своих родных мальчиков и
девочек.
  Ну а пожилое поколение мужского пола?
  Для них пришелец не пожалел денег, купил корзину белых грибов, для чего
пришлось опустошить весь рынок, затем встал на автобусной остановке в
самом центре и каждому интересующемуся выдавал бумажку с планчиком. А на
планчике было показано, где расположены буераки, в которых космонавт якобы
собирал белые грибы, которых там осталось на два грузовика.
  Последним ударом того утра было сообщение, сделанное пришельцем Корнелию
Удалову. Хотя пришелец, конечно же, не догадывался, что имеет дело с самим
Корнелием Удаловым, которого на дешевой иноземной мякине не проведешь.
  - Странно, - сказал он, подойдя к Удалову, который ждал автобуса на углу
Пушкинской. - Я такого еще не видел.
  - Чего не видели? - из вежливости откликнулся Удалов.
  - Такого всплеска. Двадцать лет рыбачу, но чтобы так плеснуло - даже не
представлял, что это возможно.
  Каким шестым чувством пришелец угадал, что Удалов - завзятый рыболов,
неизвестно. Но Удалов сразу насторожился.
  - Где? - спросил он.
  - А вон там пруд. Видите - церковь, а за ней пруд.
  - Да что вы! - засмеялся Удалов. - Какой еще всплеск? В том пруду только
лягушки водятся.
  - Странно, очень странно, - подумал вслух космонавт. - Я на берегу сидел,
а он прямо у моих ног прошел.
  - Кто?
  - Сом. Небольшой, метра полтора, но я его видел собственными глазами. Не
был бы я здесь проездом, взял бы спиннинг и порадовал бы семью славным
уловом. Благо, что далеко ехать не надо.
  Тут подошел автобус.
  Удалов, который этого автобуса ждал, остался стоять на мостовой и хлопать
глазами, а пришелец спокойно вошел в автобус, где повторил рассказ о соме
двум молодым бездельникам, которые подняли пришельца на смех, а на
следующей остановке соскочили.
  Так что когда Удалов, поборов в себе сомнения, прибежал к пруду с удочкой
и сачком, на берегах его словно лягушки сидели двадцать шесть рыболовов
разного возраста.
  Удалов плюнул, но уселся, раздвинул локтями конкурентов помоложе.
  Теперь, когда город пришел в состояние организма, схватившего свинку в
тяжелой форме, космонавт решился на главный трюк.
  От этого зависела его судьба.
  И судьба зависела от того, готов ли Великий Гусляр добровольно кинуться в
пропасть позора и унижения?
  Здесь ошибок быть не могло. Космонавт, как и сапер, имел право лишь на
одну ошибку. И она может стать роковой.
  Ему были нужны мужчины. В расцвете сил.
  Мужчины стояли возле стадиона "Речник" и лениво рассуждали о шансах
одноименной футбольной команды. До начала матча оставалось более получаса.
  Сначала космонавт прислушался к беседе.
  Беседа, как он и рассчитывал, не имела к футболу никакого отношения.
  Разговоры в семьях, пораженных недугом сплетни и слуха, запутанных в
паутину сомов, банановых шкурок, напитка "Бодрое утро" и еще трех или
четырех мероприятий, запущенных инопланетянином, проходили на редкость
однообразно, но эмоционально и закончились не в пользу мужчин. И мужчины
совершенно потерялись - верить или не верить... А кому верить? Очень
хотелось верить. Русскому человеку всегда хочется верить, и всегда
находятся люди, которые говорят ему: "Верь мне, Иван Иванович! Я те укажу!"
  - Но что интересно, - вмешался в разговор космонавт, - Удалов-таки сома в
пруду взял! Метр двадцать. Я видел.
  - Двух сомов, - поправил космонавта мужик в синем тренировочном костюме.
  - И щуку, - сказал третий.
  - Щуки не было, - сказал человек в синем костюме. - Я его видел. Два сома
и осетр.
  - Да какой осетр! - озлился юноша в американской каскетке. - Откуда в той
луже осетру быть! Там одни пиявки водятся.
  - И что, сома не взял, сома не взял? - разозлился человек в синем.
  - Ну, сома взял, - признал парень, чтобы не схлопотать по затылку.
  - Это что, - остановил его жестом бывший спортсмен с лиловым лицом
пьяницы. - А вот машину с белыми грибами видели?
  Начался спор. Некоторые видели, другие не видели или не верили...
