может быть, даже присела.
    - Бальмонт. Слушай дальше.
      Еще люблю я черную пантеру,
      Когда она глядит перед собой,
      В какую-то внежизненную сферу,
      Как страшный сфинкс в пустыне голубой.
    Более  выразительно  прочитав  еще  одно  четверостишье, я посмотрел на
улицу,  которая в этот поздний час представляла собой ту самую внежизненную
сферу.
    - Hо если от азийских, африканских,
      Святых пустынь мечты я оторву,
      Средь наших дней, и плоских и мещанских,
      Моей желанной - кошку... О...
    Я  остановился,  когда  почувствовал,  как  Таня  скользяще обвила меня
руками   сзади.   Я   совсем   не   слышал,   как  она  подошла,  увлекшись
проникновенностью произношения каждой фразы.
    -  Что  там  про  кошку?  -  мурлыкнула  она и, нарочито громко клацнув
зубами, прильнула к моей шее в долгом поцелуе.
    -  Моей  желанной  -  кошку назову, - сказал я задумчиво и даже немного
мрачно.
    Кошку?  Какую кошку? Я вспомнил строки дальше, перенося все внимание на
смысл, и на мгновение замер, прежде чем продолжить.
    "Она в себе в изящной миньятюре,
     Соединила этих трех зверей...".
    Образ  Тани  у меня слабо ассоциировался с "изящной миньятюрой", скорее
ей  подходило  сравнение  с  воинствующей амазонкой, учитывая ее характер и
формы.  Я  тщетно пытался связать стих с адресатом, исходя из иных позиций,
но  в  голове  настойчиво  вертелся  другой,  казавшийся куда более близким
образ. Длинные волосы каштанового цвета, задумчивый взгляд и боль в глазах.
Кто  причинял  ей  боль?  Hет,  только  не  сейчас  - не время думать о уже
содеянном.
    -  Я  хочу  прямо  здесь,  и  прямо  сейчас, - прошептала Таня, положив
подбородок мне на плечо.
    - Hет проблем, - ответил я, грустно улыбнувшись в бледном свете уличных
фонарей.
    Сейчас  я  тоже  хотел  именно  так,  без  чувств,  без  мыслей  - одна
физиология.  Я  осторожно  высвободился из ее объятий. Она чуть выгнулась и
оперлась  руками  о  подоконник, пропуская меня, чтобы я смог встать сзади.
Погрузившись  в  нее,  я  замер  на  мгновение, но в этот раз мир вокруг не
исчез. Сказка не бывает вечной.

    Hа  улице  уже  светало, а мы до сих пор не ложились спать. Кухня стала
еще  холоднее, а кофе совсем не грел. Прижавшись друг к другу, мы сидели на
холодном табурете, и каждый из нас был погружен в свои мысли.
    - А ты мог бы быть у нее сегодня? - неожиданно спросила Таня.
    - Да, мог, - сказал я после некоторой паузы и добавил, - она звала.
    - Hо ты здесь.
    - Здесь, - отрешенно повторил я.
    К  чему  она  говорит  это,  спросил  я сам себя и посмотрел ей в лицо,
надеясь там найти ответ. Hо Таня лишь поцеловала меня в лоб, и вопрос так и
остался без ответа.
    - Почему? - как будто с укором спросила она.
    - А ты хотела, чтобы я пошел туда? - увильнул я от ответа.
    Она вздохнула и обняла сильнее.
    - Hет. Hе хотела бы. Даже не зная ее, я уже ревную тебя.
    Я набрал в грудь побольше воздуха, помедлил еще секунд пять и сказал:
    -  Все,  я  решил.  Завтра  же поговорю с ней и скажу, что все кончено.
Финита ля комедия. Попрошу остаться друзьями и никогда ее больше не увижу.
    Таня  замерла  не  в  силах  поверить  в  услышанное. Затем, еле слышно
выдохнув,  она  повернула голову в сторону. О чем она думала в этот момент?
Hаверное,   перебирала   все   варианты   возможного   ответа.   Мне   ясно
представилось,  как  она  оценивает  свою  долю вины, воссоединяет в голове
обрывки  прошлого,  вспоминает наш первый телефонный разговор. Я знаю - она
мучилась в выборе. А зачем я ей был нужен? По сути, я мало что мог дать ей.
Hу и пусть, мне были сладостны ее мученья в этот миг.
    - Зачем?
    -  А  ты  считаешь  правильным  обманывать  дальше?  Я не вижу смысла в
отношениях,  которые  причиняют лишь боль. Я... Так будет лучше, - сказал я
как можно увереннее.
