ой. Так что напомню: ты везешь меня в Дурной Край,  чтобы  я
спасла Байлея. По крайней мере, так ты утверждал  до  сих  пор.  Я  должна
отговорить его от его затеи, или помочь... сама не знаю как.
   Он прошелся по комнате.
   - Совершенно верно.
   - Так вот, я тебе  заявляю,  мой  господин,  что  его  судьба  меня  не
волнует. Я не хочу ни спасать его, ни помогать ему. Никаких уговоров. Даже
пальцем не пошевелю. Делай все сам, если тебе так  хочется.  Думаешь  меня
заставить полюбить его? Большой сестринской любовью? - насмешливо спросила
она.
   Он молчал.
   - Я хочу вернуться, - настаивала она. - Я требую.
   Она приперла его к стене, и Гольд  хорошо  это  понимал.  Он  сглотнул,
подбирая слова. Она ему необходима, о возврате и речи не могло быть.
   - Ты его сестра...
   - И что с того? Я уже сказала: его  судьба  меня  не  заботит.  Я  хочу
вернуться в  Роллайну.  Я  верю,  что  Байлей  жив,  верю  всему,  что  ты
рассказал, и теперь хочу вернуться.
   Он молча расхаживал от стены к стене.
   - Жду ответа, господин.
   От  сознания  собственной  беспомощности  отчаянная  злость  ударила  в
голову. Он почувствовал иронию в ее голосе и повернулся к ней спиной.
   - Ты никуда не поедешь.
   - Но почему, господин?
   В горле будто комок  застрял  от  невозможности  дать  ответ  на  прямо
поставленный вопрос.
   Он направился к двери. Она быстро встала, сбросила одеяло и  преградила
ему путь. Гольд изо всех сил толкнул ее, прежде чем сообразил, что делает.
Она  ударилась  спиной  о  дверь,  убогая  щеколда  не  оказала   никакого
сопротивления. Лейна вывалилась наружу и прижалась  к  стене,  ощерившись,
как дикий зверь. Гольд отступил назад, в  глубь  комнаты,  словно  пытаясь
укрыться от ненависти. Встал лицом  к  окну,  глядя  перед  собой.  Потом,
вздрогнув, оглянулся и выскочил из комнаты.
   Он бросился вниз по лестнице, столкнув по  дороге  какого-то  торговца,
опрокинув стол в обеденном зале, где сидели его солдаты. Выскочив на двор,
он ворвался в конюшню и увидел дартанку, тащившую тяжелое седло.
   - Лейна!
   От  испуга  вскрикнув,  она  Дернулась  и   медленно   обернулась.   Он
приближался, преодолевая бешенство. Она отступала назад, пока  не  ощутила
за спиной стену.  Ее  испуганный  вид  помог  превозмочь  злобу,  в  груди
остались лишь жалость, горечь и чувство вины. Он протянул  руку  и  открыл
рот...
   С отчаянием и яростью она плюнула ему в лицо.
   Будто кулаком ударили, он выхватил меч и занес руку. Нет, не  убить,  а
оглушить, так, чтобы она поняла.
   Лейна закрыла голову руками.
   - Не делай этого, господин! - крикнул кто-то сзади.
   Гольд обернулся. В дверях конюшни стоял Рбаль.
   - Иди отсюда, сынок.
   - Нет, господин.
   Он подошел ближе. Гольд повернулся к нему.
   - Ты лезешь не в свое дело, Рбаль, - медленно проговорил он.
   - Может быть. Но я вижу, господин, что  ты  поднял  меч  на  безоружную
женщину.
   Гольд убрал оружие.
   - Может случиться так, что скоро я подниму его на тебя, - сухо  сообщил
он, уже успокоившись.
   В глазах солдата неожиданно появился какой-то блеск. Он опустил руку на
бедро, касаясь рукояти своего оружия.
   - В любое время, господин, - ответил он презрительно и смело.
   Два клинка обнажились одновременно.
