ение?!!
     АКТЕР. (деловито) Нет, сэр. Вспомнила, что  пора полить индейку красным
вином
     АДАМ. (переводит  дыхание и возвращается на исходные  позиции)  Ну,  ты
даешь! (чтобы успокоить дрожь в руках, он снова опускает их на бедра Актера)
Как ты думаешь, может человек умереть от испуга?
     АКТЕР. Человек  может  умереть  от  чего  угодно,  мсье. Местный судья,
например, умер  от  изумления. Пришел на  службу, сел на  свое  место, а ему
говорят: "Мы, конечно,  дико извиняемся, господин судья, но вам не  туда!" И
посадили его за деревянный барьер. Как он изумился!
     АДАМ. Почему?
     АКТЕР. А-а!.. Он  тогда жену укокошил (начинает слегка отпихиваться), а
соседям   наплел,  мол,  умерла   от  сердечной   недостаточности!..  Хороша
недостаточность, когда она ревела на всю округу, как бегемот в засуху!
     АДАМ. Какое счастье, что здесь нет соседей!
     АКТЕР.  (крепко  берет его за кисти рук) Огромное  счастье, сударь! Они
отсутствуют приблизительно лет сто
     АДАМ. (пытается  освободить руки) Какая сильная! Обожаю сильных женщин!
В них такой магнетизм!
     АКТЕР.  Не меньший, чем в Рождественской  индейке, сэр! Даже если  весь
год вы  предпочитаете  рыбу,  в Рождество  невозможно  отказаться от кусочка
дивного, ароматного мяса!
     АДАМ. (рывком привлекает Актера к себе, закатывает глаза) Какой запах!
     АКТЕР. Это соус из пряных трав
     АДАМ.  Я так огорчен... и озабочен... состоянием госпожи... Ах, если  б
ты только знала, какое у нее состояние!. здоровья!..
     АКТЕР. (томно) Может пригореть!..
     АДАМ. Вот если бы дать ей лекарство... одно ма-а-аленькое лекарство...
     АКТЕР. На Рождественском  балу  у  герцогини Сурдельгольфской  одной из
фрейлейн внезапно сделалось дурно.  Ей дали  понюхать соли и растерли  грудь
льдом, но она все-таки скончалась. Лейб-медик  определил, что дама умерла от
разрыва сердца, но на кухне шептались, что истинная причина - рождественский
крюшон, настоянный на лекарственных травах нашей местности
     АДАМ.  (обнимает   Актера  за  талию  и  целует  в  шею)  Вообще-то,  я
рассчитывал на  привидение, но... ты умница!.. Я подарю тебе шляпу с голубым
пером и упоительные мгновения счастья!
     АКТЕР. Теперь обязательно пригорит!..
     АДАМ.  (надевает  на  Актера шляпу,  забытую  Евой  на  столе)  Разве я
виноват, что люблю хорошеньких?..
     ЕВА.  Браво! (она  стоит в  дверях в купальном  халате. Голова повязана
полотенцем) Я открываю в тебе все новые грани!
     АКТЕР. Ай! (уносится прочь)
     АДАМ. (чуть сконфуженно) Я выбирал напитки к ужину
     ЕВА.  (ядовито) А  мне  показалось, закуски.  Может  объяснишь,  почему
раньше ты хватал за задницу только моих секретарш, а теперь...
     АДАМ.  (скорбно)  Опустился  до  челяди?  Это  моя  пролетарская  месть
миллионершам
     ЕВА. (холодно) Избирательная кампания откладывается до полного угасания
половой функции
     АДАМ. Шантажистка!
     ЕВА. (с деланной горечью) Видели бы избиратели, как ты лапаешь мужиков!
     АДАМ. (оскорбленно)  Мужиков?!.  У  тебя  что-то  с  глазами,  дорогая!
Наверное, возрастное!
     ЕВА.  (взрывается  по-настоящему)  Идиот! Хам!  Быдло  малиновое! Цента
ломаного не получишь! Так и подохнешь безвестным депутатом муниципалитета!
     АДАМ. (миролюбиво) Дорогая, будь умницей!
     ЕВА. Умницей?!.  Ха-ха! Была  бы  умницей,  не  подобрала  бы  тебя  на
бензоколонке двадцать лет назад!
