я не стал бы тогда с  тобой  спорить.
Ты пришла бы ко мне в комнату и расплатилась. Вот был бы денек!
   Элизабет вскочила на ноги и набросилась на него.
   - Ради Бога! Джек! Я, черт побери, калека! Все, что ты можешь, -  это
прилететь сюда и отпускать сексуальные шуточки! Где ты  был,  когда  мне
нужен был друг?
   Развлекался с Холл и Феррел? И со всеми твоими глупыми  американскими
потаскушками...
   - Эй, эй! - Он вскочил и схватил ее за  руки.  -  Ты  знаешь,  что  я
пытался к тебе пройти, я просил. Твой отец велел мне проваливать. И я  с
тех пор не был ни на одной вечеринке. Я получил медаль, улетел  домой  и
старался забыть тебя.
   - И не смог?
   - Я здесь. Разве нет? И ты не калека, девочка. Ты стоишь, как  статуя
Свободы.
   - Но я потеряла ногу, - пробормотала  Элизабет.  -  У  меня  нога  из
пластика.
   - Ну и что? Вовсе не твоя нога меня всегда интересовала.
   - А как насчет Холли Феррел? Или Клэрис Дэвлин?
   Джек отпустил руки Элизабет и взял ее лицо в  ладони.  Пальцем  нежно
обвел линию подбородка. Потом щеки. Прикосновения  его  действовали  как
электрический разряд. В животе у  Элизабет  все  растаяло,  ей  страстно
захотелось его.
   - Тебе нужна правда? Или версия? Я сидел у себя в комнате и тосковал,
как собака. Правда заключается в том, что я немного встречался с обеими.
Я даже переспал с ними, злясь на тебя. Тебя ведь не было рядом. - И Джек
добавил с обезоруживающей улыбкой:
   - А потом я засел у себя в комнате и тосковал, как пес.
   - Джек... Ничего не выйдет. Не получится.
   - Не получится? Детка, ты ведь сама знаешь, мы никогда не пытались.
   - А как же Сассекс?
   - Ну это было неплохо для разогрева. Для  разминки,  -  сказал  Джек,
потянувшись к ее шелковой блузке и начиная расстегивать пуговицы.
   Элизабет понимала: надо оттолкнуть его, -  но  она  не  смогла.  Было
странное ощущение, как будто снится кошмар и ты не можешь  пошевелиться.
Только сейчас это не был кошмар.
   - Но это не означает, что наши отношения, Джек...
   - Да? - выдохнул он, наклоняясь и целуя ее легонько в  губы.  -  Меня
это вполне устраивает, дорогая, потому что я не  хочу  просто  связи.  -
Загорелое лицо Джека было напряженно и хмуро, когда он силой привлек  ее
к себе, одной рукой обнимая за талию и  поддерживая  словно  былинку.  -
Отношения у меня с двоюродной сестрой Сарой в Форт-Уорт. А тебя я  хочу.
На случай, если ты слишком упрямая и сама не видишь.  Именно  поэтому  я
уже дважды облетаю Землю. Ради тебя. И я не собираюсь делать это снова.
   - Джек...
   - Джек, Джек. - Он поцеловал ее снова, сильнее, нетерпеливее.  -  Это
все, что ты можешь сказать?  Возражения?  Аргументы,  почему  мы  должны
немедленно расстаться? Если ты меня не хочешь, Элизабет, так и скажи.
   Посмотри мне прямо в глаза и скажи.
   Он  отстранил  ее  лицо,  чтобы  посмотреть  напряженно  и  изучающе.
Элизабет ничего не сказала.
   Джек  притянул  ее  еще  ближе,   так   близко,   чтобы   она   могла
почувствовать, как он готов...
   - Так я и думал, - сказал он.
 