   Лейна с удивлением наблюдала за ссорой грозного, угрюмого  гвардейца  с
парнишкой, почти мальчиком... Ошеломленная, Лейна понимала  лишь,  что  не
успела она найти союзника в борьбе с Гольдом,  как  этот  союзник  вот-вот
падет, пронзенный мечом.
   - Нет... - произнесла она дрожащим, сдавленным голосом.
   Мужчины посмотрели в ее сторону.
   - Не убивай его, господин, - жалобно сказала она, обращаясь к Рбалю.  -
Это я  виновата...  Ты  должен  знать,  что  он  до  меня  даже  не  успел
дотронуться, он только пытался... Не надо, господин! - зарыдала она.
   Гольд остолбенел. Парнишка взъерепенился.
   - Так вот в чем дело... - проговорил он  тонким,  срывающимся  голосом.
Девушка плакала все отчаяннее,  по-детски  беспомощно.  Сотник  недооценил
подвох,  хотя  и  ощущал  всю  нелепость   происходящего.   Ему   казалось
невозможным, чтобы кто-то мог поверить в правдивость ее чувств.
   Рбаль, однако, поверил.
   - Защищайся, господин! - заорал он в праведном гневе.
   Гольд еще раз посмотрел на рыдающую девушку,  воткнул  меч  в  ножны  и
расхохотался.
   - Нет, во имя Шерни... - выдавил он,  заливаясь  смехом,  повернулся  и
вышел из конюшни, не оглядываясь.
   Рбаль остался один на один с девушкой. Все еще плача, она  подбежала  к
нему и крепко прижала к себе. Он несмело  обнял  ее.  Прижимаясь  лицом  к
худому плечу, она видела, как краснеют его уши. Он снова был беспомощным и
неуклюжим мальчишкой, таким, каким она всегда его знала.
   - Я никогда этого не забуду,  господин,  -  говорила  она.  -  Никогда,
никогда, никогда...


   Она убила бы Гольда без колебаний, если бы знала как. Однако  сама  она
сделать этого  не  в  могла,  и  потому  ей  нужен  был  Рбаль.  Намерения
постепенно превратились в план.  Она  вовсе  не  считала  Рбаля  тем,  кто
способен противостоять Гольду. Если бы это было действительно так, она  не
встряла бы в их перепалку на конюшне! В то, что Рбаль -  искусный  солдат,
она не верила. С ее точки зрения, он мог вполне сыграть роль убийцы  из-за
угла.
   Копыта лошадей месили грязь, дождь усилился. Лейна поправила на  плечах
тяжелый плащ и задумалась.
   Чем дальше, тем более дикими казались  места  вокруг.  Дорога  была  не
более чем узкой полоской грязной жижи, в которую лошади  проваливались  по
колено. Из разговоров Лейна поняла, что скоро они сойдут с тракта, а  чуть
погодя оставят лошадей и  пойдут  пешком.  Это  пугало  ее  больше  всего.
Пешком... А вокруг горы. Горы, горы...
   Если бежать - то сейчас. Но она об этом  уже  не  думала.  Она  мечтала
вернуться в  Дартан,  но  сперва  ей  хотелось  увидеть  смерть  Гольда  и
Даганадана, смерть их всех. О Шернь, как же она их ненавидела! За то,  что
они увезли ее из Дартана. За грязь. За дождь. За громбелардские горы.
   Ее заколотило от мыслей, от холода. В то же мгновение кто-то  подал  ей
плащ. Сухой...
   - Возьми, госпожа...
   Она поблагодарила грустной улыбкой, сбросила  накидку  и  закуталась  в
подарок.
   - Далеко еще? - спросила она.
   - До чего, госпожа?
   - До ближайшего постоялого двора.
   Парень смутился, словно был виноват.
   - "Приют воина" на Перевале Стервятников - последний нормальный ночлег,
госпожа, - почти извиняющимся  тоном  сказал  он.  -  Следующая  гостиница
только в Риксе, но нам не по пути. Как свернем  с  тракта,  дальше  только
через горы... Другой дороги в Край нет. Нет и постоялых дворов.
