ь.  Две  принцессы  вышли  на
палубу.
   - Какие вы прекрасные моряки: справились с  таким  штормом,  -  сказала
Аргира.
   - Когда наконец принесут горячую пищу? - спросила Аурия. - От  холодной
недолго нажить расстройство желудка...
   Теперь корабли двигались быстро: им приходилось идти не столько  против
течения Наара, сколько поперек, потому что при устье он круто  сворачивает
на запад, огибая подножие горы. Тот берег Наара,  где  высится  Спанхавид,
скалист и опасен, зато на  другом,  ниже  Наароса  всего  несколько  бухт.
Обменявшись мнениями, корабельщики направили суда в тихую прибрежную  воду
и спустили паруса, укрываясь от лишних глаз за деревьями. Но  едва  только
вожди стали советоваться, как все сомнения разрешились сами собой:  сверху
по реке приползло  сторожевое  судно,  похожее  на  водяного  клопа.  Алый
треугольник трепетал над его кормой.
   Часть катапульт на парусниках разбило  волнами,  на  уцелевших  жильные
тяги намокли и были негодны в дело. Это, однако, не относилось к  лучникам
Скогаланга и их оружию, которое они прячут от сырости в  чехлах  и  вообще
заботятся о  нем,  как  не  всякая  мать  -  о  любимом  ребенке.  Лучники
спрятались за фальшбортом и приготовились к  бою.  Всем  остальным  велели
уйти вниз, долой с глаз. Пусть думают,  что  на  кораблях  прибыли  мирные
гости...
   Валькинговский водяной клоп  подползал  все  ближе  и  ближе.  Если  бы
тамошний предводитель привык самостоятельно рассуждать,  он  бы  наверняка
удивился и призадумался, встретив два  больших  парусника,  сопровождаемые
тучей мелких скорлупок. Но на сторожевом корабле было  не  более  двадцати
человек - а предводители двадцаток в терциях Бриеллы не очень-то  приучены
думать. Итак, они приближались, ни о чем не подозревая, пока Микалегон  не
вскочил на ноги и не проревел боевой клич. Тогда они попытались  отвернуть
назад или прикрыться щитами, но поздно: смертоносный  дождь  стрел  настиг
почти всех. А кого не настиг, тех прикончили копья и короткие мечи вольных
рыбаков, выскочивших из засады.
   Вожди снова собрались на палубе "Драгга"...  За  плечами  была  победа;
закат поджигал изорванные, быстро  летевшие  тучи,  обещая  добрую  погоду
назавтра.
   Сперва  говорили  в  основном  мореходы  -  Микалегон,  Эрб  и  кормчие
Скогаланга. Все они сходились во мнении: на Джентебби  идти  нельзя,  даже
если переменится  ветер.  Нужно  было  чинить  сломанную  мачту,  "Драггу"
требовалось килевание для устранения течи, и потом, мелкие шлюпки...
   - В общем, вы предлагаете пойти к валькингам в Наарос и сдаться,  чтобы
спасти свои шкуры! - едва дослушав моряков, взвился Плейандер. - По-моему,
здесь смердит трусостью!..
   Микалегон зарычал и потянулся к мечу, но Эйрар встал между ними.
   - Говори что хочешь, я не буду спорить, - сказал он  Плейандеру.  -  Во
имя  нашего  союза,  господин  Звездный  Воевода,  -  если   мы   надумаем
поссориться с тобой, мы уж подождем  более  достойного  повода,  чем  одно
случайное слово, брошенное вгорячах. Государь герцог  всего  лишь  сказал,
что продолжать плавание невозможно. Можешь называть  это  трусостью,  если
больно охота. Но давайте лучше подумаем, а  нельзя  ли  провести  их,  как
тогда в Малом Лектисе? Если постараться?..
   - Надо будет очень стараться, - буркнул Плейандер. - Вы что думаете,  -
они до скончания века не хватятся сторожевого корабля  и  стражи  на  нем?
