Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
ь оставалось лишь дождаться появления Луки-старшего и по мобильному
послать "информацию" на пейджер...
- Думаешь, сработает? - с сомнением спросил Свечников.
Мустафа улыбнулся. Среди урицких этому человеку, полтора года прослу-
жившему в Афганистане сапером, не было равных во взрывном деле.
- Костей не соберет! Там тола столько - полподъезда разворотит. Сам
увидишь! Эквивалент двумстам граммам тротила, о чем говорить? Только бо-
юсь, что Лука сегодня может не появиться.
- Ничего, я номер этого пейджера никому не давал, рекламный канал
отключил, так что в случае чего - завтра подкатим, - прищурился Свеча,
глядя, как по соседней улице проносятся автомобили, унося в темноту яр-
ко-красные габаритные огни.
Минут пятнадцать молчали, курили. Табачный дым стелился по приборному
щитку, неприятно щекотал ноздри. Где-то рядом, у мусорных баков, орали
коты. Время от времени в соседнем дворе срабатывала автомобильная сигна-
лизация, и каждый посторонний звук заставлял сидевших в засаде нервно
вздрагивать.
- А классно мы сегодня Дюню выставили, - непонятно к чему вспомнил
Мустафа.
- По беспределу, конечно, наехали, но ничего не поделаешь, - не обо-
рачиваясь к собеседнику, отозвался бригадир и, погладив обитое кожей ру-
левое колесо, добавил: - Было бы больше времени - взяли бы с него не сто
штук.
- На первое время хватит.
- Если сейчас все у нас получится, поедем куда-нибудь на отдых. -
Свеча продолжал следить за подъездом к дому. Глаза его были прищурены в
напряженном ожидании. - Смотри, кажись, Лука подвалил...
И действительно, перед ярко освещенным подъездом показался знакомый
урицким пятисотый "Мерседес" серебристого цвета. Чуть поодаль катил кро-
ваво-красный джип "НиссанПатрол" с телохранителями. "Мере" плавно оста-
новился, следом тормознул джип, хлопнула дверца лимузина, и до сидевших
в засаде донесся пьяный голос Луки-старшего:
- Коля, ты долго еще?
- Вот пруха так пруха! - жестко улыбнулся Свеча, толкнув локтем Мус-
тафу. - Оба брата приехали! Редкий момент...
"Быки", выйдя из джипа, двинулись в подъезд, осмотрелись и после чего
махнули братьям: можно идти, все чисто.
- Ну, с Богом... - в руках Мустафы мгновенно появился мобильный теле-
фон. - Какой, говоришь, у тебя номер абонента?
- Теперь уже не у меня, - на лице бригадира затрепетала злорадная
улыбка. Взяв из рук подручного мобильный, он, продолжая следить за
подъездом, набрал номер. - Алло, девушка? Добрый вечер. Будьте любезны,
передайте информацию на пейджер номер двадцать шестьсот двадцать де-
вять... "Примите соболезнования - Свечников". Приняли?
Спустя минуту мирную тишину вечернего московского дворика оборвал
страшной силы взрыв. Жалобно зазвенели стекла, на землю с глухим звуком
посыпались кирпичи, испуганно закричали вороны. Темный джип с тонирован-
ными стеклами, описав правильный полукруг и выскочив на улицу, быстро
набирая скорость, помчался в сторону Юго-Запада.
Естественно, последние события в урицкой группировке не укрылись от
внимания РУОПа и, в частности, Олега Ивановича Воинова. На Шаболовке бы-
ли прекрасно осведомлены и о неудавшемся покушении на Свечу, и о беспре-
дельном раздербане, учиненном над коммерсантом Семенцовым, и о ночном
взрыве на Сусальном переулке.
Группировка распадалась, разваливалась на глазах, и первые жертвы
внутриклановой разборки уже лежали в холодильных камерах морга. Вчера
днем в котловане заброшенной стройки неподалеку от дома Свечникова стро-
ители обнаружили труп с двумя слепыми пулевыми ранениями и следами уду-
шения. В нем был опознан Виктор Аркадьевич Чижевский, более известный,
как чистильщик урицких по кличке Чиж. Еще два изувеченных трупа - Михаи-
ла Ильича и Николая Ильича Лукиных были доставлены к патологоанатомам
сегодня ночью. При взрыве пострадали две соседки гражданки Олеси Аникее-
вой, любовницы Лукина. Обе с закрытыми черепно-мозговыми травмами были
доставлены в больницу.