   Она застонала.
   - Когда-то они здесь были, -  добавил  Рбаль.  -  У  старой  дороги  на
востоке. Ее следы еще кое-где сохранились. Но дворы сожгли разбойники.
   - Они здесь бродят? - Она перепугалась не на шутку.
   - Да, госпожа. Это  Узкие  Горы,  сюда  иногда  наведываются  небольшие
банды, гуляют до самого Перевала Стервятников и дальше,  даже  до  Акалии.
Теперь, однако, мы будем спускаться до самого подножия Тяжелых Гор, пойдем
по нижней тропе вдоль южных склонов, а потом вверх, через хребет до самого
Дурного Края. Там банды редко попадаются, разве что  одичалые  пастухи  со
своими отарами.
   - Я думала, что больше всего разбойников  именно  в  Тяжелых  Горах,  -
вымученно сказала Лейна.
   - Верно. Но только в окрестностях Громба, Бадора и Рахгара.
   - Мне страшно. - Она несмело посмотрела на него.
   - Чего, госпожа? Ты среди солдат.
   - Знаю. Но все равно боюсь. Ты меня наверняка за это презираешь,  но  я
не такая отважная, как ваши девушки...
   Он онемел от изумления:
   - Я тебя презираю, госпожа? Я?
   - Даже если не ты, господин, то другие...
   - Кто, скажи, госпожа? Кто из них?  Ты,  наверное,  не  знаешь,  что  я
десятник,  что  я  имею  право  обратиться  к  командиру   с   требованием
наказать...
   Внезапно он замолчал, поняв, что хотела ему сказать дартанка.
   Они съехали с тракта, скорость передвижения снизилась.  Солдаты  завели
дорогой  какую-то  грустную  песню.  Лейна,  наклонив   голову,   мысленно
подбирала подходящие  слова,  чтобы  привлечь  на  свою  сторону  необычно
робкого и наивного парня. Рбаль ехал рядом в угрюмом молчании.
   - Госпожа...
   Она подняла голову.
   - Лейна, - застенчиво поправила она. - Так меня  зовут...  Я  не  хочу,
чтобы ты называл меня "госпожа". - Она  протянула  руку  и  коснулась  его
колена. - Лейна, Рбаль, хорошо?
   Парень  замер,  чувствуя  нежное  прикосновение  изящных  пальцев.   Он
поперхнулся. Глаза на мгновение встретились. Ее ладонь все  еще  скользила
по жесткой и мокрой от дождя ткани, обтягивавшей его бедро.
   - Не могу, госпожа...
   - Пожалуйста... у меня здесь больше никого нет, кроме тебя, Рбаль...
   Он посмотрел на нее и увидел,  что  глаза  девушки  подернулись  влагой
слез. Он сделал движение, словно хотел схватить ее за руку  и  поцеловать,
но в последний момент сдержался и скромно кивнул, покраснев до ушей.
   За всю свою  жизнь  Лейна  повидала  немало  мужчин,  но  такая,  почти
девичья, стыдливость была чем-то из ряда вон выходящим. Честно говоря, она
прилагала немыслимые усилия, чтобы вести свою партию в этой игре.  Она  бы
предпочла, чтобы на месте Рбаля оказался какой-нибудь  покоритель  женских
сердец из Роллайны; водить за нос таких ей  приходилось  десятки  раз.  Но
сейчас ничего не оставалось, как использовать  в  своих  целях  мальчишку,
который считал каждую слезинку в ее глазах знаком отчаяния, каждую гримасу
на лице - проявлением страха, а нахмуренные брови - боли. По мере того как
ее лицо  принимало  более  плаксивое  выражение,  она  вздрагивала,  боясь
перегнуть палку, подспудно ожидая,  что  легионер  неожиданно  выпрямится,
улыбнется и заявит: "Слово даю, малышка, что я развлекся на славу".
