а в меня, думаю - но  предаваясь с ней ласкам на нашей с Леной двуспальной
супружеской  кровати,  я  постепенно  излечивался от любви-болезни,  которая
лихорадила меня все последние годы.
     Доверие за доверие. Под  утро,  в благодарность,  досказал  Жаклин свою
историю, признавшись во всем как на духу.
     Ничего не утаив.
     Вроде бы.
     О  чем   невозможно  говорить,  о   том  следует  помалкивать,  говорил
Витгенштейн, перефразируя Гамлета.
     Я  освободился от  любовной  болезни,  но  боль  воспоминаний затаилась
где-то на самом дне и мучила, как в ампутированной конечности.



11.


     Утром,  оставив  Танюшу с Джессикой,  отправились с Жаклин  на  Федерал
Плаза, 26, в штаб-квартиру ФБР. У нашего дома дежурила полицейская машина, а
днем слесарь  должен был  поставить  полицейский замок без замочной скважины
снаружи.
     Конечно,  я  бы  предпочел  иметь  дело с одной  Жаклин,  не  подключая
американские органы - бюрократическая прямолинейность методов  и мышления их
сотрудников  общеизвестны,  но Жаклин верно рассудила,  что никто больше  не
сможет  обеспечить  Танюше  надежную  защиту.  Хорошо  хоть  взяла  на  себя
ознакомить ньюйоркскую полицию с сутью дела (как она ее  сама  понимает и не
вдаваясь   в  подробности,  которые  ей  самой   до  сегодняшней  ночи  были
неизвестны), избавив меня от тавтологии да еще с экскурсами и пояснениями, в
которых не нуждались ни Жаклин, ни Борис Павлович. Последний прибыл в тот же
день, что и Жаклин, и удивил уже в аэропорту, когда я предложил остановиться
у меня, а он отказался:
     - Мне заказана гостиница в Манхэттене.
     - Кем?
     - ФБР. Речь как никак о русской мафии на территории Штатов.
     Теперь,  задним  числом,  мне  оставалось  только  поблагодарить ФБР за
заботу о моем питерском приятеле: Жаклин в качестве гостя во всех отношениях
предпочтительней.
     В ньюйоркском  офисе ФБР  на 28-ом этаже я служил также толмачом: Борис
Павлович  не  говорил  по-английски,  Жаклин  -  по-русски.   В  отличие  от
последней,  наш хозяин, высокий лощеный негр, будучи специалистом по мафиям,
знал  итальянский  и  русский и  попутно  обменивался с  Борисом  Павловичем
репликами.  Между ними  сразу установился  контакт -  мы  с  мадемуазель Юго
составляли другую пару этого странного квартета.
     Наша беседа свелась к допросу - скорее Бориса Павловича, чем меня.
     - Вам приходилось иметь дело с русскими поставщиками девочек?  - с ходу
спросил  по-русски Стив (так  звали негра, который  представился агентом  по
особым поручениям), из чего я заключил, что ФБР уже в курсе злоключений моей
будущей жены в Америке. Я  исправно перевел Жаклин  вопрос,  а потом и ответ
Бориса Павловича, чтобы она не чувствовала себя в нашем обществе одиноко.
     - Девочки - это  мелочевка для  наших  мафий, которые  я  бы не рискнул
назвать русскими:  нацменов  в  общей  сумме  там  больше, чем  чистокровных
русских - это  во-первых, а во-вторых,  они  работают  в  тесном контакте  с
итальянцами,  греками  и  колумбийцами,  образуя  международные  картели  со
смешанным бизнесом.
     - Чем именно они занимаются?
     -  Вывоз нефти, природного газа, сибирской пушнины,  алмазов, золота  и
аллюминия по  экспортным  лицензиям,  латиноамериканская  и  среднеазиатская
дурь, отмыв грязных денег с помощью оффшорных фирм и совместных предприятий,
заказные убийства,  контрабанда оружия, вплоть до баллистических ракет,  а в
перспективе - портативных ядерных бомб.
     - В Америке такие тоже имеются, называются "рюкзачными", не отличить от
обычной клади.  У нас, однако, нет пока сведений, что миниядерные устройства
советского производства поступили на черный рынок, а он под нашим контролем.
