ой радиограммы из Лондона...
  Да, странной. Дадли Паунд отвел от PQ-17 силы прикрытия, и теперь караван
образовал в океане неустойчивые группы кораблей, которые следуют без
охраны. Освоить это сообщение было не так-то просто, и атташе снова
завернулся в одеяло.
  - Я должен выспаться,- заметил Майлс. - События слишком катастрофичны, и
мне надо иметь свежую голову...
  Но его тут же потревожили снова:
  - Адмирал Алафузов просит вас прибыть в Главный морской штаб. Он
предупреждает, что болен гриппом, но обстоятельства вынуждают его не
откладывать разговора...
  В. А. Алафузов во время войны занимал такой же пост, какой в Англии
занимал первый морской лорд Дадли Паунд (каждый в своей стране возглавлял
работу Главморштаба). Больной, с очень высокой температурой, Алафузов
хриплым голосом сразу же завел речь о непонятном решении первого морского
лорда.
  - Расформировать конвой PQ-17... что это, значит? - возмущался он. - Вы
же моряк, Майлс, сами понимаете... Уйти на север корабли не могут, ибо там
поджимает паковый лед, как стенка. Значит, корабли будут спускаться вниз по
меридиану - как раз под удары немецкой авиации. Как найти объяснение этому
абсурду?
  Майлс пытался "смазать" вопрос, в основном упирая на то, что господин
Алафузов, очевидно, введен в заблуждение. Но в руках советского, "первого
морского лорда" вдруг оказалась пачка свежайших квитанций с моря (это
навело Майлса на мысль, что русские небезгрешны и служба радиоперехвата и
расшифровки у них отлично налажена).
  - Все это - сигналы бедствия ваших же кораблей! - резко заявил Алафузов.
- Что тут можно отрицать? И что тут можно оправдать? Мы в Москве не
понимаем ваших намерений. Будьте же так добры, срочно свяжитесь с сэром
Паундом, чтобы он подробно информировал о сути всего происходящего с
конвоем PQ-17... Народный комиссар флота адмирал Кузнецов ждет доклада от
меня, а Сталин будет ждать, что ему скажет Кузнецов!
  Через несколько дней состоялась холодная встреча Майлса с Кузнецовым,
причем британский атташе не решился излагать ход событий так, как
продиктовал ему Дадли Паунд, а прибег к маскировочному камуфляжу, явно
сглаживая острые углы необъяснимых поступков Британского адмиралтейства...
Кузнецов отправился на доклад к Сталину, который долго и сосредоточенно
молчал. Затем спросил:
  - А имелась ли необходимость прекратить конвоирование? Я ведь все-таки на
флоте не служил и, может, чего-то не понимаю.
  Нарком флота отвечал, что, насколько ему извест.- но, серьезных причин к
распадению каравана у англичан не было. Здравый человек не станет сам себе
отрубать голову...
  - Черт знает что там у них творится! - возмутился Сталин и пальцем примял
в трубке свежий табак. - Я буду писать об этом безобразии Черчиллю,-
сердито закончил он.
  Об этом его письме - позже! Загадочная подоплека последних событий в
океане еще не была известна в мире, и письмо Сталина к Черчиллю в
дипломатических кругах сочли тогда неоправданно резким, почти грубым. Но
теперь многие тайны Уайтхолла просвечены насквозь, словно рентгеном, и
мнение Сталина о гигантской катастрофе выглядит даже слишком мягким...
  После войны в Лондоне вышла монография о линкоре "Тирпиц", где подробно
изложен весь его путь. Подборка иллюстраций наглядно показывает нам
"Тирпиц", и в боевом могуществе, и в том виде, когда он уже валялся кверху
килем. На днище линкора виден лист обшивки, аккуратно отодранный, словно
немцы через эту искусственную "пробоину" желали спасти остатки команды...
  Касаясь судьбы каравана PQ-17, автор монографии пишет:
  "Это было отвратительное дело! Каждый чувствовал весь ужас того пути, на
котором были брошены торговые суда, одинокие перед лицом угрозы со стороны
воздушных и подводных сил противника..."
  Дело было действительно отвратительное...
  Крейсера Хамильтона и эсминцы Брума еще летели в сторону эскадры Дж.
Товей на 25 узлах. Один из крейсеров нес на своей палубе обгорелый костяк
германского самолета, врезавшегося в его надстройки, и среди обломков -
никем не убран! - сидел за штурвалом, оскалив зубы, мертвый фашистский