  - А я вот тоже в это не верю, - сказал космонавт громко, так что остальные
замолчали. - Хоть я и приезжий, но меня удивляет, сколько всякой чепухи
про вас люди распространяют. Честно говоря... - Тут космонавт запнулся,
вытер вспотевший лоб, и все окружающие вдруг поняли, что если до этого
незнакомец и не врал, то намеревается врать. - Честно говоря, я боюсь -
пойду завтра на болото за редкими растениями, а кто-нибудь у вас вспомнит
эту глупую сказку и за мной увяжется. А я не выношу некомпетентных
попутчиков. Не потому, что золота жалко, нет, не жалко мне золота, а вот
некомпетентности не выношу.
  С этими словами пришелец повернулся и пошел прочь, а все болельщики,
числом более двадцати, кинулись за ним и, окружив, отрезали ему пути к
отступлению.
  - Я вас попрошу, - сказал человек в синем тренировочном костюме, явный
лидер по психологическому типу. - Какие такие редкие растения?
  - Руки прочь! - воспротивился допросу инопланетянин.
  - А ты документ покажи на редкие растения! - кричал мужик, метр с кепкой,
борода из ушей.
  - Из ЦРУ он, из ЦРУ!
  Космонавт с удовлетворением отмечал, что разнообразие и сила слухов растут
на глазах. Завтра весь город будет говорить, как агента поймали - воду в
пруду травил, плевал в колодцы.
  - Да какие растения! - вздохнул, сдаваясь, незнакомец. - Конечно, я за
канистрой приехал. За канистрой от бронепоезда.
  - Говори! - строго приказал мужчина в синем. Остальные быстро и мелко
дышали.
  - Только чтобы никому ничего! - велел космонавт. - Это сами понимаете.
  - Понимаем, понимаем, как не понять, - поспешили с ответом слушатели.
  - В революцию в болото кинули. Вывозили на бронепоезде казну северного
фронта. Но красные настигали. Понимаете? Они туда, красные - туда! Они
сюда, красные - сюда! И тогда генерал Миллер приказал - кидать канистру в
болото!
  - Повторите фамилию генерала, - попросил старичок, похожий на лабораторную
белую мышку.
  Он держал блокнот и хотел записать.
  - Только без записей! - предупредил космонавт, и соседи накинулись на
старичка, отобрали блокнот, а самого его выгнали пинками из группы
окружения.
  - У меня карта есть, - сказал инопланетянин. - Кто смотреть хочет? Только
чтобы один.
  - Я буду смотреть, - сказал человек в синем.
  - Нет-нет, выборы! Надо выбирать делегатов! - возразил метр с кепкой.
  - Вот карта, - сказал космонавт и достал из кармана заранее заготовленный
листок.
  Он стал объяснять по листку, в какой части болота лежит канистра с
золотом, остальные подглядывали через плечо пришельца, сопели, но ничего
не понимали.
  - Ты нас веди, - сказал старичок из заднего ряда.
  - Зачем же я вас поведу? - удивился пришелец. - Мне экскаватор нужен, а не
толпа оболтусов. Мне лопаты нужны, насосы. Мне техника нужна!
  - Так техника туда не пройдет! - крикнул метр с кепкой.
  - Посмотрим, - сказал пришелец. - В случае чего - по трупам.
  Это заявление многих воодушевило. Значит, вождь им попался серьезный.
  - А ведь точно, - сказал старичок из заднего ряда. - Помню, были такие
разговоры в двадцатые годы. Я тогда еще был пацаном, но помню.
  Не прошло и часа, как с шоссе на восьмом километре съехали на проселок
экскаватор, три самосвала, ассенизационная машина с большой гофрированной
трубой, чтобы отсасывать жижу, автокран, газик, а за этой собранной
непонятно откуда и непонятно как техникой спешили пешеходы с лопатами,
граблями и садовым инвентарем.
  Машины завязали в грязи на проселке, люди вытаскивали их на плечах, ухали,
матерились, боролись, но не сдавались. Казалось, они форсируют Днепр. Но
не получилось бы такого массового ослепления, если бы город не был
подготовлен, размягчен, встревожен и приведен в смятение лавиной слухов,
которые на него были обрушены.
  Пришелец даже не стал вмешиваться в организацию работ. Только показал
круглое пятно трясины, где следовало искать канистру, а остальную
руководящую деятельность препоручил человеку в синем тренировочном костюме.
