о понимал, что группа, выдававшая себя за отряд  властелинов  Гор,
состоит по большей части из  тупиц,  чьи  мысли  вращаются  только  вокруг
золота и приключений. Все надежды он возлагал на их предводителей, на деле
- разнузданных пьяниц, недалеко ушедших в своем развитии  от  подчиненных.
Примером тому был эпизод славной расправы Охотницы в "Приюте". Чем дальше,
тем более зыбкими казались надежды и планы.
   Поэтому сразу же после того, как он узнал о соглашении между сотником и
армектанкой, он  послал  в  Бадор,  Громб  и  Рахгар  своих  людей.  Тогда
появлялся хоть какой-то шанс: довольно только найти лучницу,  не  потерять
ее из виду до тех пор, пока она не приведет их прямо к Басергору-Крагдобу.
Лишь бы не оказалось поздно. Но если случится так, что они  опоздали,  эту
женщину нужно будет задержать и заставить говорить.
   Соттен  даже  не  подозревал,  какими  странными  окажутся  последствия
предпринятых им действий... и как далеко разнесется разбуженное ими эхо.



        "3"

   Огромный, как скала, мужчина в развевающемся плаще вынырнул  из  густой
пелены дождя, подобно мрачному призраку. Могучий гнедой  конь,  под  стать
хозяину, вовсе не отличался ни чистотой породистых  кровей,  ни  красотой.
Типичный лондер - гнедой был из этой породы рабочих тяжеловозов -  казался
слишком тяжелым для верховой езды. Другое дело, если кому-то  важнее  была
его мощь, пусть даже ценой гибкой резвости.
   Великан, оседлавший лондера, наверняка знал, что делает. Навскидку  его
тело весило ровно  столько,  чтобы  у  чистокровного  дартанского  жеребца
подогнулись ноги, а если добавить к этому еще и снаряжение - лошади конец.
Прежде всего - огромное  количество  оружия.  У  бедра  великана  висел  в
кожаных, с железными оковами ножнах длинный и узкий меч; с другой  стороны
- увесистый тесак, которым обычно  пользовались  охотники  для  свежевания
дичи. Под плащом, на спине, отчетливо  вырисовывались  очертания  обычного
военного меча. Обвешано было и седло: с одной стороны топор,  с  другой  -
частично закрытый чехлом огромный арбалет с солидным  запасом  стрел.  Все
это дополняла кольчуга, видневшаяся под медвежьей,  почерневшей  от  влаги
курткой.
   Человек  словно  вышел  из  легенды  о  свирепом  Короле  Тяжелых  Гор,
предводителе разбойников Громбеларда.
   Собственно, это и был сам Басергор-Крагдоб.
   А его товарищ, ничем не отличающийся  от  обычного  лондера,  что  было
истинной правдой, умудрился родиться в  Дурном  Крае,  и  звали  его,  как
требовала традиция, - Гальватор.
   Большинство полагало (без каких-либо на то оснований), что  бессмертные
кони, рожденные в Дурном Крае, - это какие-то огненные  жеребцы  небывалой
красоты, и к тому же... обязательно вороные. Кто его знает, как  рождаются
сказки и суеверия? Бессмертным был  любой  конь,  зачатый  и  рожденный  в
Дурном Крае. Однако Короля Гор не слишком заботили расхожие предрассудки и
байки о вороных жеребцах.
   На тракте  между  Рахгаром  и  Тромбом  должна  была  состояться  некая
встреча, и всадник остановил своего  гиганта,  глядя  на  дорогу.  Впереди
показалась пружинистая, словно слитая воедино с дождем фигура  кота-гадба,
о котором любой громбелардец сразу же сказал бы: это самый большой из  тех
котов, которых видели Тяжелые Горы.
   - Рбит! - приветствовал Король Гор, соскакивая с  коня.  -  Ты  не  мог
послать Ранера?
