имеете в виду?
     - Я не хочу просто выступать с оркестром. Я хочу быть известной.  Как в
кино.
     - Почему вас не взяли? Бьюсь об заклад, вы великолепно поете.
     - У меня не тот тип красоты.
     - О.
     - Я была на прослушивании, но я выгляжу слишком трагично для певицы.
     - О, - тихо повторил он.
     - А потом куда вы пошли? Остались в Голливуде?
     - Осталась ждать у моря погоды.
     - И долго вы были без работы?
     - Мне не совсем хорошо... Вы хотите, чтобы я рассказала?
     - Да, Гертруда. Действительно хочу.
     - Хорошо.  Меня  прослушали  и не  приняли.  Потом  я поняла,  что  это
бесполезно, понимаете? Так что я  бросила эту  профессию.  Хотя, я  завязала
определенные контакты, и думала, что, возможно, смогу  получить какие-нибудь
партии.  Но  все  мои  контакты устанавливались после одного  и того же, и я
дошла до того, что едва  переносила, когда  водитель  автобуса касался  моей
руки чтобы положить сдачу.  Так  что  я  провела  там  два  года,  работая у
человека  который  содержал  маникюрный  салон для собак. Знаете,  купание и
подстригание когтей...
     - Да, я слышал о таких.
     - Он  хорошо ко  мне относился, как может мужчина. Я  пришла  в себя. И
снова начала  бывать  в обществе.  Ну...  - Она  задумалась. Он  наблюдал ее
внутренний  взгляд,  в  то   время  как  рассеянный   свет  фар  проезжающих
автомобилей  освещал  ее  расслабленное  лицо,  в  котором  он теперь  видел
величавость. - У меня  был роман с  этим актером. Я вызвала на  свадьбу свою
мать.
     - Откуда вы родом?
     - Из Рочестера. Нас  семь сестер. Я самая старшая. Моя мать приехала, и
он ушел.
     - Он не женился на вас.
     - Даже не собирался. Он просто сбежал.
     - Это тогда вы болели?
     - Да. Это  тогда я болела. Я вернулась в Рочестер и  там пришла в себя.
Именно тогда я поняла, в чем причина.
     - О чем это вы?
     Она повернулась к нему  и задумалась  на мгновение.  -  Вы когда-нибудь
слушали отца Кафлина Отец Кафлин - американский проповедник, известен своими
антисемитскими  выступлениями в  США  с 30-х  годов (здесь и  далее -  прим.
перев.).?
     - Да, конечно. Много раз.
     -  Было ощущение, как будто он  обращается лично ко мне. Слушая его,  я
была уверена, что  ему  можно верить.  Это  именно то, чего я хочу от людей,
чтобы они говорили  правду, как он. Просто в жар бросает, когда  слышишь его
голос. А то, что он говорил, было так правильно, понимаете? Это единственный
священник из тех, кого я когда-либо слышала, который имеет мужество говорить
о таких вещах. Он действительно знает, что такое есть  Бог... Или вы так  не
считаете?
     -  Считаю.  Думаю,  он  очень  убедительно  доказывал  свои  мысли.  Вы
католичка?
     -  Нет, но  по  воскресеньям,  как правило,  хожу в  церковь. Но совсем
необязательно быть католиком, чтобы верить в него.
     - Знаю. Я просто спросил.
     - Он заставил меня снова поверить в  Бога. Он  смог это. Я не  шучу, он
вернул мне надежду. Я имею в виду веру в то, что есть еще порядочные люди.
     На них опустилось  спокойствие, возвышенный  покой.  Он был уверен, что
она подразумевала его, и то, как доброжелательно и откровенно он обращался с
ней  последнюю  неделю.  Пока  они  молчали,   он  думал   о  ней,  что  она
одухотворенный человек. Женщина, с которой жестоко  обошлись. Ему захотелось
убаюкать ее  голову в  своих руках и защитить. И  все же он не мог перестать
удивляться,  откуда у нее взялся этот бруклинский говорок, если она приехала
из Рочестера, где говорят совсем по-другому.
     - Вы ходили в школу в Рочестере? - спросил он невпопад.
     Она взглянула на него. - Вы что не верите, что я приехала из Рочестера?
     - Конечно, верю. Я просто подумал...
     - Вы поверили во все, что я рассказала? - чрезвычайно серьезно спросила
она.
     Если бы он сказал нет, она бы встала и ушла. Он знал,  что она бы ушла.
