладно. Убирайся, помещение оплачено.
     Маккелви зашаркал к двери. Потом оглянулся на меня через левое плечо.
     -- Хорошо, -- сказал он, -- только ты тут не пачкай. Никаких вечеринок,
никаких  карт, никакой фигни. У тебя еще год. -- Он подошел к двери,  открыл
ее, закрыл ее и был таков.
7
      Итак,  я  опять  у себя в кабинете. Пора за работу. Я взял  телефон  и
набрал моего букмекера.
     -- Тони, "Пицца на дом", -- ответил он, -- к вашим услугам.
     Я назвал ему свое кодовое имя.
     -- Это мистер Кончина.
      --  Билейн, -- сказал он, -- за тобой 475 долларов, ставку у  тебя  не
приму. Сперва расплатись с долгом.
      --  Я  поставлю  25, и они привезут мне полкуска. А проиграю  --   все
отдам, клянусь честью мамы.
     -- Билейн, за твоей мамой 230 долларов.
     -- Да? А у твоей бородавки на жопе!
     -- Что? Послушай, Билейн, ты был?..
     -- Нет, нет. Это был другой. Он сказал мне.
     -- Тогда ладно.
     -- Ладно, запиши: 25 на Белую Бабочку в шестом заезде.
     -- Принято. Желаю удачи. А то она, кажется, тебя забыла.
     Я повесил трубку. Гадство. Человек рождается, чтобы сражаться за каждый
дюйм земли. Рождается, чтобы сражаться, рождается, чтобы умереть.
     Я подумал над этим. И подумал над этим.
      Потом откинулся в кресле, хорошенько затянулся и выдул почти идеальное
кольцо.
8
     После ленча я решил вернуться в кабинет. Я открыл дверь, за моим столом
сидел человек. Не Маккелвн. Я не знал его. Люди любили садиться за мой стол.
И  кроме  сидящего  человека был еще один, стоящий. Вид  у  обоих  недобрый,
спокойный, но недобрый.
     -- Меня зовут Данте, -- сказал тот, что сидел.
     -- А меня зовут Фанте, -- сказал тот, что стоял.
      Я  ничего  не  сказал. Я блуждал в потемках. По спине у меня  пробежал
холодок и вылетел в потолок.
     -- Нас послал Тони, -- сказал сидячий.
     -- Не знаю Тони. Вы, джентльмены, не ошиблись адресом?
     -- Ну прямо, -- сказал стоячий.
     А Данте сказал:
     -- Белая Бабочка сошла.
     -- Сбросила жокея на старте, -- сказал Фанте.
     -- Вы шутите.
     -- Не шучу. Спроси у пыли.
     -- Не сгоношился твой гандикап, -- сказал Данте.
     -- И Тони говорит, ты должен нам полкуска, -- сказал Фанте.
     -- А-а, это, -- сказал я, -- они у меня тут...
     Я направился к столу.
      --  Не  дергайся,  лох, -- засмеялся Данте. --  Мы  конфисковали  твою
пукалку.
     Я отступил.
     -- Теперь ты понял, -- сказал Фанте, -- что мы не позволим тебе приятно
дышать воздухом, пока ты должен Тони полкуска?
     -- Дайте мне три дня...
     -- У тебя три минуты, -- сказал Данте.
      -- Ну почему? -- спросил я. -- Почему вы, ребята, говорите по очереди?
То Данте, то Фанте, то один, то другой -- и никогда не собьетесь?
     -- Мы тут кое-что другое собьем, -- отозвались они хором. -- Тебя.
     -- Это было неплохо, -- сказал я. -- Мне нравится. Дуэт.
     -- Заткнись, -- сказал Данте. Он вынул сигарету и взял в рот. --
     Хм, кажется, я забыл зажигалку. Поди-ка, мудила, дай огоньку.
     -- "Мудила"? Ты с собой говорил?
     -- Нет, с тобой, мудила, поди сюда. Дай огня! Живо!
      Я  отыскал  зажигалку,  подошел,  остановился  перед  одной  из  самых
отвратных морд, какие видел в жизни, щелкнул зажигалкой, поднес огонь к  его
сигарете.
      -- Умница, -- сказал Данте, -- теперь возьми эту сигарету из моего рта
и сунь в свой горячим концом вперед и держи, пока не скажу вынуть.