   Кот поднял лапу в Ночном Приветствии.
   - Глорм, друг мой, - произнес он низким, бархатным мурлыканьем, -  если
бы мог, то послал бы. Избитый Ранер отлеживается.
   Разбойник помрачнел.
   - Проблемы?
   - Никаких. Выиграл в кости.
   - Дурак.
   - Дурак. Я хотел, чтобы ты мне оставил Делоне.
   - Делоне был мне нужен. Впрочем, он тоже нарвался бы  на  неприятности.
Для начала соблазнил бы всех баб Громба.
   - Но побить себя не дал бы.
   - И то верно, - хмыкнул Король.
   Они медленно двинулись вперед, не оглядываясь на лошадь. За  нее  можно
было не  беспокоиться.  Конь  поднял  горбоносую  морду,  посмотрел  вслед
удаляющейся паре, а потом пошел следом за ними.
   - Я сто  раз  тебе  говорил,  -  сказал  Рбит,  -  ты  чересчур  любишь
покрасоваться. Неужели одного твоего роста недостаточно? Вся эта оружейная
лавка на тебе привлекает внимание, а уж этот твой вертел...
   - Это тарсан, - обиженно ответил разбойник. - И нечего насмехаться  над
моим оружием. С меня и коня хватит,  над  которым  все  смеются.  Ни  один
легионер никогда не поверит, что так выглядит знаменитый Гальватор  Короля
Гор. На тракте я всегда обвешиваюсь оружием, и ты прекрасно знаешь почему.
Кстати, сегодня утром я наткнулся на дозор.
   - Ну?
   - Ну обратили на меня внимание, спросили, кто я, я честно ответил.  Они
рассмеялись и поехали дальше. Рбит, пойми наконец, что человек  -  это  не
кот.  Легионер  поверит  во  все  что  угодно,  только  не   в   то,   что
Басергор-Крагдоб шляется по тракту с тарсаном  на  боку  и  представляется
первому встречному-поперечному.
   - Ладно. Но в Громбе ты это оружие спрячешь?
   - Ясное дело. А теперь, Рбит, - что слышно в столице?
   - Много чего. Прежде всего, мы могли и не договариваться о  встрече  на
тракте. Ты легко бы нас нашел.
   - У Лошадника?
   - Да. Он выздоровел.
   - Это хорошо.
   - Ранер залижет раны через день-два, - продолжал Рбит. -  Арма  спит  с
двумя сотниками. Ты бы ее не узнал... Этой девушке нужно платье, Глорм.  И
драгоценности.
   - Я что, запрещаю ей ходить по горам в платье? Можно и  драгоценностями
снабдить, если мало своих.
   - Терпеть не могу, когда ты так говоришь об Арме, Глорм. Кто любил тебя
так, как она?
   - Меня любят многие женщины, Рбит. И ненавидит множество  мужчин.  Меня
что, должно все это  волновать?  Опять  старая  тема.  Я  думал,  она  уже
исчерпана...
   Кот остановился и сел, опустив хвост в лужу.
   - Хорошо, - мурлыкнул он. - Похоже, не Трибунал и не  старейшины  цехов
теперь важнее всего... Что случилось,  Глорм?  Мы  обменялись  несколькими
словами, а половина из них - сетования?  Ты  что,  намерен  постоянно  мне
выговаривать?
   Разбойник присел на корточки, оперся локтями о бедра, сплетя пальцы.
   - Не обижайся, Рбит. Несколько дней меня  что-то  тревожит.  Так  было,
когда Рабисал убил Аяну. И тогда, в Лонде, помнишь? Насколько я  знаю,  ты
тоже что-то чуял тогда, на Перевале  Туманов...  Может,  это  из-за  Пера?
Что-то скверное творится.
   - Потому и ноешь?
   - Потому, Рбит. Должен признаться, я и в самом деле  не  в  настроении.
Извини, если обидел.
