абывать, что драма родилась
     (98)

     из обряда, что шествия, выходы и хоры занимали в ней громадное место...
Да  и в комедии тоже... Нам  твердят, что  Мольер-де  прислушивался  к языку
крючников Моста менял... Что же, возможно, пожалуй даже бесспорно, однако он
прислушивался к этому языку, чтобы потом его стилизовать.
     --  Вы правы,-- отвечал Леон  Лоран.-- Вы совершенно правы.  Вот почему
мне  и хочется,  Менетрие,  чтобы  вы  писали  для театра... Ваши лирические
тирады,  ваши  изысканные образы... Вопреки  поверхностному  впечатлению они
великолепный  материал для  актеров. Возьмите же на себя роль скульптора. Мы
оживим ваши статуи.
     Лоран говорил короткими фразами, которым его  прекрасный голос придавал
глубокую выразительность.
     -- Да ведь я и так пишу для театра,-- отвечал Крк-стиан.
     -- Нет, дорогой! Нет!.. Вы пишете поэмы-диалоги, это  театр в  кресле у
камина, но вы ни разу не дерзнули предстать перед публикой.
     -- Мои пьесы не ставят.
     --  Скажите лучше,  что вы  никогда  не  стремились к  тому,  чтобы  их
ставили... Вы  никогда не считались  с законами сцены. А ведь без этого  нет
театра...  Напишите пьесу для меня... Да, мой друг, лично  для меня... Тогда
вы увидите, что такое  репетиция... А это лучшая школа...  Понимаете, вы еще
не  избавились  --  на  мой  взгляд,  это  ваш  единственный  недостаток--от
некоторой ходульности символизма... Так вот, стоит вам услышать ваш текст со
сцены,  и  вы сами  заметите  все  ваши  промахи.  Театральные подмостки для
драматурга--то же самое, что  для оратора пластинка с записью его голоса. Он
слышит свои недостатки и исправляет их.
     -- Вот эти самые слова я  твержу Кристиану с утра до вечера,--  сказала
Клер.-- Он создан для театра.
     -- Не знаю,--сказал Кристиан.
     -- Ну что вам стоит попробовать... Я вам повторяю:
     напишите пьесу для меня.
     -- На какой сюжет?
     --  Да их у вас сотни,--сказал Леон Лоран.--Боже  мой, ведь каждый раз,
как мы встречаемся, вы  излагаете мне первый  акт какой-нибудь пьесы,  почти
всегда блестящий. Сюжет! Да вам надо только сесть за стол и
     (99)

     записать  то,  что вы  мне  уже  рассказывали...  И  вообще  это  проще
простого. Я с закрытыми  глазами возьму любую пьесу, какую вы мне принесете.
Кристиан на мгновение задумался.
     -- Пожалуй,  у меня есть одна  идея,--сказал он.--  Вы знаете, как меня
сейчас  волнует угроза  войны, как я  пытаюсь, к  сожалению тщетно, привлечь
внимание французов к откровенным планам безумцев, правящих Германией...
     --  Я   читал   ваши  статьи  в  "Фигаро",--сказал  Леон  Лоран.--  Они
красноречивы  и полезны.  Но  только, вы сами  знаете,  слишком  современная
пьеса...
     -- Да нет же, я вовсе  не собираюсь предлагать вам пьесу из современной
жизни. Я  хотел бы перенести действие  совсем в  другую эпоху.  Помните, как
вели себя афиняне, когда Филипп Македонский требовал жизненного пространства
и завоевывал одно за другим маленькие  греческие государства? "Берегитесь,--
твердил  афинянам Демосфен.--  Берегитесь!  Если  вы не  придете  на  помощь
Чехословакии,  вам  тоже не  избежать гибели". Но  афиняне  были  доверчивы,
легкомысленны,  а  у  Филиппа   была   пятая  колонна...  Демосфен  потерпел
поражение... А потом в  один прекрасный  день настал черед Афин... Это будет
второй акт.
     -- Великолепно!-- с увлечением воскликнул Леон Лоран.--Чудесно. Вот вам
и сюжет! А теперь не откладывайте в долгий ящик и за работу!
     -- Погодите,-- сказал Кристиан.-- Мне надо еще кое-что перечитать. Но я
уже представляю, каким вы будете блистательным Демосфеном. Ведь вы, конечно,
возьмете роль Демосфена?
     -- Еще бы!
     Восхищенная Клер до  пяти часов  утра  упивалась их спорами  о  будущей
пьесе. Когда  Лоран и Менетрие расстались, основные сцены были уже намечены.
Кристиан  даже  придумал   финальную  реплику.  После   множества  перипетий
внезапная смерть Филиппа кажется чудом, которое спасет Афины. Но Демосфен не
верит ни в длительность чудес,  ни в то, что афинян может спасти  что-нибудь
иное, кроме их собственной воли, мужества и стойкости. "Да,--говорит  он,--я
слышу... Филипп умер... Но как зовут сына Филиппа?" И чей-то голос отвечает:
     "Александр!"
     (100)