     -- Ну прямо, -- сказал я.
      --  А  нет,  -- сказал Фанте, -- мы проделаем в тебе такую дырку,  что
эльфы из Диснейленда там смогут танцевать.
     -- Подождите минуту....
      -- У тебя 15 секунд, -- сказал Данте и вынул секундомер. Пустил его  и
сказал: -- Поехали. 14, 13, 12, 11...
     -- Вы серьезно?
     -- 10,9,8,7,6,5,4,3...
      Я услышал щелчок предохранителя. Я выдернул сигарету у Данте изо рта и
сунул себе, горящим концом. Я пытался выделить побольше слюны и убрать  язык
подальше,  но  напрасно -- меня достало, достало как следует, БОЛЬНО!!!  Это
было подло и больно! Я закашлялся и невольно выплюнул эту штуку.
      --  Шалун!  -- сказал Данте. -- Я велел тебе держать, пока  не  скажу.
Теперь придется начать сначала.
     -- Сволочь, -- сказал я. -- Убей меня!
     -- Ладно, -- сказал Данте.
      Но  в  эту  секунду  отворилась дверь  и  вошла  Леди  Смерть.  И  как
упакованная! Я чуть не забыл про свой язык.
     -- Ого, -- сказал Данте, -- вот это краля! Ты знаешь ее, Билейн?
     -- Встречались.
     Она подошла к креслу, села, закинула ногу на ногу, и юбка задралась еще
выше. Мы прямо ослепли от этих ног. Даже я -- а я их уже видел.
     -- Что за шуты гороховые? -- спросила она меня.
     -- Эмиссары человека по имени Тони.
     -- Выгони их, твой клиент -- я.
     -- Ну все, ребята, -- сказал я. -- Пора уходить.
     -- Да ну? -- сказал Данте.
     -- Да ну? -- сказал Фанте.
     И стали смеяться. Потом вдруг перестали.
     -- Ну ты комик, -- сказал Фанте.
     -- Да, -- сказал Данте.
     -- Я их выпровожу, -- сказала Леди Смерть.
      И  стала  смотреть  на  Данте. А он сразу стал оседать  в  кресле.  Он
сделался бледным.
     -- Ой, -- сказал он, -- я плохо чувствую...
     Он стал белым, потом стал желтым.
     -- Мне нехорошо, -- сказал он, -- ой, как нехорошо...
     -- Может, это от рыбных палочек, -- сказал Фанте.
      --  Палочек,  шмалочек, надо уходить отсюда! Мне нужен врач  или  кто-
нибудь такой...
     Тогда она стала смотреть на Фанте. И Фанте сказал:
       --   Голова  закружилась...  Что  такое?..  Свет  мелькает...  Ракеты
вспыхивают... Где я?
      Он пошел к двери, Данте за ним. Они открыли дверь и побрели к лифту. Я
вышел  посмотреть, как они уедут. Посмотрел на них перед тем, как  закрылась
дверь. Они выглядели ужасно. Ужасно.
     Я вернулся в комнату.
     -- Спасибо, -- сказал я, -- вы меня выручили...
      Я огляделся. Ее не было. Заглянул под стол. Никого. Заглянул в ванную.
Никого. Открыл окно и выглянул на улицу. Никого. То есть народу много, но ее
не было. Могла бы хоть попрощаться. И все же это был милый визит.
     Я снова сел за стол. Потом взял трубку и набрал номер Тони.
     -- Да? -- сказал он. -- Это...
     -- Тони, говорит мистер Кончина.
     -- Что? Ты еще можешь говорить?
     -- Отлично могу, Тони. В жизни не чувствовал себя лучше.
     -- Я не понимаю, как...
     -- Тут были твои мальчики, Тони...
     -- Ну? Ну?
     -- На этот раз они легко отделались. Пришлешь их еще раз --  они к тебе
не вернутся.
      Я  слышал  в  трубке его дыхание. Он очень смущенно дышал.  Потом  дал
отбой.
      Из  левого нижнего ящика я вынул бутылку шотландского виски,  отвернул
пробку и врезал.
     Наедешь на Билейна -- будешь иметь неприятности. Очень просто.
      Я закупорил бутылку, положил в ящик и задумался, что делать дальше.  У
хорошего сыщика всегда найдется дело. Вы видели это в кино.
