прикасались  к  шляпам.  Все  поражались,   что   сопровождает   ее   Кирон,
подмастерье, и веселились  его  неумению  держаться  в  седле.  Наблюдая  за
отчаянными усилиями Кирона, не смогла сдержать улыбку и Петрина. Два или три
обнаглевших подмастерья даже позволили себе позубоскалить вслух.
   За Аранделем мисс  Элике  пустила  коня  легким  галопом.  Земля  еще  не
просохла после дождя, но ехать было легко. Правда, не для Кирона. Не обращая
на него внимания, старая кобыла вовсю неслась за скакуном мисс Элике.
   Вскоре Кирон бросил  поводья  и  беспомощно  повис,  вцепившись  в  гриву
несчастной скотины. Было ясно, что рано или поздно он свалится.
   Мисс Элике выбрала путь вдоль берега вздувшейся от дождей реки Арун.  Это
был коварный выбор, ибо Кирон мог полететь и в воду.
   Лудд отвернулся от него, все произошло  именно  так.  Кирон  шлепнулся  в
жидкую прибрежную грязь, приняв часть удара на  плечо,  а  часть  на  спину.
Таких падений он не испытывал даже в борцовских состязаниях.
   Элике хохотала от души.
   - Ну, подмастерье, как ты рисуешь, так и ездишь верхом! Давай,  садись  в
седло, мальчик. Не стой чучелом. Я не собираюсь ждать тебя целую вечность!
   Из последних сил Кирон взобрался на лошадь. Превозмогая боль,  он  тронул
кобылу с места, но долго в седле не  удержался.  На  этот  раз,  однако,  он
предпочел упасть не в реку, а на луг. Дрожа от боли, Кирон встал на  ноги  и
машинально попытался снова взобраться в седло.
   - Довольно, мальчик. Ты так перепугал мою бедную лошадь,  что  она  будет
сбрасывать тебя каждый раз, едва почувствует твой вес. Бери ее под уздцы, мы
возвращаемся. Я поеду  медленно.  Да  смотри,  веди  ее  осторожно,  она  не
привыкла к таким олухам, как ты.
   Элике развернула коня и, не обращая внимания на Кирона,  поскакала  через
Арандель к замку. Измазанный грязью, дрожащий от боли Кирон тащился  следом,
время от времени нервно поглядывая через плечо на покорную лошаденку.
   Собравшиеся жители искренне потешались, стараясь скрыть веселье  от  мисс
Элике и продемонстрировать его Кирону  Голова-в-Облаках,  чье  перепачканное
лицо было сейчас обращено к земле. Хуже всего, что Петрина как  раз  сделала
все покупки и возвращалась домой  с  полной  сумкой  свежего  хлеба.  Увидев
Кирона, она едва не вскрикнула от ужаса, но мало-помалу  выражение  ее  лица
изменилось, и она рассмеялась.
   Смех подействовал на Кирона как пощечина.
   В замке суровые конюхи приняли у него кобылу. Присланный мисс Элике лакей
с плохо скрываемым отвращением прошелся щеткой по одежде Кирона,  сшитой  из
добротной оленьей кожи и шерсти; сам он был  одет  в  лен  и  бархат.  Кирон
подумал, что неожиданная смерть была бы для него сейчас даром небес.
   Лудд, однако, не явил своей милости, и Кирон остался в живых. Мисс  Элике
с непроницаемым лицом велела  ему  следовать  за  ней  в  библиотеку.  Кирон
покорно  повиновался,  намереваясь  как  можно  скорее  собрать   все   свои
инструменты и удалиться.
   Мольберт и  рисунок  лежали  на  персидском  ковре;  не  обращая  на  них
внимания, Элике  направилась  к  клавикордам.  Ее  мокрые  сапожки  оставили
грязные отпечатки на рисунке Кирона.
   Неожиданно он понял, что его терпение исчерпано. Мужское начало не  могло
выносить дальнейших унижений от этой испорченной девчонки.
