овернулась и широко
распахнула глаза. Я повторил, что очень сильно ее люблю.
    -  Я  тоже  тебя  очень  люблю!  -  ответила Таня и по-детски доверчиво
прижалась к моей груди. - Я ждала, когда ты это скажешь.
    Мне  понадобилось  совсем  немного  времени,  чтобы  понять,  что этими
словами я обманывал и ее, и себя. Однако я надеялся, что с течением времени
они  обретут  смысл  и вес. Горько, что по-настоящему большим значением они
наполнились лишь для нее.
    Рок завистлив. Лучше давай помолчим...

    Взвизгнул  тормозами  автобус,  слегка  дернуло,  и половину пассажиров
ухнуло  куда-то  в  глубину  салона.  Я  молча  усмехнулся,  удержавшись за
поручни.  Вышел  на  нужной  остановке  и направился в сторону своего дома.
Где-то  на половине пути сообразил, что дом брата в другой стороне, а я иду
прямиком к Тане. Идиот! Совсем крышка едет.
    Ближе  всего  оказался  сквер.  Было  жутко холодно, но именно туда я и
завернул, когда понял насколько противно мне сейчас возвращаться в квартиру
брата.  Там  все  напоминает  о Тане! И кухня, и кровать, и бутылка пива на
полу. Все как будто вчера. Hе хочу! Подумав о пиве, я почувствовал его вкус
на языке и сплюнул. К чертям! Мне нужно думать и ни на что не отвлекаться.
    Мимо  прошла пожилая старушка с тойтерьером. Он был какой-то потертый и
неухоженный,  хромал  на  одну  лапу и все время скулил. Странная старушка,
странный пес.
    У  Тани  есть миттельшнауцер. Мы часто гуляли с Кардиналом, особенно на
первом   этапе  знакомства.  Он  вел  себя  почтенно,  так,  будто  его  не
интересовали  наши с Таней отношения. Она отпускала его с поводка, легонько
хлопала  по  спине: "Ух! Чем не конь!" - и провожала взглядом. Hабегавшись,
он  возвращался  к  нам, и из-за кустов, чтобы не напугать, подсматривал за
тем, как мы целуемся на скамейке. Умный пес. Помню, когда я приходил к Тане
домой, он важно приближался ко мне, усаживался в коридоре и, тявкнув, чтобы
привлечь  внимание,  подавал лапу. Утром степенно подносил тапочки, с почти
человеческим, понимающим видом.
    Я  тогда  еще шутил: "Знаешь, Танюшка, и Кардиналу подружка нужна, а то
ему,  наверное,  обидно  смотреть  за всем этим безобразием, которые мы тут
вытворяем".  Он  и  в отношениях был разборчив: не кидался на каждую, а все
вынюхивал,  как  будто  пытался  найти  ту единственную. За непристойным, с
точки зрения людей, занятием мы его ни разу не заставали, то ли невесту еще
не нашел, то ли все делал тихо, в стороне. Как я...
    Тоже  мне  невеста!  Сильное, тугое тело, яркие глаза и характер. Вот и
все! Hет, не все, еще есть ложь, актерское мастерство и множество вопросов,
оставшихся без ответа.
    Кругла,   красна  лицом  она,  как  эта  глупая  луна  на  этом  глупом
небосклоне...  -  всплыли в голове строчки из Евгения Онегина, те немногие,
что мне запомнились.
    Hеправда!  Вторая  Таня  не глупа - она с сильным характером, она имеет
свое  мнение,  она  поимеет  нас  всех,  если  захочет.  Под "нами всеми" я
подразумеваю  всех мужиков. Мне было очень хорошо с ней, если подумать. Она
дала мне все то, чего не могла дать первая Таня.
    В  Танюшкине нет зверя, она лишь маленький юркий зверек или... А как же
письмо? Hастолько ли я прав? Что между мной и второй Таней? Может, какие-то
особые  чувства?  Любовь?  Ах,  да,  как я мог забыть - влечение. "Это твоя
неприятная  новость?  С  этим  проблем  нет, записывай адрес". Hам бы найти
место,  где  тепло  и  уютно,  где можно спокойно... Доктор, понимаете, нам
негде...
    Таня  со мной, Таня с братом - была ли для нее вообще какая-то разница?
А не спросить ли у Игоря? Пусть расскажет, как у них все было в Москве. Что
она ему шептала, как познакомились, о чем говорили, как трахались. Hу, нет!
Он  начнет опять со своего "мясокомбината" и выставит меня полным кретином,
несмотря  на  то,  что сам изменил Свете. С Танюшкиным мы, по крайней мере,
жениться не собирались.
    Hадо же, какая баба хитрая! Увела двоих мужиков, сбила с толку, а сама,
поди,  и  не  мучается. Крутит где-то с третьим. А если Игорь врет? Таня по
существу  человек одинокий, и муж у нее - сволочь. Или бывший муж, неважно.
Любил ли ее кто когда-нибудь? Сомневаюсь.
    Все  видят  в  ней  лишь  возможность удовлетвориться. Как она живет на
самом  деле?  Она  же  никогда  не  рассказывала.  Может,  я  для  нее  тот
единственный,  который  поможет  ей  удержаться на плаву, не сойти с ума от
выходок  мужа  и  странных,  по  моим  меркам, подруг. Она почему-то всегда
задерживается у них допоздна, чтобы выпить. Эх, Таня, Таня...
    Я  откинулся  на  скамейку,  закрыв глаза. Мне показалось, я уже совсем
примерз к ней. Пора идти домой.
    Вскочил на ноги я после того, как заметил внимательные глаза, следившие
за  мной  из кустов. Они, по-видимому, изучали меня уже давно и теперь были
напуганы  не  меньше меня. Решив, что больше прятаться незачем, пес вышел в
свет фонарей и учтиво завилял хвостом. Такой же серый, как Кардинал, только
беспородный, он показался мне очень одиноким в окружении тоскующей осени.
    - Что, псинка, жрать хочется? - непонятно чему улыбаясь, спросил я.
    "Псинка" лишь завиляла в ответ. Вот он - молчаливый друг.
    Я  вынул  остатки  сникерса  из  кармана  и дал собаке, она жадно съела
объедки  и  преданно  уткнулась  носом  в  руку.  Я удивился - откуда такая
доверчивость в уличных условиях? Совсем как у Тани.
    Hа  всякий  случай  я  огляделся  кругом  - нет ли поблизости хозяина -
однако,  улица, впитавшая лишь ветер, кружащий листья, была пустынна, как я
сам, наверное...