Естественно, по всем фактам убийств возбудили уголовные дела. Нити
тянулись к вышедшему из-под контроля бригадиру, но следствие следовало
притормозить.
Для руоповца было очевидно, чьих рук эти убийства, но пока он предпо-
читал не вмешиваться, а продолжать наблюдение за Свечой. Его осторожно
пасла милицейская "наружка", а технические службы занимались перехватом
телефонных звонков и пейджинговой связи.
Логика Воинова была незамысловата, но посвоему убедительна: пусть
Свечников продолжает в таком же духе, - стреляет, взрывает, душит и ве-
шает всех своих врагов. "Закрывать" его пока не стоит сразу по нес-
кольким причинам.
Во-первых, жертвами Свечи как правило становятся такие же бандиты,
как и он сам (не считая тех двух женщин, подвернувшихся так некстати), а
во-вторых, в случае ареста бригадира никто больше не сможет вывести на
след Александра Македонского.
Наверное, если бы даже Свеча замыслил террористический акт в центре
Москвы, Воинов не спешил бы арестовывать его. Будущие жертвы бандита ма-
ло волновали Олега Ивановича. Его интересовал лишь конечный результат:
арест знаменитого киллера Александра Македонского. Вот что могло бы
стать завершающим венцом его карьеры на Шаболовке и началом нового ее
этапа, скажем, на Лубянке...
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Весна в Средней Греции прекрасна, но скоротечна. Краткому периоду
цветения живой природы, нежности красок, бирюзовым переливом моря и глу-
бокой голубизне апрельского неба спустя всего несколько недель положит
предел изнурительный зной. Он парализует волю и сковывает движения, и
кажется, что вовсе не было недавней прохладной зимы, ни короткого весен-
него расцвета, и жара, опустившаяся на землю, будет продолжаться веч-
но...
Весной обычно открывается туристический сезон. Послушные табуны ту-
ристов, ведомые опытными погонщиками-экскурсоводами, неторопливо катят
по афинским улицам в комфортных бело-голубых автобусах. Заполняются ка-
фе, бары, рестораны и ночные клубы. Толпы любознательных иностранцев
бродят средь камней окультуренных исторических развалин, восхищенно цо-
кают языками, щелкают затворами "кодаков" и "полароидов", включают тихо
жужжащие видеокамеры.
Впрочем, в Афинах остаются места, посещаемые в основном местными жи-
телями, небольшое кафе под открытым небом на улице Фемистоклюса - одно
из них.
Здесь, в "точке номер два", серенький Куратор, как и прежде, назначил
Солонику встречу - первую после возвращения того из путешествия.
На этот раз Саша появился почти на полчаса раньше обычного. Как ни
странно, но за несколько месяцев отсутствия в Афинах он успел соску-
читься по этому городу и теперь, сидя под полотняным зонтиком, с ра-
достью окунулся в полузабытую атмосферу шумного центра греческой столи-
цы. Заказав бутылку прохладительного напитка, он сидел и щурился от яр-
кого солнечного света, бесцельно теребя солнцезащитные очки, рассеянно
наблюдая за посетителями. Невольно отмечал, что завсегдатаи подобных за-
ведений во всех странах чем-то неуловимо напоминают друг друга.
Последние месяцы жизни выдались богатыми на впечатления. Почти что
четырехмесячное путешествие пролетело на удивление быстро: ноябрь - в
Испании, декабрь - в Северной Африке, рождество - в Венеции, Новый год -
в Риме, январь - в Иерусалиме. Затем круиз по Голубому Нилу с обяза-
тельным посещением пирамид, чем и завершилось длительное путешествие.