пилот. Перехваченная радиосводка противника гласила, что американский
крейсер уничтожен смелым тараном торпедоносца, что вызвало веселое
оживление на крейсерах США: "Уиччита",-запрашивали с мостика
"Тускалузы",-это, случайно, не вас ли вчера угробили?"-"Лучше посмотрите на
себя,-мигал прожектор на "Уиччите", - мы давно подозреваем, что за нами
гонится один глупый призрак".
  Хамильтон многое понял за ужином, когда вестовой, обычно не раскрывающий
рта, вдруг сказал со слезами в голосе:
  - Простите, сэр, но я думаю, что мы напрасно бросили этот несчастный
караван. Боже, что с ним творят сейчас немцы!
  Хамильтон полагал, что своим маневром на запад он увлекает за собой и
"Тирпица" с его эскадрой. Крейсера как бы наведут линкор Гитлера на
линейные силы Товея, а тот - мастер своего дела! - как следует всыплет
немцам из главного калибра башен. Каково же было адмиралу узнать, что Дадли
Паунд издал бессмысленный приказ! И никто за ними не гнался. А крейсера, по
сути дела, дезертировали с позиции.
  В кубриках было неспокойно. Матросы открыто осуждали Уайтхолл, который,
по их мнению, попросту велел им удирать от немцев... Ничуть не лучше было и
самочувствие на эсминцах Брума, которые, закусив удила, галопом неслись за
Хамильтоном, уверенные, что спешат в сражение. Известие, что "Тирпица" нет
в океане, повергло экипажи в состояние тяжелой депрессии. Брум поднес к
лицу эбонитовый набалдашник радиотелефона связи TBS:
  - Сэр, я вполне созрел для того, чтобы повеситься. Великий боже, что же
мы натворили! Мои эсминцы будут счастливы броситься назад - к несчастному
каравану PQ-17.
  - Которого они уже никогда не найдут,- подавленно отвечал Хамильтон. -
Очень жалею, что я не родился адмиралом Нельсоном, который побеждал только
потому, что смолоду взял за правило поплевывать на все приказы из
Уайтхолла...
  Положение было безвыходным. Ведь случись так, что PQ-17 сохранился в
целости, крейсера уже не могли вернуться к нему, ибо форсированный отход,
похожий на бегство, истощил запасы их нефтяных "Ям". Утром 6 июля Хамильтон
и Брум настигли линейные силы Товея. Немецкая эскадра - после атаки Лунина
- уже втянулась обратно в "чулки" фиордов, как щупальца осьминога, по
которым больно ударили. Напрасно брошенные транспорта истошно призывали
корабли Home Fleeta вернуться для их защитыони не пришли! Рядовые матросы
боевых кораблей чувствовали себя предателями, но трагическая ситуация войны
была решена заранее, и честные моряки - англичане и американцы - уже не
могли спасти положение. Флот британской метрополии медленно разворачивался
на "собственную спальню" его величества - на Скапа-Флоу! Гнев нижних палуб
сочился через люки, достигая кают-компаний. Надо было что-то предпринимать,
чтобы утихомирить матросов.
  Хамильтон велел экипажу флагманского "Лондона" собраться на палубе. С
микрофоном возле посеревших губ адмирал сначала предупредил: пусть все, что
они услышат сейчас, здесь же, под флагом "Лондона", навсегда и останется.
  - Очевидно, мы предали караван, но учтите, что нас тоже предали. Меня
заставили исполнить то, чего нельзя было исполнять. Еще ни разу в жизни,-
говорил Хамильтон,- я не выполнял приказа с таким нежеланием, как этот
дикий приказ об отводе наших крейсеров. День четвертого июля - это черный
день биографии британского флота. И моей биографии тоже! Я, как и вы,
уверен, что, покидая караван, мы приносили жертву не богу войны, а дьяволу
тайной политики. Я еще не во всем разобрался как следует, но чувствую, что
виноват в этом один большой дурак, которому помогали его дураки
помощники...
  Произнося свою речь перед матросами, адмирал и сам понимал, что карьера
его затрещала, как водонепроницаемые переборки корабля,- ломаемые давлением
океана. Хамильтон не был другом Советского Союза, но, честный человек, он
не мог молчать. В письмах к своей престарелой матери адмирал давал выход
гневу. Черчилль, по мнению Хамильтона, сознательно затягивает войну, нанося
Англии вреда гораздо больше, нежели все немецкие подлодки, вместе взятые.
Война-слишком жестокая вещь, и надо ее кончать скорее, а не заниматься
бомбежками немецких детей и женщин...

