продвинулась, подумала Элизабет.
   Может, пора забыть о своих неудачах?
   - Ну что ж, замечательно, - ответила она.
 
*** 
 
   Джек подошел к ней после ужина.
   - Давай поедем куда-нибудь покатаемся.
   Элизабет удивленно посмотрела на него, но Джек указал на ее комнату.
   - Мы можем придумать что-нибудь получше, чем вот это. Разве нет?
   Они прошли мимо Жаннет, стоявшей в вестибюле.
   - Тренировка начинается завтра в шесть утра, - сообщила она,  ревниво
заметив, как рука Джека прошлась спереди по спортивной куртке Элизабет.
   - Да, очень может быть, что она явится на нее, - ответил Джек.
   Элизабет сдержала  улыбку,  но  глаза  Жаннет  все  равно  недовольно
блеснули.
   Арендованный  автомобиль   стоял   у   дверей,   гладкий,   скользкий
"мерседес". Элизабет нырнула на пассажирское  сиденье,  а  Джек  сел  за
руль. Ключи лежали в бардачке.
   - Ну и куда мы? - спросила Элизабет.
   Он улыбнулся.
   - Увидишь.
   Они выехали из города и направились в сторону Восточного Сассекса, то
поднимаясь вверх, то спускаясь вниз по холмам. Джек спокойно вел машину,
его не волновали узкие дороги и крутые неожиданные повороты.
   Вечер был прохладный, чистый, звезды, как бриллианты, сияли на  ясном
небе; иногда кролики  испуганно  выскакивали  на  дорогу  в  свете  фар.
Элизабет даже увидела крыло белой совы на дереве прямо перед собой.
   Он припарковался возле дома на краю деревни.
   - Мое место уединения. Я останавливаюсь  здесь,  когда  собираюсь  на
деловые встречи, связанные с лошадьми.
   Джек вышел из машины, чтобы  открыть  ей  дверцу.  От  его  техасской
галантности Элизабет слегка занервничала.
   "Что-то  со  мной  не  так",  -  подумала  она   и   вдруг   отчаянно
заволновалась, какое же впечатление на него производит. Ничего подобного
у нее никогда не было ни с Жераром де Меснилом, ни с Карлом - вообще  ни
с кем.
   - Входи.
   Джек включил свет  и  впустил  ее  в  дом.  Красиво  обшитые  деревом
потолки, витая лестница, уходящая  на  второй  этаж.  Элизабет  повесила
куртку на вешалку и прошла  за  ним  в  маленькую  гостиную.  Аккуратная
стопка щепок, уголь и поленья лежали возле  камина.  Джек  взял  коробку
спичек  с  каминной  полки  и  стал  разжигать  огонь.  Пламя  вспыхнуло
мгновенно.
   - Ну и плут, - пошутила Элизабет.
   Джек повернулся к ней и ухмыльнулся.
   - Ну я не такой уж деревенщина. Что будешь пить?
   Портвейн, шампанское?
   Элизабет переминалась с ноги на ногу, когда он задергивал  занавеску.
Ей хотелось выпить, чтобы немного взбодриться.
   - Ну, может, немного шампанского.
   Пока он возился на кухне,  Элизабет  поднялась  наверх.  Ванная  была
покрашена в  детский  голубой  цвет  с  желтыми  нарисованными  утятами,
одинокая спальня была обставлена в стиле  Лауры  Эшли:  вся  в  веточках
цвета  красного  вина.  Пара  гантелей  лежала  возле  большой  кровати,
покрытой одеялом  из  гагачьего  пуха.  Внезапно  ее  охватило  ощущение
счастья.
   Элизабет спустилась вниз.
   - Здесь очень мило, но совсем не похоже на тебя.  ,  -  А  откуда  ты
знаешь, какой я? Ты ведь меня совсем не представляешь, - ответил Джек.
   Элизабет немного оробела.
   - Да я бы хотела узнать.
   Джек наклонился и очень нежно поцеловал ее в губы.
   Потом  протянул  ей  кружку  с  щербинкой,  до  половины  наполненную
шампанским.
   - Бокалов нет. По крайней мере это доказывает, что  я  вовсе  не  был
уверен, что ты приедешь сюда.
   Они пили шампанское, сидя у камина, Элизабет положила голову на изгиб
его руки. Он не приставал к ней, и она понемногу успокоилась.  Когда  он
наконец начал ее гладить, Элизабет обрадовалась и сразу ощутила желание.
Они стали целоваться, сперва нежно, а потом все более страстно.
   - Ну, ты готова? - прошептал Джек.
   Элизабет кивнула, хотя все еще  была  слегка  испугана.  Он  взял  ее
голову и поцеловал в волосы.
   - Милая, я умирал по тебе с первого момента,  как  увидел.  Но  я  не
сделаю ничего против твоей воли.
   Она улыбнулась и протянула ему руку.
   - У меня на уме кое-что получше. - Он поднял ее на  руки  так  легко,
будто она была из ваты, и понес вверх по лестнице.
 
