м? Зачем? Зачем ты им солгала?
   Не то плача, не то истерически смеясь,  Элори  выгнулась  дугой,  чтобы
заглянуть Кервину в лицо.
   - Но это не ложь, - разобрал сквозь всхлипы Кервин. - Я и не  могла  бы
солгать. Да, конечно, я понимаю, ты до меня и пальцем не дотронулся  бы  -
из-за того, что я Хранительница, из-за всех этих законов и  табу;  но  они
поняли, что я говорю правду! Потому что я так тебя полюбила... - Казалось,
вот-вот слов станет совсем не слышно за всхлипами. - ...ты  мне  стал  так
нужен...  я  поняла,  что  не  смогу   больше   этого   вынести   -   быть
Хранительницей.
   - О, Элори!
   - И теперь... теперь ты потерял все,  и  даже  больше  не  свободен,  -
выпалила она. - У меня... у меня не остается ничего и никого, если я  тебе
не нужна.
   Кервин подхватил ее на руки, как ребенка, и крепко прижал к груди. "Как
она мне  доверяет!  -  пронеслось  у  него  в  голове.  -  Чем  ради  меня
пожертвовала!" Он осторожно уложил  девушку  на  разворошенную  кровать  и
опустился рядом на колени.
   - Элори, - произнес Джефф, и  слова  его  зазвучали,  как  молитва  или
торжественная клятва, - теперь, когда у меня есть ты, какая  мне  разница,
что там я потерял! Единственное, о чем я жалел, уходя из  Башни  -  это  о
тебе.
   Это была неправда, и он сам прекрасно это понимал; но в  данный  момент
это не имело ни малейшего значения. Он склонился над Элори  и  заключил  в
крепкие объятия ее хрупкую фигурку.



        13

   В меркнущем свете дня Тендара казалась сплошным  нагромождением  черных
башен и теней; единственным  ярким  штрихом  на  фоне  темного  неба  было
окаймленное ослепительными огнями здание  Имперской  Миссии,  и  бросивший
взгляд в иллюминатор Джефф обратил на него внимание Элори.
   - Может, сейчас, дорогая, все это кажется тебе не  больно-то  красивым.
Но где-нибудь я обязательно отыщу мир специально для тебя.
   - У меня уже есть весь мир, какой  мне  нужен,  -  отозвалась  девушка,
прижимаясь щекой к его плечу.
   Пилот - горный даркованин, но в имперской форме -  заходя  на  посадку,
сделал круг, и Элори зажала уши; рев раскинувшегося внизу  космопорта  был
ей в диковину. Кервин крепко обнял ее за плечи.
   Последние трое суток оказались днями радости и непрерывных  открытий  -
даже  через  общее  ощущение,  что  теперь  они  изгои,  отвергнутые   тем
единственным домом,  который  у  них  был.  Ни  он,  ни  она  об  этом  не
заговаривали; слишком многим надо было им успеть поделиться.
   Такая женщина, как Элори,  встретилась  Кервину  впервые.  Вначале  она
казалась равнодушной, чуть ли не бесчувственной; не сразу разглядел он  за
этим спокойствием не холодность, а чудовищный самоконтроль.
   Она явилась к Джеффу до  полусмерти  напуганной,  безутешной;  невинной
вплоть до полного неведения. Она раскрыла  перед  ним  свой  страх  и  все
остальное, что было ей раскрывать, не жеманясь  и  не  стыдясь.  От  столь
безоговорочного доверия Кервину стало не  по  себе  -  неужели  он  такого
достоин? Но Элори была прирожденной максималисткой; будучи Хранительницей,
она воздерживалась даже от самых  мимолетных  проявлений  эмоций;  изменив
своей касте, она отдала себя Джеффу так же всецело, как раньше - работе  с
матрицами.
   Самолет приземлился, и Элори прикрыла капюшоном свои  огненные  волосы;
Кервин  поддержал  ее  под  локоть,  когда  она  принялась  спускаться  по
непривычным   жестким   ступенькам    трапа.    Он    должен    изображать
целеустремленность, даже если никакой целеустремленности и в помине нет.
   - Ты скоро привыкнешь, милая.
   - Рядом с тобой я привыкну ко  всему.  Но  тебе  разрешат  остаться  на
Даркоувере? Нас... не разлучат?
   Хотя бы на этот счет он мог ее успокоить.