Так что он сказал, что поверил ей. И без предупреждения, она  взяла его лицо
в руки так, что он  не мог  пошевелиться, приблизилась губами  к его губам и
посмотрела ему в глаза, как будто собираясь расплакаться. А потом она крепко
поцеловала  его  и освободила. Он продолжал  сидеть,  ничего не видя.  Через
мгновение она  вынула носовой  платок и  поднесла  его к  носу, при  этом ее
голова склонилась и он увидел, что она плачет.
     - Не плачьте, - сказал он, взяв ее за руку.
     Она встала и  пошла  прочь. Он догнал  ее. Она  ничего не  сказала. Они
брели вдоль края парка. Слава Богу, подумал он, что уже так темно.
     Через некоторое время он почувствовал, что  она ждет, чтобы он повел ее
куда-нибудь.   До  сих   пор,  прогуливаясь   вместе,  они   всегда  куда-то
направлялись. Вход в парк был в четверти квартала впереди от них.
     Он неловко,  будто  помогая идти по ступенькам,  взял ее под локоть. Но
поблизости  не было ступенек,  и  он не знал,  нужно  ли что-нибудь сказать,
прежде чем взять ее под руку. Вход в парк был  уже всего в нескольких шагах,
и, казалось, она реагировала  на малейшее пожатие его руки. Затаив  дыхание,
он повернул  ее направо,  к входу и она подчинилась. Они свернули на  темную
дорожку, которая, извиваясь, вела вниз к маленькому озерку.
     С обеих  сторон  виднелись склоны холмов и неподвижные деревья. Дорожка
повела  между  холмами,  и  воздух  здесь вообще  не двигался.  Он  старался
смотреть  только  прямо  вперед, после того,  как,  проходя  мимо  скамейки,
увидел, что  на  ней лежали  вытянувшись  матрос  с девушкой.  Ему  пришло в
голову, что он с  детства  не был в  парке ночью.  В  те времена  были люди,
которые бродили среди  густых  зарослей с  электрическими  фонарями  и когда
находили в траве подобную парочку, то требовали с них деньги.
     - Здесь прохладно, - тихо сказала она.
     - Да, действительно, - согласился он.
     Было ли это самое время  попросить  ее пригласить  его к  себе  или это
прозвучит оскорбительно? Сбоку,  в темноте между  высокими кустами сирени он
услышал движение и хриплый  шепот. Гертруда казалось, стала дышать иначе. Он
этого не сделает.  Чего  бы она от  него не  ожидала, он знал, что не сможет
попросить ее. В темноте он увидел пустую скамейку под нависающим деревом.
     - Хотите, присядем? - едва слышно спросил он.
     - Хочу, - сказала она.
     Как  только  они подошли  к  скамейке,  к  ним подбежала  девушка.  Она
запыхалась,  и в отблесках отдаленного света было видно ее лицо, - у нее был
нежный маленький как у ребенка рот,  копна мелко завитых волос, а коричневый
гребень едва держался на распустившейся пряди.
     - Вот здорово! - выпалила она прямо в  лицо Ньюмену. Он увидел, что она
напугана.  Она  резко   повернулась  назад,   и  завитушки  на   ее   голове
всколыхнулись.
     - Вот это да!.. - жадно хватая воздух, сказала она.
     - Что случилось? - спокойно спросила Гертруда.
     - Моя подруга. Вы не видели девушку в широкой  голубой юбке  в сборку в
сандалиях? - безнадежно спросила она.
     - Нет, мы никого не видели.
     - Вот это да! - Она начала плакать.
     - Прекрати, - раздраженно сказала Гертруда. - Где ты оставила ее?
     -  Думаю,  матрос  увел ее,  -  снова  всматриваясь  в темноту, сказала
девушка.
     -  Он что,  за шиворот ее  утащил? -  рассердившись на моряка, спросила
Гертруда.
     Ньюмен озадаченно глянул на Гертруду. Он бы уже ушел отсюда.
     - Нет, мы гуляли.  Мой матрос ушел, и тогда я поискала  ее, и ее там не
оказалось, - объяснила девушка.
     - Вас что, подцепили? - Гертруда нахмурилась от тупости девушки.
     -  Да, - призналась девушка.  Но Ньюмен видел, что она понимала, что ее
не осуждают.
     - Ты знаешь, как их зовут? - спросила Гертруда.
     - Да, но не их настоящие имена.
     - Тебе бы найти полицейского, это лучшее, что ты можешь сделать.
     - Я не хочу. Помогите, ее заберут в тюрьму.
     - Ты пьяна, да? - Гертруда спрашивала с бесстрастностью знатока.