Клянусь Колодцем, удивительные все же люди  вы,  северяне!  Все  никак  не
поймете, что война - это кровь, смерть и разрушения! О чем бишь мы клялись
тогда на пиру?..
   - Что-то насчет карренского дворца, подметенного  бородами,  но  причем
здесь это? - сказал Рогей. - Или вы в самом деле настаиваете на том, чтобы
идти в Каррену? Вам случалось называть меня  опрометчивым,  но  предлагать
такое плавание, когда мы не в силах добраться даже до Джентебби - что это,
если не опрометчивость вдвойне?
   - Позволь мне, Рогей, - попросил Эйрар. - Значит, Воевода Плейандер, ты
считаешь, что  мы  не  сможем  войти  в  Наарос  под  каким-нибудь  ложным
предлогом - например, за помощью? У тебя, наверное, есть другой план?
   - Есть! И в тысячу раз лучше! Скоро ночь:  я  думаю,  они  допоздна  не
забеспокоятся, куда делся корабль. Давайте тем временем сойдем на берег  и
двинемся по дороге. Нападем на город  и  возьмем  его  штурмом!  Снимем  с
нашего корабля сломанную мачту и высадим ворота, как тараном...
   Герцог Микалегон сгреб в кулак бороду:
   - Он прав! Уловки, хитрости... не по-мужски как-то.
   Альсандер проговорил задумчиво:
   - Мы вырезали целую децию, когда нас было едва шестьдесят.  Теперь  нас
четыреста с лишним. В городе же, я думаю, вряд ли больше четырех деций...
   У Рогея загорелись глаза, а Эвименес прищелкнул пальцами:
   - И ночь поможет нам застать их врасплох!
   - Ну что ж, друзья, - сказал Эйрар, - кажется, все мы более  или  менее
согласны, что настало время дерзнуть - тем паче, что иного выхода у нас, в
общем, и нет!
   - Именно так, клянусь Богом! - кивнул Микалегон.
   - Воевода Плейандер, - улыбнулся Эйрар, - согласись, что  это  не  есть
признание в трусости!
   Карренец тряхнул головой  и  протянул  герцогу  руку,  морщинки  у  рта
сложились в ухмылку. Все поднялись с мест: следовало поспешить.
   Прослышав о замысле полководцев, воины забегали так, как если бы  и  не
было нескольких дней изнурительной борьбы со штормом. Торопливо сжевав  по
куску холодного мяса, люди хватали оружие и выходили на  берег.  Никто  не
желал оставаться стеречь корабли - пришлось Эйрару своей властью назначать
и воинов, и командира. Его выбор пал на Эрба, и Эрб едва не заплакал.
   Они выбрались на каменистый берег  бухточки,  в  которой  стояли,  и  с
немалыми трудами вытащили обломок мачты сквозь лесок на дорогу,  что  вела
берегом из Наароса в Скогаланг. На суше шторм пролился дождем: грязь  была
по колено.
   На дороге люди кое-как построились.  Посередине,  освещенная  факельным
светом, двигалась мачта. Тащили ее скогалангские лучники - все равно от их
луков  в  потемках  проку  было  бы  немного.  Вольные  рыбаки,   Эйраровы
копьеносцы, смешались с пешими  карренцами,  похожими  в  своих  латах  на
раков, выползших на сушу.
   Воины долги шли по раскисшей темной  дороге...  Идти  было  нелегко,  и
Эйрару, шагавшему среди первых, начало уже  казаться,  что  первоначальный
запал понемногу стал пропадать, сменяясь усталостью. Но когда за очередным
поворотом дороги, огибавшей рощицу, на расстоянии  полета  стрелы  впереди
показались стены Наароса - сердца вспыхнули заново.
   Поодаль, на скале, маячила цитадель,  а  прямехонько  перед  ними  были
юго-восточные городские ворота. В цитадели горели огни, но стена и  ворота
тонули во тьме...