   Ничего такого, однако,  не  случилось.  И  дартанка  постепенно  начала
верить, что ей и вправду попал в руки алмаз, поддающийся обработке, алмаз,
который она сумеет сделать достаточно  твердым  для  того,  чтобы  он  мог
рассечь даже столь закаленное железо, из которого был выкован Гольд.
   - Сто-ой!
   Все придержали лошадей. Солдаты перестали петь. Зычный голос подсотника
без усилий пробивался сквозь шум ветра и дождя.
   - Привал на ночь! Вторые тройки: палатки! Третьи тройки: лошади! Первые
тройки: ужин! Ночную стражу несет десятка Эгдеха! Подтвердить!
   - Так точно, господин! - послышались  голоса  десятников  и  тройников.
Солдаты спешились и, не задерживаясь, приступили к выполнению поставленных
задач.
   На  Лейну  никто  не  обращал  внимания.  Рбаль   пробормотал   что-то,
извиняясь, и помчался прочь,  словно  она  превратилась  в  оборотня.  Она
понимала, что ему необходимо прийти в себя...
   Лейна слезла с коня, которого один из солдат  тут  же  повел  к  ручью.
Укутанная так, что только нос торчал, она с невольным восхищением смотрела
на одетых только в короткие кольчуги и зеленые мундиры гвардейцев.
   На месте, где  разбивали  лагерь,  не  росло  ни  единого  дерева;  она
догадывалась, что выбрали его только из-за  ручья  поблизости.  Монотонная
скалистая пустыня простиралась кругом насколько хватало взгляда.  Если  бы
не пелена дождя, она могла бы увидеть  в  наползающих  сумерках  чернеющие
пики горных  вершин  всего  в  нескольких  милях.  Грозные,  а  главное  -
неприступные Тяжелые Горы.



        "7"

   Байлей протер заспанные глаза и сел на  постели,  устроенной  прямо  на
полу. Он посмотрел в окно. Был уже день.
   Какое-то время он пытался  привести  мысли  в  порядок.  Спросонья  ему
показалось, будто все, что он помнил, привиделось ему.
   Но нет.
   Он с  удивлением  отметил,  что  в  хижине  пусто.  Хозяин  и  Охотница
наверняка уже встали. Почему его не разбудили?
   Он поднялся, подтянул пояс и накинул  рубашку.  Сунув  ноги  в  сапоги,
потянулся за мечом. Похоже, он все-таки полюбил оружие. Он  вспомнил,  что
Гольд не верил, будто дартанец может иметь хоть какое-то  представление  о
мече. "А-а-а, турниры!" -  сочувственно  говорил  он  когда-то,  а  Байлей
уверял, что брал уроки у человека, который считался мастером своего  дела.
При этом  он  деликатно  промолчал,  что  вполне  мог  бы  себе  позволить
захватить этого мастера из Армекта с собой и купить вдобавок тысячу  таких
же учителей. Когда же дело дошло до проверки  мастерства,  Гольд  искренне
изумился и обрадовался. "Шернь! Тебе нечему у меня научиться! -  признался
он со свойственной ему прямотой. -  Во  всем  моем  гарнизоне  только  два
человека владеют мечом лучше меня, но сомневаюсь,  чтобы  они  могли  дать
тебе какие-нибудь ценные советы. Не растеряй своих  способностей.  Немного
времени каждое утро посвящай  оружию.  Упражняйся  и  тогда,  когда  твоим
противником выступает один лишь  воздух.  И  не  будь  чересчур  уверен  в
собственных силах. Одно дело -  размахивать  мечом,  другое  -  рубить  им
человека". Слова глубоко запали в душу дартанца. Он не был уверен в себе и
ежедневно следовал советам друга. Кроме того, об этом же год назад твердил
армектанский учитель.
   Тряхнув головой, он вытащил клинок из ножен. Ярко сверкнуло лезвие.  Он
отложил ножны в сторону, возле снятых вчера доспехов, и вышел во двор.  От
света зажмурился, а когда глаза  привыкли,  он  заметил  девушку  и  хотел
отступить назад, но было уже поздно.