     --   Превосходно!--воскликнул   Леон    Лоран.--Превосходно!   Я    уже
представляю,  как я  это скажу... Менетрие!  Если вы  не  закончите  пьесу в
течение месяца, вы недостойны театра.
     Через месяц  пьеса была завершена.  Теперь мы  знаем, что она оправдала
все надежды  Клер и Лорана.  Но когда  после читки  пьесы в  театре, ставшей
подлинным  триумфом  автора,  Лоран  явился  к  нему,  чтобы  договориться о
распределении  ролей,  сроках  постановки  и  репетициях, вид у  актера  был
озабоченный   и   смущенный.  Кристиану,  болезненно  мнительному,  как  все
художники, когда дело касается их творений, показалось,  что Лоран не вполне
удовлетворен.
     -- Нет,-- сказал  он жене после того, как Леон Лоран ушел.--Нет, что-то
его не устраивает... Но что?.. Он мне  не сказал... Ничего  не  сказал... Но
что-то неуловимое... Я не стану  утверждать,  что пьеса ему  не  нравится...
Наоборот, он опять говорил о своей роли и о сцене в ареопаге с увлечением, в
искренности которого невозможно  усомниться... Но  у  него  какая-то  задняя
мысль... В чем дело... Не понимаю...
     Клер улыбнулась.
     -- Кристиан,-- сказала она.-- Вы -- великий писатель, и  я от всей души
восхищаюсь вами.  Но  вы  трогательно  наивны во  всем, что  касается  самых
простых  человеческих  отношений.  Поверьте  мне,  даже  не  видя Лорана,  я
совершенно твердо знаю, что произошло.
     -- Что же?
     -- Вернее сказать--чего не произошло. Чего не хватает... А не хватает в
вашей   пьесе,   дорогой,   роли   для   Элен   Мессьер...   Признайтесь  по
справедливости, что я вас об этом предупреждала.
     Кристиан раздраженно возразил.
     -- А какая тут могла быть  роль  для Мессьер? Она прелестная комедийная
актриса,  ей отлично  удаются  образы Мюссе  и Мариво, но что ей, скажите на
милость, делать в политической трагедии?
     -- Ах,  любовь моя, вы смешиваете совершенно разные проблемы! Речь идет
совсем не о  том, что Элен будет делать в политической трагедии. Все гораздо
проще--речь идет о том, что сделать, чтобы Леон  Лоран жил в добром согласии
со своей любовницей.
     -- Элен Мессьер--любовница Леона Лорана?
     (101)

     -- Вы свалились с луны, дорогой? Они живут вместе вот уже четыре года.
     -- Откуда я мог это знать? И при чем здесь моя пьеса?  Так вы  думаете,
что Лорану хочется...
     -- Я не думаю, Кристиан, я твердо знаю, что Лоран хочет  и, если вы его
к этому вынудите, потребует роли для Мессьер. Замечу, кстати, что, по-моему,
не так уж трудно доставить ему это удовольствие... Почему бы вам не добавить
одно действующее лицо...
     -- Ни за что! Это разрушит всю композицию моей пьесы...
     -- Дело ваше, Кристиан... Но мы еще вернемся к этой теме...
     Они и в самом деле вернулись к  этой  теме,  когда Леон Лоран,  который
становился  все более  озабоченным  и  хмурым,  начал говорить  о трудностях
постановки,  о  прежних  обязательствах  театра,  о  предстоящих  гастролях.
Кристиан, которому с тех пор, как он закончил пьесу, не терпелось увидеть ее
на сцене, тоже стал раздражительным и мрачным.
     --  Друг мой,--сказала  ему  Клер.--Оставьте меня как-нибудь наедине  с
Лораном.  Мне он решится высказать все, что у него на душе, и  я  обещаю вам
все уладить... Разумеется, с условием, что вы напишете женскую роль.
     --  Да как же я ее напишу?  Не могу же  я переделывать пьесу, которую я
имею смелость считать произведением искусства, по прихоти...
     -- Ох, Кристиан, ведь это же легче легкого,  да  еще  при вашей богатой
фантазии...  Ну  вот хотя бы  во втором акте, когда  македонцы организуют  в
Афинах пятую колонну, почему бы им не прибегнуть к услугам умной куртизанки,
подруги влиятельных  афинян,  банкиров и государственных деятелей... Вот вам
готовый персонаж--и, кстати сказать, вполне правдоподобный.
     --  Гм,  пожалуй... И  при  этом  можно... А  знаете,  вы  правы, очень
интересно показать секретные методы пропаганды, старые как мир...
     Клер  знала,  что  каждое  семя,  брошенное  в  воображение  Кристиана,
обязательно даст росток. Теперь она взялась за Лорана  и тут  тоже  одержала
полную победу.
     --  Ах,  что  за  чудесная  мысль!  --  с  облегчением сказал  Лоран.--
Понимаете, я не смел заговорить об этом

