ым разом становишься все лучше.
   Она вылила всю бутылочку в ванну, и кружащий голову  цветочный  запах
поднялся вместе с клубами пара, поглотив остатки запаха пота и секса.
   Кендрик потянулся за банным халатом, не желая, чтобы она  видела  его
немолодое тело. "Ты, в общем, был хорош".
   Да еще так сухо.
   Роксана скользнула в ванну. От масла вода стала белой.
   Черноволосая,  загорелая,  она  походила  на  египтянку  И   надменно
взглянула на него.
   Прямо Клеопатра, купающаяся в молоке  ослицы,  подумал  Сэм.  Она  на
самом деле исключительная. И холодная.
   Холоднее, чем лед.
   - Если ты ожидал сердечных признаний, цветов и аплодисментов, Сэм, ты
попал не по адресу. Траханье есть траханье. Вот  и  все.  -  Она  пожала
плечами, и тонкие ручейки ароматной воды потекли  по  безупречной  формы
груди. - Это просто массаж.
   - Просто массаж? - изумленно повторил Кендрик. - Только так ты можешь
назвать то, что сейчас было?
   Это же самый страстный, самый потрясающий секс, о таком он и  мечтать
не мог! А Роксана пренебрежительно называет его массажем?  Черт  побери!
Он вспомнил некоторые моменты их занятий любовью, снова почувствовал  ее
ягодицы в руках, услышал ее голос,  умоляющий  не  останавливаться...  И
после всего, что произошло, его обдали таким холодом? Раз, два, спасибо,
Сэм?
   - Да, - сказала Роксана, обмывая себя губкой. - Ты не хочешь  принять
душ? Там есть отдельный, в моей спальне.
   Кендрик встал и усмехнулся:
   - Я это не покупаю, детка.
   - Правда? - В ее тоне он не услышал даже притворного интереса.
   - Да, правда. Ни одна женщина даже не мечтает о таком сексе.
   - Я рада, что ты доволен,  -  ответила  Роксана,  выйдя  из  ванны  и
потянувшись за полотенцем.
   Мокрое обнаженное тело,  гладкая  кожа,  блестящая  от  воды,  мягкие
волоски между ногами под плоским животом, соски, снова ставшие  похожими
на ягодки, когда она вышла из ванны на прохладный воздух, эти  скользкие
круглые груди, молодо торчащие, - все это снова произвело впечатление на
Сэма Кендрика. Он немедленно возбудился. Несмотря на то что прошло  всею
пять минут после секса.
   Боже, подумал Сэм, неужели она серьезно?
   Ему сорок пять, а Роксана Феликс возбуждает его, как подростка!
   Роксана посмотрела на часы в ванной. Половина десятого утра.
   - Может, ты все же примешь душ и оденешься, Сэм?
   Сегодня в десять в "Артемис" совещание по сценарию. - Она повернулась
к любовнику спиной и пошла в гардеробную, будто забыв о нем.
   - О'кей, - выдавил Кендрик, донельзя удивленный ее отношением.
   - Спасибо. - Она улыбнулась ему яркой короткой улыбкой.  -  Да,  Сэм,
еще одно. Ты, может быть, сейчас занимался любовью, ну а  я-то,  сексом.
Вот и вся разница.
   Открыв рот, Сэм смотрел, как удаляется его новая пассия.
 
*** 
 
   Когда лимузин повернул к кованым железным воротам "Артемис  студиос",
Роксана Феликс улыбнулась. Сегодня она надела сшитый на заказ костюм  из
бледно-розового кашемира. И макияж  сделала  в  таких  же  тонах:  очень
легкие румяна  на  щеках,  немного  подчерненные  ресницы,  полные  губы
покрыты самой модной помадой, блестящей и словно влажной. Она  выглядела
чертовски сексуально.
   Этого она и добивалась.
   Пробыв  месяц  в  Лос-Анджелесе,  Роксана  сделала  несколько  важных
выводов. Больше всего ее удивило то, что  здесь  она  оказалась  средней
рыбешкой  в  очень  большом  пруду.  Когда   она   приказывала   кому-то
подпрыгнуть, никто не спрашивал: как высоко, мадам? До сих пор  она  еще
не заняла своего места. А иногда ей, как, например, наг  приеме  у  Сэма
Кендрика, даже приходилось отступать.
   Женщина послабее могла бы сломаться. Отступить и вернуться к прежнему
занятию, в свой прежний мир, где она управляла с помощью  кнута.  Но  не
такова Роксана Феликс.
   Она приехала в Голливуд за настоящей славой. Заставить мир  упасть  к
ее ногам, а не  к  ногам  ее  молчаливого  застывшего  образа.  Что  там
вытворял один известный художник?