   - Хватит, дрянь! - крикнул он. - Я и так многое тебе позволил!
   Элике резко повернулась, растерявшись от изумления и гнева.
   - Мальчишка, ты забылся! В моем присутствии ты употребил  бранное  слово,
причем адресовав его мне. За это тебя вышвырнут из замка,  твое  ученичество
будет прекращено, а ты будешь изгнан  и  обречен  на  проживание  в  лесу  и
питание дикими орехами.
   - Только  прежде  я  преподам  вам  урок!  -  холодно  ответил  Кирон.  -
Запомните, мисс,  ваша  кровь,  может,  и  благородна,  но  ведете  вы  себя
по-хамски.
   С этими словами Кирон  выдернул  девушку  из-за  клавикордов,  перебросил
через стул и принялся изо всех сил шлепать по ягодицам.
   Элике завизжала.
   Визг ее настолько пришелся  Кирону  по  душе,  что  он  не  заметил,  как
распахнулись двери и в библиотеку вбежали слуги.
   Он ничего не замечал, наслаждаясь наказанием  мерзкой  девчонки,  которая
корчила из себя даму.
   Он ничего не замечал, пока крепкие руки не  схватили  его  сзади,  голова
зазвенела от удара, и все погрузилось во мрак.

8

   Кирон очнулся в подвале замка.  Он  очнулся  от  того,  что  в  лицо  ему
выплеснули ведро  ледяной  воды.  Он  очнулся  и  обнаружил,  что  руки  его
прикованы к стене. Он очнулся и обнаружил, что кисти рук у  него  вывернуты,
плечи онемели, а голова раскалывается. Он очнулся и обнаружил, что перед ним
на стуле сидит сеньор Фитзалан. Рядом с сеньором Фитзаланом  стоит  тюремщик
замка, а позади его стула - мисс Элике.
   "Они убьют меня, - мелькнула у Кирона невнятная  мысль.  -  Ну  и  пусть.
Лучше умереть как человек, чем жить как овца".
   - Ну-с, подмастерье, ты наконец соизволил присоединиться к нам.
   Голос  сеньора  Фитзалана  был  мягким  и  приятным,  но  лицо   выражало
суровость. Кирон понял, что обречен.
   - Простите меня, сеньор, - ответил  он  с  неожиданным  для  него  самого
юмором, - я не знал, что вы здесь.
   - Ха! - Сеньор Фитзалан позволил себе улыбнуться. - Запомню твою шутку...
Ну ладно, парень, ты нанес моей дочери несколько ударов по месту,  упомянуть
которое не решится ни один джентльмен. Прежде чем я  определю  твою  участь,
хочу, чтобы ты знал: такого еще  не  бывало.  Можешь  этим  гордиться,  если
хочешь. До сего дня ни один человек, даже я, не смел в гневе поднять руку на
мою дочь. Ну, что ты теперь скажешь?
   - Ничего, сеньор, - ответил Кирон после короткого раздумья.
   Просить о пощаде было глупо. Так же глупо, как и объяснять что-либо.
   - Итак, парень, какое, по-твоему, наказание ты заслужил?
   - Я, конечно, ударил мисс Элике, сеньор, но не хотел причинить ей  вреда.
Это все.
   Он поднял взгляд на Элике. Девушка  больше  не  выглядела  властной  юной
леди. Сейчас она была бледна и несчастна.
   "Что ж, - подумал Кирон, - пусть моя смерть останется на ее совести".
   - Все? - переспросил сеньор Фитзалан. - Все?
   - Может, приободрить его? - вмешался тюремщик.
   - Помолчи! - повысил голос сеньор Фитзалан. - Будь у парня  хоть  немного
мозгов, его приободрила бы сама ситуация... Ладно,  подмастерье,  ты  сказал
свое слово. Ничего не хочешь добавить?
   Кирон задумался. Добавить можно было многое. И с  тем  же  успехом  можно
было промолчать.