  ...А теперь нам интересно-что скажут американцы?

  Они-то как раз взирали на англичан почтительно - немного снизу вверх. Это
плохо, когда много денег, но очень мало традиций. Правда, традиции - штука
хорошая, но лучше бы англичанам вместо старинных традиций иметь новейшую
радиолокацию. Американцев раздражало еще и то, что их учителя очень много
следят за противником, однако было похоже, что следят не для боя с ним, а
лишь затем, чтобы вовремя уклониться от боя. По мнению американцев, не для
того же в дни мира нещадно дерут налоги на флот, чтобы в дни войны флот
перекидывали с базы на базу, словно кучу старой гнилой картошки...
  "Тускалуза" и "Уиччита" драпали от каравана вслед за англичанами,
безропотно полагая, что в таком деле, как война ва море, лучше всего
подражать англичанам. Уж кто-то, а они-то знают, что делают. Но матросы,
почуяв неладное, стали дерзко задерживать на трапах офицеров с вопросом:
  - Сэр! Мне хотелось бы знать, куда мы так торопимся, словно у нас в
буфетах кончается выпивка? Насколько я понимаю в этом деле, Россия
находится на востоке, а тогда ради какой цели мы улепетываем в обратную
сторону?
  В такт содроганиям корабельных машин стучали и линотипы крейсерских,
типографий. Тираж за тиражом газеты внушали американским матросам, что
нельзя думать, "будто у англичан кишка тонка", а "эти берлинские ублюдки
еще у нас попляшут"... Наконец настал момент, когда и до судовых редакций
дошло, что караван PQ-17 попросту брошен, как котенок, с которым поиграли -
и хватит! Офицеры заговорили, что учиться воевать на море можно даже в том
случае, если английские корабли будут следовать за кормою американцев. Если
это и ошибка Уайтхолла, то она обошлась в 700 000 000 долларов. Две трети
каравана шли от берегов Америки с американскими грузами и под флагом США,
а... что сделали англичане?
  - Стыдно не только перед теми, кто остался в океане. Стыдно и перед
русскими. Там ведь было шестьсот танков. И самолеты! Москва в своих военных
планах наверняка учла их поступление. Теперь русские вправе спросить у нас:
"А где обещанный товар?"
  Америкадский линкор "Вашингтон" оторвался от британской эскадры и
самостоятельно пришел обратно в Рейкьявик. Здесь произошел случай, почти
небывалый в истории американского флота. Большие мастера погулять и
побушевать на берегу, американские матросы на этот раз отказались сойти на
берег. Вся команда - как один человек!
  Это тебе не взвод, это тебе не рота... Когда 2500 человек (почти целая
дивизия!) выстраивается на борту, выкрикивая проклятья по адресу своего
командования, - это уже политическая демонстрация.
  - Позор! - орали матросы. - Мы никуда не пойдем с корабля, потому что нам
стыдно смотреть людям в глаза...
  Что бы там потом ни говорили политики, но эта бурная первичная реакция
непосредственных участников событий лучше всего отражает идейную сущность
отвратительного дела.
  Об этой "сидячей забастовке" на линкоре "Вашингтон" рассказывается в
упомянутой мною монографии о "Тирпице".
  В нашей стране об этом случае мало кто знает.
  Москва отказывалась понимать абсурдные решения Уайтхолла, но и в Берлине
тоже не понимали всей "Мудрости" маневров англичан, называя их
"непостижимыми".
  - Что происходит? - говорил Редер. - Может, распуская караван, англичане
подстроили нам какуюто хитрую ловушку?
  Но постепенно "непостижимое" решение раскрывалось немецкой разведкой:
никакой ловушки здесь нет, PQ-17 рассыпался, теперь подходи и бей любой
корабль на выбор... Склонные к анализу морские специалисты наконец пришли к
"логическому" выводу:
  - Теперь все ясно! Опытные в морских делах англичане никогда не допустили
бы подобной глупости. Всей этой историей, надо полагать, заправляли
американцы. Только эти краснощекие дуралеи и могли придумать
расформирование каравана. Ну уж теперьто можно не сомневаться, что
англичане не допустят американцев к управлению операциями на море...
  Пропагандистская машина Германии работала в эти дни на полную мощность.
Разгрому PQ-17 отводились первые полосы центральных газет, лорд Хау-Хау в
программах радиовещания на Англию охрип от воплей восторга, берлинские
кинокорреспонденты срочно вылетали на бомбардировщиках в океан, чтобы
экранизировать из бомболюков страшные картины гибели кораблей. Всю первую
декаду июля в радиосводках германского командования завывали победные
фанфары и гремели воинственные барабаны...
  Гитлер ликовал и придумывал темы для карикатур на Рузвельта и Сталина
(фюреру было известно, что основная часть грузов на PQ-17 американского
происхождения). Но что бы ни восклицал Берлин о караване PQ-17,
англичане... молчали. Уайтхолл никак не реагировал на германские сводки и
не опровергал их! Англичане вляпались в "коровий блин" и теперь стыдливо
помалкивали, не желая признаться, что это от них пахнет.
  Сейчас собачий лорд Хау-Хау лаял на Англию не напрасно - на этот раз
Берлин возвещал о разгроме каравана правду:
  - Только факты, одни голые факты! Даже Черчилль при всем его нахальстве
не сможет- опровергнуть коммюнике достоверных германских сообщений...
Слушайте Берлин! Говорит Берлин...
  За "стратегической ошибкой" прощупывался коварный умысел тайной политики
Альбиона, и лорд Хау-Хау с ехидством, но не без оснований спрашивал в эти
дни англичан:
  - Что ж! Теперь, после разгрома каравана PQ-17, русские опять могут
задать фатальный вопрос мистеру Черчиллю: когда же вы, друзья, соизволите
открыть второй фронт в Европе?
  Теперь, читатель, вместе с моряками PQ-17 нам предстоит покинуть палубу
корабля и с криком окунуться в ледяную купель полярного океана.
  Вот это - правда страшно!