Глава 21 
 
   Снег толстым слоем покрывал маленький  садик.  Улица  превратилась  в
сплошное месиво. Нина вышла и включила  сигнализацию.  До  сих  пор  она
испытывала волнение: подумать только, у  нее  трехэтажный  дом  с  двумя
спальнями за девяносто тысяч долларов, ее первая собственность.
   Благодаря рекомендациям Тони она получила кредит под небывало  низкий
процент.  Ее  прежняя  милая  квартирка  перешла  кому-то   из   младших
сотрудников. В подарок на Рождество Нина получила бриллиантовое ожерелье
и серьги, которые она собиралась продать через некоторое время.
   - Я не отмечаю Рождество, - сказала она, когда он подал ей коробочку.
   Тони ничуть не смутился, - Теперь будешь.
   Глядя на изумительный холодный  огонь,  которым  горели  камни,  Нина
думала, как легко было бы сказать:
   "Счастливой хануки". Но это ведь Тони, он не отступит ни на дюйм,  ни
ради кого.
   Нина села в свой "гольф" и  влилась  в  уличный  поток.  По-британски
долгие и пьяные праздники  прошли,  наступил  новый  год,  и,  казалось,
столица наполнилась свежей энергией, будто и не потеряла отчаянно  много
времени. Нина провела свободные от работы дни  в  библиотеке  Британской
медицинской ассоциации. Она знала, Фрэнк, Карл и другие коллеги  считают
ее сумасшедшим трудоголиком. Как знала и о том, что они презирают ее  за
столь подозрительно быстрое продвижение вверх.
   Старший менеджер в таком юном  возрасте?  Конечно,  никто  ничего  не
сказал  "новой  кэрхейвенской  подстилке",  но  холодность   определенно
чувствовалась.
   Она включила радио, пересекая Кингз-кросс-стэйшн.
   Сообщали печальные новости о наводнении близ города Йорк, о том,  как
застрял  в  снежной  буре  в  Уэлше  пассажирский  поезд,   говорили   о
Фолклендах. Безработица шла в гору.
   "Если даже я кого-то раздражаю, то меня это  не  трогает",  -  думала
Нина. Но ситуация складывалась иначе.
   Младшие сотрудники, которые мели  хвостом  перед  Лиз  Сэвидж,  стали
лебезить и перед ней. А это жгло, как клеймо. Ирония заключалась в  том,
что Нина на самом деле заслуживала продвижения. Работая день и ночь, она
нашла решение обеих проблем Тони.
   В последний раз она виделась с ним в канун Рождества  в  апартаментах
клуба "Сент-Джеймс". Прежде чем вернуться в замок, он снова хотел с  ней
увидеться. Нина была польщена тем, как сильно он по ней  соскучился,  но
чувствовала себя неловко  из-за  рождественского  подарка.  Она  приняла
подарок, а потом и Тони, оседлав  его  в  кровати  и  чуть  не  насильно
овладев им. Тони, конечно, сам спровоцировал ее. Он был хорош в постели,
очень опытен, он возбуждал ее, но все равно  уже  было  не  так,  как  в
первый  раз.  Не  так  здорово,  как  тогда,  в  Дублине,  Дублин   стал
кульминацией для многого в ее  жизни,  как  теперь  понимала  Нина.  Там
сошлись ужас и страсть, злость на мир, от  которого  она  была  отрезана
своим происхождением, ненависть к Элизабет, заставлявшей Нину  постоянно