   Черная людская река хлынула по дороге  к  воротам.  Кто-то  у  подножия
стены издал тревожный крик, и сверху тотчас послышалось:
   - Кто идет?..
   - Призрак Бордвина - пришел за  Рыжим  Бароном!..  -  завалил  в  ответ
Рогей. Воины отозвались слитным, яростным криком,  и  несшие  мачту  бегом
пустились вперед. Внешний портал защищала легкая решетка; она  рухнула  со
скрипом и звоном, и они ворвались под арку ворот. Наверху кто-то  отчаянно
приказывал нести факелы, звать стражу, лучников и  копейщиков.  Под  аркой
было темно, как в погребе. По сторонам едва виднелись бойницы. Эйрар сразу
поставил возле них людей с копьями, наказав немедленно бить,  если  внутри
появится свет или хоть кто-то пошевелится.
   Скогалангцы с мачтой на руках сгрудились, тяжело дыша.
   - Раскачивай! - крикнул Плейандер, и  ворота  потряс  могучий  удар.  -
Раскачивай!..
   Почти невидимое в  темноте,  тяжелое  бревно  отползло  назад  и  вновь
обрушилось на доски ворот, расплющиваясь с конца и брызгая щенками. Кто-то
свалился, не устояв на ногах. Крепкие ворота застонали, но выдержали. А по
ту сторону уже слышались невнятные крики, откуда-то раздавалось "А-пакс!",
топот бегущих ног и удар камня, брошенного сверху.
   - Еще раз!.. А ну, все вместе! - заорал Плейандер что было мочи, и  его
голос эхом отдался  под  камедным  сводом.  -  Вас  что,  зайчихи  рожали?
Раскачивай!..
   Мачта с треском обрушилась на ворота. Доски и запоры вновь устояли,  но
вот петли не выдержали и  с  пронзительным  визгом  вырвались  из  дерева.
Ворота перекосились и  повисли.  Дейлкарлы,  Вольное  Братство,  карренцы,
спотыкаясь и  торопясь,  друг  за  другом  вывалились  из  тьмы  каменного
коридора в уличную темноту.
   Эйрар выскочил наружу чуть ли не первым. Он не  успел  даже  обнаружить
меч, когда кто-то кинулся на него  справа.  Эйрар  увернулся,  отделавшись
раной в ноге. Пожалуй, ему пришлось бы плохо, но тут  рядом  с  ним  вырос
Микалегон. Огромная секира герцога коснулась  правой  руки  нападавшего  и
вмиг ее отсекла. Кровь хлынула фонтаном...
   - Что смотришь? - сказал герцог. - Руки нет!
   И валькинг стал оседать наземь, а Эйрар кинулся дальше с боевым  кличем
Дейларны:
   - Улла-улла!
   Слева мелькнули ступени, они вели наверх, на стену -  пускай  Плейандер
заботится о них и со своими латниками занимает надвратные  башни.  Большая
часть нападающих, возглавляемая Эйраром, Рогеем,  Микалегоном  и  Одделем,
ринулась по городским улицам вперед. То тут, то там слышался лязг  оружия:
это лучники валькинговской стражи сбегались на шум.  Но  их  было  слишком
мало, да и что они могли  поделать  против  хорошо  вооруженных,  отчаянно
смелых людей? Знамена Кошки, карренской Выдры и  Морского  Орла  Ос  Эригу
плыли по улицам все дальше вперед, а в домах распахивались  ставни,  и  на
клич "Улла!" со всех сторон откликалось многословное: "Улла!"
   - На главную площадь!.. - крикнул Рогей.
   - А то куда же еще!.. - отозвался Эйрар.