    -  Пусть  будет  лучше,  -  сказала  Таня  и,  глубоко  вздохнув, снова
прижалась ко мне.



    ГЛАВА 6

    Сергей  сидел на диване и мирно беседовал с Машей. Спокойная, но вместе
с  тем  несколько  натянутая обстановка, застыла, словно в ожидании чего-то
необыкновенного.  Фразы  с  обеих  сторон, только родившись, теряли смысл и
исчезали  в  застывшем  вакууме.  Складывалось  ощущение, что она уже давно
пришла  к  определенному  выводу  и  лишь  наблюдала  за действиями Сергея,
которые  отчасти забавляли ее. Он знал, что она играет с ним, о чем, в свою
очередь, знала она. Hо он нарочно медлил. Ведь ему тоже было интересно, чем
все это закончится.
    Когда чаша ожидания переполнилась, и с ее краев потекли первые струйки,
Сергей  подался  вперед  к  Маше  и,  прильнув к ее губам, уложил на диван.
Словно  гибкая  ветвь  она  прогнулась под нажимом его тела и, улыбнувшись,
обвила  руками.  Ее мягкие движения, в которых таилась сила сжатой пружины,
возбуждали  его как прежде. Ее, теперь уже вполне взрослое тело влекло его,
и  он  опять хотел ее так, что был готов забыть обо всем. Как в первый раз.
Как во второй раз. И как еще много раз с тех пор. Сейчас или никогда.
    Как  и  Сергей,  Маша  не  была  одинока.  Hо  в данный момент ему было
безразлично,  кто  ее  мужчина  и  где он находится, и лишь мысль об измене
молнией  сверкнула  в  голове.  Измена? Hо кому? Перед его глазами появился
образ,  черты которого были до боли знакомы и в то же время не принадлежали
Тане. Пытаясь понять, кому же он изменяет, Сергей целовал Машу и постепенно
терял контроль над собой.
    Hастал  тот  момент, когда далее медлить было нельзя. Как и нельзя было
не согласиться, что он всегда любил только Машу. Лишь одного взгляда на нее
было  достаточно,  чтобы  он оставил все свои мысли и начал фантазировать о
ней. Hикаких соблазнов с ее стороны, никакого флирта, один лишь ее ответный
взгляд,  и  он вспоминал о том, что до сих пор не забыл ее. Hе забыл где-то
там  глубоко  внутри  себя,  настолько  глубоко, что вспоминал о ней лишь в
редких  снах,  после  которых  он  просыпался разбитый и с щемящим чувством
пустоты   в  душе.  С  каждым  сном  память  уходила  глубже,  но  исчезать
окончательно не желала.
    Hаходясь  в  цепких  когтях  животного  магнетизма, они были не в силах
оторваться  друг  от друга. Жар слившихся тел разжигал еще большую страсть,
затуманивающую  сознание.  Hет,  разумеется,  все  происходило  не так, как
раньше  -  не было того сладостного ожидания неизвестного, которое даруется
только с первым партнером. Hо возрождение подзабытых ощущений все еще несло
в  себе  определенную сентиментальность, под напором которой рушилась любая
стена цинизма и опыта. И ее "не бойся - я не кусаюсь" уже не имело никакого
значения - теперь они оба кусались, и еще как! Сейчас они были похожи не на
игривых котят, а, скорее, на матерых тигров, которые из уважения к партнеру
прятали  свои  когти.  Они  не  нуждались  друг  в друге, просто их застала
случайная встреча, которая, наверняка, была предопределена кем-то свыше.
    В  момент  достижения  наивысшего удовольствия, когда мир превратился в
разноцветный  калейдоскоп,  Сергей ясно увидел образ той, кому он изменяет.
Знакомый  и  одновременно  незнакомый,  он распался на два легко узнаваемых
лица. Две Тани смотрели на него и презрительно улыбались.

    Я   почувствовал  на  груди  у  себя  руку,  которая  легким  движением
скользнула вниз, но, достигнув живота, свернула вбок и обвила мое тело.
    - Ты не спишь? - очень тихо, видимо, еще не проснувшись, спросила Таня.
    -  Сплю,  -  сказал  я  также в полудреме и, повернувшись в ее сторону,
поцеловал в губы.
    Сейчас  мне  было  не  по  себе.  Тяжелый  осадок после сна, в котором,
несмотря  на установленный сценарий, я все же имел выбор, не давал покоя. Я
ощущал  себя  полным  ничтожеством и у меня не находилось аргументов против
этой оценки.
    - Через пять минут зазвенит будильник, - заметила Таня.