помнить, что она ничто, просто белое отребье. Нина вскинула подбородок и
включила "Радио-1".
   Да пошли они все к черту! Ты заслужила продвижение, за что бы ты  его
ни получила. Из динамиков вопила группа "Полис": "Мы духовное  начало  в
материальном мире!"
   Нина постукивала пальцами по рулю в ритм песне. Аминь.
   У Тони тоже были свои проблемы.
   - Они и тебя втянули, - сказал  он,  потянувшись  через  ее  груди  к
хрустальному бокалу на столике. Зеленые глаза смотрели ласково.
   - Это как?
   - Да я о моей дражайшей дочери. Она думает, мы душим ее творчество. А
если сказать точнее, что ты это делаешь. Ты душишь. С тех  пор  как  она
приехала из своего чертова тренировочного  лагеря,  она  устраивает  мне
веселенькую жизнь. - Лицо с тонким орлиным носом напряглось. - Она очень
агрессивна, настойчива. Она требует уволить тебя.
   Нина резко выпрямилась. Шелковая рубашка соскользнула до пояса.
   - Что?!
   - То, что слышала. - Его забавлял ее гнев. - Она говорит - ты никогда
не обращала внимания на ее работу.
   - Но ведь она ничего не делает. Я просила ее заняться  маркетингом  в
больницах. А она является с какими-то рекламными фокусами про аспирин.
   - А ты хоть смотришь на то, что она приносит?
   Нина вскипела от негодования.
   - Черт побери, да нет же! ,Я работаю в отделе  новой  продукции.  Мне
надо знать рынок. Факты. Она должна отчитываться передо мной. Делать то,
что я прошу; Мне не нужен еще один Чарлз Саатчи <Рекламный магнат.>!
   - Ты  бы  могла  постараться  к  ней  приспособиться.  У  нее  хорошо
получается на лыжах, в этом году она участвует в Олимпийских играх.  Лиз
поговаривает, что поднимет шум в прессе. Будет давать интервью.
   - А ты не хочешь?
   - Этого не должно произойти, - сказал Тони; его голос стал  похож  на
шелк, обволакивающий острое лезвие. Зеленые глаза  потемнели,  от  этого
взгляда Нину пробрала дрожь. - Осчастливь ее, дорогая. Почему бы нет?
   Сгладь все, в конце концов она моя дочь.
   Нина  соскользнула  с  кровати,  пока  Тони   вынимал   сигарету   из
серебряного портсигара с монограммой, и направилась в душ.  Она  была  в
ярости. Она рассчитывала, что он закроет перед носом  Элизабет  дверь  в
офис. А теперь эта высокомерная телка хочет ее свалить? Она не  понимала
Сэвиджа. Он всегда говорил об Элизабет со страстной нелюбовью. А  сейчас
приказывает Нине все переиграть. Может, и правда голубая кровь гуще?
   Нина повернула машину на новое место на стоянке.
   Ближе ко входу в  здание.  Краска,  которой  было  написано  ее  имя,
блестела свежестью. Да, здесь у нее уже хватает врагов.  Элизабет  стоит
во главе этой своры. Они растерзают ее на  части,  эти  бешеные  собаки,
если Тони снимет свою оберегающую руку с ее плеча.
   Нина взяла тонкую папку с заднего сиденья. К черту их всех. Если  она
не может заставить их полюбить себя, она по крайней мере наладит с  ними
хорошие отношения.
 