   Там возвышалась статуя короля Аргименеса:  бронзовый  король  держал  в
руках старый меч, поднятый из земли его плугом.  Размахивая  факелами,  на
площадь  со  всех  сторон  стекались  толпы  горожан.  Казалось,  они  еще
наполовину не верили, что в Наарос  пришли  восставшие  дейлкарлы,  кто-то
гадал: "А может, это валькинги придумали какую-то  хитрость?.."  Разложили
костер, взвившееся пламя ярко осветило знамена, и сделалось ясно, что  нет
никакого обмана, и тут уж на площадь повалил чуть не весь город, кое-кто -
даже с запрещенным при валькингах оружием, извлеченным из  тайников.  Люди
плясали  при  свете  костра,   целовали   незнакомых   воинов,   горланили
полузабытые старинные боевые гимны:

   С этою песней мы вышли в поход,
   с Волком Дейларны шагаем вперед.
   Выше знамена! Велик наш Господь!
   Трепещет язычник, узнав, что дейлкарлы вышли в поход!

   Немало  жестоких  дел  совершилось  той  ночью  в   Нааросе.   Рушились
взломанные  двери,  летело  на  улицу  выброшенное  из  окон  имущество  -
валькинговских "союзников" вытаскивали  из  теплых  постелей  и  в  лучшем
случае нещадно секли.  Не  раз  и  не  два  Эйрару  пришлось  вмешиваться,
удерживая толпу, потому  что  Микалегон  с  Рогеем,  казалось,  одичали  и
захмелели от крови, да и карренские Воеводы выглядели не  лучше.  Наконец,
Плейандер  остыл  в  достаточной  мере,  чтобы  подумать  о  все  еще   не
захваченной  цитадели  на  вершине  горы.  Собрав  сколько-то  латников  и
вооруженных горожан, он расставил их вдоль частокола,  который  в  обычные
дни прикрывал цитадель от города, а теперь - защищал  город  от  крепости,
вдруг ставшей враждебной.
   Потом отправили гонца за Черным Галлилем. Еще один гонец  отправился  к
кораблям, где под охраной Эрба оставались женщины, с наказом привести  все
суда в городскую гавань, но ни в коем случае  не  спешить  с  высадкой  на
берег...
   ...Под утро Эйрар с некоторым изумлением увидел  себя  творящим  суд  и
расправу у подножия статуи короля Аргименеса. По обе руки  молодого  вождя
сидели наиболее уважаемые горожане  из  числа  носивших  Железное  Кольцо.
Эйрара избрали судьей после того, как он закричал; "Не  сметь!"  и  созвал
воинов на подмогу, так и не дав разъяренным нааросцам вздернуть  какого-то
малого  прямо  на  статуе:  люди  утверждали,  что  это  был  подкупленный
валькингами предатель.
   Суд шел долго. Эйрар продрог и смертельно устал, и кто-то, заметив  его
состояние, сунул ему в руку маленькую кружку. Напиток обжег горло.
   - Давайте следующего, - сказал Эйрар.
   - Вот Лавен Хавальдсон по кличке Болтун. Он был в войске "союзников"  в
битве у дамбы, когда разбили салмонесцев.
   - Кто утверждает, что Лавен - "союзник"?
   - Я! - вышел вперед какой-то мужчина, но к уху Эйрара склонился один из
горожан:
   - Это шурин Лавена, а тот здорово не ладит с женой.
   - Посадить Лавена под замок, - приговорил Эйрар. - На два дня. Пусть он
предстанет перед обычным судом, если за это время найдутся свидетели.
   - Я готов свидетельствовать здесь и сейчас!.. - закричал обвинитель.
   - Каким это образом, интересно? - спросил Эйрар.  -  Ты  что,  сам  был
среди "союзников" в той битве?
   Зрители  засмеялись  и  засвистели.  Лавена  увели,  а  на  его   место
вытолкнули другого, по виду - сущего валькинга.
   - Я действительно  валькинг...  но  я  -  мирный  торговец  шерстью  из
Мариаполя! Я ни в чем не виноват! - оправдывался этот человек. -  Мое  имя
Морарден, я приехал по делу...
   Кто-то крикнул:
   - По шпионскому делу!