     АДАМ.  По-моему,  я  не  умолял  меня  подбирать.  Скорее,  наоборот...
Господи! Какой я был бедный, но  веселый! Как  легко обходился без десерта и
прочих сволочных излишеств!
     ЕВА. Сожалею и готова исправить эту ошибку. Давай расстанемся!
     АДАМ. Расстанемся?! Сейчас?! Когда ты полностью развратила меня?! Когда
приучила  к  носовым  платкам  и трехразовому питанию?! Ни за что! Только за
приличные алименты!
     ЕВА. (грубо) Альфонс!..
     АДАМ.  (спокойно) А  за моральный ущерб  - отдельно! И учти, я потребую
все, что ты еще не успела завещать кошкам и детям
     ЕВА. (с достоинством) Не смей трогать кошек!
     АДАМ. Тогда о детях.  Интересно,  почему  мои дети  значительно  богаче
меня?
     ЕВА. Потому что процент с капитала больше суммы,  которую я отпускаю на
твое содержание, болван!
     АДАМ. Это несправедливо!
     ЕВА. (высокомерно) Справедливость - утешение для неполноценных
     АДАМ. Да? А по-моему, справедливость - это неизбежность. Она настигает,
когда ты ее не склонен ожидать
     ЕВА. Ну, и когда она настигнет меня по твоим подсчетам?
     АДАМ. (спокойно  закуривает) Подумай!  Твои дурные денежки  дали  нашей
дочери чудную  возможность  выбирать между героином и кокаином.  Она выбрала
героин.  И  заметь,  в рамках  Божьих  заповедей,  потому что ей не нужно ни
воровать,  ни  убивать,  ни  торговать  собой,  как  прочим  наркоманам.  Ты
безропотно оплачиваешь ее пороки, что неизбежно ведет к полной деструкции
     ЕВА  (истерично) Она  больна!  Очень  больна!  А  если бы  у  нее  была
лейкемия?.. Ты смог бы ей в чем-то отказать?..
     АДАМ.  (морщится)  Ой,  только не надо о  бумажных  журавликах!  На  ее
денежки  можно построить пятьдесят клиник, вылечить тысячи людей, но она  не
желает вылечить даже себя.  Ей плевать  на все и на  всех, и  на  тебя в том
числе
     ЕВА. Врешь! Она меня любит! И я ее!
     АДАМ. Конечно!  Только  любящая мать способна так сократить своему чаду
дорожку на тот свет. (Ева хватает тяжелую металлическую пепельницу и швыряет
ее  в мужа. Он  спокойно  уворачивается) А сынок? Наша незабудка! Ну, скажи,
какому   нормальному  парню  восемнадцати  лет  придет   в  голову  мысль  о
добровольной стерилизации?
     ЕВА. (запальчиво) Это глубокая  идея! Мальчик  убежден, что производить
потомство на нашей загаженной планете - преступление!
     АДАМ.  И  потому  тратит деньги на  спасение  голубого  кита и какой-то
амазонской моли!
     ЕВА. Он "зеленый"! ( Адам хихикает) У него благородные цели!
     АДАМ.  Угу. Только если все последуют его  высокому примеру, на планете
останутся одни киты и моль!
     ЕВА. (презрительно) Лучше моль, чем такое... такие...
     АДАМ. Ну-ну?
     ЕВА. (переходит  в  наступление) Оставь  в  покое детей и  их средства!
Думаешь, я  не знаю, зачем тебе деньги? Хочешь дать отступного своим шлюхам!
Боишься,  как  бы  накануне  выборов  они  не  растрезвонили  газетчикам  об
особенностях твоей анатомии!
     АДАМ. (озабоченно) А что, есть какие-то особенности?
     ЕВА.  Никаких! Но я все  равно  не собираюсь  оплачивать молчание твоих
девиц и твои сексуальные фантазии!
     АДАМ. (совершенно спокойно) Тогда мне придется убить тебя
     ЕВА. (высокомерно) Ха-ха! Не посмеешь!
     АДАМ. Дорогая! У  меня за  спиной  большая половина жизни и  ни  одного
значительного поступка.  Ты даже галстуки всегда покупала сама.  Пора же мне
как-нибудь себя проявить!