   - Может, по вашим законам я и даркованин,  но  по  земным  -  гражданин
Империи. А женщина, выходящая замуж за гражданина Империи, в свою  очередь
автоматически получает гражданство; для этого достаточно, чтобы я  признал
тебя своей женой в любом официальном документе... Хотя,  -  мягко  добавил
он, - не исключено, что улететь с Даркоувера нам все-таки придется.
   Элори кивнула, закусив губку. "Весьма вероятно, -  родилась  у  Кервина
мысль, - что теперь скорейшая их депортация сейчас в интересах комъинов  -
точно так же, как раньше в их интересах было Спасти его от  депортации.  И
не исключено, - промелькнула за этой мыслью вторая - не мысль даже, а так,
тайная мыслишка, - что оно и к лучшему". И для него, и для Элори Даркоувер
всегда будет оставаться лишь напоминанием о том, чего они  лишились.  А  в
космосе планет предостаточно. Неумолимая тяга, что влекла Джеффа вернуться
на мир под Кровавым Солнцем, чуть не погубила  его  -  зато  даровала  ему
Элори.
   Приближаясь к паспортному  контролю,  он  изрядно  нервничал.  Все-таки
существовала хоть и небольшая, но реальная вероятность,  что  его  тут  же
возьмут под стражу как злостно уклоняющегося от депортации. Разумеется,  в
случае  чего  он  всегда  мог  начать  качать  права  или  придираться   к
каким-нибудь юридическим формальностям. Из-за себя одного он  не  стал  бы
разводить сыр-бор; но ради Элори он был готов на все, что угодно, лишь  бы
оттянуть вынесение вердикта; повернуть в свою пользу ход разбирательства.
   - Милая, комъины устроили из нашей жизни сущий ад. Постарайся  поскорее
забыть об этом, - произнес Кервин, прекрасно понимая, насколько пусто  это
звучит. Они  подошли  к  воротам.  Охранник  удивленно  перевел  взгляд  с
имперской формы Кервина на  укутанную  с  ног  до  головы  плащом  хрупкую
фигурку девушки.  Джефф  назвал  свой  регистрационный  номер  в  портовом
отделении Гражданской Службы.
   - А девушка?
   - Моя жена.
   - Понимаю, - протянул охранник. - В таком случае,  необходимо  соблюсти
некоторые формальности.
   - Как вам угодно.
   - Пройдите, пожалуйста, за мной в караульное помещение.
   Они последовали за охранником и Джефф успокаивающе сжал  ладонь  Элори.
Его терзало нехорошее предчувствие, и Элори не могла этого не  улавливать;
регистрационный номер Кервина введен в портовый компьютер,  а  тот  пошлет
запрос в компьютер Имперской Миссии - тут-то все и выяснится.  У  Кервина,
помнится, мелькала мысль вернуться в Земной Сектор инкогнито, хотя  бы  на
день-два. Но имперские законы,  касающиеся  местных  женщин,  были  весьма
специфичны, так что от подобного намерения пришлось отказаться;  это  было
совершенно немыслимо. Когда он объяснил, в чем дело, Элори гордо  заявила,
что ее это ни капельки не волнует. "Зато волнует меня",  -  самоутвердился
Кервин, не оставив для возражений ни малейшей лазейки.
   В имперской Гражданской Службе состояли, в основном, неженатые мужчины;
мало кто из земных женщин соглашался последовать  за  своими  избранниками
через всю Галактику; соответственно, на каждой планете  связи  с  местными
женщинами, долговременные или мимолетные, воспринимались как должное.  Это
было неизбежно. Но дабы избежать всевозможных юридических  осложнений  при
несовпадении земных и местных  законов,  практиковались  два  вида  брака.
Землянин имел право жениться на женщине с любой планеты в  соответствии  с
местными обычаями и в случае, если это допускалось местными законами -  то
есть, все упиралось только в самого землянина, местную женщину, ее семью и
местные  законы.  Империя  к  этому  не  имела  ни  малейшего   отношения.
Зарегистрирован был брак или не зарегистрирован, постоянный или временный,
или даже не брак вообще  -  по  законам  Империи  такой  мужчина  считался
холостым; при условии, что инопланетная дама его сердца не числилась женой
официально.
   Но  данная  специфика  имперских  законов  работала  в   обе   стороны.
