ым пехотинцам и чувствовал себя так, словно украл
для себя чью-то жизнь...


   Военное счастье во второй раз улыбнулось Равату, и сотник начал всерьез
задумываться о том, сколь велики еще запасы  этого  счастья...  Почти  все
пошло не так, как он планировал, а ведь конец  мог  оказаться  куда  более
трагичным. Алерцы до деревни не добрались,  но  и  Дольтар  с  Астатом  не
сумели уговорить крестьян бросить все нажитое. Не сумели  -  к  счастью...
Вопреки ожиданиям алерцы предприняли запоздалую погоню через Сухой  Бор  и
обнаружили уходящий отряд. Если бы селяне бежали в лес, как того добивался
Рават, их бы перебили в чаще всех до  единого.  Всех  -  и  легионеров,  и
крестьян. Однако случилось иначе. Дольтар  и  Астат,  не  сумев  уговорить
жителей деревни бежать от стаи, которой нигде не было видно (крестьяне  не
хотели  бросать  свое   имущество),   начали   руководить   строительством
импровизированных укреплений. Благодаря  этому  их  преследуемые  алерцами
товарищи нашли здесь временное убежище.
   Именно временное, ибо Рават  не  питал  иллюзий.  Наполненный  счастьем
мешок опустел - слишком обильно из него черпали! Всюду кружили  серебряные
воины, а новые стаи все подходили и подходили. Рават убедился, что даже он
до сей поры понятия не имел, что такое на самом деле тысяча воинов.  Мысль
о том,  чтобы  пробиться  сквозь  эту  толпу,  нельзя  было  рассматривать
всерьез... Но столь же печально выглядели шансы на оборону. Правда,  самое
большое  скопление  домов  с  запада  и  севера  было  защищено   солидным
частоколом; вопреки ожиданиям крестьяне  восприняли  рекомендации  военных
как должное и хоть и медленно, но все же  строили  укрепления.  Но  что  с
того? С востока и юга деревня была открыта, и алерские силы  растопчут  их
вместе со всеми "фортификациями". Не только сотник, но даже  самый  глупый
крестьянин прекрасно это понимал.
   Однако они намеревались защищаться. Ибо что еще им оставалось? Поспешно
делались последние приготовления.
   Рават не  ошибся,  рассчитывая  на  расторопность  Дольтара  и  Астата.
Несмотря на спешку, они прекрасно подготовили  деревню.  Между  изгородями
возвели небольшие, но прочные  заграждения,  заблокировали  главную  улицу
селения.  В  шести  коровниках  и  трех  хлевах  собрали   всю   живность,
подготовили запасы еды для людей и животных. Но в  полях  все  еще  стояло
множество стогов, и Рават догадывался, какая  судьба  их  ждет.  Крестьяне
старались не смотреть в ту сторону... Впрочем, были  и  другие,  не  менее
болезненные проблемы. От обороны многих домов пришлось отказаться, так как
они находились слишком далеко друг от друга. Оттуда забрали все, что могло
пригодиться, однако Рават еще раз про себя посетовал на крестьян,  которые
пренебрегают советами военных и не допускают их к участию  в  планировании
новых селений. Здесь, на севере, нельзя ставить хижины как  попало  и  где
удобно! Все эти дома следовало расположить возле реки, вода которой  могла
бы питать оборонительный ров.  Именно  так,  ибо  частокол  -  законченный
частокол! - должен быть окружен рвом.
   Впрочем, жалеть о чем-либо не имело смысла. Ничего уже не изменишь.
   Способных сражаться  мужчин  поделили  на  отряды,  отобрали  несколько
молодых женщин, умеющих пользоваться  луком.  Впрочем,  иллюзий  Рават  не
питал, зная, что особой пользы от этих "отрядов"  не  будет.  Из  крестьян
получаются  прекрасные   солдаты   -   доказательство   тому   большинство
легионеров, служащих под его началом... Однако этим крестьянам было далеко
до солдат, вся польза от  них  заключалась  лишь  в  том,  что  они  умели
стрелять из лука и,  самое  главное,  готовы  были  защищаться  до  конца,
яростно и упрямо. К счастью, в деревне было несколько  местных  охотников:
селяне частенько охотились в лесах  северного  Армекта...  На  этих  людей
Рават рассчитывал, ибо они по-настоящему владели охотничьим луком и не раз
выходили с копьем на медведя или кабана. Кроме  того,  охотники  прекрасно
знали окрестности - как степь, так и лес... Сотник ломал  голову,  как  бы
половчее воспользоваться этими знаниями.