     ЕВА.  Научись  вязать  крючком!  Коллекционируй  презервативы!  Разведи
ананасы в среднем Нечерноземье! Это я согласна оплачивать!
     АДАМ.  Но я  уже выбрал!  В  тот  самый  миг, когда  я  бросил на землю
заправочный шланг и прыгнул на сиденье твоего "Лексуса" , я стал...
     ЕВА. Проституткой!
     АДАМ. Политиком. А  политик не  может  не мечтать.  Я, например, мечтаю
стать сенатором и стану им, даже если ты треснешь от злости!
     ЕВА.  Ты - недоумок! Кто  станет голосовать  за альфонса, развратника и
отца наркоманки?
     АДАМ. (уверенно) Еще как станут! Чем больше у кандидата личных проблем,
тем ближе и понятнее он народу. Если у него дети - придурки, а жена - стерва
, тогда он -  как все! Нет, положительно, наша семейка очень  укрепляет  мои
позиции!
     ЕВА. (твердо) Я - не народ! Я не дам денег и не позволю публично трясти
семейное белье!
     АДАМ. (злобно)  Ты  уже  позаботилась  о  том,  чтоб  я  никогда не был
сказочно богат, но кое-что (запускает руку за пазуху  жены, вытаскивает ключ
и  за  цепочку, как за поводок, притягивает женщину  к себе) еще осталось. И
заруби на носу, либо мы пользуемся ЭТИМ совместно, либо...
     ЕВА. (хорохорится) Что "либо"?
     АДАМ. Ты не оставишь мне выбора!
     АКТЕР. (чопорно) Ванна готова, сэр
     ЕВА.  (испуганно  запахивает  ворот халата,  говорит  неприязненно)  Вы
всегда так подкрадываетесь?
     АКТЕР. (бесцветно) Я не могу подкрадываться, мадам. Из-за старой травмы
у меня слишком тяжелая походка
     ЕВА. Неужели? Пять минут назад вы казались довольно резвым
     АКТЕР. (искренне) Пять минут назад я наполнял ванну, сударыня
     ЕВА. (напряженно всматривается) Вы кто?
     АКТЕР. Дворецкий, мэм!
     ЕВА. (озадаченно) А тот?.. Который завизжал и умчался?
     АКТЕР. (с достоинством) Тот - не я
     ЕВА. Бред!
     АДАМ. Я  же говорил, зрение! Галлюцинации! Не стоило  купаться  в такой
горячей воде, дорогая!
     АКТЕР.  (тоном  экскурсовода) В 1511-м году в замке разыгралась одна из
многочисленных трагедий: у герцога захромала кобыла, и он вернулся с охоты в
неурочное время. Каково же было  его  изумление, когда он застал свою горячо
любимую  супругу  в  объятиях  любимого  повара.  Гнев  господина  был   так
необъятен,  что  он  приказал  сварить  предателя  в  кипятке,  а полученным
бульоном накормить неверную АДАМ. (с интересом) И что?
     АКТЕР. Ее стошнило, сэр
     ЕВА.  (зажимает руками  уши)  Хочу  домой!..  Хочу в  Гольф-дель-Сур!..
А-а-а!!..
     АКТЕР. Я запер двери, сударыня, И завел часы
     АДАМ. (сердобольно) Тише, дорогая! У тебя такое слабое сердце! (Актеру)
Ведите меня в ванную! Я желаю стать бульоном для любимой!
     ЕВА. Идиот!
     АКТЕР. (авторитетно) Если  добавить пряных трав Тибета,  то  может и не
стошнить... (удаляются)
     Ева поспешно наливает себе большую  рюмку  коньяку и залпом  опустошает
ее.  Несколько  мгновений она  стоит  неподвижно,  приходит  в  себя.  Потом
внимательно  осматривает гостиную, заглядывает во все углы, доходит до сейфа
и пытается открыть его своим  ключом.  Ничего не  получается. Она  с досадой
топает ногой.
     ЕВА. Дьявол!
     АКТЕР. (из-за портьеры) ...я-вол... ...я-вол...