     - Нет, я  пила,  но я уже  больше  не пьяна. Помогите, ее мать  прибьет
меня. Она пошла гулять в первый раз.  Она еще ребенок. Пожалуйста, я обещала
привести ее домой в девять.
     Гертруда на мгновение задумалась.  Ньюмен все еще держал ее под руку, и
он предчувствовал катастрофу, если Гертруда решит пойти с девушкой.
     - Где ты с ней рассталась? Идем, - в конце концов, сказала Гертруда.
     Девушка  с  благодарностью взглянула на  Гертруду и своей детской рукой
позвала ее за собой. Все  трое  поспешили вперед. Ньюмен пытался  придумать,
что бы сказать; он не мог позволить себе просто так идти за ней.
     Они быстро и внимательно продолжали  идти по тропинке. Ньюмен трепетал,
- он гордился Гертрудой и боялся ее. Кто она  такая? Кто эта девушка? Что он
сам здесь делает? Черт подери...!
     Они  подошли  к   питьевому  фонтанчику,   и   девушка  остановилась  и
огляделась,  пытаясь вспомнить  куда  идти.  Она  показала  на  низкий холм,
который возвышался слева от тропинки.  Холм  зарос кустарником вперемешку  с
деревьями, и там не было освещения, что означало, что там нет ни дорожки, ни
полиции.
     Показывая туда, девушка тихо сказала: - Мне  кажется,  она осталась там
наверху. Вы можете подняться туда вместе со мной? - взмолилась она.
     Гертруда всмотрелась  в  темноту холма.  Ньюмен делал вид, что тоже его
изучает. Страх перед темнотой,  которым он страдал, теперь изливался с холма
прямо в него. Его колени вздрогнули.
     - Тот матрос был сильно пьян? - для виду спросил он.
     - Я не знаю. Я не помню. Мне нужно найти ее, пожалуйста, мистер.
     Гертруда посмотрела на него: - Пойдем туда?
     Ее голос  был пьян от возбуждения. Он хотел уйти. Теперь она была чужой
ему. - Хорошо, - прошептал он.
     - Идем, - сказала она.
     Следом за девушкой они сошли с дорожки и начали взбираться на небольшой
пригорок.  Уйдя  с дорожки, они  сразу перестали  вообще что-либо видеть.  В
темноте  они  слышали,  как  хлюпает носом  идущая  впереди  девушка.  Через
мгновение они  смогли разглядеть ее, она слегка наклонилась как будто чтобы,
карабкаясь, видеть землю под низко свисающими ветвями.
     Ньюмен ухватился  за руку Гертруды. Его тело излучало тепло, а воротник
душил. Он  почувствовал  себя необычно, как-то крупнее, немного смелее. Было
ощущение, как будто  он всегда хотел жить подобной жизнью,  как будто сейчас
Гертруда открыла  это желание в нем, и  сочла его само собой разумеющимся. И
он любил  ее за  это доверие к нему когда они пробирались сквозь темноту  за
согнувшейся сопящей девушкой. Что-то зашуршало среди веток одного из кустов.
Все трое замерли. Ньюмен вздрогнул от неожиданности, когда почувствовал, как
впиваются в его предплечье пальцы Гертруды. В  то же время она прижимала его
руку к себе. Девушка  стала на четвереньки и  посмотрела в куст. Нагнувшись,
она заглянула под густой верхний слой листьев,  встала, подошла к Гертруде и
прошептала  ей  в  ухо:  -  Это не они.  Потом она повернулась  и продолжила
подъем. Ньюмен почувствовал,  что  пальцы Гертруды  ослабили хватку.  Теперь
девушка немного опережала их, потому что они замедлили  шаг.  Впереди и  над
собой они увидели вершину холма и очертания огромного черного дерева на фоне
неба.  Когда они поднялись наверх,  у  подножия  дерева  стало  видно что-то
белое. Они видели,  как девушка остановилась возле дерева, и через мгновение
присоединились к ней и  увидели  разложенную на  земле подстилку  из  газет.
Девушка   наклонилась  и  подняла  что-то,  потом   вышла  из-под  дерева  и
остановилась там, где  кончалась тень  и светила луна. Ньюмен увидел у нее в
руке маленькую бутылочку виски. Гертруда  не пошевелилась,  чтобы подойти  к
ней и какое-то время они так  и стояли,  наблюдая девушку, которая разбирала
этикетку.  Гертруда  осматривалась  вокруг, но  на девушку уже  не смотрела.
Девушка бросила бутылку  и подошла к  ним. Она  задумчиво  вздохнула и  тихо
сказала: - Они здесь были.