*** 
 
   - Лови! - Джек кинул коробочку через всю комнату, и  Элизабет  быстро
поймала ее. - С такой реакцией только в бейсбол!
   - В крикет. - Элизабет улыбнулась, разворачивая  обертку.  -  Бог  ты
мой! Это что, еще подарок? Так Рождество уже закончилось. Уж  не  хочешь
ли ты сказать, что не заметил этого?
   Она раскрыла коробочку и нашла подвеску в  виде  платиновой  лыжи  на
длинной цепочке.
   - Джек, как забавно!
   - Это не забавно, а романтично. Смотри. - Он вынул из кармана  вторую
лыжу. - Эту я оставлю себе. Вторую половину. Я подумал, это  лучше,  чем
сердце  или  еще  какая-нибудь  дешевка  за  шесть  пенсов.  Подарок  на
прощание.
   Элизабет подпрыгнула на кровати и поцеловала его.
   - Мне так нравится. - Она хотела  сказать:  "Я  люблю  тебя",  но  не
осмелилась.  Для  мужчин  это  признание  равноценно  другому:  "У  меня
менингит". И они быстро сматываются. - А что  ты  имеешь  в  виду  -  на
прощание? Скоро ведь начнутся тренировки на снегу.
   Джек взял цепочку, накинул на шею Элизабет и  быстро  застегнул.  Она
снова удивилась, как такой большой парень может быть настолько ловким.
   - Мне надо вернуться в Техас. Проверить лошадей и выяснить про  новые
заказы.
   - О, - нахмурилась Элизабет. - А это не может подождать?  Неужели  ты
не хочешь еще побыть со мной?
   Как  только  начнутся  тренировки,  мы  будем  заняты,  и   все   эти
официальные лица вокруг...
   - Бизнес. Я должен ехать.
   - Ты не должен ехать, ты хочешь ехать. -  Элизабет  разозлилась.  Они
ждали этого так долго, а  что  вышло?  Несколько  дней  до  Рождества  и
несколько после. Его успех в  бизнесе  действовал  на  нее  как  красная
тряпка на быка. Он снова подтверждал печальный вывод  -  ее  собственные
грандиозные деловые начинания кончились ничем.
   - Слушай, ты ведь хочешь поработать в "Драконе"?
   Правда? Ты ведь заставила своего старика взять тебя,  значит,  можешь
на что-то рассчитывать. - Джек кинулся на пол и стал отжиматься.
   - Ты прав, - сказала Элизабет.
   Это на самом деле так. Она заставила отца взять ее, у нее хватило  на
это сил в тот раз, хватит  и  сейчас,  а  если  эта  выскочка  Нина  Рот
намерена ей помешать, она вообще  заставит  отца  уволить  ее.  Если  ты
чувствуешь силу и ею не пользуешься - какой в ней смысл?
 