  Люди выстроились в цепочки. Одни помогали экскаватору рыть отводные
каналы, другие вместе с ассенизационной машиной отсасывали жижу, третьи
грузили самосвалы... Всем нашлось дело. И все были охвачены тем самым
трудовым порывом, в котором человек забывает, ради чего он вкалывает столь
самоотверженно. Главное - работать!
  Через час трудов над поверхностью болота показалась макушка схожего с
гигантским яйцом космического корабля. Все восторженно завопили, понимая,
что это и есть канистра.
  - Теперь удвоим осторожность, товарищи! - заявил пришелец и приказал
экскаватору перенести себя в центр жижи.
  Там он под рукоплескания товарищей по труду спрыгнул на свой корабль.
  - Удвоим усилия, друзья! - крикнул он. - Конец близок. Сокровища уже почти
у нас в руках.
  Некоторые стали спрашивать, что он там мелет о сокровищах, ведь ловим
осетрину, а другие решили, что сейчас пойдут белые грибы, - много было
предположений.
  Совершенно спокойно пришелец открыл верхний люк, забрался в корабль,
который был уже наполовину освобожден от грязи.
  Все настороженно замолчали.
  Почувствовав неладное, пришелец высунул голову из люка и крикнул:
  - Отойти на двадцать шагов! Мною обнаружена мина! Пока не обезврежу, не
подходить!.. Прекратить работы! Ну, кому я говорю - отведите экскаватор,
машину, чего доброго, погубим!
  Все подчинились, а метр с кепкой крикнул пришельцу:
  - Осторожнее обезвреживай, береги себя!
  - Береги! - поддержали его разные голоса.
  Растроганный пришелец задраил люк, через перископ проверил, нет ли близко
зрителей. К счастью, все послушались его - отошли на сухое место,
расселись вокруг болотца на корточках.
  "Прощайте, друзья!" - мысленно произнес пришелец.
  Космический корабль не сразу, а после минутной схватки с грязью вырвался
вверх и, увлекая за собой черные потоки болотной жижи, рванул к небу...
Еще через минуту он скрылся из глаз.
  ... Много любопытных историй расскажут вам в Великом Гусляре. Но никогда
вы не услышите рассказа о том, как гуслярки жевали банановую кожуру, пили
напиток "Бодрое утро", а их мужья ловили осетров в пруду или запускали из
болота канистру с золотом.
  Правда, нет-нет, да вдруг какая-нибудь красотка съест шкурку банана и
выбросит сердцевину. А еще кто-то почти нечаянно опустит леску в пруд...
Но это исключения, атавизм.





  (с) Кир Булычев, 1976, 1996.
  (с) "Хронос", 1996.
  (с) Дизайн Дмитрий Ватолин, Михаил Манаков, 1998.
  (с) Набор текста, верстка, подготовка Михаил Манаков, 1998-2000.
  (с) Корректор Вадим Мамед-заде, 1999.
  Тексты произведений, статей, интервью, библиографии, рисунки и другие
материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ без согласия авторов и издателей.



Кир Булычев


                             Ответное чувство

                                  Рассказ

                              Цикл - "Гусляр"

                          Написан - 27-29.03.1970


  Мише Стендалю было стыдно таиться под окнами Алены Вишняк, но он ничего не
мог с собой поделать. Уже взошла луна и беззвучно кралась над Великим
Гусляром, ныряя в полупрозрачные облака, отбрасывая их назад, словно
шлейф, и представая перед миром в серебряной наготе. Перекликались собаки.
Рядом, по другую сторону забора, мерно дышала Антарктида, злобная сука,
принадлежащая Алениной тетке. Антарктида не лаяла. Она пыталась просунуть
морду в штакетник и откусить Мише руку.
  Окно отбрасывало на кусты тревожный оранжевый свет. Причиной тому был
абажур, висевший низко над столом. Тетка сидела спиной к окну и пила чай.
Алена читала. Когда она переворачивала страницу, то поправляла упавшую на
лоб прядь волос, и Миша любовался движением руки и цветом пряди. Один раз
Алена задумчиво обернулась к окну, и Мише показалось, что глаза их
встретились. Он сразу ослаб и ухватился за забор. Но успел отдернуть руку
  - Антарктида лишь щелкнула зубами.