   - Он действительно покупал шерсть, и притом неплохо платил, -  возразил
другой. Казалось, разбирательство зашло в тупик, но тут появился  Рогей  и
пристально вгляделся в лицо обвиняемого при свете огня:
   - А ведь мы встречались прежде, приятель! Только тогда ты был у виконта
Изелэ дезерионом. Я видел тебя во время казней в Мариаполе! А  потом  -  в
доме у нашей общей подруги, откуда ты, помнится, сбежал без камзола и  без
значка, который я все еще храню... - и поднял кружку с вином: - Я  пью  за
твою шею, ибо ей недолго осталось носить голову. Вождь Эйрар! Это валькинг
и воин, а значит, несомненный шпион. Я свидетель тому!
   Эйрар приказал коротко:
   - Обезглавить.
   - Я делал это не по своей воле! - закричал  валькинг.  -  Я  подчинялся
приказу! Дайте мне по крайней мере священника...
   Его поволокли прочь, и Рогей засмеялся ему  вслед,  Эйрару  показалось,
будто в толпе мелькнул один из сыновей  Виклида.  "Что  сказал  бы  старый
сосед, увидев меня здесь!" - пронеслось в голове. Но  почти  тотчас  Эйрар
обо всем позабыл: тыча копьями в спину,  вперед  вытолкнули  еще  двоих...
стало трудно дышать, а три  бессонные  ночи  так  и  навалились  на  плечи
страшной усталостью. Перед ним  стоял  Эльвар  Эйрарсон.  Отец,  зачавший,
вырастивший и воспитавший его. А подле отца - Толо, его, Эйрара, дядя.
   Эйрар медленно  поднялся.  Он  качался  от  изнеможения,  раненая  нога
затекала болью и казалась чужой. Понемногу светало, и он впервые  заметил,
что его одежда была сверху донизу измарана кровью и грязью.
   - Хватит с меня на сегодня, - сказал он.  -  Эти  двое  -  мок  близкие
родственники, а где тот  судья,  который  способен  беспристрастно  судить
собственную  родню?"  Слушайте,  есть  здесь  в  Нааросе,  наконец,   хоть
какая-нибудь кровать?



35. НААРОС. "Я СВОБОДЕН!"

   - А ведь я всегда старался быть тебе хорошим отцом, Эйрар, - сокрушался
старик. - Грех вымолвить, но я рад, что твоя мать не дожила до этого дня и
не видит, каким ты стал. Она бы не вынесла...
   Он сидел горестно сгорбившись, в порванной одежде, жидкая борода  жалко
торчала. Эйрару казалось, что отец совсем поседел и как будто стал  меньше
с того дня, когда они в последний раз  виделись.  Однако  манера  говорить
была прежней. Эйрара снедало волнение, он  не  мог  понять  почему,  потом
сообразил и почти рассердился: он, как мальчишка, все еще  ждал  отцовской
оплеухи, которая могла вот-вот воспоследовать. Он сказал:
   - И охота тебе из меня делать злодея? Будь я на самом деле злодеем,  ты
бы тут навряд ли сидел!..
   Эльвар Эйрарсон положил руку на стол -  старческую,  морщинистую  руку.
Обтянутые кости и бугры вен казались рельефом горной системы.
   - Ах, сынок, сынок, ты еще слишком юн, чтобы  что-нибудь  понимать.  Ты
полагал, что я поступаю неправильно, отказываясь от борьбы  за  Трангстед.
Но посмотри, куда завела эта борьба тебя самого! Ты объявлен  вне  закона,
ты стал изгнанником. Ты ведешь открытую войну против нашего доброго графа.
Ты проклят Империей, и я сомневаюсь, что даже Леонсо  Фабриций,  при  всем
том влиянии, которым он пользуется  в  Бриелле,  сумеет  выхлопотать  тебе
прощение...
   - Да не нужно мне ни его прощения, ни чьего-то еще! Мы как раз намерены
истребить и Фабриция, и всех прочих - в том числе  твоего  доброго  графа,
чьим именем убивают детей!