     - Не уверен, что черный рынок можно держать под полным контролем - кому
бы  то ни было.  Неуправляем и неподконтролен.  В обмен на дурь-наркоту наша
"братва"  поставляет  самое  современное  оружие  -  от  автоматов  АК-47  и
гранатометов  ракетного  действия  до армейских  вертолетов  Ми-8 и ракетных
установок  класса   "земля-воздух"?  Почему  не  атомные  бомбочки?   Вполне
возможно, до рынка они еще не дошли, но в наших арсеналах их недосчитывается
больше ста штук.  Есть товар и  есть покупатель, рано или  поздно они должны
встретиться. Если уже не встретились. Мы знаем далеко не о всех  сделках  на
международном черном рынке, а тем более таких: строжайшая тайна  тут главное
условие.  Где  гарантия, что мы успеем предотвратить атомный шантаж, от кого
бы он ни исходил - арабских террористов или колумбийских наркодельцев?
     - У нас тоже есть сведения, что  Москва становится перевалочным пунктом
в  наркоторговле, - сказал  Стив,  а я вспомнил того латинос, которого  Лена
видела  в  "Матрешках".  -  Благодаря  либеральным   попущениям  и  всеобщей
коррупции  на ваших таможнях.  Меняются маршруты наркотрафика.  Куда дальше,
если даже  к нам  в Америку колумбийское зелье попадает теперь через  бывшие
республики бывшего СССР.
     - Несколько лет назад мы захватили тонну героина на финской границе. На
сто миллионов  долларов.  Все чин чином - дурь  в пластике, а пластик,  чтоб
отбить  нюх  у  розыскных  собак, обработан уксусом,  и все добро  запаяно в
консервные банки с надписью по-русски: "Мясо с картошкой".
     - И куда делся этот героин? - усмехнулся Стив.
     -  В том-то  и  дело.  Криминоген на  всех уровнях, сверху  донизу,  по
горизонтали и по вертикали, по всем осям. Все на  продажу. Сами  таможенники
участвуют  в сделках  наркота-оружие. Наши  пытались даже толкнуть дизельную
подлодку из Кронштадта за пять с половиной миллионов, с доставкой в портовый
город  Турбо с  экипажем в шестьдесят  два  человека с капитаном в придачу -
отставным контр-адмиралом. Но колумбийцы подумали и от субмарины отказались.
А вот чемоданчик с ядерной начинкой наркокартелям, думаю, не помешал бы. Или
даже несколько.  Чего мелочиться: каждому  картелю - по атомному  заряду. На
этом  деятельность вашего Управления  по борьбе с наркотиками можно  считать
законченной.
     -  Вы не преувеличиваете?  - спросил  Стив. - Это  не очередная русская
страшилка?  У вас  апокалиптическое сознание.  Вот уже целое столетие Россия
готовит человечество к концу света.
     - Все  намного проще и реальнее, чем вы думаете. Речь идет о маломощной
килотонной  бомбе,  закамуфлированной  под  чемоданчик.  60 на 40 и  на  20:
провезти - без проблем. А привести в действие - и того проще: один человек в
полчаса. Идеальное оружие для  ядерного терроризма. Взрывной потенциал  - до
ста тысяч жертв. Не  говоря об экологическом  ущербе - на  много десятилетий
вперед.
     - Ваши  генералы  отрицают само существование ядерных  чемоданчиков  на
вооружение российской армии.
     - Откуда армейским генералам о них знать! По линии министерства обороны
они не числятся. Техническая разработка и  производство велись в  строжайшем
секрете по заказу и  под эгидой КГБ. А в верхах  тем временем  дебатировался
вопрос   об  ограниченном   использовании   ядерных  зарядов   диверсионного
назначения террористическими группами на Ближнем Востоке.
     - Когда это было?
     -  Четверть века назад,  в самый разгар детанта. Сколько с тех пор воды
утекло.  Советский  Союз приказал долго  жить,  перестал  существовать  КГБ,
исчезла прежняя иерахия и  преемственность. Короче,  распалась  цепь времен.
Кремль уже не обладает прежней властью даже над тем, что осталось от страны.
Россия все еще  слишком велика для управления ею.  Стоит ли  удивляться, что
часть  ядерного  арсенала  стала  бесхозной,  а  непосредственные  владельцы
занялись его  сбытом налево.  У нас сейчас все на продажу. Почему не ядерные
боеприпасы?
     - А откуда вам известно?
     Борис Павлович усмехнулся:
     -  Больше двадцати лет  я  проработал в ведомстве,  которое  руководило
производством ручных бомб с ядерной начинкой.