*** 
 
   Нина отправилась к Тони, как только пришла на работу. Его  секретарша
миссис Перкинз попыталась задержать ее.
   - Вы записаны на прием, мисс Рот? - Она сделала  вид,  что  проверяет
свои записи. - О Боже, я боюсь, вас здесь нет.
   - Я не подавала заявки.
   - Значит, вам не назначено время? Тогда вы не сможете увидеться с ним
сейчас.
   - Он сказал, что я могу  зайти  в  любой  момент,  -  ответила  Нина,
пытаясь улыбнуться.
   Миссис  Перкинз  посмотрела  на  нее  с  превосходством  привратника,
облеченного некоторой властью. Я, мол, все про тебя  знаю,  проститутка.
Может, у нее самой были виды на Тони. Нина намеренно  поддернула  манжет
рукава, чтобы сверкнули золотые часы от Картье, усыпанные  бриллиантами,
- еще одна игрушка, которую Тони подарил ей и которую она никогда бы  не
смогла купить на свою зарплату.
   Миссис Перкинз побелела. "В  самое  яблочко,  -  мстительно  подумала
Нина, - а может быть, именно тебя он посылал  купить  эти  часы,  старая
перечница".
   - Лорд Кэрхейвен очень занят. Он никого не хочет видеть, если встреча
не назначена заранее.
   - Миссис Перкинз, - сладким голосом  сказала  Нина,  -  у  меня  мало
времени. Я боюсь, мне  придется  настоять,  чтобы  вы  позвонили  ему  и
сказали, что я здесь.
   Нина  понимала,  что  в  глазах  секретарши  она   просто   нахальная
американка, но пусть знает: Нина Рот - старший менеджер компании, а сама
миссис  Перкинз  -  всего-навсего  секретарша.  Нина   заработала   свое
положение и не собиралась его уступать.
   Бледность миссис Перкинз сменилась румянцем,  на  щеках  зажглось  по
красному пятну, похожему на клубничину в сметане. Но все-таки она нажала
кнопку.
   - Извините, милорд, но мисс Рот настаивает, чтобы я вас побеспокоила.
   - Нина? Замечательно. Пропустите ее ко мне, миссис Перкинз.
   - Он примет вас, мисс Рот, - сообщила миссис  Перкинз;  в  ее  голосе
отчетливо слышалось раздражение.
   Нина насмешливо подмигнула ей, открывая дверь в кабинет босса.
   Тони стоял у окна, глядя на реку, блестевшую под  январским  солнцем.
Он повернулся к Нине,  глаза  скользнули  по  бледно-голубому  жакету  и
зеленой шелковой юбке, по туфелькам без задников и по прозрачным,  почти
незаметным чулкам от Вулворда. Он осматривал ее неторопливо и  спокойно,
как свою собственность. Нину это возбуждало и  раздражало  одновременно:
он мысленно раздевал ее и оценивал, как мальчик - любимую игрушку.
   - Тебе нравится новое место на стоянке? Я смотрю, ты надела  часы.  -
Он улыбнулся. - А сережки?
   - Слишком много украшений, на работе это неприлично.
   - Но я хочу, чтобы ты пришла в них. Надень завтра. - Тони  указал  на
бумажки, которые она принесла с собой. - Что это?
   - Я думаю, кое-какие ответы я нашла. По  средству  для  похудения.  И
насчет леди Элизабет тоже, - сказала Нина.
   - Молодец, девочка, - потеплевшим голосом похвалил Тони.
 