   Она как раз выходила из ручья, без тени  стеснения  направляясь  в  его
сторону. По мере того  как  она  приближалась,  он  все  отчетливее  видел
густые, стянутые широкой кожаной лентой волосы, мокрые  от  холодной  воды
плечи, маленькие, вздернутые в разные стороны соски, крепкие бедра и ничем
не прикрытый черный пушок волос  в  паху.  Пружинистые  мышцы  играли  под
загорелой кожей;  он  даже  вздрогнул.  Пожалуй,  немногие  мужчины  могли
похвастаться такой мускулатурой.
   Она остановилась, насмешливо глядя на него. Он отвернулся и пробормотал
какие-то извинения, чувствуя себя глупо и неловко.
   - Что это за мужчина, который  боится  женской  наготы?  -  усмехнулась
девушка. - Смотри, смотри... До  конца  жизни  сможешь  рассказывать,  что
видел купающуюся Царицу Гор.
   - Кара!
   Она быстро обернулась. Байлей невольно окинул взглядом обнаженный тугой
зад.
   Старик сурово смотрел на нее.
   - Не  думал,  что  ты  настолько  глупа,  -  сердито  сказал  он.  -  И
пустоголова.
   Кровь ударила ей в лицо.
   - Чего ты от меня хочешь?..
   Он не моргая вперился в нее суровым взглядом. Она потупила взор.
   - Прости, отец. Я и вправду глупая.
   Она быстро прошла мимо Байлея и скрылась в хижине.
   - Не сердись на нее, - сказал Старик.
   Байлей потряс головой.
   - Ничего ведь не случилось... - пробормотал он.
   - Неправда. Я вижу, что тебе было неприятно. Прости ее. Она армектанка,
там не стыдятся наготы... впрочем, ты и сам лучше меня это знаешь.
   Байлей удивился:
   - Она армектанка?
   - Да.
   На мгновение наступила тишина.
   - Не стоит об этом, - сказал Старик. - Это  ее  дело.  Захочет  -  сама
расскажет о себе. - И сменил тему. - Меч?
   Байлей, словно только вспомнил, посмотрел на оружие в своей  руке.  Его
губы тронула легкая улыбка.
   - Это правда, господин. Похоже, я уже не могу  с  ним  расстаться.  Мой
друг наказал мне, чтобы в Горах он всегда был под рукой.
   - Добрый совет. А кто этот друг? Надеюсь, ты не сердишься, что я  задаю
много вопросов? Не сердишься?
   - С чего бы... - Байлей оперся о стену дома. Он чувствовал себя странно
раскованным, робость, от которой он  не  в  силах  был  избавиться  вчера,
исчезла без следа. - Мне кажется, господин, только не смейся,  пожалуйста,
на тебя невозможно сердиться.
   Старик расплылся в улыбке, а его мудрые глаза с интересом изучали  лицо
юноши.
   - Ну, ну... - сказал он. - Отчего же?
   - Не знаю... Ты - само достоинство, господин. И... мудрость.
   Старик продолжал улыбаться.
   - Я рад, что ты уже не  чувствуешь  страха,  как  вчера,  -  неожиданно
сказал он. - Я рад, сын мой. Ты позволишь мне называть тебя по имени?
   - Ну конечно, господин! Шернь, ведь ты его до сих пор не знаешь... - Он
наклонил голову. - Меня зовут А.Б.Д.Байлей.
   - Надо же! О Шернь, звонкая фамилия! Так ты, господин, магнат?
   - "Господин"?
   На это раз улыбнулись оба.
   - Меня все называют Старцем.  Только  Каренира...  -  он  повернулся  и
медленно прошел несколько шагов, - зовет отцом.


   Девушка вышла из-за угла. Байлей смущенно  опустил  меч.  Усмехнувшись,
она показала ему свой.
   - Пришла проверить, не забыла ли я еще, как им пользоваться.