9
     В дверь постучали. Пять раз, быстро, громко, настойчиво.
     Я всегда определяю по стуку. Определю, что стук плохой, -- не открываю.
     Этот был наполовину плохой.
     -- Войдите, -- сказал я.
      Дверь  распахнулась.  Мужчина, пятидесяти с лишним,  отчасти  богатый,
отчасти  нервный,  ноги  великоваты, слева на лбу  бородавка,  глаза  карие,
галстук.  2  автомобиля, 2 дома, бездетный. Бассейн воды, играет  на  бирже,
довольно глуп.
     Он стоял, слегка потел и глядел на меня.
     -- Садитесь, -- сказал я.
     -- Я Джек Басс, -- сказал он, -- и...
     -- Знаю.
     -- Что?
     -- Вы думаете, что ваша жена совокупляется с кем-то или с кеми-то.
     -- Да.
     -- Ей двадцать с чем-то.
     -- Я хочу получить доказательства, а потом хочу получить развод.
     -- К чему эти хлопоты, Басс? Разведитесь, и все.
     -- Мне нужны доказательства, что она... она...
     -- Плюньте. И так н так она получит свои деньги. На дворе Новая Эра.
     -- Это как понять?
     -- Называется: развод без претензий. Не важно кто что вытворял.
     -- Как это?
     -- Ускоряет отправление правосудия -- в судах не такая толкучка.
     -- Но какое же это правосудие?
     -- Там считают иначе.
      Басс сидел в кресле, дышал и смотрел на меня. Мне надо распутать  дело
Селина,  разыскать Красного Воробья, а тут этот дряблый пузырь,  озабоченный
тем, что кто-то заделывает его жене.
     Наконец он заговорил.
     -- Я просто хочу выяснить. Хочу выяснить для себя.
     -- Я недешево стою.
     -- Сколько?
     -- Шесть зеленых в час.
     -- По-моему, это не так много.
     -- А по-моему, в самый раз. У вас есть фотография жены?
     Он залез в бумажник, вынул карточку, дал мне. Я посмотрел.
     -- Ух ты! Она правда так выглядит?
     -- Да.
     -- У меня от одного ее вида встает.
     -- Что еще за остроты?
      --  Ах, извиняюсь... Но фотография останется у меня. Я верну ее, когда
кончу.
     Я положил фотографию в бумажник.
     -- Она еще живет с вами?
     -- Да.
     -- И вы уходите на работу?
     -- Да.
     -- И тогда, случается, она...
     -- Да.
     -- И что же заставляет вас думать, будто она...
      --  Признаки, телефонные звонки, голоса у меня в ушах, перемены  в  ее
поведении, самые разные вещи.
     Я подвинул к нему блокнот.
     -- Напишите ваш адрес, домашний и рабочий; телефон, домашний и рабочий.
С этого и начнем. Я ее возьму за жопу. Я все раскрою.
     -- Что?
      --  Я  берусь  за это дело, мистер Басс. По увенчании  его  вы  будете
оповещены.
     -- Увенчании? -- переспросил он. -- Слушайте, вы в порядке?
     -- Извращениями не страдаю. А вы?
     -- О да, я тоже.
     -- Тогда не волнуйтесь, я тот, кто вам нужен, я возьму ее за жопу!
     Басс медленно поднялся из кресла. Пошел к двери, потом обернулся.
     -- Вас рекомендовал Бартон.
     -- Ага, опять обратно! Всего хорошего, мистер Басс.
      Дверь  закрылась,  и он ушел. Молодчина Бартон. Я  вынул  ее  фото  из
бумажника и сидел, смотрел. Ну сука, думал я, ну сука.
      Я  встал,  запер дверь, сиял трубку с телефона. Я сидел  за  столом  и
смотрел  на  фото. Ну сука, думал я, я тебя прищучу! Я тебе сделаю!  Не  жди
пощады! Я тебя поймаю с поличным!
     Я тебя накрою! Ну шлюха, ну держись! Ну шлюха!
      Я  задышал тяжело, я расстегнул молнию. Тут началось землетрясение.  Я
уронил   фото  и  нырнул  под  стол.  Трясло  как  следует,  баллов   шесть.