   - Молю Бога, сеньор, чтобы мой поступок не отразился на вашем отношении к
мастеру Хобарту, доброму  человеку  и  великому  художнику,  который  должен
отвечать только за свои собственные поступки. Я также молю, чтобы  позор  не
пал на моих родителей; они и так наказаны моим рождением.
   У сеньора Фитзалана запершило в горле,  усы  его  задрожали.  Мисс  Элике
наклонилась и, не сводя с Кирона глаз, принялась  гладить  отца  по  длинным
седым волосам.
   - Я долго думал, как  тебя  наказать,  подмастерье.  Поначалу  планировал
отрубить тебе голову, в назидание всем  прочим  шалопаям,  которых  полно  в
каждом владении. Но поскольку такое наказание в некотором роде ограниченно и
через двенадцать месяцев о нем, как правило, забывают, я начал склоняться  к
отсечению дерзнувшей руки и выкалыванию нечестивых глаз.
   Кирон задрожал. Смерть показалась ему благом.
   - Как бы то ни было, - продолжал сеньор Фитзалан, - моя  дочь,  привыкшая
во всем поступать по-своему, придумала для тебя более изощренную кару.
   У Кирона пересохло во рту. Значит,  даже  перечисленные  ужасы  не  могут
удовлетворить жажду мести мисс Фитзалан.
   - Итак, подмастерье, ты  понесешь  наказание,  определенное  мисс  Элике,
поскольку она является в данном случае пострадавшей стороной.
   - Сеньор, - поспешно пробормотал Кирон. - Я согласен с отсечением головы.
Это справедливо.
   - Вот как? Решать будешь не ты, парень. Считай, что тебе повезло.
   Кирон был уверен в обратном. Топор - это быстро, а вот то, что  придумала
для него мисс Элике, наверняка растянется надолго.
   - Приговариваю тебя, - сеньор Фитзалан улыбнулся, - к выполнению  желания
мисс Элике рисовать надлежащие картины и никогда не поднимать на  нее  руку,
дабы моя рука не поднялась на тебя... Тебе повезло, мальчишка,  что  у  моей
дочери своеобразные капризы, и она умеет по-женски добиваться их исполнения.
Ну, что теперь скажешь?
   Кирон открыл рот, но не смог произнести ни звука.
   - Прикажи его развязать, отец. Он свое получил. Элике смотрела на  Кирона
с состраданием. Это были первые ее слова. Фитзалан в отчаянии возвел глаза к
потолку.
   - Наверное, мне никогда не понять женщин! Потом он  кивнул  тюремщику,  и
Кирона расковали. Юноша наконец обрел дар речи.
   - Благодарю вас, сеньор,  за  проявленное  ко  мне  милосердие.  Фитзалан
расхохотался.
   - Он называет это милосердием, клянусь Луддом! Да если мисс Элике  решила
тебе отомстить, о милосердии не может быть и речи!.. Ладно, убирайся  отсюда
и помолись хорошенько!

9

   На следующий день Кирон явился в замок как обычно, но мисс Элике  его  не
приняла. Подавленный, он вернулся в дом  мастера  Хобарта,  решив,  что  она
передумала и все потеряно: заказ и семьсот пятьдесят шиллингов - все.  Кирон
прекрасно понимал, что ему повезло, что он легко  отделался,  но  в  глубине
души был искренне  огорчен.  Он  боялся,  что  его  поведение  отразится  на
отношении к мастеру Хобарту, и старик лишится всех заказов.
   Ничего не прибавляя и не опуская, Кирон пересказал происшедшее,  стараясь
быть как можно более точным. Он ожидал, что Хобарт  испугается,  испытает  к
нему отвращение, безусловно, его поколотит и скорее всего прогонит.
   Он был прав: Хобарт испугался. Он ошибся: отвращения Хобарт не испытал.
   - Я понял, сынок, что мисс Элике жестоко с тобой поступила. Прости  меня.