*** 
 
   Все  было  замечательно.  Страхи  ушли,  страсть,  которую   Элизабет
испытывала к Джеку, взяла над ней верх.
   Она позволила ему раздеть ее, потому что он этого хотел и потому  что
она так дрожала, что пальцы ее не слушались. Когда  Джек  снимал  с  нее
блузку, Элизабет волновалась. Грудь  у  нее  всегда  была  маленькая,  а
сейчас вообще почти плоская, но у Джека перехватило  дыхание,  когда  он
увидел ее и коснулся пальцами бледных сосков. А потом  он  наклонился  и
приник к ним губами, и она  чуть  не  рыдала  от  удовольствия.  Сладкие
ощущения отвлекли ее, пока он расстегивал молнии на ботинках, на брюках,
а когда Элизабет осталась совсем голая, Джек взял ее за левую лодыжку, с
любопытством посмотрел и пробормотал: "Бедняжка". Потом поцеловал  возле
металлического браслета, двинулся вверх  по  ноге,  медленно,  намеренно
медленно, целуя и покусывая кожу.
   Элизабет задыхалась от сладких ощущений, ерзала под ним, она  уже  не
владела собой, и единственное,  что  она  могла,  -  это  удержаться  от
громких стонов. Джек сбросил туфли, сорвал  рубашку;  Элизабет  слышала,
как посыпались пуговицы на ковер, потом взвизгнула молния на брюках.
   - Твоя рубашка...
   - К черту рубашку.
   Обнаженный, он наклонился  над  ней,  его  руки  были  везде,  пальцы
проникли между бедер. День был в разгаре, солнце  светило  в  окно,  она
видела Джека всего, до дюйма, таким  она  и  воображала  его.  Огромные,
хорошо очерченные  мускулы,  совсем  не  нарцисс,  как  культуристы,  но
большой, крупный, каким должен быть нормальный сильный мужчина. Элизабет
знала девушек, которым это не нравится. Они говорили, что такие  слишком
похожи на самцов Это правда. Под ним она чувствовала себя  хрупкой,  как
тростинка  Но  это  очень  волновало,  и  она  чувствовала,  как  внутри
разгорается огонь, подобный лесному пожару Что-то женское, первобытное в
ней реагировало на эту грубую физическую силу.
   - Ты такая красивая, - сказал Джек.
   Она увидела голод в его глазах. Он улыбался,  но  ничего  веселого  в
этой улыбке не было: это был чистый, всепобеждающий секс.
   - Я тебе нравлюсь?
   - Ты огромный.
   - Тебе это нравится. - Джек  оседлал  ее;  он  походил  на  греческую
статую Геркулеса.  Он  медленно  раздвинул  коленом  ее  ноги.  Элизабет
услышала, как рвется из нее дыхание, похожее на рыдание. Джек смотрел ей
прямо в глаза. - Тебе нравится, чтобы я был сильным мужчиной, признайся.
   - Да, - выдохнула Элизабет. - Ты сам знаешь.
   - Да, ты права, дорогая, - прохрипел он. - Я знаю.
   И вдруг он скользнул на кровать, подсунул ладони  ей  под  ягодицы  и
притянул к своим губам. Он зарылся в нее. Его язык работал в чувственном
ритме, Джек не обращал внимания на ее крики. Она вцепилась пальцами  ему
в  волосы.  Джек  не  отпускал  ее,  пока  не  почувствовал,   что   она
подчинилась. Тело ее обмякло в его  руках,  спина  выгнулась,  и  в  эту
секунду он схватил ее руки, поднял над головой, словно пришпилив  их,  и
она лежала под ним вся открытая, в ожидании. И  тут  Джек  вошел  в  нее
одним движением. Не нежно, не мягко, а давая  ей  именно  то,  чего  она
хочет, он старался проникнуть как можно глубже. Он больше не мог  ждать.
Элизабет выгибалась ему навстречу. А он  держал  ее  руки  над  головой,
отчего оргазм становился еще сильнее. Глаза у обоих  были  полубезумные,
они не отрывали их друг от друга, белое пламя страсти вырвалось на волю.
Джек отпустил ее руки, и они лежали в объятиях  друг  друга,  потные,  с
трудом дыша и страстно целуясь.
 