     Довольно скоро я понял, что, пользуясь  знанием русского, Стив  оседлал
Бориса   Павловича,   вытягивая   из   него   информацию    мощным   насосом
профессионального любопытства -  я  едва  поспевал  переводить  для  Жаклин,
которая  хлопала своими длинными ресницами, выпав  из  контекста беседы.  На
какое-то время они словно  забыли о причине, что свела нас вместе, а обо мне
вспоминали исключительно как о толмаче. Да я и сам увлекся слушая и переводя
Бориса Павловича. Картина, которую он рисовал,  становилась  все зловещей: в
России не  осталось структур,  не задействованных  мафией  - от  министра до
бомжа.
     - А Кремль?
     - Что Кремль! Там люди из иного теста? Рыба гниет с головы.
     Здесь мне  пришлось разъяснить смысл этой поговорки  - обоим, не только
Жаклин - так далеко русские познания Стива не простирались.
     - Вот почему трудно вычленить одно мафиозное предприятие  от другого  -
все  переплетено,  тесная  связь,  одна  крыша. По-вашему,  мафия  -  группа
бандитов, да? На  самом деле, социальный  институт. Если хотите, буфер между
государством  и обществом. Отсюда такой отработанный механизм взаимодействия
мафиозных и государственных структур.
     - Но президент вне подозрений, - уверенно высказал  Стив  точку  зрения
американского  правительства,  которое сделало  ставку на нынешнего  хозяина
Кремля.
     Борис Павлович расхохотался.
     - У президента две дочери, два зятя, несколько внуков, а сам он одержим
писательским  честолюбием  - строчит мемуар за мемуаром. Не  сам, конечно, а
под его диктовку.
     - Не вижу связи, - сказал Стив.
     - Зятья, вроде бы - хорошие ребята, но не очень приспособленные к новым
временам. Вдобавок избалованные. Вот и  приходится  им  помогать по принципу
"тяни-толкай"  (опять  потребовалась  помощь переводчика).  Один из простого
летчика становится шефом "Аэрофлота", а другому и вовсе требуется регулярная
подпитка,  чтоб  не   накрыться.  Тем  временем  президент-графоман  кичится
скромной зарплатой, а живет главным образом на литературные гонорары.
     - Ну и что?
     - А то, что книжный аванс на кремлевском уровне стал эвфемизмом взятки.
Санкционированная министром  сделка  приносит  ему шестизначный  гонорар  за
ненаписанную  книгу  все  равно  о  чем. С  президентом -  бери  повыше. Его
британский агент  прибыл в Америку за миллионом, а убыл  ни с чем. Но как  у
вас в голливудских фильмах - happy end:  мировые права купила некая "Белка",
хотя  ни сном  ни духом  про  издательские дела прежде  не ведала.  Концерн,
торгующий русской нефтью на Западе. Власть в одной связке  с мафией. Вот они
и отстегивают друг другу: они ему миллион, а он им - концессии.
     - У вас есть доказательства? - спросил Стив.
     -  То же мне бином Ньютона! (Очередная сноска переводчика.) За красивые
глаза,  что ли,  миллион ему отвалили? Кремль  заражен криминогеном.  Высший
гарант  законности  и  правопорядка  - заложник  мафиозных  структур.  "Коза
ностра" в  Кремле. Не  демократия, а клептократия. Точнее,  мафиократия. Или
уркократия.
     - А вы что хотите? Охлократию? - поинтересовался Стив.
     - Вопрос на засыпку, - рассмеялся я.
     - Уж коли играть  в  слова,  я бы предпочел логократию, - сказал  Борис
Павлович.  - Или идеократию. Но  это все относится  к области  утопии.  Наша
демократия напрочь застряла на мафиозном уровне. Если министр может толкнуть
концессию  за сотню штук,  то почему бывший офицер госбезопасности  не имеет
права  продать  ядерный  снаряд?  Да и  что  им остается?  После  ликвидации
организации двести тысяч кагебешников остались без работы. Один из них перед
вами. Армия труда.
     - Вы нашли работу.
     -  Как  и  многие  мои  коллеги.  С   небольшой  разницей:  одни  ловят
преступников,  в  то  время как  другие  сами стали  преступниками.  Кто  по
мелочам, а кто по крупному -  торгует ядерным  оружием. Тем  более на высшем
уровне  никто  не заинтересован  в разоблачениях  -  одно  потянет  за собой
другое, потом третье,  четвертое, пятое. Неизвестно, на кого в конце  концов
мы  выйдем. Точнее  - известно. У каждого  есть  крыша,  а у крыши есть своя
крыша - принцип пагоды.