В Каире он расстался с Аленой. Судя по всему, навсегда. В последние
месяцы их отношения резко ухудшились, дело шло к полному разрыву. Она
стала замкнутой и безразличной ко всему. Так может выглядеть лишь чело-
век, который постоянно обдумывает нечто серьезное и важное - то, что
окончательно и бесповоротно изменит его жизнь. Алену не радовали ни кор-
рида в Мадриде, ни восточные базарчики Северного Марокко, ни веселые ве-
нецианские гондольеры, ни новогодний римский карнавал, ни подарки, кото-
рыми щедро одаривал ее Саша. С неделю назад она сама напросилась на
серьезный разговор и честно призналась, что больше так жить не в силах,
что она прежде всего женщина и мечтает о тихом семейном счастье. Что ж,
это вполне естественно и объяснимо.
- Я не хочу знать, чем именно ты занимаешься и кто ты на самом деле,
я просто боюсь за тебя и за себя тоже, - объявила она ему. И добавила с
горечью: - Всякий раз, когда ты кудато уходишь, пусть даже на несколько
минут, мне становится страшно. Я ловлю себя на мысли - а вдруг видела
тебя в последний раз? Бросить все и уехать, чтобы быть счастливыми вдво-
ем, ты не хочешь или не можешь. Извини, но я так больше тоже не могу. Я
ухожу. Спасибо тебе за все и не вини меня. Я и так делала для тебя все,
что в моих силах.
Он не стал ее удерживать, даже не пытался. Понимал, что после всего
сказанного просто не имеет права. Внимательно выслушал, молча кивнул в
ответ. Проводив в аэропорт, сунул ей в карман пачку денег, поцеловал на
прощание. И постарался навсегда вычеркнуть Алену из своей памяти, нас-
колько это вообще было возможно.
Вернувшись в Грецию, Саша первые дни буквально не находил себе места.
Бродил по огромному коттеджу из комнаты в комнату, избегая заходить в
спальню, где все напоминало об Алене. По вечерам спускался в подвал, где
хранился его арсенал. Проводил ладонью по рифленому цевью автомата, сни-
мал магазин и высыпал на ладонь блестящие, как новогодние игрушки, пат-
роны. Потом аккуратно, по одному, снова вставлял их в магазин.
В такие минуты им овладевало непонятное оцепенение: время словно ос-
танавливалось. Наверное, такое ощущение бывает у человека, летящего в
глубокую пропасть. И Солоник, который, как ему казалось, давно уже имел
все, что можно купить, начинал смутно подозревать, что есть в мире вещи,
которые не купить ни за какие деньги...
Звонок Куратора вызвал у него неожиданный прилив радости, впервые за
все время. Работа, какая она ни есть, давала возможность освободиться на
время от тягостных размышлений.
Куратор появился внезапно и совсем не со стороны ближайшей автостоян-
ки, как предполагал Саша. Казалось, он вовсе не изменился с момента их
последней встречи: все та же безукоризненно отутюженная белая рубашка,
тот же холодный взгляд серых глаз...
- Ну, как отдохнули, Александр Сергеевич? - поинтересовался он. Види-
мо, исключительно для приличия, поскольку серенький наверняка был в кур-
се всех передвижений своего подопечного, названивая ему по два раза в
неделю.
Не то, чтобы он боялся, что Солоник сбежит, или же хотел сообщить ка-
кую-то конкретную информацию. Видимо, согласно какой-то специальной
инструкции Куратор формально обязан был выходить с ним на связь, что и
делал.
- Так все у вас в порядке? - в упор спросил он.
- Спасибо, отдохнул, - коротко ответил Македонский.
- Не соскучились без работы? - в этом вопросе уже прозвучала откро-
венная ирония, но лицо его собеседника осталось непроницаемым.
Лишь вспомнив, как был исполнен в Италии Коновал, Солоник чуточку
оживился.
- Опять куда-то ехать?
- Нет. - Серенький поставил на стол атташе-кейс, открыл замки и изв-
лек из него тонкую папочку алого сафьяна. Достал из нее листы компьютер-
ной распечатки и пачку фотоснимков.
На фотографиях был запечатлен сравнительно молодой человек: короткая
стрижка, правильные и по-своему привлекательные черты типично славянско-
го лица, круглый подбородок, массивные, как у портового грузчика, грудь,
руки и шея. Могучая комплекция свидетельствовала о великолепном природ-
ном здоровье, а уверенный взгляд и подчеркнуто вальяжная поза - о несом-
ненной уверенности в себе.
Македонский молча протянул фотографии обратно - он никогда прежде не
встречался с этим человеком.