   Тем временем баррикады дополнительно укрепили, и крестьянам выдали  все
лишнее оружие. Его оказалось не много. Кроме того, обнаружилась  серьезная
нехватка стрел - большая  часть  их  запасов  ехала  на  вьючных  лошадях,
которых забрал Рест. У селян было не много своих стрел, не  самых  лучших;
то же самое можно было сказать и о местных луках. Рават  послал  несколько
человек на побоище, чтобы те собрали стрелы и все оружие, которое  тут  же
передали  крестьянам.  Принесли  десятка  полтора  безнадежно  примитивных
дротиков, несколько убогих луков - еще хуже,  чем  у  крестьян,  -  и  два
ржавых меча. Еще с убитых алерцев сняли два  деревянных  панциря,  которые
быстро обрели новых владельцев.
   Теперь оставалось только ждать.
   Больше всего Рават  опасался  штурма  пеших  воинов.  Наездников  можно
отогнать с помощью луков,  но  пехотинцы  рано  или  поздно  прорвутся  за
заграждения - в этом он был уверен. В непосредственном бою  лучники  могут
поддерживать топорников, но в сражении один на один показывают себя  не  с
лучшей стороны, да и предназначены лучники не для этого,  с  точки  зрения
как подготовки, так и вооружения. Но топорников  осталось  всего  трое,  и
двое из них серьезно ранены. Он доверял отваге и ожесточенности  крестьян,
но прекрасно понимал, что этого мало. Допустим, удастся с помощью крестьян
заткнуть дыру в обороне; выставив  по  обеим  сторонам  обученных  солдат,
которые прикроют с флангов и не пропустят врага. Но солдат катастрофически
не хватает. А ночью? Ночью - хуже всего.
   Рават подозревал, что алерцы (или  "алерские  псы",  как  именовали  их
крестьяне) ударят, когда стемнеет, и в мрачном  расположении  духа  ожидал
наступления сумерек. Он приказал собрать все,  что  может  гореть.  Костры
должны были пылать всю ночь, а на время сражения следовало разжечь их так,
чтобы они хорошо освещали поле боя.
   Алерцы разделились на  несколько  отрядов.  Самый  крупный  из  них,  к
удивлению Равата, отправился к холму за деревней.  Там  начались  какие-то
работы, воины копали землю и таскали ее в корзинах.  Мотыги  и  лопаты,  о
которых упоминал Дорлот,  неожиданно  быстро  пошли  в  дело...  Но  Рават
понятия не имел, что все это значит. Работы на холме подкинули  ему  новую
пищу для размышлений. Неужели их цель именно этот  холм?  В  таком  случае
понятно, почему алерцы притащили с собой столько воинов-землекопов. Но что
они на этом холме потеряли? И прежде всего, почему бы алерцам  сначала  не
захватить деревню? Удар всеми  силами,  что  имелись  в  их  распоряжении,
неминуемо принес бы племенам успех. Тем временем к штурму готовились стаи,
насчитывающие, самое  большее,  голов  сто  пятьдесят...  Несколько  сотен
землекопов непрерывно рыли холм. В  степь  и  лес  уходили  многочисленные
отряды. Появились сторожевые посты, охраняющие занятую территорию.
   Смеркалось. Вскоре запылали все не охваченные кольцом обороны строения.
Ярким огнем вспыхнули стога. Крестьянки рыдали,  мужчины  сжимали  кулаки.
Рават, конечно, тоже жалел о пропадающем  впустую  добре,  но  в  конечном
счете  пожары  были  ему  на  руку...  Они  давали  много  света.  Алерцы,
охваченные жаждой уничтожения, были удивительно неразумны. Ждали  до  ночи
лишь затем, чтобы тут же превратить ее в день.
   Штурм начался с наступлением темноты, то есть  именно  тогда,  когда  и
предполагалось. Алерцы ударили с востока и  юга,  справедливо  решив,  что
форсировать частокол не имеет смысла, поскольку с другой  стороны  деревня
практически беззащитна. Рават угадал  намерения  нападавших  и  оставил  у
частокола лишь наблюдателей, направив все  силы  на  оборону  незащищенных
мест. Однако общей ситуации это не изменило. Уже начало атаки  подтвердило
худшие ожидания  сотника:  лучники-солдаты  и  крестьяне  убили  несколько
нападающих алерцев, но тут же вынуждены были бросить  луки  и  вступить  в
ближний бой.