   Рисовал бочки и подписывал: "Это не бочка"? Кажется, так.
   Некоторые друзья его не понимали. Они стояли, смеялись и говорили:
   - Как же так? А ведь я вижу бочку.
   Но Роксана поняла  сразу.  Да,  похоже  на  бочку.  Но  не  она.  Это
изображение бочки.
   Большая разница.
   Что из того, если весь мир смотрит на ее образ и поклоняется ей?  Это
не Роксана. А она хотела, чтобы обожали именно Роксану. Так что для  нее
фильм "Увидеть свет" не просто важен - он для нее жизненно необходим. Ей
пришлось здорово побороться, чтобы ее  взяли  в  этот  чертов  фильм.  А
теперь, похоже, придется драться вдвое упорнее, чтобы в нем остаться.
   Шли  только  предварительные  съемки,  а  у  нее  уже  куча  проблем.
Во-первых, роль слишком незначительная. И как только она не  ругалась  с
этой толстой напуганной мышью,  которая  написала  сценарий!  Но  наглая
девчонка твердо стояла на своем. Что  если  увеличить  роль  Морган,  то
фильм сдвинется в сторону романтической линии второго плана.
   Второго плана? Она, Роксана, не может быть на втором плане.
   Но проблема была еще и в том, что после первого совещания по сценарию
контроль над всем взяла Элеонор Маршалл. И никто не мог ничего требовать
от Меган Силвер без  ее  ведома.  А  при  таком  положении  дел  терпела
поражение она, а  не  Меган.  Потому  что  в  большинстве  случаев  этот
бородатый  колючий  Флореску,  не  отрывавший  глаз  от   ног   Роксаны,
соглашался с Меган. После приема у Изабель Роксана  поняла,  что  автору
сценария она еще может угрожать, но режиссеру и президенту студии - ни в
коем случае. На этой стадии работы над фильмом ее спокойно могли  кем-то
заменить. Вог почему Роксана продолжала мило улыбаться  и  ждать  своего
часа.
   Но не в натуре Роксаны Феликс ничего  не  предпринимать.  Она  всегда
планировала наперед. С тех пор.., с тех пор как...
   В затемненных окнах лимузина мелькнула тень страха и боли, исказившая
красивое лицо Роксаны Феликс. Губы ее плотно  сжались.  Нет,  нет,  нет!
Оно, никогда не думала об этом, никогда.
   Итак, планирование прежде всего. Не пройдет и месяца, как они  выйдут
на  съемочную  площадку,  и  вот  тогда  она  развернется   вовсю.   Она
обязательно заведет себе врагов. А что в этом нового?  Ей  нужны  враги.
Ясно как день.
   Значит, пока надо спокойно наблюдать, рассчитывать, изучать. У кого в
руках власть? У Дэвида Таубера? Нет... Это просто видимость.  Для  Меган
Силвер он солнце. Зак Мэйсон, в общем, рад работать с  ним.  Пока...  Но
Роксана - самостоятельная женщина. Она не верит агентам. Боб  Элтон  это
понимает. А Дэвид слишком зеленый и наглый. Он считает себя львом, но не
видит даже того, что Элеонор, Том и Сэм просто снисходят до него. У Сэма
есть Фред, это фильм Сэма. Все фильмы принадлежат Сэму. Вот кто на самом
деле лев. А Дэвид Таубер просто  шакал,  который  питается  объедками  с
хозяйского стола и называет их свежей дичью. Он парень не  без  таланта,
но и только. Она думала: если Таубер когда-нибудь польстится на  большой
выигрыш и скрестит мечи с боссом, вот тогда он поймет, что к чему.
   Сэм Кендрик действительно обладает властью.
   И доказал ей это.
   Сэм может оказаться полезным. Она  использует  его.  А  когда  сумеет
этого мерзавца подцепить на крючок, вот тогда-то и выбьет у него  власть
и завладеет ею. Она должна разрушить его.
   Такая сладкая месть.
   Ну и что, что он хорош в постели? Тем лучше, если она  и  себя  может
ублажить. Это все равно ничего не меняет.
   Сэм Кендрик полагает, что может  позволить  себе  оскорблять  Роксану
Феликс. Ему стоит понять другое: за это придется заплатить.  Он  за  все
заплатит, и дорого - всем, чем владеет.
   Сэм уже успел в нее влюбиться. Так что на Сэме не стоит сегодня утром
сосредотачиваться. Он никуда от нее не денется.