     (102)
     с вашим мужем -- к  нему невозможно подступиться, когда речь идет о его
произведениях,-- но публика очень  плохо принимает пьесы  без женщин... Даже
Шекспир в "Юлии Цезаре"... Да и Корнель ввел в драму Горациев фигуру Сабины,
а Расин Арисию в миф о Федре... И потом, мадам, вам я  признаюсь откровенно:
я  бы не хотел ставить пьесу, где у Элен  не  будет  роли...  Не хотел бы...
Понимаете, она молода, она привязана ко мне,  но  она любит  танцевать,  как
огня  боится  одиночества... Если  я буду  каждый вечер занят в  театре, она
станет  проводить  время с другими  мужчинами,  и, сознаюсь  вам,  я потеряю
покой... Но  если  ваш  муж напишет  для нее маленькую роль, все уладится...
Через неделю мы начнем репетировать...
     Так родился образ Миррины. Создавая ее, Кристиан вспоминал одновременно
и некоторых  героинь Аристофана,  женщин остроумных и  циничных,  и  кокеток
Мариво,  играя  которых  Элен  Мессьер   стяжала   первые  лавры.  Из  этого
парадоксального сочетания, к удивлению самого автора, родился оригинальный и
пленительный образ. "На редкость выигрышная роль",-- говорил Лоран.
     Клер пригласила Элен Мессьер к обеду, чтобы  Мене-трие мог прочитать ей
новый  вариант пьесы.  Элен  была  прелестная  крошечная женщина  с длинными
опущенными  ресницами,  осторожная и  вкрадчивая, как кошечка. Говорила  она
мало, но ни разу не сказала глупости. Кристиану она понравилась.
     --  Эта отнюдь  не  наивная  инженю  прямо  создана для  роли  коварной
предательницы.
     -- Уж не слишком ли она вам нравится, Кристиан?
     -- О нет! А потом разве она не  любит Лорана? Он не только ее любовник,
он ее создал. Она--творение его рук. Не будь Лорана, чего бы она стоила?
     -- Вы  думаете, Кристиан,  сознание того,  что она многим  ему обязана,
подогревает  ее  нежные  чувства?  А вот мне,  закоренелой женоненавистнице,
сдается, что она скорее затаила против него неосознанную  досаду... Впрочем,
какое нам до этого дело? Роль ей понравилась, значит, все идет как по маслу.
     Все и  впрямь шло как по маслу в  течение недели. Но потом Лоран  снова
помрачнел.
     -- Что с ним такое? -- спросил Кристиан.
     (103)