   Она была совершенно  не  похожа  на  ту  молчаливую,  угрюмую  девушку,
которую он видел ночью у костра. И на ту, что видел вчера. Может, все дело
в одежде, которую она наверняка нашла у Старца.
   Байлей ответил ей неуверенной улыбкой:
   - Как скажешь.
   Оба приняли боевую стойку, она дала знак  и  атаковала  первой.  Оружие
дрогнуло в его руке. Столь сильного удара он  не  ожидал.  Последовал  еще
более мощный выпад. Он крепче взялся за рукоять и после нескольких  ударов
почувствовал себя увереннее. Она нападала активно, но без  хитростей.  Все
искусство  заключалось  в  том,  чтобы  удержать  клинок   в   руке.   Ему
противостояла сила, и, надо  сказать,  девушка  действительно  была  очень
сильна.
   Тем  не  менее  он  спокойно  парировал  очередные  выпады.  Девушка  с
уважением посмотрела на него.
   - Очень хорошо, господин, - сказала она,  опуская  оружие.  -  В  самом
деле, очень хорошо. Я владею мечом не мастерски, хотя и умею кое-что.
   На этот раз выпад сделал он.
   - Байлей.
   Она отразила два коротких удара.
   - Байлей?
   - Меня так зовут.
   Он отбил ее клинок вверх, потянул. Меч  ударился  о  стену.  Он  слегка
коснулся острием ее шеи.
   - А тебя, госпожа?
   На ее лице отразилось нескрываемое восхищение.
   - Не сразу я в тебе разобралась, Байлей. Ты победил Охотницу! Что ж, ты
заслужил того, чтобы я назвала свое имя.
   Он опустил меч.
   - Я знаю его, Кара.
   Она подняла  глаза,  и  Байлей  подумал,  что  еще  не  скоро  научится
выдерживать этот странный взгляд.
   Он поднял лежащий на земле меч, сделав легкий поклон.



        "8"

   - Слишком много себе позволяешь, мой господин, - прошипела сквозь  зубы
Лейна. - С тобой в одной палатке? Может быть, еще и с ним?
   - Да. Со мной и командиром.
   - Прочь отсюда, - махнула она рукой.
   Даганадан, не говоря ни слова, повернулся и ушел.  Она  осталась  одна.
Пристроившись на камне,  она  попыталась  успокоиться.  Сквозь  шум  дождя
донесся зов:
   - Госпожа...
   Она не видела в темноте, кто ее  зовет,  но  с  легкостью  узнала  этот
робкий голос и возблагодарила Шернь. И в самом деле,  если  бы  не  высшие
силы, ей, скорее всего, пришлось бы провести ночь под открытым небом.
   - Это ты, Рбаль? Как замечательно, что ты пришел!
   Он  подсел  рядом,  сохраняя  некоторую  дистанцию.  Она   придвинулась
поближе, вдруг прижалась всем телом беспомощно, как дитя,  ищущее  защиты,
прислушиваясь, как быстро колотится его сердце.
   - Мне холодно, - жалобно протянула Лейна.
   Он скинул свой толстый плащ.
   - О нет! Лучше обними меня...
   Протиснувшись под худое плечо,  она  прижала  ладонь  солдата  к  своей
груди. Он испуганно отдернул руку.
   - Прости, госпожа...
   - Лейна. Я просила, чтобы ты называл меня Лейна.
   - Лейна.
   Она вернула его руку на прежнее место, придержала. Она чувствовала, как
нервно дрожат его пальцы, но он даже не пошевелил  ими,  хотя  твердый  от
холода сосок должен был прожигать его ладонь даже сквозь куртку и рубашку.
   Наступило неловкое молчание. Лейна провела пальцем по его щеке.
   - Скажи, ты ведь ни разу не был с женщиной,  правда?  -  тихо  спросила
она.
   Рбаль вздрогнул. Она готова была биться об заклад,  что  он  покраснел.
Тогда она нежно,  угол