   Итак, роман с этим мужчиной должен стать  достоянием  публики.  Роман
суперзвезды... Он должен  помочь  ей  с  этим  фильмом,  который  станет
основой ее карьеры актрисы.
   А потом она подберется к следующему любовнику.
   Заку Мэйсону.
 
Глава 15 
 
   - Я получила результаты ваших анализов, - сообщила доктор Хэйди.
   Элеонор почувствовала, что ей хочется закричать на нее.
   "Конечно, у вас есть результаты моих  анализов,  иначе  зачем  бы  вы
звонили мне в офис?" Но она ничего не сказала.
   Она всегда сдерживалась. Просто страх был слишком велик.
   Обследование раз в три года у самого  лучшего  специалиста-акушера  в
Лос-Анджелесе было необходимо, и Элеонор очень боялась его. Обследование
необходимо, потому что ей надо было убедиться: еще  не  поздно.  Элеонор
боялась, что однажды придет за результатами, а доктор Хэйди пробормочет,
что, мол, мало надежды. Не говоря уж о том, что  ходить  в  эту  клинику
было невыносимо тяжело. С каждым днем, понимала она, все ближе последняя
черта. Пора делать выбор.
   Соединиться с Полом или оставить  его.  Рискнуть  возможностью  иметь
ребенка. Потому что именно сейчас она не знала никакого другого мужчины.
А время ее уходило.
   С тех пор как начались предварительные  съемки  фильма,  Том  Голдман
совершенно перестал обращать на нее внимание.  Они  виделись  только  на
людях.  Как-то  выходило,  что   самые   важные   вопросы   относительно
руководства студией они обсуждали по телефону. А каждый раз, когда Джейк
Келлер заявлял новый протест по поводу переделки сценария, Том  из  кожи
вон лез, чтобы официально запротоколировать каждое слово. Он вдруг снова
стал   главой   студии,   воплощением   непререкаемой   власти,   судьей
беспристрастным, как царь Соломон.
   Элеонор не удивлялась. Он пришел в себя, она знала: так и  будет.  Он
вернулся в свою скорлупу, смущенный мыслью о том,  что  могло  произойти
между ними. Она окунулась в работу, и дел  было  более  чем  достаточно.
Элеонор практически одна отвечала за этот  очень  большой  дорогостоящий
фильм - девяносто пять миллионов долларов поставлено на карту.
   Но Элеонор горевала.
   Что-то глубоко внутри ее умерло.
   - Я рада сообщить: похоже, все прекрасно, - продолжала доктор Хэйди.
   Элеонор испытала громадное облегчение. Она обвела взглядом элегантный
кабинет, выдержанный в пастельных тонах, голубом и розовом,  плакаты  по
исследованию рака груди и упражнениям  в  период  беременности,  пытаясь
скрыть свои чувства. Доктор Хэйди наверняка считает ее довольно странной
женщиной. Если она  так  волнуется,  может  ли  забеременеть,  то  зачем
медлит?  Должно  быть,  она  единственная  клиентка  этого   престижного
заведения, кто регулярно пользуется противозачаточными средствами.
   Посидев в отделанной дубом приемной  вместе  с  другими  пациентками,
нервными и испуганными, готовыми принимать любые лекарства, использовать
календари, искусственное осеменение и Бог знает что еще, Элеонор поняла:
они отдали бы все за то, чтобы оказаться сейчас на ее месте. Да, вряд ли
доктор может понять ее поведение. Да и она сама  тоже.  Что,  интересно,
врач думает про нее? Эгоистичная?
   Бездумная? Аморальная?
   Элеонор крепко стиснула руки на коленях. Да кому какое дело до  того,
что она думает? Имеет же она право знать, способна ли забеременеть, если
ей хочется? Это вовсе не значит, что она обязана  забеременеть.  Это  ее
тело, и она сама делает выбор.
   -  Однако  ваша  способность  к  зачатию  несколько   понизились,   -
продолжала доктор. Ее голос звучал  холодно  и  профессионально.  -  Это
естественно, возраст берет свое.
   Теперь этот процесс пойдет быстрее.
   Чувство облегчения, только что испытанное, сменилось холодным, липким
страхом.
   - Но вы сказали, что я еще могу, да? - настойчиво спросила Элеонор.
   Доктор Хэйди посмотрела на нее поверх очков.
   - Да, в данный  момент  безусловно.  Но  возможность  забеременеть  и
забеременеть не одно и то же. - Ее взгляд был твердым. -  Мисс  Маршалл,
вы входите в последний период своей репродуктивной  жизни.  Если  хотите
иметь ребенка, моя обязанность посоветовать вам попытаться  забеременеть
как можно скорее. Но в любом случае у вас не больше полугода.