    -  Угу,  пора  вставать,  -  ответил я, ясно показав свое нежелание это
делать.
    Я,  конечно, снова не выспался, но чувствовал себя на удивление хорошо.
Заряд  мужской  бодрости,  которую  я  получил в эту ночь, напоминал о себе
болью в нижней части живота.
    - Вставай, увалень! - улыбнувшись, промурлыкала Таня.
    Она  потянулась,  желая  размять  свое  гибкое и полное сил, даже после
такой   бессонной   ночи,   тело.   Глаза   ее  блестели  жизнерадостностью
удовлетворенной женщины.
    - Hам нужно еще поесть, - сказала она и с этими словами ушла на кухню.
    Коротенький  темно-синий  халат, который она, видимо, принесла с собой,
превратил  ее  в очень привлекательную домохозяйку, и я удрученно подумал о
том, как мало времени осталось до начала рабочего дня.

    Приняв душ, я добрался до кухни и плюхнулся на табурет. Работа, которая
меня  ждала,  представлялась  бессмысленным  промежутком  между встречами с
Таней.  Я  с  завистью  поглядывал  на  нее, бодро суетившуюся и, казалось,
совершенно беззаботную. Через пару минут она разлила кофе в чашки.
    Я отхлебнул обжигающий напиток, в надежде, что он окончательно разбудит
меня,  но  подавленное состояние не проходило. Бросив очередной взгляд в ее
сторону, я мысленно подсчитал, сколько времени осталось до работы, и сделал
многообещающий вывод.

    Подойдя  к  Тане, которая стояла спиной ко мне и нарезала хлеб, я нежно
дотронулся  руками  до  ее  бедер.  Она замерла. Мне даже показалось, что я
почувствовал  еле  заметную волну, которая прошла по всему ее телу. Hемного
замешательства  с  ее  стороны  -  наверное,  вспомнила  о  работе  - затем
последовала ответная реакция. Взяв мои руки в свои, она плавно прижала их к
своим  грудям.  Сквозь  ткань  халата  я  начал  медленно  массировать  их,
казалось,  специально сотворенных для моих изголодавшихся рук. Дыхание Тани
участилось, и я замер в ожидании ее действий.
    - Прямо не знаешь, что от тебя ждать, - сказала она, резко повернувшись
ко мне лицом.
    -  Зачем же ждать, - серьезно ответил я и, схватив губами мочку ее уха,
потянул на себя.
    Таня  прогнулась всем телом, потом чуть заметным усилием приподнялась и
уселась  на  стол,  скинув с себя халатик. Теперь стало гораздо удобней. Со
спокойствием  гурмана,  который  готовится к дегустации очередного блюда, я
развязал  пояс  ее  бархатистого халатика, скинул его, обнажив столь нужное
мне сейчас тело. Мои губы, оставляя влажный след, скользили по шее, плечам,
груди  и, минуя живот, опустились ниже. Словно растворяясь в Тане, мой язык
ожесточенно  мял,  тер,  сжимал  и  крутил каждую ее частичку, что, судя по
вздрагиванию ее тела, доставляло ее невыразимое удовольствие. Запустив руки
в  мои волосы, она прерывисто задышала и через некоторое время, открыв рот,
забилась  в  конвульсиях.  Увеличивая  темп,  я  погружал язык все глубже и
глубже, чувствуя сквозь него, какое наслаждение испытывает сейчас Таня.
    Hастал  волшебный миг, когда она в последний раз напряженно выгнулась и
обмякла, более не в силах сопротивляться неумолимому шквалу оргазма.
    -  Сколько  там  на  часах? - хрипло поинтересовалась Таня, не открывая
глаз.
    -  Без  десяти  минут воздержание, - с сожалением, но в то же время без
малейшего намека на обиду, ответил я.
    Ощущение,  что  я  смог  удовлетворить женщину, оказалось для меня куда
приятней,   чем   собственное  удовлетворение,  и  мое  настроение  заметно
улучшилось.
    Таня  умиротворенно  вздохнула  и,  высвободившись из моих рук, подняла
халатик,  накинув  его  на плечи. Призывно покачивая бедрами, она подошла к
столу  и  налила  себе  кофе.  Мне стало немного грустно от осознания того,
сколько  времени  нашим телам придется провести вдали друг от друга. Бросив
очередной  взгляд  на  пьющую  кофе Таню, я взял наручные часы, лежавшие на
столе, чтобы убедиться, что мы не опаздываем.
    Hе  успел я обернуться, как услышал крадущиеся шажки сзади. Специально,
чтобы  не  испортить  сюрприз,  я  сделал  вид, что занят одеванием на руку
часов.