   - Да привык я уже, - сказал кот, обнажив клык, что на человеческом лице
было бы кривой усмешкой. - Ладно, друг мой. Если мы хотим  заночевать  под
крышей - нужно идти.


   Лошадник пользовался в Громбе  большим  уважением.  Он  лечил  лошадей.
Некое  тайное,  неизвестно  откуда  происходящее  знание   позволяло   ему
распознавать лошадиные  недуги.  Он  пользовался  множеством  всевозможных
мазей и микстур, применял припарки и сотни разных удивительных процедур  -
чем более странными они были, тем большее  уважение  к  нему  внушали.  По
слухам, он вылечил немало коней. Глорм не сомневался, что так оно и  было,
однако к своему Гальватору скорее подпустил бы мясника, чем Лошадника.
   Но так случилось, что недавно заболел Лошадник. К счастью,  выздоровел,
не исключено, что при помощи собственных же снадобий. Ну раз уж они  могут
поставить на ноги лошадь, то почему бы и не самого Лошадника?
   Рбит же полностью был согласен с мнением Глорма,  который  считал,  что
причиной болезни стали вонючие испарения этих самых снадобий.
   Небогатый Лошадник был человеком трудолюбивым, за которым ничего, кроме
небольшой хижины в предместье, не было. Одевался он  скромно,  как  мелкий
торговец или ремесленник. Но мало кому было известно, что двухэтажный дом,
расположенный, правда, довольно далеко  от  рынка  в  Громбе,  принадлежит
матери бедного Лошадника. Она жила в этом доме, а  он  взимал  неслыханную
плату с тех, кто снимал там комнаты, вполне разумную с его точки зрения, а
именно такую, чтобы постояльцы не померли с голоду или же  не  пошли  куда
глаза глядят, лишь бы подальше от дома Лошадника.
   На втором этаже дома никто не жил. Комнаты, к  которым  вела  отдельная
узкая лестница, всегда ждали особых  гостей.  Такова  была  дань,  которую
Лошадник платил Королю Тяжелых Гор.
   Ну если не считать пары десятков никчемных тройных  золотых  слитков  в
год...
   Хозяин лично обслуживал гостей, подавая  на  стол  все  новые  блюда  и
напитки. Никто не узнал бы  в  этом  энергичном,  хорошо  одетом  человеке
лошадиного знахаря из предместья. Он иначе разговаривал, иначе двигался, и
не  было  на  нем  шапочки,  скрывавшей   удивительно   густые,   тронутые
благородной сединой волосы.
   Глорм ел и пил в меру своего аппетита; Рбит - по мере разума.
   - Итак, - сказал Король Гор, расстегивая пояс и с некоторым  сожалением
поглядывая на остатки ужина, - повтори еще  раз  самое  главное,  Рбит.  Я
плохо слышал из-за треска за ушами. Больно вкусно было.
   Кот, манеры которого были достойны его фамилии, отодвинул пустую миску,
и, окунув усы в серебряную чарку с вином, посмотрел на хозяина. Тот  встал
из-за стола и пошел к двери, считая это чем-то само собой разумеющимся.
   - Спор перешел в войну, - сказал ему в спину  кот.  -  Впрочем,  сильно
сомневаюсь, чтобы нам всерьез угрожали  какие-то  неприятности.  Командиры
гарнизонов по-прежнему требуют ограничить  влияние  Трибунала  на  войско.
Урядники заявляют, что легионы без них словно слепые и могут патрулировать
лишь городские улицы.
   Из-за открытой двери послышалось журчание.
   - Специальный посланник императора, - продолжал Рбит, - явно склоняется
к доводам урядников и охотно расширил бы их  влияние  вместо  того,  чтобы
ограничить.  Князь-Представитель,  напротив,  утверждает,  что  у   войска
связаны руки, и оно  не  в  силах  что-либо  предпринять,  кроме  рутинной
патрульной службы. На самом деле Представителя только  тяготят  вездесущие
шпионы Трибунала, которые все время давят на военных. Всплыла и история  с
теми, которых легионеры повесили без излишних церемоний - помнишь?