Достаточно было землянину подписать любой имперский официальный  документ,
в котором местная женщина  упоминалась  бы  как  его  жена  -  и  де-факто
обретало силу де-юре; теперь он имел перед ней  супружеские  обязательства
по всем земным законам, а она и их дети становились гражданами Империи. То
есть, на далеких мирах имперскому служащему приходилось  трижды  подумать,
прежде чем прибегать к традиционному на Земле лицемерному ходу - объявлять
любовницу или случайную знакомую женой. Жена, приведенная в Земной Сектор,
становилась женой на веки вечные.
   Охранник перепоручил их регистратору. Тот взглянул на учетную  карточку
Кервина, снял у него отпечаток большого пальца и заставил  расписаться  на
нескольких бланках; потом повернулся к девушке.
   - Ваше имя?
   - Элори Ардуэ, - прошептала она.
   Регистратор  вписал  имя  в  бланк  -  удивленно  моргнув   раз-другой,
поскольку двойное имя означало принадлежность к даркованской  аристократии
- и добавил "Кервин"; потом и у  Элори  снял  отпечаток  большого  пальца.
Шурша, унеслась по пневмотрубе капсула и с некоторой задержкой  вернулась.
Когда они выходили из дежурного помещения, регистратор попрощался с  Элори
как с "миссис Кервин". Джефф же - хоть и сознавал, что, вероятно, запустил
раскручиваться маховик новых неприятностей - ни капельки об этом не жалел.
Теперь при всем желании длинной руке комъинов не дотянуться до  них  и  не
отнять у него Элори.
   Он так надеялся.
   Возвращение в Земной сектор не вызывало у Кервина особенного  восторга;
но он чувствовал,  что  в  данный  момент  это  для  них,  пожалуй,  самое
безопасное - хоть и был уверен, что уже буквально через несколько часов им
придется отвечать на множество вопросов  и,  не  исключено,  готовиться  к
депортации. Наверняка ему предстоят еще какие-то формальности  в  связи  с
появлением Элори; может быть,  впереди  целое  следствие  -  но,  в  любом
случае, надо думать, как жить дальше. Им  нужно  столько  всего  решить  -
например, отправятся они на Землю или  попытают  счастья  на  каком-нибудь
новом мире - но это может и подождать.
   В Земном секторе он неплохо ориентировался только в районе баров и тому
подобных заведений; но не  вести  же  Элори  туда.  Можно  было,  конечно,
затребовать комнату прямо в Миссии; но такой  вариант  Кервин  предпочитал
оставить на самый крайний случай. Столь  же  неразумно  было  бы  пытаться
отыскать жилье в Даркованском секторе, рискуя тем, что девушку  узнают;  в
Арилинне он один раз уже ощутил, что это такое, когда комъинов  узнают  на
улице, и с него хватило.  Оптимальным  временным  решением  был  бы  отель
где-нибудь в Земном секторе.
   Такси пронеслось мимо белой стены Приюта Астронавта.
   - А вот тут я жил до двенадцати лет, - махнул рукой Кервин, и в который
раз уже безмолвно подивился: жил ли? Если действительно земляне подстроили
всю цепочку событий, что вывели комъинов на его след...
   - Элори, - поинтересовался Джефф, когда  они  снова  остались  одни,  -
комъины когда-нибудь уничтожали записи  в  приютском  архиве?  -  Матрица,
предполагал он, в принципе, могла бы стереть данные в памяти компьютера. И
если бы кто-то задался такой целью...
   - Не знаю, - ответила Элори, - если и уничтожали, то еще до того, как я
стала Хранительницей. Я знаю только, что Остера удалось забрать из  приюта
в пять лет.
   Кеннард, помнится, называл это "странной историей". Но Кервину так и не
удалось ее услышать.
   А сейчас не время для расспросов.
   Но долго еще после того, как Элори заснула, Джефф лежал и размышлял. Он
метался в лабиринте,  пытаясь  поймать  за  хвост  собственное  неуловимое
прошлое, но доступных дорожек становилось все меньше и  меньше,  да  и  те
вели в никуда или оканчивались тупиками. Когда на него вышли  комъины,  он
прекратил  поиски  -  в  конце  концов,  самое-то  главное,  тайну  своего
происхождения,  он  раскрыл.  Но  некоторые   загадки   так   и   остались
неразрешенными; и прежде чем навсегда улететь с Даркоувера, он обязательно
сделает последнюю попытку разрешить их.
   На следующее утро он вкратце рассказал Элори, в чем дело.
   - Там не было обо мне никаких записей. Я видел, что выдала машина. Если
б только я мог забраться туда и проверить...
   - А это опасно - забираться туда?