     ЕВА. (испуганно) Кто тут?.. Адам?..
     АКТЕР. ...ма-да... ...ма-да...
     ЕВА. Эхо?..
     АКТЕР. ...хо-хо-хо...
     Ева озирается, заглядывает под стол, поправляет сдвинутую раму портрета
     АКТЕР.  (в   шикарной  шляпе  с  голубым  пером  комментирует)  Портрет
неизвестной написан неизвестным мастером в приблизительную эпоху
     ЕВА. Г-господи!
     АКТЕР. Напротив висит портрет мужа неизвестной также кисти неизвестного
художника... Без даты...
     ЕВА. (заикаясь) П-почему м-мужа?
     АКТЕР.  Обратите внимание, как презрительно скривлены  губы мужчины,  а
тусклый  взгляд с глубоким сожалением  устремлен  на тронутую  увяданием шею
дамы
     ЕВА. (стягивает у горла отвороты халата) Зачем вы надели мою шляпу?
     АКТЕР. Простите, сударыня, но А точка  Ве сказал, что вам она больше не
понадобится
     ЕВА. (подходит вплотную) Вы кто?
     АКТЕР. Горничная, сударыня! (делает книксен) Кухарка, сударыня! (делает
второй книксен) Прислуга за все, сударыня!
     ЕВА. Как вас зовут?
     АКТЕР. Мада, мадам!
     ЕВА. Странное имя
     АКТЕР. Нормальное в нашей местности, мэм!..
     ЕВА.  (подозрительно обходит вокруг  Актера,  приподнимает  поля шляпы,
заглядывает   в  лицо)  А   по-моему,   необычное...  Я  бы   даже  сказала,
подозрительное...
     АКТЕР. (обиженно) За  долгие  годы службы у меня не пропал даже носовой
платок!.. Мои соусы хвалила сама герцогиня Сурдельгольфская!.. А шляпа...
     ЕВА. (успокоилась, говорит презрительно) Я вам ее дарю, милочка. Вместе
с благосклонностью моего самца
     АКТЕР. (закрывает лицо полями шляпы) Вы так щедры!
     ЕВА. Щедрее герцогини?
     АКТЕР. О, да! Шляпа!.. Она такая!... Такая красивая!..
     ЕВА. (прагматично)  А  как насчет второго  подарка? Мой муж произвел на
вас впечатление? Да? Признайтесь!
     АКТЕР. Признаюсь, но...
     ЕВА. (перебивает) У него очень больной  желудок. Такие жуткие приступы!
Иногда просто  на  ровном  месте! Врач считает, что в  любой момент... любое
потрясение... или напряжение... а может, и увлечение... Вы меня понимаете?
     АКТЕР. Пока не очень, мэм
     ЕВА. (с  досадой) Что неясного?  Я хочу, чтоб вы были с ним... добры. И
приветливы.   Постарайтесь  ему  угодить...  во  всем...  (многозначительно)
Особенно в этом
     АКТЕР. (смущенно)  Простите, мадам...  я была  бы счастлива...  но я...
девственница...
     ЕВА. Да вы что?!
     АКТЕР.  (горячо)  Клянусь,  сударыня, еще  ни один мужчина  не  овладел
мною!..
     ЕВА.  (фамильярно)  Бросьте,  Мада!  В  такой глуши  и без развлечений!
Неужели вы никогда не кувыркались с  каким-нибудь  конюхом в  копне душистой
люцерны?
     АКТЕР. Последняя лошадь  в имении околела за два года  до англо-бурской
войны, мэм. А люцерна здесь вообще никогда не росла!
     ЕВА. Как околела? (берет проспект со стола, быстро листает) ...Построен
на  рубеже...  трагическим  концом...  наводнен...  А, вот:  "и  упоительная
верховая езда"!
     АКТЕР. А почему вы думаете, что речь идет о лошади?
     ЕВА. А вы считаете, о верблюде?