   Элеонор продолжала молчать.
   Лиз Хэйди протянула руку и потрепала Элеонор по щеке.
   - Еще не слишком поздно. Вы понимаете.
   Элеонор сделала усилие и улыбнулась:
   - Спасибо, доктор.
   Еще не слишком поздно, промелькнуло в голове Элеонор. Но скоро  будет
поздно.
 
*** 
 
   Меган говорила:
   - А я хочу, чтобы он пил молоко. Это сделано специально. Морган сидит
у него за спиной и добавляет водку в апельсиновый сок. Она  ведь  совсем
другая: употребляет наркотики и пьет. Но  Джейсон  сумасброд  только  на
первый взгляд, на самом деле - нет. Вот я и  хочу  подчеркнуть,  что  он
тянется за пакетом молока. Он добродетельный.  В  отличие  от  нее.  Это
контраст.
   Жара в комнате  стояла  невероятная,  несмотря  на  открытые  окна  и
включенный   на   полную   мощность   кондиционер.   На   улице    яркое
лос-анжелесское солнце жгло ветви пальм, они беспомощно обвисли. Горячие
лучи  упирались  в  длинную   линию   припаркованных   лимузинов   возле
киностудии.  Начальники  ходили  с  закатанными  по   локоть   рукавами,
обмахиваясь листками сценария. Лед в кружках с  холодной  водой  таял  в
пять минут.
   Никому не хотелось работать. Но надо было. Оставалось три  недели  до
начала съемок.
   Президент студии, одетая в костюм кремового цвета, сидела,  ни  слова
не  говоря,  и  делала  заметки.  Роксана  Феликс,  с  длинными  темными
волосами, заплетенными в  две  толстые  блестящие  косы,  разлеглась  на
диване из черной кожи, подперев голову  рукой.  Красивое  лицо  легонько
тронуто макияжем, короткая  майка  из  персикового  шелка  не  закрывала
плоского живота, белые атласные шорты  обтягивали  бедра.  Кожа  Роксаны
загорела и стала медово-коричневой, не светлее и  не  темнее,  а  именно
того тона, который четко контролировал солнечный  экран.  Из-за  косичек
она выглядела на шестнадцать - просто девочка,  развитая  не  по  годам.
Какие многообещающие груди! Только слишком  яркие  влажные  губы  и  две
огромные бриллиантовые сережки в ушах  портили  картину.  Она  выглядела
потрясающе.
   Очень сексуально. Она сидела напротив  Зака  Мэйсона  и  каждый  раз,
когда он обращал на нее взгляд, ерзала, как бы раскрываясь перед ним.
   "Почему это меня беспокоит, - с горечью спрашивала себя Меган Силвер.
- Это все равно что кувалдой разбивать орех".
   Зака Мэйсона может заинтересовать только такая женщина, как  Роксана.
Яркая, красивая, от природы стройная и такая же известная, как он. И  не
важно, что она тщеславная, эгоистичная сука. Не важно, что  ее  мелочные
придирки тормозят работу над сценарием. Не важно, что она думает  только
о своей роли и никогда - о фильме. Роксана Феликс жила и дышала  тем  же
воздухом славы и богатства, что и Зак. Она просто предназначена для него
- супермодель и актриса встречается с суперзвездой-музыкантом и актером.
   Манекенщица и звезда рока - классическая пара. Как соль и  уксус  или
как сахар и пряности.
   И всякий раз, когда Зак бросал обожающий и раздевающий взгляд на  эту
суперсуку, Меган чувствовала  себя  еще  более  неуклюжей  и  еще  менее
красивой.
   Сама она была в просторном хлопковом платье с разбросанными  по  нему
розочками и модных в этом сезоне сандалиях. Благодаря системе профессора
Хиггинса, о которой Дэвид Таубер поведал ей,  Меган  теперь  весила  сто
двадцать фунтов. Она стала гораздо стройнее  -  никогда  в  жизни  Меган
Силвер не была такой, -  с  чистой,  красиво  загорелой  кожей.  Она  бы
потрясла своих знакомых  парней  во  Фриско.  Ну  и  что  из  этого?  По
сравнению  с  божественной  красотой  Роксаны  Феликс,  по  сравнению  с
обычными высокими блондинками Калифорнии она просто ничто.
   Совершенно незаметная моль среди бабочек.
   Зак категорично заявил:
   - Певец никогда не станет пить молоко перед концертом.