   Старец испустил тяжелый вздох человека, которому досталась ноша  не  по
плечу.
   -  Эйрар,  сынок,  поверь  мне:  тебе  следовало   бы   поговорить   со
священником... а может, и самому  пожить  какое-то  время  в  монастырской
тиши. Неужели ты не знаешь, что все эти россказни  об  убийствах  -  всего
лишь лживые слухи, распространяемые злыми людьми, с которыми ты  связался?
Людьми, способными попрать Мир Колодца, вроде тех, с Ос  Эригу,  ведь  это
ворье с мечами в руках. А чего стоят  мятежные  карренцы,  которые  желают
восстановить в своих городах прежние, скверные законы, согласно которым  и
власть и все блага принадлежали горсточке избранных, а у  народа  не  было
никакой защиты от вымогательств!..
   Эйрар невольно фыркнул.
   - А по-моему, сударь, - сказал он, - при Вальке этот самый  народ  тоже
не так чтобы уж очень свободен!
   - Свободны все те, кто не  противится  могучей  волне,  несущей  нас  в
счастливое завтра. Прочие же суть предатели,  предатели  своего  народа  и
всего рода людского. Эйрар, сынок, дай же  твоему  отцу  убедить  тебя!  Я
рассорился с друзьями, я многое потерял, - но все ради  тебя,  ради  того,
чтобы тебе нашлось  местечко  в  новом,  будущем  мире,  где  валькинги  и
дейлкарлы сольются в единый народ. Не разрушай же мою  последнюю  надежду,
надежду всей моей жизни... с тех самых пор, как ты был ребенком...
   "Бриелла!.." - подумалось Эйрару с угрюмым отчаянием. Он вспомнил,  что
его ждало еще множество дел. Он оглядел маленькую комнату с каменным полом
и сказал:
   - Ты - мой отец, и я люблю тебя не меньше, чем мама. Я  еще  загляну  к
тебе. За дверью стоит стражник - он не даст никому обидеть тебя...
   - Но не позволит и выйти, - развел руками старик.
   Сто забот навалилось на Эйрара... Прибыл  Черный  Галлиль,  как  всегда
мрачный. Зато всех  веселее  на  совете  вождей  был,  Плейандер:  он  уже
предвкушал, как рассказ о его  удачном  командовании  при  взятии  Наароса
облетит весь белый свет  и,  пожалуй,  затмит  знаменитую  засаду  у  стен
Полиолиса, которой Звездные Воеводы были в немалой степени обязаны славой.
Альсандер был настроен не столь радушно, он хмурился и задавал  вопрос  за
вопросом. Когда Галлиль  высказался  в  том  духе,  что  их  подвиг,  чего
доброго,  подвергнет  городской  люд  определенной  опасности,   Альсандер
согласно кивнул головой:
   - Пожалуй. Но не станем забывать, что война - это пожар. Если без конца
осторожничать, недолго все  заморозить!  Давайте-ка  отбросим  сомнения  и
поговорим о завтрашнем дне...
   - Клянусь честью! - немедля подхватил Плейандер. - Надо бросить клич  и
созывать местное ополчение! Мы владеем морем,  а  теперь  еще  и  кубышкой
богатого торгового города. С ее помощью...
   - Кстати, о кубышке, - сказал Эвименес. Мы с братьями были вам  верными
союзниками и, сколь мне помнится, ни разу даже не намекали на  те  посулы,
что  привели  нас  в  ваши  северные  края.  Но  теперь   вы,   дейлкарлы,
конфисковали имущество несогласных и хорошо набили мошну. По-моему,  самое
время поговорить о плате!
   Все посмотрели на Альсандера.  Тот  отвел  глаза,  но  не  возразил  ни
словом.
   - Мое слово - нет, - сказал Рогей. - Конечно, не в смысле самой  платы,
Воевода Эвименес: я