*** 
 
   Когда Элизабет вернулась в офис, все искренне приветствовали ее.  Она
улыбалась, расспрашивала  коллег  про  минувшее  Рождество,  но  ощущала
внутреннюю пустоту.
   Джек действительно быстро улетел, оставил ее, теперь  она  не  увидит
его  несколько  недель.  А  потом  начнутся  трудные  тренировки   перед
Олимпиадой и сами Игры. Она нервничала. Шел восемьдесят второй год,  год
Олимпиады <Место и год проведения  Олимпийских  игр  являются  авторским
вымыслом.>. Эти проклятые кольца появились везде: на батончиках  "Марс",
на баночках кока-колы, в  газетах,  на  телевидении,  и  везде  Элизабет
видела свой собственный профиль. Вместе с  Джейн  Торвил  и  Кристофером
Дином она была реальным претендентом  на  олимпийское  золото.  Элизабет
подумала, что Хейди и Луиза, должно быть,  соответственно  высказываются
по этому поводу. Хейди была трижды чемпионкой мира и  только  в  прошлом
году потерпела поражение. Вдобавок она швейцарка и катается на лыжах всю
зиму. Короче говоря, все вокруг желали Элизабет удачи, поддерживали ее и
относились к ней с благоговейным уважением, что тяготило  девушку.  Было
невероятно трудно сосредоточиться на чем-то еще, но Элизабет знала,  что
должна: если она  не  сумеет  выжать  из  отца-ублюдка  хоть  что-нибудь
сейчас, то ей уже никогда этого не суметь.  Выиграть  или  проиграть.  К
Пасхе Олимпиада  закончится,  она  должна  вернуться  домой  в  каком-то
качестве.
   Она взяла справочник внутренних телефонов и принялась листать,  чтобы
проследить за продвижением Нины Рот. Да, положение изменилось. Сейчас ее
телефон начинался с цифры пять. Элизабет нахмурилась.  Пятерка  означала
собственный офис.
   - Эй, Том, а что, Нина Рот теперь в другом отделе?
   Том показал на потолок.
   - Она продвигается только наверх. Пока тебя не было, она далеко ушла.
Сейчас у нее собственный кабинет, помощник. Своего рода рекорд.
   "Ни в коем случае", - сердито подумала Элизабет.
   - Ты шутишь, да она здесь без году неделя!
   Том кивнул.
   - Да, мальчики из отдела новой продукции тоже не в восторге.
   - Но почему? Ради Бога, что такого великого она совершила?
   Элизабет вдруг заметила, как бедный Том покраснел и опустил голову. И
тут до нее дошло.
   Ну конечно! Она всегда была  близка  к  папаше.  Значит,  сейчас  еще
ближе. Новая проститутка в гареме. Ясно, она без  всяких  усилий  теперь
поднимается вверх по лестнице. Стоит признать, это единственное, за  что
отец всегда вознаграждал женщин. Или, как в случае с Моникой, за то, что
та никогда не поднимала  шума  из-за  похождений  мужа.  Ему,  наверное,
надоели  девицы  в  жемчугах,  ехидно  подумала  Элизабет.   Теперь   он
перекинулся на  женщин-карьеристок?  Да  что  за  дела  у  него  с  этим
большегрудым роботом?
   Но что бы там ни было, ни отцу, ни Нине она не позволит встать у  нее
на пути.
   Телефон на столе Элизабет громко зазвонил. Она сняла трубку.
   - Элизабет-, это ты, дорогая? - Девушка напряглась.
   Отец. В приятные интонации вкрапливались ехидные нотки. Он всегда так
с ней разговаривал. Почти  все  Рождество  она  каталась  на  лошади  по
замерзшим полям  имения  Кэрхейвенов,  подолгу  гуляла  среди  скалистых
холмов, чтобы оказаться подальше от этого проклятого  голоса.  -  Ты  не
могла бы подняться ко мне в  офис?  У  нас  с  Ниной  Рот  есть  к  тебе
интересное предложение.
 
*** 
 
   В  зеркале,  вправленном  в  двери  лифта,  Элизабет   изучила   свое
отражение. Блестящие волосы свободно падали на кашемировый  жакет  цвета
ирисок. Она надела к нему подходящую по цвету твидовую юбку. И еще туфли
на низком  каблуке  и  самые  тонкие,  какие  только  бывают,  колготки.
Предолимпийские сборы вернули  ей  былую  форму,  она  снова  влезала  в
двенадцатый размер. Ослабевшие было ноги и ягодицы окрепли, прямая спина
прибавляла  роста  и  стройности,  золотой  браслет   болтался   напевом
запястье, а платиновая  лыжа,  подаренная  Джеком,  поблескивала  сквозь
шелковую блузку кремового цвета. Элизабет  была  без  косметики  -  коже
вернулись естественные здоровые краски.
   Двери лифта зашипели, открываясь, Элизабет  вышла  и  увидела  миссис
Перкинз, которая расплылась в подобострастной улыбке.
   -  Леди  Элизабет,  как  приятно  вас  видеть!  Как  вы  замечательно
выглядите... Хорошо провели Рождество? .Много тренировались, я думаю?
   Элизабет великодушно улыбнулась, поболтала с ней, но сердце ее громко
стучало. Она чувствовала себя так же, как  перед  началом  соревнований.
Нина и Тони. Вместе. Нужно ей  все  это?  Неужели  ей  предстоит  сейчас
схватка?
   - Нет, нет, входите, леди Элизабет. Он, конечно, ж