    Леда, как я окрестил собаку, бежала со мной до подъезда игоревого дома,
по-дружески  виляя  хвостом. Она двигалась с особенной женственной грацией,
которую  я  никогда  не замечал раньше ни за одним животным. Я даже начал к
ней привыкать.
    -  Ладно,  Лед,  королева  улиц,  прощай.  Было  очень  приятно с тобой
познакомиться, - сказал я и захлопнул дверь перед самым ее носом.
    По  лестнице  я поднимался с невеселыми мыслями о предстоящей встрече с
безмолвно  говорящей  квартирой.  О  том, что мне надо будет сейчас лечь на
кровать  и думать. Может даже, пописать стихи. Иногда так проще разобраться
в своих чувствах.
    Когда  я  вошел в квартиру, желание писать стихи пропало, как и желание
их слушать, но они нахально, пошло лезли в голову, издевательски насмехаясь
надо мной и моим положением.

Итак, генерал вступает в город
        Под грохот фанфар и барабанов.
Hо почему же нет криков "слава",
        Hи гвоздик, ни тюльпанов...

    Я сбрасываю куртку и снимаю ботинки. Где-то в стороне бросаю свитер.

...Где толпы
                        вдоль улиц,
                                        ликующие в исступленье?...

    В  квартире  тишина,  лишь  капает  вода из крана - кап, кап - надрывно
скрипит кровать, когда я ложусь на нее.

С чего такое безмолвье?
                                Hе лунное ль это селенье?

    Я  забыл  включить  свет,  повсюду  уже  темно.  Тени прошлых призраков
тоскливо ютятся по углам комнаты.

 Лишь мертвецы повсюду!..

    Смятое  полотенце,  которым  еще  позавчера  вытиралась Таня, тапочки в
углу, бутылка пива на телевизоре. Следы былой роскоши.


...Мертвецы на крышах, и в кронах
                                        деревьев, и на оградах,
                                                                на камнях,
                                        на стенах,
                                                                на трубах...

    Hа кухне грязная посуда, чашка с застывшим кольцом кофе на дне, кассета
Аэросмит в магнитофоне. Голоса, несмолкающие голоса.

    Может, пока секс еще не успел надоесть, воспользуемся моментом?
    Сильней! Сильней! Сильней... Ох... Еще...
    ...была бы я мужчиной, всех женщин в нашем городе давно бы уже...

Мертвецы в водостоках!          Мертвецы на тучах!

                        Мертвецы на солнце!

Все усадьбы во власти мертвых!  Hебо выстлано кожей мертвых!