     - Выходит, генералы нас  обманывают про ядерные бомбочки не  только  по
невежеству?
     - Одни  -  по  невежеству,  другие - из  корысти,  третьи -  из страха.
Задействованы  высокие  лица  и  большие деньги, а  заказное  убийство стало
модой.
     - А чему мы обязаны вашей откровенности?
     - В стране есть здоровые патриотические  силы, которые хотят навести  в
ней порядок.
     - Коммунисты?
     - Коммунисты - политический анахронизм. В социальном срезе, это средний
класс.  В армии - офицерство. В бизнесе - средний предприниматель и  банкир,
придавленные мафиозными монополиями. И прочие.
     - Среди прочих ваши безработные коллеги? КГБ ушел в подполье?
     - Тайные  сборища в катакомбах,  масонские ложи, партизанские отряды, -
отшутился Борис Павлович, уйдя от ответа.
     - А как насчет массовки с портретами Сталина? - спросил я.
     -  А  что  им  остается?  Рекордный уровень  обнищания,  алкоголизма  и
преступности,  снижение  рождаемости,  рост   смертности.  Плебс,   попса  и
криминалитет. Каждый день население уменьшается на тысяча  шестьсот человек,
в  год  - порядка  полумиллиона. Каждый  пятый ребенок  рождается дебилом, а
сколько  дебилов  среди  взрослых!  Генетическая  и  социальная  деградация,
вырождение  нации. Иначе  чем геноцидом это не  назовешь. Не  говоря  уже об
экологической катастрофе, которая происходит на каждодневном уровне. То, что
грозит  миру в будущем,  в  России происходит сейчас. Вот  объяснение  нашей
готовности сотрудничать с вами на неофициальном  уровне. Еще не было случая,
чтобы человеку, увязшему в болоте, удалось вытащить самого себя за волосы.
     - Я не уверен, что у нас общие цели, - осторожно заметил Стив.
     - А я уверен,  что  противоположные. Только что с того? На данном этапе
каждый из нас может помочь другому.
     - Что вы имеете в виду?
     - Вам нужно выйти  на наркомафию и торговцев ядерным оружием, а  нам, с
помощью  вашего разоблачения - на тех, кто  их прикрывает из  Кремля. Внутри
страны  такое  разоблачение невозможно -  все  информационные  коммуникации,
включая  телевидение  и прессу,  принадлежит  кремлевской  и  прокремлевской
мафии.
     - Мы не заинтересованы в смене руководства страны.
     - Знаю.  Но  вы  забываете, что поставлено на  карту.  Ваш  кремлевский
выигрыш  ничтожен  по сравнению  с возможным  и  вероятным  проигрышем. Риск
слишком велик. Из-за  ближайшей политической выгоды вы упускаете, чем грозит
человечеству  союз  двух  мафий -  колумбийской  и  русской. Если  б  только
наркотики! А вот как рванет такая бомбочка в Манхэттене...
     -  О  чем говорить! На данном этапе наши задачи совпадают. В  противном
случае, мы с вами бы тут не беседовали.
     - Я здесь по просьбе профессора Кендала, - уточнил Борис Павлович.
     - Я - тоже, - рассмеялся Стив.
     - Хорошо хоть, вспомнили, - сказал я.
     У Стива тоже накопились  кое-какие сведения о русской мафии, с которыми
он ознакомил присутствующих.
     ФБР, пообвыкшее с  мафиозными структурами типа "коза ностры",  с четким
разделением  труда и высокой  шкалой семейных  ценностей,  поначалу  было  в
полном  шоке  от  русских  мафиози  с  их  хаотической  работой,   анархией,
многоначалием (одних только  крестных отцов несколько сотен, а потому приказ
об убийстве может  исходить  практически  от  кого угодно)  и  всеядностью -
бросками в разных направлениях на все, что плохо лежит. Качественное отличие
- не в пример безграмотным сицилийцам и неаполитанцам, у большинства русских
гангстеров высшее  образование,  а то и  научная  степень.  Не  говоря  уж о
количественной разности - две дюжины  фольклорных семейств  с двумя тысячами
боевиков "коза ностры",  в то время как у  русской  "братвы" несколько сотен
группировок, из них четверть орудуют в США, и как минимум сто тысяч членов.