- Где он? - автоматически поинтересовался Македонский.
- В России, в Москве, - стопка фотоснимков вернулась в чрево кейса. -
Теперь он почти все время проводит в столице, выезжает оттуда крайне
редко. Разве что иногда на отдых, но теперь для отдыха у него нет време-
ни.
- Предлагаете ехать мне в Москву? - удивился киллер.
- А почему бы и нет? Документы мы вам оформим как обычно. Насчет пе-
ресечения границ можете не волноваться. Да и в МУРе, в РУОПе, прокурату-
ре никому и в голову не придет, что вы способны вернуться в Россию, где
вас вовсю разыскивают. Причем вернуться, чтобы ликвидировать очередной
объект! Там всерьез уверены, что вы "шифруетесь", прячетесь, что искать
вас следует где-нибудь в очень дальнем зарубежье. Даже не в Греции -
много дальше. Вы ведь теперь человек-легенда, - со всей серьезностью
продолжал Куратор, - после вашего фантастического побега из "Матросской
тишины". А легенда - это то, что далеко-далеко. Понимаете?
- Кстати, а что это за человек? - спросил киллер, коротко кивнув на
кейс.
То, что услышал Солоник, заставило его чуть заметно вздрогнуть:
- Зовут его Сергей Липчанский, но в криминальных кругах Москвы он
больше известен как вор в законе по кличке Сибиряк. А теперь слушайте
меня внимательно и запоминайте...
Конечно же Македонский, хотя и никогда прежде не видел свою потенци-
альную жертву в лицо, был о ней наслышан, и весьма.
Сергей Липчанский по праву считался одним из самых известных российс-
ких воров в законе и, несмотря на свои неполные тридцать лет, одним из
наиболее влиятельных и авторитетных.
О таких, как Сибиряк, обычно говорят: этот человек сделал себя сам.
Пятый ребенок в неполной семье, Липчанский, казалось, должен был пов-
торить нехитрый жизненный путь, многократно проделанный его сверстника-
ми, обитателями бедного рабочего поселка под Братском. Первая сигарета в
десять лет, первый стакан дешевой водки в двенадцать, первая анаша - в
тринадцать, первая проститутка - в четырнадцать. А дальше - кражи, удач-
ные или неудачные, следственные изоляторы, суды, пересылки, "малолетка",
"взросляк" и - лагерная безвестность.
Впрочем, и преступления, и СИЗО, и суды, и пересылки, и ВТК, и многое
другое - все это в его жизни было. Еще в шестнадцать Липчанский попался
на краже, но райсуд, учитывая его малолетний возраст, отсрочил приговор,
и за "решки, за заборы" Сергей отправился лишь после повторной кражи.
Освободившись, похоронил мать и, перебравшись в Приморье, сколотил вок-
руг себя небольшую, но мобильную группировку, приняв нелегкую роль лиде-
ра. Обладая врожденной воровской интуицией, Сибиряк моментально вычислял
людей с излишками незаконно заработанных денежных знаков и виртуозно
изымал их. В конце восьмидесятых, будучи в Иркутской области, Липчанский
несколько раз встречался со знаменитым Иваньковым-Япончиком, который, по
слухам, приветил молодого коллегу.
Дальневосточный период завершился в 1989 году, когда Липчанский при-
был в Москву, где вскоре попал в СИЗО N 2, более известный как Бутырская
тюрьма. В камере он сразу же повел себя независимо, хотя по отношению к
сокамерникам выглядел доброжелательным и лояльным.
Четыре года, проведенные Сибиряком на бутырской киче (где, по слухам,
он и был коронован на вора), заставили тюремный персонал всерьез счи-
таться с этим подследственным. За спиной молодого законника стояли сотни
блатных, готовых поддержать двадцатидвухлетнего авторитета массовой го-
лодовкой или беспорядками. Молодой вор как мог защищал интересы арестан-
тов, и достиг в этом немалого. Портить отношения с ним было себя дороже.
В последние месяцы своего пребывания в СИЗО Липчанский мог спокойно рас-
хаживать по тюремным коридорам, выходить, когда заблагорассудится, в
прогулочный дворик, приглашать кого угодно в свою одиночную камеру. Ее
обстановка сделала бы честь номеру европейской гостиницы. Бывали у него
в гостях и офицеры тюремной охраны. Сибиряк не брезговал выпивать с "ку-
мовьями" и "рексами", видимо, наслаждаясь пикантностью ситуации.