   - Да, - басом из коридора откликнулся Глорм.
   - Наместники Трибунала утверждают, что информация, которую они получали
благодаря тем  людям,  была  просто  бесценна.  Солдаты  же  указывают  на
злоупотребления всевозможных  урядников,  доносчиков  и  шпионов,  которых
наделяет полномочиями Трибунал. Это дает им запах власти. Война, Глорм. Но
ничего не изменится, это точно. Они повраждуют неделю, а потом разъедутся:
коменданты - в гарнизоны, Наместники - по кабинетам.
   - А что с облавой? - Глорм низко склонил  голову,  чтобы  не  задеть  о
косяк, и вошел в комнату.
   - Ее не будет.
   - Ясное дело, - кивнул Глорм.  -  Но,  похоже,  в  Рахгаре  заместитель
коменданта получил, как бы это сказать... гм... неофициальные указания.
   - Очень может быть, - заметил Рбит. - И тут, похоже, то же  самое.  Как
войско, так и Трибунал усилили  активность.  Любой  незначительный  успех,
Глорм, может стать серьезным аргументом в  их  споре  и  тотчас  же  будет
известен в Громбе.
   Глорм обошел вокруг стола.
   - Где Арма?
   - Скоро будет здесь. Может, ее что-то  задержало?  Нелегко  иметь  двух
любовников, да еще и знакомых друг с другом.
   - Не сомневаюсь.
   Арма появилась тут же, словно в ответ на их мысли. Коту хватило  одного
взгляда, чтобы понять: ее задержало не что  иное,  как  желание  предстать
перед  Глормом  красавицей.  Розовое   платье,   на   фоне   которого   ее
светло-желтые волосы - несомненно, самые прекрасные волосы в  Громбеларде,
- казались еще более  солнечными,  чем  обычно.  Если  бы  ее  лицо  могло
равняться красотой  с  волосами,  Арма  была  бы  прекраснейшей  из  всех,
когда-либо ступавших по земле  Шерера.  Что  ж...  Большой  рот  и  широко
расставленные глаза портили это великолепие. У Армы  была  хорошая,  может
быть  чуть  излишне  коренастая  фигура,  но  туфли  на  высоких  каблуках
(дартанское изобретение, в Громбеларде известное  до  сих  пор,  возможно,
лишь в кругах, приближенных ко двору Представителя), превосходно  скрывали
этот изъян. Но важнее было то,  что  Арма  обладала  большим,  чувственным
сердцем, и к своим товарищам с Гор относилась как к  членам  своей  семьи.
Казалось, она всегда излучала радушие среди друзей. Но при виде Глорма  на
ее лицо падала легкая, почти неуловимая тень.
   Рбит мог бы сказать, что это: грусть о несбыточной мечте.
   Глорм пожал девушке руку и широким жестом предложил сесть.
   - Мы как раз говорим о твоих легионерах, - без лишних слов начал он.
   Она тряхнула гривой волос и поведала ему, что знала.
   - Я не знаю самого главного,  -  призналась  она  в  завершение  своего
рассказа. - Легионеры  действительно  хотят  себя  показать.  Похоже,  они
планируют в Громбе какую-то операцию - но не знаю когда.
   - Не много ты знаешь.
   Девушка опустила голову.
   - Послушай, Глорм, - заговорила она, - я делаю, что могу... Но не  надо
считать офицеров легиона дураками. - Она вскинулась. - Из тех двоих только
один любит болтать. Может, найти третьего? Урядника? - Если она надеялась,
что разбойник возразит, то просчиталась.
   - Найди, Арма.
   Она отвела взгляд.