   - Ну, для жизни не опасно и увечьем не грозит. Разве что могут сунуть в
каталажку за взлом и незаконное проникновение.
   - Ты столько всего не успел узнать... - произнесла она. -  Будь  я  все
еще... - Она закусила губу, - я могла бы тебя... как бы  забаррикадировать
- у нас это называется "наложить чары" - чтобы никто тебя не увидел.
   Она сильно побледнела  и  выглядела  очень  несчастной;  все  внутри  у
Кервина перевернулось при мысли о том, чем она пожертвовала ради него.  Но
в чем дело? В чем, собственно, разница?
   - Это правда? - спросил он. -  Элори,  ты  действительно  потеряла  все
способности Хранительницы?
   - С самого раннего детства мне говорили, - не слишком  твердым  голосом
произнесла  она,  -   что   Хранительница...   должна   обязательно   быть
девственницей.
   Такая доверчивость удивила и даже поразила Кервина.  Он  вспомнил;  как
демонстративно  Элори  игнорировала  всевозможные  распространенные  среди
комъинов суеверия,  как  отказывалась  пользоваться  своей  положенной  по
статусу властью - но в одном она, оказывается, никогда не сомневалась.
   Кеннард называл это "идиотскими суевериями". Но Джефф на себе  испытал,
как чудовищно истощает нервную энергию и выматывает  работа  с  матрицами;
определенный смысл в этом был - оберегать Хранительниц от контактов такого
рода в момент, когда им надлежит быть в  наилучшей  возможной,  форме.  Он
склонился к Элори и крепко обнял, думая: "По крайней мере, это ей  уже  не
грозит".  Ему  вспомнился  день,  когда  девушка  упала  в   обморок   при
надстраивании матричного экрана, а он поделился с ней силой.
   И это погубило в ней Хранительницу?
   - Нет, - тихо отозвалась она, уловив его мысль, как это часто бывало. -
Я с самого начала... чувствовала к тебе что-то особенное. Но была уверена,
что сумею сдержаться. К тому же там была Таниквель, и  тебе  не  было  так
одиноко. - Внезапно глаза ее наполнились слезами. - Мне будет  не  хватать
Тани, - еле слышно произнесла она. - Жаль, что так все вышло.
   - А ты не ревнуешь к ней? Из-за того, что она и я...
   - Ох уж эти земляне! - негромко рассмеялась Элори. -  Нет,  не  ревную;
если... - Она судорожно сглотнула; из уголка глаза скатилась слеза. - Если
бы все сложилось иначе, когда бы мы могли быть все вместе - кого еще,  как
не Тани, я послала бы к тебе в постель - ну, если бы вдруг  занемогла  или
вынашивала от тебя ребенка  -  и  со  всей  моей  любовью?  Тебя  это  так
шокирует?
   В ответ Кервин только поцеловал ее. Может, конечно, даркованские обычаи
чересчур идеалистичны... по  крайней  мере,  нужно  время,  чтобы  с  ними
освоиться; и, не деля Элори ни с кем, он  рад  ничуть  не  меньше.  Однако
Джефф вернулся к прежней теме:
   - Но Таниквель же участвовала в сеансах, не будучи девственницей...
   - Она ведь не Хранительница, - серьезно заметила Элори, - и ни в  каких
сложных операциях не участвует. У нее очень узкая специализация.  Так  что
никакой опасности для нее и не было.
   Увидев, какой озабоченной сразу стала Элори, Кервин решил в этот вопрос
не углубляться.
   - Может, что-то я еще и  могу...  -  произнес  он,  достав  из  кармана
матрицу.
   - Что-то, - отозвалась Элори, - я точно еще могу. Просто я так  странно
себя чувствую... Словно я - это больше не я. Как будто я  больше  себе  не
принадлежу.
   - Теперь ты принадлежишь мне, - твердо заявил Кервин, и она улыбнулась.
   - Попробую.
   Кервин хотел сказать: "Да какая, к черту, разница? Я тебе и пальцем  не
дам притронуться к кристаллу, ты для меня слишком драгоценна!" - и тут  он
поймал ее взгляд, Элори любила его; ради него  она  отказалась  от  своего
мира, ото всего, чем была и чем могла стать. Если ей это необходимо, чтобы
обрести уверенность в себе - даже если это смертельно опасно -  он  должен
дать ей такую возможность.
   - Только обещай мне, Элори, - произнес он, привлекая девушку к  себе  и
заглядывая в серые глаза, - ни в коем случае не рисковать.