Вскоре Липчанского выпустили на свободу, но в конце мая 1994 года
этот человек вновь напомнил Бутырке о себе. Вор, всегда относившийся к
блатным понятиям с нескрываемым пиететом и уважением, решил организовать
в следственном изоляторе натуральный сходняк. Режимная служба Бутырской
тюрьмы отличалась редкой продажностью, и договориться с охраной не
представляло большого труда. Вопрос стоял лишь в том, какую сумму дать
администрации СИЗО.
РУОП, МУР и ФСБ, вовремя получившие оперативную информацию, не позво-
лили провести воровскую сходку. Была разработана операция "Банкет". Силы
элитного спецназа силовых ведомств, брошенные на штурм знаменитого
следственного изолятора, в мгновение ока нейтрализовали полупьяную охра-
ну и арестовали около тридцати уголовных авторитетов, прибывших к колле-
гам-подследственным.
Как ни странно, но тогда органам правопорядка так и не удалось при-
шить Сибиряку криминал: Липчанский не брал Бутырский следственный изоля-
тор штурмом, не подкупал администрацию в открытую, а лишь зашел навес-
тить старых друзей вне положенного графика свиданий, используя рассеян-
ность охраны...
По данным Регионального Управления по борьбе с организованной прес-
тупностью, к середине девяностых годов Сергей Липчанский достиг пика
своего авторитета. Его уважали коллеги-законники и русские, и националы.
А извечные оппоненты, органы правопорядка, отдавали ему должное за твер-
дую позицию, которой он всегда неукоснительно придерживался, - решать
внутриклановые проблемы не с помощью отморозков или провокаций, а исклю-
чительно мирным путем, на сходняке.
Смерть такого значительного человека могла повлечь за собой переделы
сфер влияния, войну, кровь и, как следствие, ослабление традиционной ге-
нерации российского криминалитета...
Серебристая громада "Боинга" быстро набирала высоту. От перепада дав-
ления и шума двигателей закладывало в ушах. Взлетная полоса, ангары,
застывшие на земле самолеты, хрупкое здание аэровокзала - все это стре-
мительно уменьшалось в размерах, растворяясь в дымке. Вскоре лайнер,
пройдя полосу редкой облачности, словно завис над спокойной гладью Эгей-
ского моря.
Далеко внизу, под мощными серебристыми крыльями, чернели продолгова-
тые силуэты сухогрузов, сторожевых кораблей и рыболовецких сейнеров -
они казались застывшими, и лишь едва заметные пенные борозды на воде оп-
ределяли направление их движения.
Солнце висело в зените, отражаясь от безбрежной водной глади миллио-
нами радужных брызг. Оно слепило глаза, и Солоник, сидевший у иллюмина-
тора, чуть опустил солнцезащитный козырек.
- В какие сроки я должен его исполнить? - попробовал уточнить он,
обернувшись к сидевшему рядом Куратору.
- На подготовку три недели. Думаю, достаточно. Вы давно не были в
Москве, вам следует немного пообвыкнуть...
Этот заказ был исключительной значимости. Македонский понял это еще и
потому, что серенький вылетал в Москву вместе с ним. Несомненно для то-
го, чтобы осуществлять оперативное руководство. Что и говорить, Сибиряк
представлял достаточно серьезную фигуру в раскладе криминальной колоды
теперешней России. Может быть, столь же серьезную, как в свое время Ота-
ри Квантришвили, несмотря на принципиальную разницу в статусе.
Саша опустил козырек до упора, откинулся на спинку кресла, закрыл
глаза. Невольное воспоминание о заказанном ему Квантришвили вызвало в
памяти цепочку других воспоминаний.
Тогда, почти два года назад, весной 1994 года, ему заказали убийство
Отарика. Серенький, осуществлявший оперативное руководство акцией, вел
себя на редкость странно: он давал полную информацию, прикидывал возмож-
ные способы исполнения, даже возил киллера на правительственные дачи в
Успенское, показывая, где живут очередные объекты - кроме Квантришвили,
Македонскому предстояло "исполнить" также и его друга, певца