   Воины  яростно  форсировали  заграждения,  крестьяне  сдерживали  напор
врага, но на место убитых и раненых  приходили  новые  серебряные.  Ничего
общего с битвой, разыгравшейся возле леса, где сбившиеся  в  тесную  толпу
всадники  больше  внимания  уделяли  тому,  чтобы  удержаться  на   спинах
вехфетов, чем сражению... Воины, штурмующие баррикады, подвижные и ловкие,
имеющие полную свободу движений и боевой опыт, выжимали  из  обороняющихся
воистину кровавый пот. Преимущество было на их  стороне...  Войска  Равата
быстро редели. Лишь у самого большого южного  заграждения,  блокировавшего
улицу, ситуация была не столь  тяжелой;  там  сражался  Дольтар,  которого
отчаянно поддерживали раненные еще во время битвы у  леса,  держащиеся  из
последних сил товарищи. Кое-как справлялись  лучники  Астата.  Хуже  всего
дела обстояли на востоке. Крестьяне  дрались,  не  жалея  сил,  но  алерцы
быстро одержали верх: сильно оттолкнувшись от земли, они могли перескочить
через заграждение... Рават бросил туда единственный резерв, что был в  его
распоряжении:  десять  вооруженных  плотницкими  топорами   и   трофейными
дротиками крестьян,  возглавляли  которых  местные  охотники,  вооруженные
надежными, острыми копьями на крупную дичь. Крестьяне с разгона  ворвались
на почти захваченную баррикаду и отбили  атаку  алерцев,  понеся,  однако,
неслыханные потери.
   Прибежал Дорлот: Астат просил о подкреплении. Рават отправил кота назад
несолоно хлебавши.  Впрочем,  тот  вскоре  вернулся,  но  уже  со  стороны
восточных заграждений. Подкрепления! На сей раз сотник передал через  него
обнадеживающее  известие:  "Скоро  подойдет!"  Он   лгал,   надеясь,   что
приободренные крестьяне выдержат еще немного и, быть  может,  их  упорство
сломит алерцев.
   Ни один из обороняемых домов до сих пор не был подожжен, и вскоре стало
ясно  почему.  Нападавшие  появились  на  крышах,  пытаясь  таким  образом
преодолеть кольцо укреплений. Последним  резервом  Равата  были  Агатра  и
Эльвина. Они  справились  с  задачей.  У  юной  Эльвины  от  непрестанного
натягивания тетивы немели руки. Рават это видел и, наблюдая за общим ходом
битвы,  старался  по  мере  возможности  помогать  лучницам.  У  него  был
достаточно острый глаз; он не мог сравняться со  своими  легионерками,  но
время от времени выпускал быструю стрелу -  и  попадал,  хотя  в  мигающем
свете далеких пожаров это было непросто.  Наконец  ему  удалось  отбить  у
алерцев охоту прыгать с крыш за линию обороны, но они подожгли  два  дома.
Сразу же за этим  наступил  перелом:  возле  большого  южного  заграждения
деревенский кузнец, некрупный, но  страшно  жилистый  детина,  у  которого
убили одного  из  сражавшихся  рядом  с  ним  сыновей,  с  яростным  ревом
отшвырнул свой тяжелый молот, схватил какую-то  балку  и,  размахивая  ею,
выскочил за укрепления.  Не  колеблясь,  за  ним  кинулся  Дольтар,  а  за
Дольтаром - остальные, сокрушая сбитых  с  толку  неожиданной  контратакой
алерцев. Представился единственный случай переломить ситуацию, и Рават его
не упустил. Отбросив лук, он взялся за копье.
   - Победа! - заревел он так, что, несмотря на всеобщий шум, его услышали
повсюду. - Победа! Вперед! Дорлот, сообщи всем!.. Победа!
   Он пустил коня вскачь. Будучи  отличным  наездником,  Рават  без  труда
заставил  животное  взять  препятствие  и  оказался  по   другую   сторону
баррикады, обороняемой Астатом. Легкое копье армектанской конницы не имело
ничего общего с неудобным дартанским копьем,  и  сотник  сделал  так,  что
смотревшие на него крестьяне по-настоящему поверили в победу! Он  показал,
что умеет не только командовать: прекрасно уравновешенное ясеневое  древко
вертелось в уверенной руке с  ошеломляющей  быстротой,  всадник  одинаково
легко бил как прямо, так и в  бок,  даже  вниз  и  назад.  Зараженные  его
примером, крестьяне, возглавляемые Астатом, бросились на  врага,  даже  не
заметив, что в погроме, который учинил командир  солдат,  немалое  участие
приняли  две  лучницы,  стрелявшие  с  убийственно  малого  расстояния   и
прикрывавшие его с боков. Но крестьяне видели только Равата и то, скольких
врагов можно прикончить в мгновение ока!.. Они побеждали! Победа близка!