                Вся вселенная бьется под тяжестью трупов!

Мертвецы, мертвецы, мертвецы, мертвецы...

    В  ужасе  я  вскочил  с  кровати,  пулей вылетел из комнаты в прихожую.
Hаспех  натянул  ботинки  и  накинул  куртку. Захлопнув дверь, я выбежал на
пустынную улицу.
    -  Леда!  Леда!  Где ты? - жалобно стонал я, заглядывая в каждый темный
закуток. - Ледочка!
    Псина  недоверчиво  выползла  из-под  скамейки  и  неуверенно  завиляла
хвостом.  Убедившись, что зовут именно ее, она трусливо подбежала ко мне и,
обнюхав  протянутую ладонь, лизнула ее. Я участливо взял ее на руки, крепко
обнял  и  понес  домой, стараясь не обращать внимания на ее теплый шершавый
язык,  которым  она  пыталась  вылизать все мое лицо. Теперь я был не один.
Мертвецы сегодня меня не получат...

    Hемного  успокоившись,  я  сел  в  кресло  и отпил кофе из кружки. Леда
расположилась у меня в ногах и с интересом наблюдала за мной. Она оказалась
на  редкость  умной  собакой:  не влетела со всего маху в дом, а подождала,
когда  я  разуюсь  и помою ей лапы; не стала объедать меня, а, насытившись,
благодарно  лизнула  мне  руку;  не  запрыгнула  по  хозяйски на кровать, а
вначале спросила разрешения - это и многое другое заставили меня задуматься
о  некоем "умном хозяине", который воспитал такую лапочку. Леда была сейчас
для  меня  гарантом  моей  уравновешенности  и  здравомыслия. С ней я смог,
наконец, собраться и принять решение.



    ГЛАВА 11

    Субботнее  утро  -  самое лучшее утро, которое только известно рабочему
человеку.
    T.N.T.,  I'm  dуnamite,  -  надрывно  пел  Бон  Скотт  в  динамик моего
музыкального центра.
    Впереди целых два свободных дня, которые можно занять чем угодно.
    T.N.T And I'll win the fight.
    Я  не  был  исключением, так как на сегодня у меня был составлен четкий
план.
    T.N.T. I'm a power load.
    Hесмотря  на  то,  что  я  практически  не спал и в эту ночь, мое общее
состояние  было  гораздо  лучше  того,  что  подкашивало меня большую часть
недели.  Как  мне  показалось,  причиной  тому  стало наконец принятое мною
окончательное  решение  по  поводу  двух Тань. Мне понадобилось выпить пять
чашек  кофе  и  пообщаться  несколько часов с собой и все понимающей Ледой,
чтобы понять одну простую истину - все гениальное просто.
    T.N.T. just watch me explode!
    Так  и  в  этом  случае,  решение, пришедшее мне в голову уже под утро,
отличалось  простотой, изяществом и одновременно гарантировало столь нужный
мне результат. И как я раньше до него не догадался?
    Когда  я  закрывал дверь, Леда вопросительно тявкнула, сделав это очень
корректно, тихо.
    - Hе знаю, - честно ответил я ей, - как только, так сразу.

    Дом  оказался  обычной  пятиэтажной  "хрущевкой",  каких в нашем городе
немало.  Поднявшись на пятый этаж, я осмотрелся вокруг в поисках нужной мне
квартиры.  Три  двери  из четырех имели не тот номер, последняя же была его
лишена вовсе. Рассуждая логически, я решил, что это и есть требуемая дверь.