   - Слишком рискованно, - заметил кот, демонстрируя достойную  восхищения
устойчивость к вину, которое, казалось, лакал без всякой меры. - Положение
у Армы весьма деликатное. Пойми, Глорм, я месяц прилагал все усилия, чтобы
внедрить ее. Одна тень подозрения, и кто-то начнет выяснять,  что  это  за
двоюродная сестра советника Князя, а тогда все рухнет. Мой  человек  такую
кучу золота берет за то, что рассказывает байки о своем с  ней  родстве...
Да вот золото не заменит ему разума.
   Глорм задумчиво расхаживал по комнате.
   - Может быть, мне стоит самому  этим  заняться,  -  пробормотал  он.  -
Князю-Представителю наверняка не понравится, если в  спальне  его  посетит
мужчина. Особенно если слегка придушит его.
   - Нет, друг мой. Что было, того не вернешь. Ты  мог  держать  за  горло
старика, что правил Громбелардом год назад. Но  теперь  во  дворце  другой
человек. Молодой, отважный, тщеславный и умный, ко всем его недостаткам.
   Великан молчал.
   - А может... пора? - наконец негромко сказал он.
   Арма и кот обменялись взглядами.
   - Пора, - ответил сам себе Глорм. -  Думаю,  пора  убираться  отсюда...
навсегда.
   Наступила тишина.
   - Ты это серьезно? - спросил Рбит, встопорщив усы.
   - Во имя Шерни, я об этом говорю уже три года! - сердито ответил Глорм.
- Думаешь, какая-нибудь шутка достойна того, чтобы повторять ее  три  года
подряд? Очень приятно услышать, что ты принял мои слова за пьяный бред или
видения безумца!
   -  Ты  и  вправду  считаешь,  что  дартанская  Роллайна  сделает   тебя
счастливым? - не мог поверить Рбит.
   - Я и вправду считаю, что громбелардские горы меня им не  сделают.  Мне
сорок лет. Я достаточно намахался мечом и промок до  костей.  Сейчас  я  с
удовольствием купил бы дом и нанял бы десять юных девиц чесать мне спину.
   - Ты сам чувствуешь, как наивно это звучит?
   - Ясное дело, наивно то, что не хочу подохнуть  в  какой-нибудь  горной
пещере или в доме Лошадника в шестьдесят или семьдесят  лет.  Время  идет.
Кости  тяжелеют.  Через  двадцать  лет  Басергор-Крагдоб   превратится   в
бездомного старикашку  с  клюкой.  Сидеть  и  тешить  взгляд  награбленным
золотом? Сладострастно пересыпать его из кучки в кучку? Так, что ли?
   - Глорм, - тихо сказала молчавшая до сих пор Арма. - Я не  поверю,  что
твоя жизнь отдана золоту.
   - А твоя, Арма? Твоя, Рбит?
   - Друг мой, самому высокорожденному  коту  Империи  незачем  лазать  по
горам, чтобы добыть почести  и  состояние,  -  несколько  высокомерно,  но
вместе с тем и презрительно сказал Рбит. - Мой род получил свою фамилию из
рук самого императора, ты об этом прекрасно знаешь. Идя в горы, я не искал
богатства. Идя в горы, я от него отказался.  Спрашиваешь  о  моем  золоте?
Возьми его себе! И отдай первому встречному пастуху.
   - Возьми и мое, - коротко добавила Арма.
   - Ради Шерни, - сказал Крагдоб, - уже три  года  я  собираюсь  покинуть
Громбелард. Я никогда не делал из этого тайны от вас. Я знаю,  что  то  же
самое собирается делать Делоне. И Тева. Пришло время.  Это  моя  последняя
весна в Тяжелых Горах.
   - Для начала нужно ее пережить, - заметил Рбит. - Или ты хочешь седлать
коня и прямо сейчас валить в Роллайну?