     -- На этот раз не знаю,-- ответила Клер.-- Но узнаю...
     Лоран и в самом деле не заставил себя долго просить и поведал Клер свои
тревоги.
     -- Ну так вот: роль прелестна, и Элен в восторге... Но... Понимаете, мы
живем  под  одной крышей, и  когда надо ехать в  театр,  берем одно такси...
Какой смысл ехать врозь?.. Но если Элен появляется на сцене только во втором
акте,  что  она  станет делать целый  час  в своей  уборной? Либо она  будет
скучать,  а  этого   она  совершенно  не   выносит,  либо  станет  принимать
поклонников... А  уж я себя знаю...  это отзовется на моей игре. Не говоря о
моем сердце... Конечно, Кристиану Менетрие нет дела до моего сердца, но зато
моя игра...
     -- Короче говоря,-- сказала Клер,-- вы хотите, чтобы Миррина появлялась
на сцене в первом акте?
     -- Мадам, от вас ничего не скроешь.
     Когда  Клер передала мужу  это  новое требование,  он сначала  пришел в
негодование: "Ни одному писателю не приходилось работать в таких  условиях!"
Но  Клер отлично знала  характер Кристиана; прежде всего следовало успокоить
его совесть.
     -- Кристиан,  все  драматурги работали  именно в таких  условиях...  Вы
отлично  знаете,  что  Шекспиру  приходилось считаться  с  внешностью  своих
актеров,  а  Расин  писал для  Шанмеле.  Об  этом свидетельствует  мадам  де
Севинье.
     -- Она ненавидела Расина.
     -- Но она хорошо его знала.
     Миррина появилась в первом акте. Надо ли говорить, что проблема  такси,
связанная  с прибытием артистов в театр, вставала со  всей остротой  и после
спектакля, и что в последнем варианте пьесы Миррине пришлось участвовать и в
третьем акте. Тут снова не обошлось без вмешательства Клер.
     -- В  самом  деле,  Кристиан, почему  бы  этой Миррине  не  стать после
поражения  добродетельной  патриоткой?   Пусть  она  уйдет  в  маки,  станет
любовницей Демосфена.
     --  Право, Клер,  вздумай я следовать вашим советам, я  скоро  дойду до
голливудских сусальностей... Хватит, больше я не добавлю ни строчки.
     --   Я  не  вижу  ничего  пошлого  и   неправдоподобного  в  том,   что
легкомысленная женщина любит родину.
     (104)

     В  жизни такие  случаи  бывают  сплошь  и  рядом.  Кастильо-не  пленила
Наполеона   III  своей   страстной   мечтой   объ-единитв*Италию...   Только
преображение Миррины надо подать изящно и неожиданно... Но вы в таких сценах
не знаете  соперников...  Ну,  а  насчет  связи  с  Демосфеном  я,  конечно,
пошутила...
     -- А почему пошутили? Очень многие деятели французской революции...
     Успокоенная Клер поспешила  утешить Лорана, и роль Миррины, разросшаяся
и обогащенная, стала одной из главных ролей пьесы.
     Наступил день  "генеральной".  Это был триумф. "Весь Париж,  как Лоран,
восхищался Мирриной"  *.  Зрители,  которые  в душе  разделяли  политические
опасения Мене-трие и подсознательно  тосковали по национальной драматургии в
духе эсхиловых "Персов", устроили овацию автору. Критики хвалили писателя за
то, что он с таким мастерством осовременил античный сюжет, ни разу не впав в
пародию. Даже Фабер, всегда очень придирчивый к своим собратьям, сказал Клер
за кулисами несколько любезных слов.
     --  Вы  приложили  свою лапку к этой Миррине,  прелестная  смуглянка,--
заметил он с брюзгливым  добродушием.--Спору нет--это истая женщина, женщина
до мозга костей. Ваш праведный супруг без вашей помощи никогда не додумался,
бы до такого образа... Признайтесь, Кристиан мало что смыслит в женщинах!..
     -- Очень  рада, что  вам нравится Миррина,--сказала  Клер.--Но я тут ни
при чем.
     На другой день  Робер Кам в своей  рецензии говорил  только о  Миррине.
"Отныне,-- утверждал он,-- имя  Миррины станет таким же  нарицательным,  как
имена Агнесы или  Селимены".  Клер,  через плечо  мужа с восторгом  читавшая
статью, не удержалась и пробормотала:
     -- Подумать только, не будь этой  истории с такси, Миррина  никогда  не
увидела бы света.
     Остальное  принадлежит  истории литературы. Как известно,  "Филипп" был
переведен на  многие языки  и положил начало новому французскому  театру. Но
зато вряд ли кто знает, что в прошлом году, когда Элен
     ___________________________________________________________________
     * Моруа перефразировал строку  из  IX сатиры  Буало, где  говорится  об
успехе "Сида" Корнеля
     (105)

     Мессьер, бросив Лорана, вышла замуж за голливудского режиссера, великий
артист  обратился к  вдове Кристиана  Менетрие, Клер,  наследнице  авторских
праупокойного драматурга, с просьбой вычеркнуть рольМиррины.
     -- Ведь мы-то с  вами знаем,-- сказал  он,--  что эта роль появилась  в
пьесе случайно, в первом  варианте ее не было; почему бы нам не восстановить
старый вариант?.. Это  вернуло бы  роли  Демосфена  аскетическую  суровость,
которая, признаться,  мне  гораздо  больше  по  сердцу...  Кстати, тогда  не
придется искать новую актрису на  роль Миррины... А обойдясь  без премьерши,
мы сэкономим на ее жалованье.
     Однако Клер мягко, но решительно отклонила его просьбу.
     -- Уверяю  вас,  Лоран, вы без  труда создадите новую Миррину. Вам  это
хорошо удается...  А я  не хочу  никаких  переделок в  пьесе моего мужа.  Не
следует разъединять то, что соединил Кристиан...
     И   Миррина,   дитя  необходимости   и  вдохновения,  продолжала   свое
триумфальное шествие по сценам мира.
     (106)