  Тетка зашевелила головой. Видно, сказала что-то Алене, Алена провела
ладонью по книге, чтобы не закрылась, поднялась и пошла к двери. Миша
отступил на шаг. Хлопнула дверь, Алена вышла на крыльцо и звякнула ручкой
ведра, Антарктида взвыла и в три прыжка очутилась у крыльца. В собачьем
подвывании Миша различал сплетню и жалобу. Но Алена не поняла. Она сказала:
  - Пойдешь со мной до колонки?
  Глядя на силуэт Алены, Миша связывал себя с ней крепкими нитями горячего
чувства. Он понял даже, что в настроении его наступил настолько
критический момент, что он готов подойти и объясниться. Мешала злая
собака, от которой трудно избавиться.
  И пока Миша размышлял таким образом, Алена подошла к калитке, отодвинула
щеколду, и тень ее обозначилась в прямоугольнике оранжевого света.
Антарктида, не дожидаясь, пока калитка растворится, выскочила на улицу, в
прыжок достигла Стендаля и, схватив за рукав, подтащила к Алене. Собака
урчала сквозь тесно сдвинутые зубы. Миша сопротивлялся. Алена сказала,
рассмотрев, кого привела Антарктида:
  - Это вы, Миша? Я чуть было не испугалась. Что вы делаете здесь в такое
позднее время?
  Миша счел неудобным открыто бороться с собакой. Он ответил, подергивая
рукой так, чтобы не разорвать пиджак:
  - Я проходил мимо.
  Собака заурчала громче, обличая Мишу во лжи.
  - Куда же вы ходили? - спросила Алена.
  - Тут, в соседний дом. Я просто гулял.
  - Отпусти его, Анка, - сказала Алена собаке. - Он просто гулял.
  Алена пошла к колонке. Собака не отпускала Мишу, а повела за хозяйкой.
Тогда Миша решил продолжить разговор.
  - Я хотел вас увидеть, - сказал он. - Я остановился под вашими окнами.
  - Вы же ведете себя неприлично, - заявила Алена. - Вы и вчера днем меня
смущали своими взглядами.
  - Извините, - сказал Миша. - Я не нарочно. Я не мог глаза отвести.
  - Я не давала вам никакого повода, - сказал Алена. Она повесила ведро на
крюк колонки и принялась качать воду.
  - Разрешите, я помогу вам, - сказал Миша, забыв про собаку.
  - Как хотите, - сказала Алена и выпрямилась, уступая Мише место. Миша
качал воду, и собака мешала ему, повисая на руке, так что приходилось
качать и воду, и собаку. Алена смотрела на луну.
  - Вы хотели бы попасть туда? - спросила она.
  - Скажите, пожалуйста, собаке, чтобы она меня отпустила.
  - Ой как смешно, - сказала Алена. - Анка, сколько раз тебе надо повторять
одно и то же? Видите, она меня не слушается. Придется мне закончить за вас.
  - Ведро уже давно полное, - сказал Миша. - Я качаю, чтобы вы не уходили
домой.
  - Чудак, - сказала Алена. - Спокойной ночи. И, пожалуйста, ко мне не
приставайте. Если тетя узнает, она добьется, чтобы вас сняли с работы.
  - Пустяки, - сказал Миша. - Я думаю не об этом.
  Они шли обратно к калитке. В одной руке Миша нес ведро, на другой висела
собака.
  - Еще раз спокойной ночи, - сказала Алена. - И запомните, что хоть Анка и
дворняга, у нее мертвая хватка. В следующий раз она может схватить вас за
горло.
  - Мне грустно без вас, - сказал Стендаль.
  Собака отпустила Мишу и юркнула в калитку.
  Миша подождал, пока Алена не скрылась в двери, и пошел домой. Он решил,
что немедленно пойдет к Глумушке.
  Глумушка жила за лесопилкой, на краю старой вырубки, в доме, который
когда-то, до революции, принадлежал леснику. С годами лесник вслед за
лесом переехал километров на десять от города, и в доме менялись случайные
хозяева, пока не бросили его на произвол судьбы. И тогда в нем поселилась
Глумушка.
  Откуда она пришла, что делала раньше, никто не знал. Жила она в развалюхе
второй год, питалась скудно, в церковь, на кладбище не ходила, подбирала
бутылки, оставленные в лесочке после субботних пикников, и сдавала их в
пункт на базаре. Вначале на Глумушку никто не обращал внимания. Как-то
зашла женщина из собеса узнать о пенсии, но оснований для пенсии у
Глумушки не было, и Глумушка сказала, что ежемесячно получает переводы из
Вологды, от племянницы, что было неправдой. Глумушка любила бродить по
лесу, забиралась далеко, за Конопатовку и даже за Сидоровские болота.