Продолжалось это минуты две. Потом кончилось. Я вылез из-под стола  все  еще
расстегнутый. Нашел фотографию, засунул в бумажник, застегнулся. Секс -- это
западня,  ловушка. Это для животных. Я не такой дурак, чтобы на это клюнуть.
Я положил трубку на телефон, открыл дверь, вышел, запер дверь н направился к
лифту.
      Меня  ждала  работа. Я был лучшим сыщиком Лос-Анджелеса  и  Голливуда.
Нажал кнопку и стал ждать, когда подъедет блядская кабина.
10
      Остаток  дня  и  ночь  пропускаю  -- никаких  действий,  заслуживающих
рассказа.
11
      На  другое утро в 8 часов я сидел в своем "фольксвагене" напротив дома
Джека Басса. Трещала голова с похмелья, и я читал "Лос-Анджелес таймс". Кое-
что я успел выяснить. Жену Басса звали Синди. Синди Басс, в девичестве Синди
Мейбелл.  Из  газетных  вырезок  явствовало, что  она  была  победительницей
мелкого  конкурса красоты, Мисс Чили На Вынос 1990 года. Модель, актриса  на
выходах,  любит лыжи, обучается игре на фортепиано, любит бейсбол  и  водное
поло.  Любимый  цвет  -- красный. Любимый фрукт -- банан.  Любит  прикорнуть
днем.  Любит  детей. Любит джаз. Читает Канта. Ну да. Надеется, что  однажды
войдет в бар, и т.д. и т.д. Познакомилась с Джеком Бассом за рулеткой в Лас-
Вегасе. Через две ночи они поженились.
      Около  8.30  Джек  Басс  задним ходом выехал на  своем  "мерседесе"  и
отправился  на  свой  административный пост в  Ацтек  Петролеум  Корпорейшн.
Nстались  я и Синди. Я намеревался ее расколоть. Она была в моей  власти.  Я
еще  раз  проверил фото. Я начал потеть. Я опустил козырек в кабине.  Шлюха,
она гуляет от Джека Басса.
     Я снова засунул фото в бумажник. У меня возникло суеверное чувство. Что
со  мной?  Двинулся на этой дамочке? У нее кишечник как  у  всех.  Волосы  в
ноздрях. Сера в ушах. Тоже мне. С чего это ветровое стекло передо мной пошло
волнами? Должно быть, с похмелья.
      Водка с прицепами. Приходится расплачиваться. Но что хорошо, когда  ты
пьяница,  -- у тебя не бывает запора. Я порой прислушивался к своей  печени,
но моя печень молчала, она ни разу не сказала:
      "Перестань,  ты  убиваешь меня, а я убью тебя!" Если  бы  у  нас  была
говорящая печень, нам не понадобилось бы Общество анонимных алкоголиков.
     Я сидел в машине и ждал, когда выйдет Синди. Было душное утро.
     Я, должно быть, уснул в машине. Не знаю, что меня разбудило.
       Но   теперь  ее  "мерседес"  задним  ходом  выезжал  на  улицу.   Она
развернулась,  поехала на юг, и я пристроился сзади. Красный  "мерседес".  Я
проследовал за ней до шоссе на Сан-Диего; она встала в левый ряд и  дала  по
газам.  75  миль  в  час.  Похоже, ей не терпелось.  Ей  приспичило.  Что-то
шевельнулось у меня между ног. Лоб покрылся пленкой пота. Она разогналась до
80-ти.  Как ее разбирает, суку! Синди, Синди! Я держался в четырех  корпусах
за  ней.  Я  ее прищучу, так прищучу, как ее никто не прищучивал!  Вот  так!
Настичь  и  оформить! Я Ник Билейн. Я покажу ей, где раки зимуют! В  зеркале
заднего обзора замелькал красный огонь. Черт!
      Я  перешел  в  правый ряд, остановился на обочине, вылез.  Полицейские
остановились в пяти корпусах от меня.
      Вылезли и встали по обе стороны от своей машины. Я направился  к  ним,
полез за бумажником. Высокий выхватил из кобуры револьвер, навел на меня.
     -- Стоять!
     Я остановился.
     -- Какого черта -- ты застрелить меня хочешь? Ну давай, давай, застрели
меня!
      Низенький  зашел сзади, завернул мне руку, подвел меня  к  полицейской
машине и бросил лицом на капот.
     -- Говнюк! -- сказал он. -- Знаешь что мы делаем с такими засранцами?