     Она повернула голову, осматривая темные склоны под ними.
     -  Не  могли  бы  вы  пойти со мной?  Я  знаю, куда они  могли пойти за
выпивкой.  Пожалуйста,  я  должна  привести  ее  домой.  Я  просто  обязана.
Пожалуйста, Миссис, - собираясь расплакаться, сказала она.
     -  Идем  дальше, - прошептала Гертруда.  Ньюмен  задрожал от ее низкого
томного  голоса. Девушка начала спускаться тем  же  путем,  каким  они  туда
поднялись. Гертруда и Ньюмен повернулись и  пошли за ней. Через мгновение их
снова поглотила глубокая чернота холма. Теперь они не видели девушку. Ньюмен
подождал Гертруду, чтобы пойти  немного  быстрее  или  позвать девушку.  Они
замедлили  шаг.  А  потом  они  остановились,  и  Ньюмен  почувствовал,  как
расслабляется тело Гертруды, и стал перед ней. Теперь она стояла на шаг ниже
по склону, а он оказался над ней и выше ее. Ему удалось взять ее  за руку, и
она тут же обвила его своей другой рукой, и он поцеловал ее губы,  и ее духи
струились на него, как будто пузырек открыли у него прямо под носом.


     Глядя сквозь листья дерева, он видел неясное зарево, которое отбрасывал
на небо окружающий парк город. Он чувствовал, что его  тело отсоединилось от
него, бесчувственное, как челюсть на приеме у зубного врача.
     - Господи! - тихо произнесла она. Она покачивала  головой  из стороны в
сторону. Это было первое слово, которое они произнесли за полчаса.
     Он  повернулся и,  глядя  сбоку  на ее лицо,  попытался сложить слова в
предложение. Чувство сожаления было таким глубоким, что он задыхался.
     - Господи, - снова тихо сказала  она, и  повернула к нему голову. - Где
ты этому научился...
     - Я...
     Прежде  чем он смог начать  извиняться, ее лицо повернулось к нему, она
поцеловала его в губы, и он вздрогнул.  Потом она  снова опустила  голову на
траву. - Господи, мы  не должны были этого делать. Знаешь, ты просто поразил
меня?  Ты  просто уничтожил  меня. -  Она  прикрыла  глаза тыльной  стороной
ладони.
     Его сожаление улетучилось,  как только он понял, как она его любила. Он
приподнялся на локте. Вы... ты в порядке? - спросил он неуверенно.
     - Да, - нежно выдохнула она. - Господи. Мне хорошо, -  снова  со стоном
произнесла она, - я никогда  не думала,  что ты на это  способен. Ты  просто
уничтожил меня.
     Изумившись, он попытался  вспомнить,  как  все  произошло, и подивился,
можно  ли  было,  назвать  это  соблазнением девушки.  -  Дорогая, я не смог
сдержаться, - сказал он, извиняясь уже слабее.
     Неожиданно она села и, сильно  прижимая  его голову к  траве, обхватила
его  лицо  и поцеловала. Затем она легла  щекой ему на  грудь  и восторженно
прошептала: - Боже.
     Он  смотрел сквозь дерево вверх. Через минуту он расправил грудь  и, не
меняя положения,  стал  дышать  животом.  Он снова  начал ощущать свое тело.
Конечности как  будто удлинились и  стали толще. На миг он почувствовал себя
выше ростом.
     -  Гертруда,  -   сказал  он.  Они  должны  были  идти.  Он  продолжать
всматриваться в темноту, готовый к миганию электрического фонаря.
     Она подняла  голову  и посмотрела вниз  на него. -  Сейчас ты  похож на
Клода Рейнса.
     - Это потому, что ты не видишь моего лица, - улыбнулся он.
     - Я  все равно  могу представить, как  ты выглядишь.  У тебя  такие  же
маленькие  мешочки под  глазами.  А еще  ты приблизительно его размера.  Ты,
правда, похож. Я видела его в Голливуде. Вы очень похожи.
     - Ну, давай, давай.
     - Я не шучу. Ты можешь сделать состояние в кино.
     - А вот теперь хватит. - Эти слова смутили и вывели его из себя.
     - Ты зря тратишь время, действительно, зря.
     - Я не актер. И никогда не смогу им стать.
     - Совсем необязательно  быть актером. Ты можешь быть руководителем.  Ты
мужчина руководящего типа.
     - Ты действительно так думаешь?
     - Да. Знаешь,  большинство руководителей  занимают свои должности после
сорока  лет.  Я  как-то  прочитала  это  в  одной газете,  когда  мне делали
прическу.