Собирала травы и грибы. Однажды вылечила Миловидовым корову, от которой
уже отступился ветеринар. Потом был такой случай, что она пришла в контору
лесопилки и сказала сторожу, что ночью будет сделана попытка вывезти на
грузовике доски. Сторож не поверил, но все-таки немного взволновался, не
спал и полуторку с досками задержал. За это он получил благодарность, а
про Глумушку рассказал жене, и та как-то, встретив Глумушку на дороге,
спросила ее, кто родится у дочери - сын или дочь. Глумушка попросила два
дня сроку для ответа и сказала, что сын. Сына назвали Юрой, а жена сторожа
отнесла Глумушке десяток яиц.
  Так росла слава. Слава была неровной и ненадежной, ибо с поклонниками
Глумушкиного таланта умножались и враги, завистники и скептики. Особенно
усилились противоречия, когда Глумушка, по слухам, склонила к браку со
Столыпиным приезжую женщину, имевшую в Архангельске жениха. Столыпин,
шофер с лесопилки, отрицал, что получил от Глумушки приворотное зелье, и
чем более он отрицал, тем менее ему верили. А молодая жена была от него
без ума.
  К Глумушке бегали девчата из универмага, школьники десятого класса,
отдельные старухи и домашние хозяйки. Под покровом ночи в окошко к ней
стучались мужчины. Глумушка понемногу опутала город Великий Гусляр своим
тайным колдовством, но поймать ее с поличным не удалось никому. Когда к
старухе пришли два активиста из атеистического кружка и потребовали, чтобы
Глумушка приготовила им за вознаграждение средство избавиться от местного
священника, она ответила им так:
  - Зря стараетесь. Я не волшебница и тем более не знахарка. Даже стыдно
слышать такие предложения от внешне культурных людей. Идите, а то я сообщу
о вас по месту работы.
  Активистам пришлось уйти.
  Миша Стендаль, естественно, относился к рассказам о способностях старухи
скептически. Он даже как-то обратился к редактору городской газеты с
предложением сделать разоблачительный материал о шарлатанке, но редактор
поднял над столом красивую массивную голову и отсоветовал. Объяснил, что
социальной опасности старуха не несет, а газета не может опускаться до
разбора бабьих сплетен. Влекомый любознательностью, Миша опросил
по-дружески знакомых и даже встретился с одной женщиной средних лет,
которая уверяла, что Глумушка помирила ее с мужем. Женщина работала
библиотекарем в речном техникуме, и ее нельзя было заподозрить в излишних
суевериях.
  Глумушка забылась. Отошла в глубь сознания. И может быть, Миша Стендаль,
литсотрудник газеты, нескоро бы вспомнил снова о ней, если бы в гости к
своей тетке не приехала Алена Вишняк, мастер спорта по теннису, финалистка
первенства Союза в женском парном разряде, блондинка с карими глазами, в
которую Стендаль быстро и безнадежно влюбился. Стендаль был неспортивным
мужчиной и даже не любил ходить на пляж, потому что стеснялся своей белой
кожи и мягкого белого живота. Кроме того, он носил очки и был похож на
молодого Грибоедова.
  Миша сделал несколько попыток приблизиться к Алене Вишняк, даже прочел
книгу о теннисе и подписался на журнал "Теннис". Миша взял у Алены
интервью, которое в газете не прошло, потому что надвигались прополка и
косовица, а также первенство мира по футболу. Миша преследовал Алену на
улицах и в общественных местах, плохо ел и путал очевидные факты в своих
корреспонденциях.
  Миша, человек интеллигентный, выпускник Ленинградского университета,
лишенный всяких потусторонних мыслей, исписал толстую тетрадь плохими
стихами, исхудал, пришел в отчаяние и решил, наконец, пойти к Глумушке,
понимая, насколько это стыдно и нелогично. Но в жизни наступает такой
момент, когда соображения разума отступают. У Миши они отступили.
  В последний раз обернувшись на оранжевое окно, Миша снял очки, протер их
платком, нервно оглянулся и пошел к лесопилке, делая вид, что гуляет, и
подогревая себя воспоминанием о лице Алены, озаренном серебряным светом
луны. По лицу пробегали тени облаков, глаза казались черными и бездонными,
а зубы светились, будто были сделаны из лунного света.
  У само