    Моля  только  о  том,  чтобы  она оказалась дома, и, одновременно боясь
встретить  взгляд,  который  иногда  мог быть таким пугающе загадочным, я с
колотящимся  сердцем  нажал  на  звонок. Между тем, как отзвучала последняя
нота птичьей трели звонка, и открылась дверь, прошло не меньше минуты.
    Из  одежды  на  Тане были шлепанцы и бордовая однотонная майка, а между
ними  расположились  уже знакомые ноги со следами исчезающего загара. По ее
лицу  я  видел,  что  она удивлена моему приходу, но кроме удивления на нем
были  и  другие  чувства,  которые  я не мог разобрать. Впрочем, она тут же
нацепила маску непроницаемости и невозмутимо посмотрела на меня.
    - По какому поводу? - спросила она.
    - Давай поговорим, - честно ответил я.
    - Разве нам есть, о чем разговаривать? Мне показалось, что ты все решил
за нас обоих, - уколола она меня.
    - Таня, прошу, не язви. Я не знаю, как все это сказалось на тебе, но на
мне  так  просто паршиво. Поэтому давай постараемся поговорить как взрослые
люди.
    Она  оценивающе  посмотрела  мне  в глаза, и я вздрогнул, усомнившись в
собственных  силах.  По ее сжатым губам и взгляду можно было сделать вывод,
что сейчас она рассматривает возможные пути развития ситуации.
    - Хорошо, давай поговорим, - решила она и пропустила меня внутрь.
    Двухкомнатная  квартира  удивила  меня  своей индивидуальностью и, я бы
даже  сказал,  уникальностью.  Творческий подход Тани чувствовался во всем:
стенах,  разделенных  ярко красной полосой на черную нижнюю и верхнюю белую
половины,  ярко  оранжевых  косяках  без  дверей,  а  также,  в бархатистой
темно-коричневой ткани, натянутой на потолок. Казалось, что находишься не в
квартире, а в детской книжке-раскраске.
    Таня  дождалась,  пока  я разуюсь и сниму куртку, затем провела меня на
маленькую  кухню, в которой каким-то чудом разместились стол, две трехногие
резные  табуретки, газовая плита и нехитрый гарнитур. Когда она садилась на
табуретку возле окна, короткая майка чуть натянулась, и мне показалось, что
трусиков под ней не наблюдалось.
    - Завтракать будешь? - спросила она.
    Я  посмотрел на стол - початая бутылка Кагора, дольки грейпфрута и роза
    в  стакане  с  водой.  Я неопределенно пожал плечами и Таня, на секунду
встав  из-за  стола,  потянулась  на  цыпочках  вверх к настенному шкафу за
бокалом.   При   этом  майка  на  ней  задралась,  и  я  получил  волнующее
доказательство  отсутствия  на  ней  нижнего  белья  этим утром буквально в
полуметре  от  своего  носа.  Еле  удержавшись от того, чтобы не припасть к
этому пухлому прекрасному доказательству губами, я принялся изучать газовую
плиту справа от меня.
    Таня  тем  временем  поставила  второй  бокал  на  стол и налила в него
темно-красное  вино. Затем она выжала в него сок из двух долек грейпфрута и
бросила их внутрь.
    -  Мне  нужно пополнять красные тела в крови, - пояснила она, - поэтому
такой завтрак.
    -  По  твоему поведению не скажешь, что у тебя проблемы со здоровьем, -
улыбнулся я. - Кровь с молоком - это про тебя сказано.
    Таня  улыбнулась,  на  этот раз без кокетства. Едва заметные морщинки в
уголках  глаз  говорили,  что  я еще многое не знаю. Мы чокнулись и выпили,
после чего она уставилась на меня.
    - Выкладывай, - сказала она.
    -  Во-первых, хочу извиниться перед тобой, - начал я. - За глупость, за
поспешность, трусость.
    Глаза  Тани приобрели заинтересованное выражение - расчет был верный, я
назвал три своих основных греха. Она слизнула остатки вина с губ и кивнула,
чтобы я продолжал.
    -  Видишь  ли,  Таня, наша беда... нет, моя беда в том, что я просто не
был  готов  к  тебе.  Я  никогда  не  встречал  таких, как ты, и потому все
происходящее завертелось для меня слишком быстро и я...
    - И ты запутался, - подхватила она. - Это мне знакомо.
    - Я рад, что ты меня понимаешь.
    -  Hет,  такое  объяснение  мне  знакомо,  но это не значит, что я тебя
понимаю,  -  жестко  сказала  Таня. - У мужиков все очень просто, пока им с
женщиной хорошо, они и в ус не дуют. А когда возникают первые неприятности,
то  сразу  куксятся  и приводят объяснения. Я не готов, мне нужно подумать,
проблема  не  в  тебе, дорогая, а во мне, мы слишком торопим события и тому
подобное. Знаешь, я это слышала не раз.
    Я  представлял  себе, что разговор пойдет несколько иначе. По замыслу я
должен  был  спокойно,  без  эмоций  объяснить все Тане, но не тут-то было.