   Алерцы не выдержали яростного удара, с воем и  воплями  развернулись  и
обратились в бегство.  Разбегавшихся  хотели  преследовать,  но  Рават  не
позволил. Крича что было сил, он  развернул  своих  людей  и  помчался  на
помощь  восточным  укреплениям,   где   оборона   как   раз   поддавалась.
Возглавляемые сотником, возбужденные победой крестьяне пришли  на  подмогу
своим друзьям и разбили алерцев! Рават вырвался из царившей  суматохи,  но
никаких приказов не требовалось: мчавшийся по "улице"  во  главе  крестьян
Дольтар уже достиг соседних укреплений. Рават рассмеялся диким,  исходящим
от самого сердца смехом: он снова убедился в том, какие  отличные  у  него
солдаты!
   Защитники бросились тушить  свою  цитадель.  Женщины,  дети  и  старики
пытались сбить пламя, однако их усилий оказалось недостаточно. Колодцев  в
деревне было много, и воды в них пока что  хватало,  однако,  несмотря  на
это, удалось потушить лишь одну крышу. Второй дом пылал. Рават боялся, что
огонь перекинется на другие постройки, но этого удалось избежать.
   Когда прошло первое  возбуждение  и  радость  победы,  начали  собирать
раненых и убитых. Сотник обошел посты возле заграждений.  У  него  уже  не
было столь легко на душе... Всюду лежали тела, много тел.  Рават  понимал,
что второго штурма не переживет никто, даже  если  алерцы  не  задействуют
дополнительные  силы.  Защитникам  удалось  воспользоваться  благоприятным
моментом, не более того. Победу одержал боевой  дух,  упорство,  но,  если
смотреть правде в глаза, "войско" Равата не выстоит перед  врагом.  Алерцы
были не детьми, но воинами. Они могли  потерпеть  поражение,  могли  пасть
духом... Но в конечном счете разве крестьянин с  палкой  в  руке  способен
выстоять против прирожденного убийцы? Считать погибших не хотелось. И  так
все видно... Своих больше. Намного больше.
   Сотник пытался найти какой-нибудь уголок, где можно  было  бы  сесть  и
спокойно подумать, вдалеке от чужих взглядов и рыданий... Такого места  не
нашлось. Его солдаты тоже гибли, точно так же, как и крестьяне. Но  силком
в легион никого не тащили. Они сами предложили свои услуги, и  их  приняли
на службу, отправив ни с чем многих других. Будущим  воинам  дали  хорошее
оружие, их как следует обучили, им регулярно платили жалованье.  Сражения,
которые могли завершиться ранами или  смертью,  были  их  профессией.  Его
профессией. Но эти, крестьяне? Рават не собирался сочувствовать их  тяжкой
доле, тем более что знал, как живут крестьяне в других  местах.  Доля  как
доля...  Их  делом  было  обрабатывать  землю  -  кто-то  же  должен  этим
заниматься. Но отвага, с которой крестьяне защищали своих близких, глубоко
тронула его. Такие люди не  заслуживают  того,  чтобы  погибнуть  от  руки
каких-то пришельцев из-под чужого неба...
   Алькава... Рават судорожно уцепился за эту мысль.  Территория,  которую
контролировала Алькава, начиналась совсем  недалеко,  к  востоку  от  Трех
Селений. Гарнизон Алькавы должен знать о  появлении  столь  крупной  стаи.
Группа в двадцать голов могла ускользнуть от внимания  стерегущих  границу
часовых и незаметно проникнуть в глубь Армекта. Но  такая  армия?  Алькава
наверняка уже приняла меры и отправила сюда карательную экспедицию. Вопрос
лишь в том, насколько сильное войско собрали алькавцы...  Так  или  иначе,
это единственный шанс. Нужно прокрасться между отрядами  алерцев.  Одолеть
немалое расстояние по степи в  поисках  отряда,  который,  вообще  говоря,
может быть где угодно, или добраться до самой Алькавы. Нужно  сделать  это
быстро, чтобы помощь успела прибыть вовремя.
   Только и всего.
   Рават чуть не рассмеялся вслух.