     -- Да уж как не знать.
     -- Смотри, какой умный засранец! -- сказал низенький.
      --  Спокойно, Луи, -- сказал высокий, -- у кого-нибудь может оказаться
видеокамера. Тут не место.
     -- Терпеть не могу умных, Билл!
     -- Мы его оформим, Луис. Оформим по всем правилам, но попозже.
      Я  был  прижат  к  капоту. Автомобили на шоссе притормаживали.  Зеваки
глазели.
     -- Кончайте, ребята, -- сказал я, -- из-за нас затор на шоссе.
     -- Ты думаешь, нам не насрать? -- спросил Билл.
     -- Ты угрожал нам, ты бежал к нам и лез рукой за пояс! -- завопил Луи.
     -- Я полез за бумажником. Я хотел показать вам удостоверение.
       Я   детектив  с  лос-анджелесской  лицензией.  Я  вел  наблюдение  за
подозреваемым. Луи выпустил мою руку из мертвого захвата.
     -- Встань.
     -- Сейчас.
     -- А теперь медленно достань бумажник и вынь водительские права.
     Я вручил ему сложенный листок.
      -- Это что еще такое? -- спросил он. И вернул мне. -- Разверни и отдай
обратно.
     Я развернул и сказал:
      --  Это как бы временные права. Старые у меня забрали -- я не пересдал
экзамен, письменный. А с этими я могу ездить в течение недели, до следующего
экзамена.
     -- Ты что же, экзамен не сдал?
     -- Да.
     -- Слышишь, Билл, этот урод не мог сдать на права!
     -- Ну? Правда?
     -- Голова была занята другим...
     -- Похоже, она у тебя ничем не занята, -- фыркнул Луи.
     -- Ну смех, -- сказал Билл.
     -- И ты, значит, зарегистрированный детектив? -- спросил Луи.
     -- Да.
     -- Не верится.
      --  Я  преследовал подозреваемого, когда вы меня остановили. Еще чуть-
чуть, и я бы взял ее за жопу.
     Я вручил Луи фотографию.
     -- Мама родная! -- сказал он. Он уставился на карточку. Фотография была
в рост. Синди была в мини и в открытой блузке, очень открытой.
     -- Эй, Билл, глянь-ка!
      --  Я  сидел у ней на хвосте, Билл, еще чуть-чуть, и я бы взял  ее  за
жопу.
     Билл не сводил глаз с карточки.
     -- Ух-х, ух-х, ух-х, -- твердил он.
     -- Верните мне фотографию. Вещественное доказательство.
     -- А, ну конечно, -- сказал он и с неохотой отдал.
     -- И все-таки мы должны тебя оформить, -- сказал Луи.
      -- Но не оформим, -- сказал Билл, -- запишем, что ты ехал 75, хотя  ты
ехал 80. Но фотографию мы должны изъять.
     -- Что?
     -- Не слышал?
     -- Но это вымогательство! -- сказал я.
     Билл дотронулся до револьвера.
     -- Что ты сказал?
     -- Я сказал -- лады.
      Я  вернул  фотографию Биллу. Он стал выписывать квитанцию. Я  стоял  и
ждал. Он дал мне квитанцию.
     -- Распишись.
     Я расписался.
     Он вырвал ее и вручил мне.
      --  Уплатить в течение десяти дней. А если не признаешь себя виновным,
явишься в суд в указанный день.
     -- Благодарю вас, сэр.
     -- И езжай осторожно, -- сказал Луи.
     -- И ты тоже, приятель.
     -- Что?
     -- Я сказал -- хорошо.
      Они  пошли  к  своей машине. Я пошел к своей. Влез, завел  мотор.  Они
продолжали сидеть. Я вырулил на полотно и поехал, держа 60.
      Синди, думал я, ты мне за это заплатишь! Я тебя так прищучу, как никто
тебя не прищучивал!
     Доехав до поворота на Портовое шоссе, я свернул и поехал по 110-му, сам
на знаю зачем.
12
      Я проехал по Портовому шоссе до конца. Это был Сан-Педро. Я проехал по
Гаффи,  свернул налево на 7-ю, проехал несколько кварталов, свернул  направо
на  Пасифик, проехал еще, увидел бар "Питейный кабанчик", остановил  машину,
вошел. Внутри было темно.