Я  знал,  что  она  своевольна,  но  не  думал,  что  она  так  уронит  свое
достоинство. Не переживай, что мы попадем в немилость.  Не  очень-то  мне  и
нравилось это дело с самого начала. Важно то, что ты остался жив. - Художник
попытался засмеяться, но зашелся в приступе кашля, унять который можно  было
только при помощи  ирландской  водки.  -  В  любом  случае  у  нас  остается
великолепное очищенное масло.
   - Вы не рассержены? - изумленно спросил Кирон.
   - Да, я рассержен: из-за дурного характера  страдает  талант.  Кто  такая
Элике Фитзалан? Дочь сеньора Фитзалана  и  ничего  больше.  В  этом  вся  ее
важность. А ты, Кирон, художник, может быть, гений. Нехорошо,  конечно,  что
ты ее побил,  хотя,  честно  говоря,  я  рад;  мне  и  самому  хотелось  это
сделать... Ну да ладно. Сеньор Фитзалан достаточно мудр, чтобы не  раздувать
это дело.
   - Спасибо вам, сэр.
   - Больше ничего не говори, Кирон. Завтра пойдем ловить форель.
   На следующий день, однако, лакей доставил  распоряжение  из  замка.  Мисс
Элике Фитзалан желала видеть  Кирона,  ученика  мастера  Хобарта,  со  всеми
необходимыми для рисования предметами.
   - Ты не пойдешь, - заявил Хобарт. - Скажем, что ты заболел.
   - Я обязан пойти, сэр, - возразил Кирон. - Это часть приговора.
   Как и раньше, мисс Элике встретила его за  клавикордами.  На  музыкальном
инструменте лежала книга. Кирон узнал ее.
   - Доброе утро, мастер Кирон.
   Он даже растерялся от подобной учтивости.  Кроме  того,  он  не  был  еще
мастером - только подмастерьем.
   - Доброе утро, мисс Элике.
   Девушка поднялась и протянула Кирону. книгу.
   -  Ты,  кажется,  интересовался  этим.  Возьми,  книга  твоя.  Кирон  был
потрясен.
   - Вы так добры, мисс Элике... - Он осторожно  взял  подарок,  лаская  его
пальцами. - Вы бесконечно добры ко мне. Я... - Кирон замолчал.
   Элике улыбнулась.
   - Прошлое забыто. Как ты хочешь, чтобы я позировала?
   - Как вам удобно, мисс Элике. Я могу сделать много набросков,  обработать
их, а потом мастер Хобарт выберет то, что ему пригодится.
   - Кирон.
   - Да, мисс Элике?
   - Называй меня Элике.
   Он был потрясен еще больше.
   - Да... Элике?
   - Кирон, ни один мужчина никогда меня не бил.
   - Простите, мисс... то есть Элике. Я полагал, что о прошлом забыто...
   - Кирон.
   - Да, мисс... я хотел сказать Элике.
   Она  поднялась  и  подошла  к  нему  вплотную.  Платье  шуршало,   вокруг
распространялся  аромат  духов,  щеки  девушки  пылали,  а  глаза  светились
нежностью. Элике больше не походила на ледяную принцессу, изводившую  Кирона
своими капризами.
   - Я плохо с тобой обращалась, это ты прости меня. Вчера я проплакала  всю
ночь из-за того, что вела себя жестоко и  глупо,  я  боялась,  что  ты  меня
возненавидишь. Ты ненавидишь меня?  Если  да,  то  я  должна  научиться  это
переносить.
   Кирон не знал, что сказать  или  сделать.  Непонятно  почему,  но  сердце
готово было выпрыгнуть у него из груди. На лбу  выступил  пот,  а  все  тело
горело огнем. Наконец он обрел дар речи.
   - Мисс, я не ненавижу вас. Поверьте  мне,  нет.  Произошло  нечто  такое,
что... Наверное, я повредился рассудком.
   Она улыбнулась.
   - Ты не повредился рассудком, Кирон. Во всяком  случае,  не  больше,  чем
я... Мы друзья, да?