     АКТЕР. Здесь сказано,  "упоительная верховая  езда",  а о  лошадях - ни
слова!  Хоть я  и  девственница,  но  мне рассказывали, что  верховая езда -
упоительное  занятие!..  (начинает  подпрыгивать,  будто  скачет  верхом,  и
надвигается на Еву)
     ЕВА.  (испуганно)  Что с  вами?..  Не смейте ко мне  приближаться!..  Я
сейчас закричу!.. Я позову мужа!.. Вас накажут!.. (бьется в закрытую дверь)
     АКТЕР. (пользуясь  тем,  что  женщина  отвернулась, он  снимает шляпу и
говорит скучным голосом дворецкого) Племянник герцогини Сурдельгольфской был
осужден  на  вечное безбрачие  в  наказание  за неестественную  склонность к
разведению амазонской моли. Наказание он принял смиренно
     ЕВА. А-а-а!.. А-адам!..
     АКТЕР. Зачем так кричать, сударыня?
     ЕВА. (в ужасе) Вы кто?!
     АДАМ. (мокрый,  босой,  завернутый  в  влетает  в  гостиную  полотенце)
Привидение?!!
     ЕВА. (показывает на Актера) Кто это?!
     АДАМ. (разочаровано) А-а... Ну... дворецкий...
     ЕВА. А где кухарка?
     АДАМ. (раздраженно) Снова?! Не начинай!
     АКТЕР. Она занята приготовлением праздничной индейки
     ЕВА. В моей шляпе?!
     АДАМ. (нюхает стакан) Для апперетива еще недопустимо рано!
     АКТЕР. Вы можете простудиться, сэр
     ЕВА.  (взволнованно)  Адам! Он  надел  мою шляпу и  приседал! Вот  так!
(делает несколько книксенов подряд) Клянусь!
     АДАМ. Дорогая, не надо так нервничать! Он не надевал твою шляпу, потому
что я подарил ее горничной!
     ЕВА.  Да?.. (растерянно трет виски) Но тут написано  "верховая езда", а
он говорит, лошадь околела!
     АДАМ. (начинает  замерзать  и раздражаться) Я тоже  околею, если минуту
проторчу здесь голым!
     АКТЕР. Некоторые  продукты  питания  в нашей  местности , мэм,  издавна
считаются сильными галлюциногенами... но применяя их в ничтожных дозах...
     ЕВА. (хватает мужа за руку) Не оставляй меня с ним!
     АДАМ.  Не  капризничай!  Я  же  не лез к  тебе в  ванну!  (запахивается
полотенцем и уходит)
     АКТЕР. Сожалею, мадам, что огорчил вас в канун Рождества
     ЕВА. Откуда вы знаете про моль?
     АКТЕР. Я обязан знать все, что касается дома. Это развлекает гостей
     ЕВА. (истерично) Муж угрожает мне! Кухарка ходит  в моей шляпе!  А вы -
сводите с ума!
     АКТЕР. Она снимет шляпу: сударыня. В ней все равно неудобно заглядывать
в духовку
     ЕВА. Вы издеваетесь?!
     АКТЕР.  Я  только  заметил,  что  ваш  супруг  ужасно обеспокоен  вашим
состоянием... э...э... я хотел сказать, состоянием вашего здоровья
     ЕВА. Мерзавец! Я ему покажу состояние! Он у меня забудет про здоровье!
     АКТЕР. Совершенно справедливо,  мэм. Путать  состояние со  здоровьем  -
недопустимо.
     ЕВА. (подозрительно) Вы, правда, не надевали мою шляпу?
     АКТЕР. Я ношу только форменный головной убор. Рюмочку бренди, мэм?
     ЕВА. (доверительно) Мне  необходимо уехать отсюда! И  как можно скорее!
(залпом выпивает предложенный коньяк) Я чувствую, что произойдет трагедия!
     АКТЕР. Поверьте, сударыня, этот замок видел множество супружеских драм.
Некоторые из  них превращались  в комедии,  большинство в  фарс. Для высокой
трагедии, как правило, не хватало материала
     ЕВА. (устало) Вы ни-че-го не понимаете!  Мы  же с ним абсолютно  разные
люди!..
     АКТЕР. Простите, миссис, но этого я, как раз, не заметил. После падения
с лошади у меня очень ухудшилось зрение
     ЕВА.  С  какой   лошади?!  Последний  мерин  в  имении   подох  еще  до
англо-бурской войны!