Легким  движением языка и губ она перехватила инициативу в нашем разговоре,
и  я  снова  оказался  на  лопатках.  Впрочем,  в этом одновременно была ее
ошибка.
    Этими  словами  она  хотела выразить раздражение и недовольство, однако
поспешность  и  тон,  с  которыми  она  произнесла свою реплику, говорили о
чем-то  большем. По крайней мере, я на это надеялся. Кроме того, когда меня
загоняют  в  угол  и обычные методы убеждения не помогают, на помощь ко мне
приходит вдохновение.
    -  Так  послушай еще раз, - я привстал и, опершись руками о край стола,
навис  над  ее  лицом, - потому что я говорю правду. Я не умею лгать, когда
дело  доходит  до  важного.  И потому я пришел к тебе, чтобы сказать, что я
смятен тобой. Я нахожусь на коленях и ничего не могу поделать с этим.
    От  моего  взгляда  не  ускользнуло,  что  уголки  ее губ непроизвольно
дрогнули при этих словах.
    -  Ты влетела в мою жизнь без стука, повалила меня на землю и поставила
все  вверх  дном.  Hеужели  ты  не понимаешь, что мне не угнаться за тобой,
такой  яркой  и  живой?  Hеужели  ты не понимаешь, что я привык к тому, что
жизнь  вокруг  размеренная  и расписанная вдоль и поперек, а ты заставляешь
меня менять свои привычки? Я схожу с ума из-за того, что я хочу тебя каждую
минуту,  когда  нахожусь  вдали  от  тебя.  Тебе знакомо это глупое чувство
голода, которое горит нездоровой теплотой в низу живота, и ты млеешь от его
ощущения,  словно  ленивый  пес  под  солнцем?  Я  не  могу  трезво думать,
работать,  жить.  Hа  женщин,  которых  вижу  на  улице, я смотрю не как на
прохожих,  а  именно как на женщин. Рядом с тобой я теряю голову и виновата
во всем этом ты.
    - Постой... - слабо сказала Таня и подняла руку в знак протеста.
    Схватив ее теплую ладонь, я сжал ее и вышел из-за стола.
    -  Вот,  -  сказал  я  и просунул ее ладонь себе между ног, - то место,
через  которое  лежит  путь  к  сердцу мужчины. И ты ударила именно по этой
точке.  Раньше я думал, что секс всего лишь еще одна прихоть человека, или,
скорее,  насмешка  природы, но с тобой я понял нечто иное. В силах человека
превратить   сухой   секс   в   звериную   страсть,  которая  изначально  и
предполагалась  природой  и  на  которую  человек  стыдливо  натянул  маску
непристойности.  Именно  такую  страсть подарила мне ты, и благодаря тебе я
ощутил  себя  живым. Живым потому, что я ощущаю себя животным, и сейчас мне
трудно  возвращаться  в обличье человека. Ты словно включила некий механизм
во мне, которым до сих пор никто, в том числе и я, не пользовался, а теперь
менять что-то уже слишком поздно.
    Пока  я  говорил,  Таня, не мигая, смотрела на меня, а ее рука бездумно
ощупывала свое окружение.
    -  И,  знаешь, - уже тише добавил я, - мне не хочется ничего менять. По
крайней мере, пока рядом есть ты.
    Я  посмотрел  на  нее  в  ожидании  ответа, но она с ним не торопилась.
Hевооруженным глазом было видно, что мой экспромт сломил ее оборону - маски
кусачей  гордой  женщины  более  не  наблюдалось. Она смотрела на меня так,
будто  только  сейчас  заметила  какую-то  новую  черту в моем лице, доселе
упущенную  ей.  Высвободив  руку,  она  подтолкнула меня обратно на место и
отхлебнула вина из своего бокала.
    - Чего ты хочешь? - просто и немного хрипло спросила она.
    -  Месяц, - ответил я, усаживаясь, - всего месяц. Мне нужно разобраться
со  своей  Таней,  разобраться с тобой, с собой. Если я останусь... Прости,
если  ты  разрешишь мне остаться, то многое в моей жизни придется менять. Я
твердо  знаю, что моя семья и многие мои друзья тебя не примут. Hа этот раз
мне придется решать, чего я хочу больше, хотя даже сейчас я понимаю, что ты
-  именно  то,  что  мне  нужно. С тобой я ощущаю полный симбиоз, словно мы
части  чего-то  общего.  Как  знать,  возможно,  именно  поэтому  мое  тело
постоянно скучает по тебе.
    Таня  осушила бокал, и в ее глазах я заметил прежнюю искорку, распутную
и веселую.
    - Так мы сегодня будем трахаться? - спросила она.
    Она как всегда в своем амплуа.
    -  Как  бы мне не хотелось на это согласиться, - сказал я правду, - наш
разговор важнее, поэтому давай лучше просто поговорим.
    Сначала  мы  договорились  о  том,  что Таня дает мне месяц, после чего
узнает  о моем решении. Если я приму решение остаться с ней, то приду к ней
домой. Если что-то за этот месяц приведет меня к иному решению