   - Да, мы друзья.
   Кирон весь дрожал.  Собственный  голос  казался  ему  незнакомым,  чужим.
Почему она стоит так близко? Почему в голове такой шум?
   - Мы близкие друзья?
   - Если вы того хотите.
   - А ты не хочешь?
   - Элике... я... я... - Он окончательно смешался.
   -  Поцелуй  меня,  Кирон!  Дай  свои  губы!  Он  не  заметил,  как  книга
выскользнула у него из пальцев.
   - Поцелуй меня, - прошептала Элике, и ее шепот окончательно лишил  Кирона
способности соображать.
   Он держал ее в руках. Он ощущал ее тело. Ее груди упирались в его  грудь,
а ниже он чувствовал тепло ее живота. А потом он почувствовал на своих губах
ее губы.
   За это полагались кандалы, темница, бич, дыба - все  мыслимые  пытки.  Но
ему было все равно. Ощущать вкус губ мисс  Фитзалан,  прижимать  к  себе  ее
тело... Ему было все равно.
   Наконец они оторвались друг от друга.
   - Ни один мужчина не бил  меня  раньше.  Ни  один  мужчина  меня  так  не
обнимал. Ни один мужчина не целовал меня так. - Элике выглядела счастливой.
   - Я люблю тебя, Кирон.
   - Любовь страшит меня, - произнес Кирон. - Она разрушает. Но я тоже  тебя
люблю. Думал, что ненавижу, а оказалось, что ненависть - это форма любви.
   Реальность вернулась к Элике, и она нахмурилась.
   - Любовь - хрупкий цветок, Кирон, не больше. Давай наслаждаться им,  пока
можем. Твоя судьба
   - это Петрина. Моя - бледное скучное  существо  Тальбот  из  Чичестера...
Твоя Петрина умеет так целоваться?
   - Элике, я не знаю, я... мы никогда не... - Он окончательно запутался.
   - Тс... молчи. Мне известен ответ...  До  сих  пор  ты  был  обыкновенным
подмастерьем, которого, пользуясь положением своего отца, дразнила капризная
распутница. Но любовь опасна, Кирон. Она делает нас равными  в  глазах  друг
друга, в то время как в глазах других пропасть между нами  велика.  Тальбот,
Петрина, обычаи и традиции кружат над  нами,  как  призраки.  Придется  быть
очень осторожными, иначе нас просто уничтожат.
   Кирон с трудом улыбнулся.
   - Я буду осторожен, Элике, хотя бы потому, что так нужно. Я боюсь  не  за
себя одного. Она взяла его за руку.
   - Только не бойся уж слишком. Головы у нас есть, и все  будет  хорошо.  -
Девушка засмеялась. - Как я поняла, отец поручил мастеру Хобарту занять меня
хотя бы на два месяца. А роль жертвенного ягненка отвели тебе. Так?
   Кирон улыбнулся.
   - Да, Элике, все именно так.
   - А раз так, - откликнулась она весело, - никто не станет возражать, если
мы растянем два месяца до трех! Ни мой отец, ни  мастер  Хобарт.  Все  будут
радоваться успеху своего замысла. Так вот, на людях я  буду  надменной  мисс
Элике, стремящейся во всем тебя унизить. А  ты  будешь  изображать  из  себя
несчастного подмастерья,  который  терпит  все  это  ради  своего  будущего.
Сумеешь?
   - Сумею.
   - Хорошо. Сегодня мы займемся набросками, а завтра опять поедем кататься.
Конечно, ты опять упадешь. Люди над тобой посмеются, Кирон  Голова-в-Облаках
- да, я знаю, что тебя так называют, - и ты опять будешь унижен. Сможешь  ты
это вынести?
   - Я смогу вынести обман только ради правды.
   - Как ты хорошо сказал, любимый. - Элике снова поцеловала его. - Когда мы
останемся одни, по-настоящему одни,  ты  будешь  командовать  мною.  Я  буду
целовать твои ноги, если так тебе захочется. Я  буду  гладить  твои  волосы,
прижимать тебя к себе и наслаждаться твоими прикосновениями.