     - Я слышал об этом, но...
     - Ты должен внимательнее осмотреться по сторонам. В  тебе, по-видимому,
много скрытого потенциала. Дома я смотрела твой месяц по зодиаку.
     - Правда? Я собирался спросить у тебя.
     - Ты действительно принадлежишь к руководящему типу.
     - Ну, я не слишком серьезно отношусь к...
     - Не обманывай себя. Некоторые крупнейшие голливудские звезды и шагу не
ступят, пока не проверят, что им предвещает гороскоп.
     - Я читал об этом.
     - Это так. Потому что  с твоими знаниями  у тебя  перспективы  большого
человека. Я серьезно.  Иногда в конторе насмотрюсь на всех этих начальников,
а потом гляну на тебя...
     - Ну, я могу только попробовать. Я выполняю свою работу и...
     - Никто  ничего не достигает,  просто выполняя свою работу.  Тебе нужно
установить связи. Ты чересчур скромничаешь и  твоего ума и таланта не видно.
Я все время  хотела тебе это сказать.  Правда, -  сказала она. - Тебе  всего
лишь нужно  выбрать, каким  заняться делом. Что-нибудь  такое, что даст тебе
возможность расправить плечи и продемонстрировать свои способности.
     Он прислушивался, чтобы не пропустить шум шагов. Если бы он только смог
сделать  так, чтобы они  продолжили этот  разговор, снова прогуливаясь и  не
произвести впечатление ханжи...
     - Какое дело ты имеешь в виду? - спросил он.
     - О,  существуют сотни  разных занятий.  Я же вижу что ты ответственный
человек.
     -  Я привык быть ответственным, -  частично  согласился он. - Но, чтобы
начать свое дело, нужны деньги.
     - Но не  в том  случае  если есть  богатые связи. Знаешь  того  мистера
Гелвея в отделе продаж?
     - Ну?
     - Ты думаешь, после войны этот парень будет работать за зарплату?
     - Я плохо его знаю.
     - Ну  а я время от времени  с ним разговариваю. Еще будут звучать Трубы
Мира, а этот парень уже  уйдет  из компании,  чтобы начать  свое собственное
дело. Тебе обязательно нужно познакомиться с ним поближе. Или возьми мистера
Макинтая. Хотя Мак скорее напьется, когда закончится эта война, и будет пить
пока не  начнется следующая.  Но  у  него  есть идеи, да, у Мака есть  идеи.
Лоренс, все дело в том,  что тебе нужно познакомиться с  кем-нибудь из таких
ребят.   Это   я  знаю.   Точно.  Покрутись   немного   среди  них.   Там  и
сориентируешься.
     - Гертруда, я не знаю, выйдет ли у меня это...
     - Я не имею в виду, что ты...
     - Нет, я имею в виду, что я не  такой. В бизнесе приходится жульничать.
Я...
     - Но есть дела, где ты можешь оставаться порядочным.
     - Это так. Но...
     -  Именно о  таком деле  я и  говорю, - сказала  она. Она  опиралась на
локоть, ее лицо было рядом с его лицом.  Он  продолжал смотреть  мимо нее на
дерево, пытаясь найти в ее словах истину.  - Гелвей собирается открыть завод
по производству пластмасс. Ты получишь место, если начнешь работать вместе с
хозяином. Ты даже можешь стать компаньоном через какое-то время.
     Она снова легла в траву, и он посмотрел на ее лицо. - Тебе нужно иногда
выбираться на  Побережье, -  сказала  она, - посмотреть дома, в  которых там
живут! Господи... снова восторженно вздохнула она. - Это  то о чем я мечтаю,
- сказала она тихо, - только об этом я всегда и мечтала.
     - Но ведь не могут же все быть богатыми.
     - Ты бы мог, - сказала она, потрепав  его за щеку. - В тебе это есть. У
меня чутье на людей. Я в этом разбираюсь.
     - Не знаю. Сомневаюсь, что когда-нибудь разбогатею.
     - Может, ты никогда и не хотел быть богатым? - весело спросила она.
     - Хотел, конечно. Никто не скажет, что  я  когда-нибудь  отказывался от
денег.
     - Но ты об этом не думаешь, - спросила она.
     -  Ну  да, задумывался... ну, я  не знаю, что человек  начинает делать,
чтобы стать богатым. -  Он засмеялся  над тем,  как механически он изобразил
процесс. Левой рукой он водил  по  траве,  потом подумал о собаках и положил
руку на живот.
     -  То,  о  чем  я говорила. Связи. Контакты. Вот почему  я советую тебе
п