   - Конечно, нужно закончить все дела, - согласился Глорм, пропуская мимо
ушей язвительный тон друга. - И мне надо знать об этой "операции" в Громбе
все. Меня не волнует, Арма, найдешь ли ты себе третьего  жеребца  или  еще
троих. Пока что ты меня подвела. И ты, и Ранер, и Рбит.
   - Зато тебе, как всегда, все удается! - яростно воскликнула девушка.  -
Другого от тебя и не услышишь! Езжай в свою Роллайну! Самое время оставить
меня в покое!
   Она вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью.
   На следующий день, вечером, Лошадник принес известие. Принял его  Рбит,
так как Глорм уже спал в соседней комнате.
   - Не верю! - довольно, хотя  и  несколько  удивленно  промурлыкал  кот,
выслушав хозяина дома. - Где она, говоришь?
   - В гостинице, ваше благородие, в "Горном ветре". Проверить?
   - Незачем.
   - Значит, устроить встречу?
   - Тоже нет. Я услышал все, что  мне  нужно  знать.  Остальное  тебя  не
касается, господин коновал.
   - Ваше благородие, моя профессия...
   - Не утомляй меня, человек. Повторяю, я услышал.
   Лошадник подобострастно извинился, поклонился, попятился, извинился еще
раз, поблагодарил, извинился и, ткнув задом дверь, вышел. Рбит скользнул в
другую комнату.
   - Не верю! - проворчал он. Усы его подрагивали.


   На столе валялись огарки нескольких свечей и кожаный  сапог  с  высоким
голенищем, там же стояли миска с остатками каши и несколько пустых  пивных
кружек. Большая лужа  залила  стол,  стекая  на  пол.  Натюрморт  украшала
тлеющая коптилка, убогая и надтреснутая.
   - Лепота! - произнес разбойник, став поперек двери.
   - Погляди сюда, - сказал ему Рбит.
   Полуобнаженная Царица Гор лежала на койке, откинувшись назад. Ее голова
свешивалась с кровати вниз. Глорм приподнял ей веко.
   -  Сколько  пива  за  один  раз  может  выпить   женщина?   -   спросил
встревоженный Глорм.
   - Чтоб так упиться?
   - Бывает, Рбит. Другое дело, что мне не совсем ясно, что теперь  с  ней
делать?
   - Похоже, кое-что...
   Они переглянулись.
   Послышался хриплый женский голос:
   - Только попробуй сделать то самое "кое-что", о чем  думает  этот  клок
шерсти, и я тебе отрежу одно место. - Не открывая глаз, женщина  выставила
руку, в которой сверкнул клинок увесистого ножа. - Надо  же!  Мне  удалось
обмануть кота! Во имя Шерни, мне просто нет равных!
   Кот и разбойник смотрели то на нее, то друг на друга. Их  изумлению  не
было предела.
   - Ну да, полежу еще немножко, так мне хорошо, - промямлила она, все еще
не открывая глаз. - Люблю пиво, а в  Дартане  это  считается  неприличным.
Кто-то вчера побывал у меня ночью, было темно, он поднял большой шорох,  и
сам испугался. Так что сегодня я оставила ему свет. Но почему бы не выпить
пива? - Ее голова болталась где-то у  самого  пола.  Наконец  она  открыла
глаза и подняла взгляд на разбойников.
   Кот прильнул  к  полу,  мягко  осев  на  передние  лапы.  Брови  и  усы
подрагивали от смеха.
   - Ты и впрямь меня обманула, женщина!
   Одним движением она села и положила руку на  шею  кота.  Потом  встала,
протягивая руки Глорму:
   - Но увидеть тебя я не ожидала.
   Улыбнувшись, Глорм сжал ее ладони одной рукой:
   - Но, королева, что ты делаешь в этой норе?
   - Точно, нора, - подтвердила она и потянулась к опрокинутой кружке:  на
дне  еще  кое-что  плескалось.  Она  смачно  глотнула  и   отдала   кружку
разбойнику. - Жду вас. Это единственное, что держит