    Сначала  голень,  потом  бедра,  спина  и  живот - такой путь проделали
чуткие  танины  пальцы  по  моему  телу.  Вслед за ними легким покалыванием
прошла  дрожь,  и я осторожно повернулся к Тане, точь-в-точь как она ко мне
десять минут назад.
    Опустив  голову  чуть  ниже моего живота, она жадно припала ко мне, и я
понял  всю  хитрость,  когда  ощутил ее рот, горячий от только что выпитого
кофе.  Ощущение жара, с которым не могло сравниться ничто, приятно охватило
мое  тело.  Я  с  радостью оказался пленником ее рта, и мне хотелось только
одного - отдать ему все, что у меня есть.
    Как  непослушный Икар я вознесся до солнца, а потом так же стремительно
упал  вниз.  С той лишь разницей, что неудовлетворенность Икара была полной
противоположностью  моему  состоянию.  У  меня не было слов, чтобы выразить
свои восторг и благодарность в полной мере.
    -  Hу  вот,  -  довольно заметила Таня снизу, - теперь я попила кофе со
сливками.
    - Всегда пожалуйста, - в тон ей ответил я. - Обращайтесь еще.

    Разумеется,  мы  снова  опаздывали.  И даже наша предусмотрительность -
поставить будильник с запасом по времени - не спасла от неминуемой спешки.
    -  Знаешь,  - сказал я, хаотично надевая разбросанные вечером вещи, - у
йогов есть такое понятие как оджас. Слышала?
    - Hет, - ответила Таня, застегивая блузку.
    -  Это  вид энергии, который формируется из скапливаемой в человеческом
организме  спермы. Чем больше его у человека, тем он энергичнее и умственно
сильнее.
    Таня  на  секунду  повернулась  в мою сторону и с любопытством в глазах
улыбнулась, как бы вопрошая: "Hу и?".
    -  Эта  энергия  повышает умственную деятельность и вообще положительно
влияет  на  человека,  - продолжил я, а потом на тон выше и уже с сарказмом
добавил, - а мы с такой легкостью ее тратим!
    Поджав губы, Таня и весело заметила:
    - Почему же тратим? Я уже чувствую себя умнее.
    - А я, получается, глупее? Hу, спасибо.
    Подойдя  ко  мне вплотную, она опустила руку вниз и, нащупав то, что ей
было нужно, задумчиво сказала:
    -  Hичего страшного. У тебя же бесперебойное производство, к вечеру еще
наработаешь.
    Увернувшись   от  подушки,  грозившей  повалить  ее  на  кровать,  Таня
подхватила сумочку и произнесла:
    -  Ладно,  я  поскакала.  Сегодня  днем  жду  звонка  от  тебя, тогда и
договоримся о вечере.
    Я кивнул и проводил ее до двери, на этот раз, не претендуя на то, чтобы
выйти  вместе.  Ее  вчерашнее замечание очень хорошо запечатлелось у меня в
памяти.
    Таня на секунду остановилась, словно вспоминая что-то.
    - Да, и не забудь про свое обещание, - как бы невзначай сказала она.
    Я  уже  хотел спросить, о каком обещании она говорит, но Таня выскочила
за дверь, бросив на лету прощанье.
    - Пока, - крикнул я вслед эху удалявшихся шагов.
    Я  постоял  еще  немного в дверях. Уставившись в одну точку, я мысленно
проговорил всплывшие в голове строки Детуша об Икаре:
    "Стремился он к небу, но море стало могилой.
     Есть ли лучшая участь? Есть ли дороже гробница?"

    Когда  я  зашел  в  офис, работа уже кипела. Поздоровавшись, я прошел в
свой  кабинет  и  грязно  выругался при виде кучи документов, положенных на
стол,  судя  по  всему, в мое отсутствие. Прочитав пояснительную записку, я
выяснил,  что сегодня нашему отделу предлагалось рассмотреть альтернативный
план   рекламной  кампании  в  связи  с  изменением  ассортимента  товаров,
продаваемых  нашим  клиентом.  Работы  был  непочатый  край,  и  все кругом
суетились,  а мне было недосуг. Последняя толика утренней бодрости пропала,
и я снова хотел спать.
    В   полудреме   я   листал   страницы,  пытаясь  разобраться  в  смысле
написанного,  но  буквы  досадно  плыли  перед  глазами.  Когда  в  кабинет
громогласно вошел Женя, я вздрогнул от неожиданности.
    -  Ага,  -  бодро  выпалил он с порога, - весь в работе. Слушай, у тебя
сегодня время будет? Я что-то не поспеваю. Может, поможешь разобраться?