Глава 41 
 
   - Не могу поверить, - пробормотал Джек.
   - Верь, - ответила Элизабет.
   Она  показывала  ему   полные   сотрудников   кабинеты:   шестнадцать
программистов работали за компьютерами.
   "Высокие маки" занимали два этажа в Хаммерсмите.
   Внизу располагалось отделение маркетинга, его возглавляла Элизабет. В
общем-то причудливое  название  для  фирмы,  но  все  здесь  были  яркие
личности, их переманили из больших агентств.  Судя  по  тому,  как  идут
дела, придется нанимать еще больше людей.
   - Вчера был первый выходной за четыре последних месяца. Мы растем так
быстро, что меня тошнит от скорости.
   Джек уставился на нее. Элизабет выглядела усталой, но счастливой.
   - Мы все работаем на грани, но делаем большие деньги.
   - А раньше не так было?
   - Нет, уровень был не тот. Так пошли дела, когда к нам пришел  Генри.
Он  гениальный  программист.  Он  создает  программный   продукт.   Нина
продвигает его на рынок, а я распространяю информацию.  -  Она  потянула
Джека за руку. - Пойдем, я покажу тебе комнату правления.
   Джек рассмеялся.
   - Вы проводите заседания правления? Детка, ты шутишь.
   - Доброе утро, леди Элизабет, - поздоровалась женщина средних  лет  в
красивом синем костюме.
   - Доброе утро, миссис Поттс. Джек, это миссис Поттс, наша помощница.
   - Доброе утро, мадам, - вежливо  сказал  Джек,  пытаясь  скрыть  свое
удивление.
   Элизабет провела его в хорошо оборудованную комнату для заседаний, со
столом красного дерева и четырьмя креслами. Потом она закрыла  за  собой
дверь и с победным видом поцеловала его в губы.
   - Я не шучу, - сказала она, - я очень серьезна, Джек.
   На этот раз все работает. И если так пойдет дальше, я  собираюсь  еще
до тридцати лет стать мультимиллионершей.
 