                               Часть третья
                              ЛЕДЯНАЯ КУПЕЛЬ

                                Мне хочется сказать слово благодарности тем
                               тысячам и тысячам иностранных главным
                               образом английских и американских, моряков,
                               которые приняли участие в северных
                               конвоях...
                                Надо было обладать большим мужеством,
                               решительностью, выносливостью чтобы
                               пускаться в такой путь...

                                Акад. И. М. Майский. Воспоминания
                                советского посла

  ПОСВЯЩАЕТСЯ ЛЮДЯМ

  Корабль тонул, но не седел от ужаса. Груз разбивали бомбами, но еще ни
один контейнер не вскрикнул от боли. Металл покрывался инеем, но бездушное
железо не ощущало холода. Все страдания выпали на людскую долю... Тяжело
было заканчивать вторую часть, но еще труднее приступать к последней.
  Минувшая война была безжалостна к людям, и только одна наша страна
потеряла в ней 20 миллио- . нов своих граждан, способных заселить и освоить
целый континент. Казалось бы, что на фоне грандиозных событий, охвативших
весь мир, навсегда затеряется караван PQ-17, словно капля воды в океане.
Ведь среди астрономических чисел произведенного оружия, среди гигантских
терриконов пороха, сгоревшего в битвах, среди бискаев нефти и байкалов
бензина, что выпиты моторами танков и самолетов,- после всех гомерических
расходов ради общей победы, что, спрашивается, могли значить корабли
каравана PQ-17?