   Джефф почувствовал, что она практически не слышит его. В пальцах у  нее
уже была матрица.
   - Здесь совершенно другой воздух,  -  произнесла  Элори,  обращаясь  не
столько к мужу, сколько к самой себе. - Мы в горах. Главное, чтобы  он  не
задохнулся. - Затем она подняла глаза, давая знак, и  Кервин  ощутил,  как
установился раппорт; прикосновение ее сознания было невесомым, ласкающим.
   "_Не знаю,  как  долго  я  сумею  продержаться  -  тут  вокруг  столько
землян... Ладно, попробую. Взгляни в зеркало_".
   Кервин поднялся с места и посмотрел в висящее на двери  зеркало;  потом
заморгал и вгляделся пристальней.
   - Куда это я делся? - требовательно поинтересовался он.
   Сам себя, он мог видеть превосходно, стоило только опустить взгляд - но
в зеркале не отражался!
   - Именно  так,  -  улыбнулась  Элори.  -  И  если  кто-нибудь  случайно
натолкнется на тебя, это будет весьма ощутимо. Так  что  не  думай,  будто
превратился в призрака, любимый мой варвар. Я просто изменила вид  воздуха
вокруг тебя - словами мне понятней не  объяснить.  Если  хочешь  незаметно
пробраться в свой приют - давай; надеюсь, на какое-то время меня хватит.
   Он оставил ее в номере отеля и устремился  по  коридорам,  бесшумный  и
незримый. Ощущение было престранное, почти как во сне - когда в  вестибюле
люди проходили буквально в двух шагах и не замечали его.  Не  удивительно,
что комъины практически неуязвимы...
   _Но какой ценой? Девушки - такие, как Элори - гробят всю жизнь..._
   Приют Астронавта ничуть не изменился за... неужели  это  было  каких-то
два месяца назад? Двое  или  трое  мальчиков,  сидя  на  корточках  вокруг
клумбы, чем-то занимались в цветнике под наблюдением паренька постарше и с
эмблемой на  рукаве.  Неслышный,  словно  призрак,  -  да  и  ощущая  себя
призраком - Джефф замешкался,  прежде  чем  подняться  по  белым  каменным
ступеням. Что следует сделать в первую  очередь?  Незаметно  пробраться  в
регистратуру, самому  просмотреть  картотеку?  От  этой  мысли  он  быстро
отказался. Может, он и невидим - но рыться  в  папках,  тыкать  в  кнопки,
включать принтер... да в регистратуре  до  смерти  перепугаются  при  виде
ожившей картотеки; и раньше или позже, но начнут разбирательство.
   И тут он вспомнил. На третьем этаже, в  их  восьмиместной  спальне,  он
вырезал свои инициалы на оконной раме. Раму, конечно, давно могли  дочиста
отскоблить или заменить. И если надписи не будет на месте, это еще  ничего
не доказывает. Но если она обнаружится...
   И  это  весьма   вероятно.   Спальня   повидала   не   одно   поколение
воспитанников, и в своем первом опыте по увековечению собственной  персоны
Кервин был далеко не оригинален. Кое в чем воспитатели предоставляли детям
значительную свободу. На памяти Кервина, спальня имела весьма бывалый вид;
стены были чистыми, но испещренными множеством следов  от  первых  детских
опытов с режущими инструментами.
   Едва не сорвавшись на бег, он  одолел  последний  лестничный  марш;  на
верхней  площадке  Джефф  остановился  перевести   дыхание   и   попытался
сориентироваться. В конце концов он направился к одной из дверей.
   В  спальне  было   тихо   и   солнечно;   по   периметру,   разделенные
перегородками, стояли восемь  аккуратно  заправленных  маленьких  коек,  а
посередине на коврике были  расставлены  игрушки,  крошечные  человеческие
фигурки и космические  корабли.  Осторожно  обходя  тщательно  возведенную
композицию,  Кервин  заметил,  что  в  самом  центре   возвышается   белый
небоскреб, и вздохнул; дети построили не что-нибудь, а модель  космопорта,
столько места занимающего в их мыслях.
   Он зря терял время. Джефф подошел к окну и ладонью провел  вдоль  рамы.
Да, в мягком дереве четко выделялись неровности - грубо вырезанные кресты,
сердечки и всякие условные знаки.  Его  инициалы  должны  быть  на  уровне
глаз...
   Внезапно до него дошло,  что  он  ищет  не  там,  где  надо.  Когда  он
послед