*** 
 
   - Элизабет все еще занята? - спросил Генри слегка раздраженно.
   - Ты насчет нового проекта?
   - Да. Я закончил концепцию, теперь мне надо знать, можем  ли  мы  это
продать. У меня только сорок минут до встречи в "Юнилевер".
   - Ты уже становишься похожим на меня, - сказала Нина, взглянув  через
холл. Дверь комнаты для заседаний правления все еще была закрыта, и  она
улыбнулась. - У Элизабет старая история с Джеком Тэйлором. Я  думаю,  ее
надо оставить в покое.
   - Это значит, сегодня придется работать допоздна.
   - А что в этом нового? Успех требует напряжения сил, - ответила Нина.
   Это была правда. С приходом Генри "Высокие  маки"  получили  все  что
надо. К холодной  напористости  Нины  и  способности  Элизабет  убеждать
прибавилась  солидность  американского   ученого   постарше.   Последние
сомнения были отброшены.  Маленькие  компании,  с  которыми  они  раньше
работали, давали им отличные рекомендации. А сейчас они могли предложить
нечто совсем свежее. Компьютеризацию. Способности Нэймета получили ясную
цель. "Высокие маки" стали главным  консультантом  по  фармацевтическому
бизнесу в Соединенном Королевстве.
   На них возник большой спрос. Нина сделала прекрасный рывок  вперед  с
помощью эффективной программы  для  одного  из  отделений  "Проктор  энд
Гэмбл". После этого открылся их сезон.
   Нина рвалась в бой, как доберман с поводка. Она ждала  этого  момента
всю жизнь. Когда Генри начал жаловаться, что на него слишком  давят,  им
пришлось нанять дополнительных программистов. Все блестящие  таланты.  В
"Высоких  маках"  сотрудники  ходили  в  гавайских  шортах  и  майках  с
"битлами", но работали столько, сколько надо для дела.  Вскоре  Элизабет
понадобилась помощь в области маркетинга. Они переросли свои  площади  и
взяли в аренду еще один этаж.
   Сейчас Нина говорила с хозяином здания о том, чтобы вообще занять все
этажи. Они наняли несколько бухгалтеров, юристов. Элизабет  организовала
интервью в деловой прессе.
   -  Что  вы  чувствуете  по  поводу  своего  столь  быстрого   успеха,
настигшего вас практически за одну ночь? - спросил  журналист  "Файнэншл
тайме" Нину.
   - За одну ночь? - рассмеялась она. - Да на это ушли годы!
   - Не волнуйтесь, - включилась Элизабет, - мою  партнершу  надо  уметь
разговорить.
   Скованный журналист решил пойти другим путем.
   - Похоже, грядет нашествие женщин-предпринимателей.  Анита  Роддик  в
"Боди-шоп",  Дэбби  Мор  в  "Пайнэппл".  Как  вы  думаете,  почему   это
происходит?
   - Ну, - Элизабет взглянула на Нину, - женщины сами  себе  дают  шанс,
потому что никто другой не собирается сделать это за них.
   - А вы, девушки, всегда были подругами?
   Нина пожала плечами.
   - Мы, девушки, всегда ненавидели друг друга.
   Несчастный писака опустил блокнот.
   - Не понимаю.
   - А что тут не понимать? Я же говорю по-английски, - вежливо  сказала
Нина.
   - Вы что же, и до сих пор в таких отношениях? - спросил дурачок. - На
его  лице  было  ясно  написано,  что  он  считает  обеих   сумасшедшими
истеричками и ему совершенно непонятно,  как  им  удается  делать  такие
деньги.
   -  Нет.  -  Элизабет  улыбнулась  своей  партнерше.  -  Мы,  конечно,
старались продолжать в том же духе,  но,  откровенно  говоря,  оказались
слишком заняты.
   - Сейчас мы понимаем друг друга лучше, - добавила Нина.
   - А третий партнер, доктор Нэймет?
   - Мне нравится Генри, - осторожно сказала Элизабет. - И отношения  по
работе у нас замечательные.
   Ему придется удовлетвориться ответами, все равно у  него  нет  ничего
другого, подумала Нина. Элизабет очень гладко все излагала, чтобы ничего
не просочилось. Они на самом деле работали прекрасно, но Генри  с  Ниной
все время воевали. Набрасывались  друг  на  друга.  Кричали.  Сотрудники
слышали поток брани, которой поливали друг друга эти  двое  американцев.
Нина понимала, что в стычках виновата она, но ничего не  могла  с  собой
сделать.
   Было слишком мучительно находиться рядом с ним.
   Видеть,  как  он  скрючивается  за  компьютером,  следит  глазами  за
бегущими цифрами, как лицо его озаряется  светом  монитора.  Иногда  они
работали вместе допоздна. Нина старалась  держаться  от  него  подальше.
Иначе возникало страстное желание взъерошить ему волосы. Иногда  она  не
могла выносить его взгляда, настороженного, как будто он пытался понять,
почему не раскусил ее с самого начала.
   Каждый день Нина ждала: вот он войдет и  объявит,  что  у  него  есть
подружка. Каждый день она ужасно боялась этого. Быть так близко  к  нему
оказалось мучительно. Нестерпимо.
   Но Нина не могла без Генри. Его репутация росла с каждой неделей,  он
был мотором задуманной ею мести Тони Сэвиджу, а для нее и  для  Элизабет
это была задача номер один.
   Элизабет пересказала Нине пословицу, которую ей открыл Тони: "Высокие
маки срезают". Каждая работа, которую удавалось получить,  каждый  новый
счет,  который  им  оплачивали,  были  пощечиной  этому  ублюдку.   Тони
отказывался комментировать успехи своей дочери. Когда Нина  представляла
себе осаждающих его журналистов, она получала чрезвычайное удовольствие.
И даже более того, их вопросы его оскорбляли. Причиняли ему боль.
   Нина иногда из злорадства  предлагала  что-то  "Дракону".  Когда  там
отказывались,  она  обращалась  к  его  конкурентам.  У  "Дракона"  есть
собственные программы. Но они намного отстали  от  "Высоких  маков".  На
рынке они откусывали от доли пирога Тони. В  первый  день,  когда  акции
"Дракона" резко упали, Нина открыла бутылку шампанского. Тогда  "Высокие
маки" были еще в малом бизнесе, но им уже было недолго там оставаться.
   - Да, успех - дело тяжелое, - сказал Генри. - Как и ты сама.
   - Я? Да я просто зефир. Послушай, это действительно необходимо?
   - Да, очень, - сказал Генри и с рассеянным видом  запустил  пальцы  в
волосы.
   - Тогда, может, я поработаю с тобой?
   - Сегодня вечером?
   - Да, но если не хочешь, не будем, - покраснев, сказала Нина.
   - Да нет, очень хорошо. К тебе пойдем или ко мне?
   Похоже, что мы договариваемся о свидании.
   - О, у тебя было бы прекрасно. И нет, это не похоже на то,  будто  мы
договариваемся о свидании, - сказала Нина с горечью. - Не беспокойся,  я
все понимаю.
 