  "....Итак, все было кончено. Но пока люди будут сражаться в войнах и
плавать на морях, проблема PQ-17 еще неоднократно будет всплывать самыми
несхожими путями. Трагедия PQ-17 всегда отыщет людей, увлеченных ею, и люди
еще долго будут об этом спорить",-так писал английский историк Дэвид
Вудворд.
  Сейчас на Западе текут обильные мутные воды литературы о минувшей войне,
и течение их порою столь бурно, что они сметают указатели фарватера истины.
А где-то рядом с ними, пробивая для себя очень сложное русло, журчит и
тоненький ручеек особой темы-трагедийной темы PQ-17.
  Будем же и мы, читатель, помнить от этом караване!
  Тем более что он направлялся к нашим берегам, именно мы ждали его
прихода, мы же его и спасали... Если вдуматься, то ведь даже после отхода
крейсеров и эсминцев еще не все было потеряно. Мы оставили караван на самом
роковом распутье утром 5 июля, когда транспорта еще не успели разбрестись
по океану. Останься тогда с ними не одиночки из охраны ПЛО и ПВО, а все 12
конвойных судов и караван, конечно, понес бы тяжкие потери, но зато никогда
не испытал бы той участи, какая ему выпала! На время забудем, читатель, о
грузах (хотя летом 1942 года они для нас были крайне необходимы). Мы
начинаем рассказ о людях, которые плыли с этими грузами. Картина разгрома
PQ-17 слишком контрастна-тут всего хватало в избытке: трусости и бравады,
паники, отчаяния и холодного ожесточения боя. Но даже поверженный и
разбитый, сквозь взрывы торпед и бомб, сквозь злорадное бахвальство
Геббельса, сквозь адское пекло пожаров, захлебываясь водой и мазутом,
обмороженный и обгорелый, караван PQ-17 все-таки идет к нам.
  А корабли не плывут сами - их опять-таки ведут люди.

  Людям и посвящаем эту последнюю часть!

  Удивительнее всех повел себя тральщик "Айршир"- один из немногих, кто
остался при исполнении союзного долга. В момент распадения каравана, не
поддавшись общей суматохе, он пошел на север, склоняясь к западным румбам,
- туда, где смыкались арктические льды. А попутно законвоировал три
транспорта, приказав им повиноваться. Командир тральщика, лейтенант
Грэдуэлл, до войны был адвокатом, а помощник его - присяжным поверенным.
Эти два юриста оказались отчаянными моряками... "Айршир" полез сам (и повел
за собой других) прямо в массы плотного льда, где их могло раздавить в
лепешку, но зато немцам не пришло бы в голову искать их именно здесь. В
малярках были собраны все белила, корабли срочно перекрасили в белый цвет.
Сбросив давление в котлах и не дымя трубами, четыре судна затихли среди
ледяной пустыни, а пушки танков, стоявших на палубах, они развернули в
сторону моря. Сами в эфир не выходили, но эфир держали под наблюдением.
Би-Би-Си о делах каравана помалкивала (сигналы SOS, летевшие с океана, сами
по себе были достаточно красноречивы), зато отзвуки берлинских фанфар
достигали и полярного безмолвия. Если верить Геббельсу, то выходило так,
будто от PQ-17 остались рожки да ножки. Грэдуэлл понимал, что в
радиосводках Берлина немалая доля истины, и критическое время разбоя на
"больщой дороге" он решил переждать. Потом корабли выломали себя из ледяных
заторов и благополучно достигли Новой Земли, где на берегу матросов
атаковали местные собаки. На крыльцо барака метеостанции выбежала русская
женщина в ватнике и, призвав псов к порядку, долго допытывалась у англичан
- кто они такие и чего им здесь надобно? Вступив в тесный контакте местными
властями, военными и гражданскими, преодолев массу трудностей, Грэдуэлл
сумел сохранить все три корабля, которые и разгрузились в Архангельске.
Маленький я дерзкий "Айршир" пришел к нам, как боевой союзник, а ушел от
нас, как хороший друг... Англия могла гордиться, что у нее есть такие
адвокаты и такие присяжные поверенные, которые, встав на мостики кораблей,
не посрамили чести хлопавшего на ветру британского "юнионджека"!
  Но одним из первых прорвался к Архангельску героический "Донбасс" под
командованием М. И. Павлова. Советские моряки шли напролом, решив не жаться
к скалам Новой Земли, возле которых немцы уже опустили плотную завесу своих
подводных лодок. Им повезло, но зато повезло и тем американским морякам с
потопленного "Д. Моргана", которых "Донбасс" подхватил из воды. Янки были
сильно изнурены пережитым, но, попив чаю, они самым охотнейшим образом
заняли боевые места у носовой пушки. "Вскоре Павлов имел случай выразить
амери