   Быстро... насколько быстро? Чтобы успеть до нового штурма? Посмотрев по
сторонам, Рават пришел к выводу, что сейчас  деревню  могли  бы  захватить
даже вехфеты. Без своих наездников, вообще без наездников...
   Пока, однако, штурма не было. Энтузиазма у алерцев явно  поубавилось...
Похоже, они не собирались  пополнять  силы,  предназначенные  для  захвата
деревни. И похоже, этой ночью они нападать не  собираются.  Но  все  равно
ничего не остается, кроме как  цепляться  за  соломинку.  Нужно  побыстрее
привести сюда алькавцев.
   Только кто может это сделать? Дольтар, отчаянный рубака,  слишком  стар
для гонки по степи. Астат? Да, наверное,  Астат.  Хотя  нет,  здесь  нужен
конник. Отличный конник на великолепном коне. Честно говоря, в деревне был
лишь один человек, который мог бы успешно справиться с этой задачей...  Но
подобное даже не берется в расчет. Рават обязан остаться. Он знал,  что  в
такой ситуации командир - это символ. Если он хоть на пару  шагов  отъедет
от селения,  какой-нибудь  дурак...  или  просто  уставший,  да,  уставший
крестьянин непременно скажет: "Он  сбежал".  А  это  конец  всему.  Конец!
Командир - сбежал.
   Сотник с сожалением подумал о своих конниках,  окруженных  и  перебитых
где-то в степи. Был бы хоть один из них здесь,  в  селении!  Но  нет...  В
деревню вместе с ним пришли только двое конных лучников. Один  умирает,  а
другой, несмотря на раны, сражался и погиб. Впрочем, даже будь он жив, все
равно бы не справился. А лучники Астата... может, они и умеют держаться  в
седле, но какие из них конники?!
   Впервые за последнее время Рават вспомнил о группе легионеров,  которые
отвлекли от него армию алерцев. Он  сжился  с  этими  людьми,  они  вместе
побывали во многих  походах.  И  теперь  ему  так  хотелось  верить,  что,
возможно, они все же уцелели. А в деревне не появились из-за того, что  не
сумели продраться через многочисленные  алерские  отряды.  Рават  молился,
чтобы им повезло, хотя и не связывал с ними никаких надежд. Вряд  ли  Рест
знает о том, что происходит сейчас в Трех Селениях. Даже если ему  удалось
уйти, он повел отряд в Эрву. А Эрва (если ее до сих пор не сожгли)  -  чем
она  поможет?  Самое  большее  -  известит  Алькаву.  Но  сколько  на  это
потребуется времени... Амбеген не мог послать ему  помощь.  Даже  если  бы
Тереза, верная подсотница Тереза, привела конницу, которую у него забрала,
- что с того? Помощь в лице пятидесяти конников? Смешно...
   Рават покачал головой. Он устал, смертельно устал...


   Устал и кот. Устал настолько,  что  даже  не  проснулся,  когда  сотник
остановился рядом с ним. Впервые Рават видел, чтобы  Дорлота  не  разбудил
звук шагов.
   Кот ушел с заставы первым. Обежал степь, вернулся, потом снова пошел на
разведку, хотя пораненная шипом лапа явно досаждала ему. Вместе  со  всеми
он прошел через лес, а ночью снова исчез, чтобы отыскать стаю в  степи,  и
опять присоединился к отряду.  Потом  с  остатками  отряда  бежал  к  Трем
Селениям. Во время штурма  Дорлот  без  устали  носился  туда  и  обратно,
доставляя командиру необходимые  сведения,  передавая  приказы,  бегая  от
баррикады к баррикаде.
   Так что кот действительно устал - имел на это право.
   - Дорлот.
   Кот открыл глаза и поднялся.
   - Пойдешь в степь, Дорлот. Нужно найти алькавцев и привести их  сюда  с
подкреплением. Может, придется идти в саму Алькаву. Неизвестно,  стоит  ли
она еще... Нашу Эрву скорее всего сожгли, в этом я почти уверен.
   Сидевшие неподалеку крестьяне подняли  головы  и  несколько  оживились,
услышав слово "подкрепление". Весть тут же начала передаваться  из  уст  в
уста.
   - Нет, - сказала Агатра.
   В полумраке  Рават  только  сейчас  заметил  девушку,  которая  сидела,
прислонившись спиной к стене дома и положив лук на колени.
   - Нет, - тихо повторила она. - Ты посылаешь его  на  смерть,  господин.
Прошу тебя... нет.
   Порой лучница бывала упряма. На заставе она  недвусмысленно  дал