     ____________________________________________________________________________

     Проклятье Золотого тельца

     Войдя в нью-йоркский ресторан "Золотая змея", где я был завсегдатаем, я
сразу заметил  за первым  столиком маленького старичка,  перед которым лежал
большой кровавый бифштекс. По правде говоря, вначале  мое внимание привлекло
свежее мясо, которое в эти годы было редкостью, но  потом меня заинтересовал
и сам старик с печальным, тонким  лицом. Я сразу почувствовал,  что встречал
его прежде, не то в Париже, не то где-то еще. Усевшись за столик, я подозвал
хозяина, расторопного и ловкого уроженца Перигора, который  сумел превратить
этот маленький тесный подвальчик в приют гурманов.
     -- Скажите-ка,  господин  Робер,  кто  этот посетитель,  который  сидит
справа от двери? Ведь он француз?
     --  Который? Тот, что  сидит один за столиком? Это господин  Борак.  Он
бывает у нас ежедневно.
     -- Борак? Промышленник? Ну,  конечно же, теперь и я  узнаю. Но прежде я
его ни разу у вас не видел.
     -- Он обычно приходит раньше всех. Он любит одиночество.
     Хозяин наклонился к моему столику и добавил, понизив голос:
     --  Чудаки они какие-то, он  и  его жена... Право  слово,  чудаки.  Вот
видите, сейчас он завтракает один. А приходите сегодня вечером в семь часов,
и вы застанете его жену--она будет обедать тоже одна. Можно подумать, что им
тошно  глядеть друг  на друга. А  на  самом  деле живут душа  в душу...  Они
снимают номер  в отеле  "Дель-монико"... Понять я их не могу. Загадка,  да и
только...
     -- Хозяин! -- окликнул гарсон.-- Счет на пятнадцатый столик.
     Господин  Робер отошел, а я продолжал думать о странной  чете. Борак...
Ну конечно, я был с ним знаком
     (107)

     в Париже. В те годы, между двумя мировыми войнами, он постоянно бывал у
драматурга Фабера, который испытывал к  нему необъяснимое тяготение; видимо,
их  объединяла общая  мания--надежное  помещение  капитала и страх  потерять
нажитые  деньги. Борак...  Ему,  должно  быть,  теперь  лет  восемьдесят.  Я
вспомнил,  что  около  1923 года он удалился  от  дел, сколотив капиталец  в
несколько миллионов. В ту пору его приводило в отчаяние падение франка.
     -- Безобразие!--возмущался он.--Я сорок лет трудился в поте лица, чтобы
кончить дни  в  нищете.  Мало  того, что  моя рента и облигации больше гроша
ломаного   не   стоят,  акции   промышленных  предприятий   тоже   перестали
подниматься. Деньги тают на глазах. Что будет с нами на старости лет?
     --  Берите пример с меня,--советовал ему  Фабер.--  Я  обратил все свои
деньги в фунты... Это вполне надежная валюта.
     Когда года три-четыре спустя я вновь увидел обоих приятелей, они были в
смятении. Борак  последовал совету Фабера, но после  этого Пуанкаре  удалось
поднять курс франка, и  фунт сильно упал. Теперь  Борак думал только о  том,
как уклониться от подоходного налога,который в ту пору начал расти.
     -- Какой вы ребенок,-- твердил ему Фабер.-- Послушайте меня... На свете
есть  одна-единственная  незыблемая ценность--золото... Приобрети вы в  1918
году  золотые слитки, у вас  не оказалось бы явных доходов, никто не облагал
бы вас  налогами,  и  были бы  вы теперь  куда богаче...  Обратите все  ваши
ценности в золото и спите себе спокойно.
     Супруги Борак послушались Фабера. Они купили золото, абонировали сейф в
банке и время от  времени, млея от восторга, наведывались  в этот финансовый
храм  поклониться своему идолу. Потом  я лет на десять  потерял их  из виду.
Встретил я  их  уже в 1937 году--у  торговца картинами  в  Фобур-Сент-Оноре.
Борак  держался  с грустным достоинством, мадам Борак, маленькая, чистенькая
старушка  в  черном шелковом платье  с жабо  из кружев,  казалась  наивной и
непосредственной. Борак, конфузясь, поп