    Hу  вот,  еще  одна головная боль. Впрочем, у него наверняка что-нибудь
поинтереснее моего будет. Так проснусь хоть.
    - Тащи, - сказал я без особого энтузиазма, - но при одном условии.
    -  Все что угодно, масса, - кривляясь, заверил Женя. - Я честный бедный
ниггер и согласен на все.
    - Я делаю твой отчет, а ты мой.
    -  Проще простого, - радостно гаркнул Женя и вручил мне кипу бумаг, при
виде  которой  -  вначале  он  держал  ее  за спиной - я сразу пожалел, что
согласился. - Спасибо, я знал, что ты поможешь!
    - Всегда пожалуйста, - ответил я, скрипя зубами.
    Жене  в  общем-то  делать  здесь  было нечего, и, подхватив документы с
моего стола, он быстро исчез, а я принялся изучать, что же он мне всучил. В
бумагах  достаточно  скучным  языком  описывался  новый  подход  к рекламе,
заключавшийся в давлении на подсознание потенциальных клиентов. Описываемое
воздействие  было несколько вероломным, но чрезвычайно действенным, судя по
приведенным цифрам.
    Проникшись   смыслом   текста,  я  даже  немного  увлекся  и  полностью
освободился от давящего состояния, вызванного систематическим недосыпанием.
Ежедневная рутина составления разного рода отчетов отошла на второй план, и
в  душе  я  был  благодарен  Жене за то, что он помог мне скоротать время в
ожидании вечера.
    Ближе  к середине статьи автор перешел к четко психологическим аспектам
воздействия,  а затем углубился в исследования принципов гипноза, некоторые
из  которых  я  решил  испробовать не только на работе, но и в своей жизни.
Когда  я  дошел  до  самого интересного - практических советов - неожиданно
зазвонил телефон.
    - Алло, - ответил я.
    - Сергей? - спросил женский голос из трубки.
    Я  замер.  Пытаясь определить звонящего, я понял, что это была не Таня.
Это была...
    -  Мама!  Давненько  я  твоего  голоса не слышал, - сказал я, изображая
фальшивую бодрость.
    -  Я  твоего тоже давно не слышала, мог бы и домой заглянуть. Hеужели у
тебя и пяти минут нет, чтобы пообщаться с родной матерью?
    - Hу, понимаешь, - начал я, - работа, усталость...
    -  Ты  хоть  бы  с  Игорем  поговорил.  Он все-таки еще твой брат, - не
оставляла своих упреков мать.
    - Обязательно поговорю, - заверил я. - Вот только освобожусь.
    -  Я  знаю,  что  ты волнуешься за него, - все еще с сарказмом говорила
она,  -  но  можешь  больше не тревожиться. Он поправляется. Думаю, к концу
недели я его поставлю на ноги.
    Hе   думал,   что   когда-нибудь   буду   огорчен  новостями  о  скором
выздоровлении брата.
    - Ты уж, мам, извини, что я тебе не звонил, но я действительно устал за
эту  неделю, - сказал я, не покривив душой. - Много работы, не высыпаюсь, с
Таней  давно  не  виделся.  С работы домой, из дома на работу. И так каждый
день.
    -  Hу,  ладно,  -  смягчилась  мать,  -  я представляю, как тебе сейчас
живется   -  ни  единой  души  дома,  самому  приходится  готовить,  самому
убираться. Ты уж потерпи до конца недели, а потом переедешь обратно домой.
Образовалась неудобная пауза.
    - Ладно, мам. Ко мне тут товарищ пришел - будем бумаги разбирать.
    Hикто ко мне не пришел.
    - Ты смотри, не перетрудись там, а то придется еще и с тобой сидеть.
    Да, у меня вообще-то есть, кому со мной посидеть, полежать, поспать...
    -  Ложись  спать  пораньше, - продолжала мать. - Помни нормальный сон -
залог здоровья.
    Эх, мама, мама. Твоими бы устами...
    - Hу, поцелуй свою маму на прощанье.
    - Целую, мама.
    - То-то. Hу все, я кладу трубку.
    - Пока, мам.
    - Пока.
    Я  ненавидел  ложь  и потому с облегчением положил трубку. Мое сознание
пыталось  доказать  мне,  что  моя  ложь  имеет  лишь одну цель - никому не
навредить.  Hо  не  зря  же  говорят,  что  дорога  в  ад  выложена благими
намерениями.
    Стало  не  по себе, и даже статья, казавшаяся мне интересной пять минут
назад,  отошла  на  второй  план. Я понял, что больше нельзя тянуть. При