     - Добавьте к этому  изощренное мошенничество, вымогательство, рэкет, ни
с  чем не  сравнимую жестокость  и головокружительные новации,  которые и не
снились итальянцам. Например,  гениальная по  своей простоте и неожиданности
схема  присвоения налогов  на бензин, наколовшая правительство США  на сотни
миллионов долларов  - жидкое топливо, не подлежащее налогу,  продавалось под
видом дизельного,  облагаемого налогом. Вслед за нефтяной аферой последовали
операции  с  драгоценными  камнями,   золотом,  наркотиками,  недвижимостью,
переправка ворованных машин в Россию, аферы  с  фондами социальной помощи  и
медицинской  страховкой.  Вплоть  до  компьютерного  взлома  в  Ситибанке  и
электронного  трансферта  десяти  миллионов  с  одного  счета  на  другой  -
итальянцам такое не по мозгам. Обналичить успели только  четыреста тысяч, но
все равно  рекорд хакерства.  В целом  федеральная казна теряет от  действий
русских мафий  по полтора миллиарда в  год.  Подсчитали  -  прослезились,  -
вставил Стив русскую поговорку,  которую я слышал впервые и, только переводя
ее Жаклин, допер до смысла.
     - Это  что! -  опять осклабился  Борис  Павлович. -  Что  ваши  полтора
миллиарда  в  год в сравнении с двумя миллиардами, которые теряет  Россия на
нелегальной внешней  торговле ежемесячно. За последние три года из России на
Запад попало от 40 до 60 миллиардов нелегальных долларов.
     -  Это  нам  более-менее известно -  русские прибывают  на  Кипр  или в
Антигуа с кейсами, полными долларов.
     - Кейсы - дело прошлое. Сейчас доллары перевозят в пластиковых пакетах,
которые новые  русские  называют гондонами.  Извините,  -  повернулся  Борис
Павлович к Жаклин,  а она  ко мне. Мне  что -  я перевел. - Что  же касается
безвизового Кипра или Антигуа, да  хоть Лихтенштейна или Каймановых островов
- это так, для пристрелки, запасные аэродромы для мафиозных боссов на случай
нежелательных политических изменений в  России. Главное направление теперь -
США.  Быстрыми  темпами   осваивается   игорный   и  гостиничный  бизнес.  В
представлении наших авторитетов, Нью-Йорк должен стать пригородом Москвы. На
очереди  -  скупка недвижимости  в Манхэттене.  Так  же как в  фешенебельных
районах  Парижа,  Лондона, Ниццы,  Вены,  Берлина.  А  пока что  осваиваются
Майами, Атлантик-Сити и Лонг-Айленд.
     Я  взрогнул - горячо. Стив, похоже, был  поражен не меньше, пусть  и по
иной,  как выяснилось, причине. Прошел по  процентным квотам, решил  я. Хотя
каково ему  среди русских эмигрантов, которые в большинстве своем не считают
негров  настоящими  американцами.  Он,  однако,  довольно  толково  дополнил
рассказ Бориса Павловича американскими подробностями:
     - Отдел ФБР по борьбе с русской  мафией был укрупнен, штат расширен, но
мешал языковой  барьер.  Проникнуть  внутрь удалось  только после  того, как
русские и  итальянские мафиози начали  выступать  в ряде афер совместно, а в
"коза ностре"  у  ФБР был  свой человек. Этот "крот"  и нащупал бутлегерский
рынок  нефтепродуктов, но  начальство  требовало  результатов,  вот  наши  и
поторопились - взяли мелкую рыбешку, а  крупная ушла на дно: дело повисло за
отсутствием прямых улик. Нашего человека мы тоже  потеряли, - добавил Стив с
грустью. - Русские  его отследили, а  он тем временем как ни в чем не бывало
продолжал с ними якшаться - буквально на интимном уровне. Вот его и убрали в
парилке русской бани  на Брайтоне.  Пар  там стоял знатный -  только  спустя
несколько  часов после ликвидации  было  обнаружено его  тело  с вырезанными
глазами, как выяснилось при патологоанатомическом вскрытии - живьем.
     -  Да,  это их почерк, - подтвердил Борис Павлович. -  Итальяшки ломают
конечности  и не всегда после убивают, а  наши боевики вырезают глаза,  а уж
потом кончают.
     - О Господи! - воскликнула Жаклин. - Садисты.
     - Да нет, вряд ли. Это в назидание другим.
     Я тут же вспомнил рассказ Лены об убийстве бежавших проституток.
     Жаклин глянула на меня, похоже, догадывая