   - Разве? - резко спросила она. Дэвид  предупреждал,  что  к  звездами
надо подлизываться. Но Дэвида сегодня не было. И  потом  слишком  жарко,
чтобы воспринимать всерьез всю эту чушь. - А в  чем  дело?  Что,  молоко
слишком слабо  для  твоего  имиджа?  Парень  обязательно  должен  выпить
полбутылки виски, прежде чем предстать перед своими обожателями?
   Элеонор Маршалл удивленно посмотрела на нее, но ничего не сказала.
   Роксана Феликс расхохоталась:
   - Ну и ну! Мышка разоралась.
   Ты, сука! - подумала Меган, опустив глаза. Она прикусила язык,  чтобы
удержаться и не произнести слова, готовые сорваться с губ. Они постоянно
препирались с Мэйсоном, но до сих пор Меган сохраняла вежливый тон.
   Предполагалось, что и дальше так будет.
   - Дело не в этом, - сказал Зак.
   - Тогда приведи хоть один аргумент, почему  Джейсон  не  должен  пить
молоко перед выходом на сцену, - настаивала Меган.
   Он спокойно посмотрел на нее. Боже,  какой  он  потрясающий!  До  нее
иногда только доходило, что  она  борется  как  сумасшедшая,  борется  с
парнем, чьими портретами у нее дома оклеены все стены.
   - Потому что молоко покрывает  заднюю  стенку  горла  и  голос  плохо
звучит.
   Роксана Феликс захлопала в восторге в ладоши и снова  засмеялась,  но
теперь уже язвительно.
   Меган смущенно покраснела:
   - О'кей, извини.
   Зак слегка улыбнулся:
   - Может, ему следует выпить содовой?
   - Значит, не все ты так уж  здорово  знаешь,  Меган,  -  промурлыкала
Роксана  Феликс,  вытягиваясь   на   диване.   -   Тебе   стоит   почаще
прислушиваться к Заку. Может, чему-нибудь и научилась бы.
   - Роксана, - одернула ее Элеонор Маршалл.
   Та и бровью не повела. Ей хотелось получить свой кусок мяса.
   - Не так ли, Меган?
   Меган стиснула зубы.
   - Может быть.
   - Я знаю, что говорю, - сладким  голосом  пропела  Роксана,  и  Меган
увидела, какой ослепительной улыбкой модель одарила Зака Мэйсона.  Самой
ослепительной.
   Тогда она опустила голову, вычеркнула слово "молоко"  и  заменила  на
"диет-кока". По крайней мере в этом он прав.
   Как и молоко, диет-кока работает на тот характер, который она  хотела
создать. Сосредоточься на работе. Сосредоточься на работе. Все, что надо
делать, - это написать замечательный  сценарий.  Она  здесь  только  для
этого. А потом можно начать другой, в котором не будет никаких  чертовых
музыкантов и их похожих на богинь сук-подружек.
   После совещания Меган собрала бумаги и направилась к машине. Ей стало
немного веселее, потому что предстоял ленч с Дэвидом Таубером. Он выбрал
новое место, китайский ресторан, где ничто не грозило ее талии - в  меню
лишь овощные блюда. Правда, это ей не слишком нравится, но... Она должна
быть  благодарна  Дэвиду.  Она  и  благодарна.  В  конце  концов,  Меган
понимала, что без Дэвида она бы пропала.
   Меган посмотрела на часы.  Они  с  Таубером  встречаются  в  половине
первого. Она направила свой маленький "БМВ" в сторону дома. Чтобы успеть
немного освежиться.
   Переступив порог, Меган скинула туфли, ноги ощутили приятную мягкость
серого ковра. Подхватив почту, она пошла в ванную. Два  счета,  их  надо
переправить в банк, который нашел для нее Дэвид, письмо от Тины и Жанны.
   Удивительно, как быстро люди меняют к тебе отношение, стоит  добиться
хоть небольшого успеха.  Ну  ладно,  она  прочитает  позже.  И  почтовая
открытка. От Дека. Он снова до сумасшествия влюблен в нее.
   Меган улыбнулась. Кое-что никогда не меняется.
   Она готова была  включить  душ,  когда  заметила  красный  огонек  на
автоответчике. Странно. Она только час назад была в "Артемис" и не ждала
никаких звонков. Она нажала кнопку.
   - Меган? Это Зак.
   Меган застыла. О Боже! Неужели она зашла слишком далеко?  Неужели  он
собирается сказать ей, что она уволена?
   - Музыканты "Электрик-Сити" попросили меня выступить с ними в пятницу
вечером. Я подумал, может, ты захочешь пойти. Я имею в виду - для пользы
дела. В любом случае перезвони мне.
   "Электрик-Сити". После "Дарк энджел" это была вторая группа,  которая
совершила революцию