*** 
 
   - Давай вернемся в отель, - сказал Джек, целуя ее В лоб и в брови.  -
Ну ты и заводишь меня, честное слово. - Он наклонился  к  ней,  опершись
руками о стол. - Там в спальне тоже есть стол, и я хотел бы оголить твой
зад и...
   - Джек! - Элизабет его оттолкнула. - Боже мой,  это  единственное,  о
чем ты можешь думать?
   Он ухмыльнулся.
   - Не-а, иногда я представляю, как  ты  на  мне.  Как  я  тебя  мою  в
ванне...
   Элизабет покраснела.
   - Прекрати сейчас же. У нас это не сексуальное путешествие, Джек. Это
серьезное дело, это мой серьезный бизнес.
   - Да я знаю. - Джек выпрямился и позволил  ей  вырваться  из  сильных
рук. - На меня это произвело очень большое впечатление...
   - ..и вызвало удивление.
   Он пожал плечами.
   - Да, и это.  Признаюсь.  Но  слушай,  детка,  сейчас  положение  дел
меняется, тебе не надо ни о чем беспокоиться. У  тебя  будет  достаточно
денег, своя доля из этого, бизнеса, а  когда  мы  приедем  в  Техас,  мы
сможем...
   - Подожди секунду, - Элизабет подняла руку, - не спеши. Что ты только
что сказал?
   Джек покачал головой.
   - Да, ты права. Я все смешал. Я слишком тороплюсь. Но я же целый  год
тренировался в скоростном спуске. -  Он  опустился  перед  ней  на  одно
колено и взял ее руку в свою. - Элизабет, ты знаешь, я люблю тебя. А  ты
любишь меня. Если только ты не очень хорошая актриса. Ты выйдешь за меня
замуж?
   - Джек...
   Лицо его слегка затуманилось.
   - Да или нет, дорогая?
   - Может быть, - ответила Элизабет.
   Джек ошарашенно посмотрел на нее. Потом встал и грозно нахмурился.
   - Может быть? Ты же знаешь, я готовился к этой сцене. -  Он  полез  в
карман, вынул голубую бархатную коробочку и открыл. Внутри лежало кольцо
из белого золота с изумрудами и бриллиантами. -  Настоящая  романтика  и
все такое. Я должен тебе сказать, девушка, ответ "может быть"  здесь  не
годится. Мы что, еще продолжаем играть в  разные  игры?  Разве  мы  этот
вопрос не решили?
   - О да, - Элизабет закивала, заморгав  от  подступивших  слез,  -  мы
решили. Поэтому я и сказала "может быть". Я  действительно  тебя  люблю,
Джек. И всегда любила. Я хочу выйти за тебя замуж.
   - Но тогда в чем проблема?
   Она указала на офис у него за спиной.
   - В этом проблема, Джек. "Высокие маки". Это мое, я это не продаю. Не
сейчас. Мы на пороге чрезвычайного... Я ждала этого всю  жизнь...  Стать
кем-то заслуженно. По праву. Я не могу это бросить, вернуться обратно...
   Джек тяжело опустился в кресло.
   - Дорогая, у меня нет выбора. Я единственный ребенок в семье, у  меня
сотни акров техасской земли, два отеля, конюшня, полная лучших  арабских
жеребцов. Я не могу все это продать.
   - Ты можешь делать все, что хочешь.
   - Ты можешь приехать и  помогать  мне  в  бизнесе.  Я  знаю,  что  ты
чувствуешь...
   - Нет, - сказала она. - Нет. Ты не знаешь.
   Джек нахмурился.
   - Дорогая, но мысли реально. Как я могу жить здесь?
   Не могу же я стать кем-то вроде домохозяйки в штанах?
   Мой бизнес - это то, чем занимается шесть поколений нашей семьи.
   - А  моим  бизнесом  занимается  одно  поколение.  -  Элизабет  рукой
смахнула  слезы.  -  Слушай,  спасибо  тебе,  конечно,  за  предложение.
Правда...
   - Нет! - закричал Джек. Он схватил ее за руку, прижал к сердцу. -  Ты
не можешь мне сказать "нет". Нам предназначено быть вместе.
   Элизабет посмотрела на него. Он такой красивый, такой совершенный,  и
она так сильно его любит. Но Элизабет знала и другое:  если  она  бросит
"Высокие маки" ради него, любовь скоро превратится в ненависть.
   Тоска сжала ее сердце так сильно, что ей стало трудно дышать.
   - О Боже! - Крупная слеза сбежала по нежной щеке. - Я тоже так думаю.
***
 