   - Элике, не терзай меня.
   - Терзания начнутся потом, Кирон, когда меня уложат в постель к Тальботу,
а в твою ляжет Петрина. Сможем ли мы тогда вынести все это?
   - Не знаю. - Кирон обнял ее  еще  крепче.  -  Знаю  только,  что  немного
времени у нас есть. И за это я благодарен судьбе.
   - Немного времени... - вздохнула Элике. - Как печально... Я хочу узнать о
тебе все. Все, что можно. Ты на самом деле мечтаешь  стать  художником,  как
мастер Хобарт? Или у тебя есть что-то еще?
   - Больше всего, - промолвил Кирон, лаская ее,
   - я хочу летать. Хочу покорить воздух, как это сделали  Первые  и  Вторые
Люди. Хочу приблизиться к звездам.
   - Кирон Голова-в-Облаках, - прошептала Элике, - я люблю тебя.

10

   Брат Себастьян уставился на вытянувшегося на кушетке Кирона без  участия,
но и без тени враждебности. Приятной внешности человек  тридцати  или  около
того лет,  брат  Себастьян  скрывал  под  благообразной  личиной  недюжинные
честолюбие и жажду власти. Он редко срывался и  всегда  имел  скорбный  вид.
Людям нравилось, когда он выглядел несчастным.
   Сломанная нога  Кирона  болела  нестерпимо.  Вправлял  ее  личный  хирург
сеньора Фитзалана. Юноша тем не менее пришел к  выводу,  что  специалист  он
никудышный. С трудом выпрямив конечности, Кирон заметил, что сломанная  нога
значительно короче. Ему бы очень  не  хотелось  сменить  прозвище  на  Кирон
Хромоногий. А потом, кто же пожелает бороться с калекой?
   Брат Себастьян пребывал в затруднительном положении.  По  настоянию  мисс
Элике Кирона перевезли из дома  мастера  Хобарта  в  замок  и  выделили  ему
отдельную комнату. Элике нажаловалась на него отцу, высказав  предположение,
что занятый исключительно собственными проделками  Кирон  и  ногу-то  сломал
специально, чтобы не делать рисунков  и  набросков,  без  которых  потом  не
обойтись мастеру Хобарту. А посему не следует давать  подмастерью  поблажки;
лучше, притащив его в замок, заставить хорошенько потрудиться. Заодно  будет
ему урок, что от важных дел не улизнуть, сломав ногу.
   Сеньор Фитзалан удивленно посмотрел на  дочь.  Он  был  умным  человеком.
Достаточно умным, чтобы понимать, что  существуют  вещи,  которых  лучше  не
знать. А кроме того, мальчишка оказался весьма  полезен.  Как  только  Элике
получила возможность срывать на нем настроение, она стала заметно  мягче.  И
на время  заживления  ноги  Кирону  предоставили  место  в  замке.  Так  что
Себастьян пребывал в затруднительном положении:  простолюдин  Кирон  являлся
важной персоной. Во всяком случае на данный период.
   - Скажи, брат мой, при каких  обстоятельствах  ты  сломал  конечность?  -
Вопрос был чисто риторический: вся округа знала эту историю.
   - Я всего-навсего запускал змея,  брат  Себастьян,  -  осторожно  ответил
Кирон.
   - Змея? Ты запускал змея? Похоже, меня ввели в заблуждение. Я слышал, что
ты летал на змее.
   На мгновение Кирон задумался. Брат Себастьян откинул капюшон. Голова  его
была гладко выбрита, открытое лицо казалось совершенно наивным.
   - Это правда, брат Себастьян, - согласился Кирон, - я летал на змее.
   - Змей, очевидно, был очень велик.
   - Да, брат Себастьян. Это был очень большой змей. Я сделал его.
   - А кто помогал тебе в его строительстве, Кирон?
   Кирон