     АКТЕР. Как бежит время! Я  только  хотел сказать,  что  супруги с таким
внушительным стажем, не могут быть слишком разными
     ЕВА. (возмущенно) Да вы  что?!  Я  обожаю гольф,  а он  никогда  не мог
попасть клюшкой  по мячу! Я увлекаюсь искусством и философией,  а  он путает
экзистенциализм с эксгибиционизмом!
     АКТЕР. (осуждающе) О-о!.. Это ужасно!
     ЕВА. У меня есть деньги, а у него - нет! И он грозится убить меня!..
     АКТЕР. (изумленно) Из-за денег?!
     ЕВА. Да!
     АКТЕР.  Да-а... (корчит  глубокомысленные  гримасы  )  Так отдайте  ему
деньги!
     ЕВА. (оторопев) Но... тогда у него будут деньги, а у меня нет...
     АКТЕР. (радостно подсказывает) И  у вас появятся веские основания убить
его самой!
     ЕВА.  (слабо  протестует)  Но  я не хочу... убивать... Только,  если...
если...
     АКТЕР. ...если совсем не останется выбора!
     ЕВА.  Если  я не успею... (всхлипывает)  Мне так нужна  поддержка...  и
помощь...
     АКТЕР. Дорогая! У него такой больной желудок!
     ЕВА. Не говорите "дорогая", меня стошнит...
     АКТЕР.  Дорогая, вы  ведь  захватили с собой  лекарство?  Если нет,  не
беспокойтесь, подберем что-нибудь из местного разнотравья
     ЕВА. Я уеду! Нужно только открыть сейф и найти ключи от машины
     АКТЕР. Но я уже завел часы
     ЕВА. Я дам  вам кучу денег! Вы сможете завести собственное дело... даже
купить бензоколонку...
     АКТЕР. Я дворецкий, мадам
     ЕВА. Что это за профессия для мужчины? Я дам...
     АКТЕР. Скоро начнут бить рождественские куранты
     ЕВА. (перестает плакать) Это вы надевали мою шляпу!
     АКТЕР. Разве это имеет значение?
     ЕВА. (обреченно) Я не успею... у меня не останется выбора...
     АКТЕР. Часы заведены. Я помогу вам успеть.

КАРТИНА ВТОРАЯ

     Ева  стоит перед  зеркалом в гардеробной. Она  уже почти закончила свой
туалет  (  только  вечернее  платье  не  застегнуто   на  спине),  рассеянно
перебирает какие-то мелочи.
     ЕВА. (бормочет) Мада... Мада... Мада... Мадамадамада... Ма-да...м... О,
Господи! Адам - Мада!... Адам!
     АДАМ. (подходит к ней  сзади и  резко тянет  змейку платья  вверх.  Ева
вскрикивает  и  теряет  сознание)  О,  черт!  (подхватывает  обмякшее  тело,
укладывает  на ковер)  Ты что,  совсем  рехнулась?! (оттягивает веко, щупает
пульс,  хлопает  по щекам, шарит по ее  груди в поисках  ключа,  не находит,
отталкивает тело  и бросается к туалетному столику.  Результаты  поисков его
разочаровывают. Он приподнимает жену  за  плечи и  внятно говорит ей в самое
ухо) Где ключ?.. Говори, где ключ? (никакой  реакции. Он принимает решение и
громко зовет) Эй, кто-нибудь!.. Помогите!..
     АКТЕР. (влетает легкой походкой горничной) Привидение, сэр?!
     АДАМ. (с досадой) Обморок!
     АКТЕР. (в замешательстве) Но я... сэр, право... я тут совершенно ни при
чем!..
     АДАМ. Без тебя знаю! Делай что-нибудь! (Актер становится перед Евой  на
колени  и начинает проводить искусственное дыхание  по методу "рот  в  рот")
Идиотка! Она что, утопленница?
     АКТЕР.  (оскорбленно поднимаясь с  колен) Вы так кричите, сударь, будто
это я придумала напоить ее отравой!
     АДАМ. (от изумления переходит на шепот) Так ты что?.. Уже?.. Почему  не
согласовала со мной?!.
     АКТЕР.  (оправдывается)  Я  еще  даже  не начинала  готовить крюш