   Нина оставила Элизабет в покое до  конца  дня.  Было  странно  видеть
Джека Тэйлора во плоти. Такой загорелый, настоящий техасец,  похожий  на
мужчину с сигарет "Мальборо", только живой. Она не могла вообразить  его
на лыжах. Или даже на свидании с  дерзкой  леди  Элизабет.  Сам  он  был
сплошная любезность,  когда  Элизабет  представила  его.  Сказал  что-то
насчет того, что они  были  ярыми  врагами,  а  стали  еще  более  ярыми
друзьями. Но он все равно казался каким-то погруженным в  себя.  В  этом
они соответствовал и друг другу.
   У Нины тоже был отсутствующий вид.
   - Рада познакомиться с вами, - сказала она.  -  Элизабет,  ты  можешь
зайти к Генри вечером в любое время.
   Нам надо проверить его новинку.
   - Конечно, конечно. - Элизабет собралась уходить. - Сегодня днем меня
не будет, хорошо? Я отвезу Джека в аэропорт.
   - Да занимайся чем хочешь, - ответила Нина.
 
*** 
 
   Было еще светло, когда она пришла  к  Генри.  Какой  все-таки  Лондон
красивый город, когда позволишь  себе  всмотреться  в  него,  в  силуэты
домов, освещенных закатным солнцем, или в таинственный  сумеречный  час.
Она увидела пару голубей, взволнованно топтавшихся на крыше дома  Генри.
Птицы важно разгуливали,  гортанно  воркуя.  Дерево  перед  дверью  было
покрыто зелеными листьями. Нина поднялась по ступеням и  устало  дернула
за колокольчик. Как было бы хорошо иметь хоть один свободный  вечер.  Но
она надеялась, программа, ради которой ее вытащил из дома Нэймет,  стоит
того.
   - Эй, входи, входи.
   Генри пр