что между Нами, не должно  иметь  названия,
сжала его руку. - Понимаешь, о чем я говорю?
   - Нет, - Кэриллон ответил так резко, что она поняла  -  он  все  знает  и
понимает.
   - Чэйсули - не враги тебе, - сказала Аликс. - Твои  враги  -  солиндцы  и
Айлини. Обрати свой гнев на них. Не дай Шейну  заразить  тебя  безумием.  Ты
однажды сказал, что примешь меня, какой бы я ни была. Теперь  я  прошу  тебя
принять мой народ.
   - Аликс, я не могу...
   - Неужели ты приговоришь себя к тому, чтобы служить безумию  Мухаара?  Он
сжал ее плечи:
   - Аликс, мне нужна ты, и я хочу, чтобы тебе ничто не угрожало.
   Она улыбнулась и уверено ответила:
   - Дункан проследит за этим. Кэриллон стиснул руку в кулак:
   - И ты с такой готовностью следуешь за ним? Или он приворожил  тебя?  Или
это и есть чары Изменяющихся?
   - Нет, - так же мягко ответила она. - Думаю, это что-то во мне  самой.  Я
не знаю, как рассказать об этом: просто - так есть.
   Дункан, до сих пор молчавший, протянул руку  знакомым  жестом  -  ладонью
вверх.
   Аликс поняла.
   Она отступила от Кэриллона. Руки принца упали вдоль тела, как  плети,  он
взглянул  на  Дункана  -  на  Аликс  -  глаза  его  потемнели  от   боли   и
замешательства.
   Но Аликс увидела, что он понял и принял то, что услышал и увидел.
   - Я дам вам коней, - тихо сказал принц.
   - Они у меня уже есть, - ответил Дункан.
   - Как ты собираешься перебраться с ней через стены? Ведь Аликс  не  может
летать в облике ястреба.
   Лицо Дункана напряженно застыло:
   - Нет. Но, если придется, мне несложно  будет  убрать  с  пути  восьмерых
стражников. Кэриллон устало вздохнул:
   - Я начинаю понимать гордыню твоего народа, Изменяющийся. И  его  силу  -
ту, о которой говорил Торрин. Ты знаешь, что из пятидесяти человек,  которых
послал против вас в леса Шейн, вернулось только одиннадцать?
   - Знаю.
   - Сколько потеряли вы?
   - Из двенадцати - двоих. Один был убит, второй - лишился души.
   Аликс содрогнулась, она чувствовала решимость Дункана  и  осознала,  что,
откажись она идти с ним, он легко мог бы принудить ее силой.
   Кэриллон кивнул:
   - Я провожу вас через ворота. Стражи меня не остановят, даже если я пойду
вместе с оборотнем.
   Дункан резковато рассмеялся:
   - Когда-то мы свободно ходили по улицам этого города, принц... Но, как бы
то ни было, я благодарен тебе.
   Кэриллон повернулся было к воротам, но Дункан остановил его,  схватив  за
руку:
   - Кэриллон, ты многого не понимаешь. Может, просто пока не можешь понять.
   Но Шейн не всегда будет Мухааром.
   - О чем ты говоришь, Изменяющийся?
   - О том, что мы не враги тебе. Мы не можем остановить кумаалин, пока  жив
Шейн. Он нанес сильный и быстрый удар - от Чэйсули осталось меньше четверти.
   Нас по-прежнему становится все меньше, и  так  будет,  пока  продолжается
кумаалин. Кэриллон, ты сможешь остановить это.
   Принц улыбнулся:
   - Я был воспитан на рассказах о вашем вероломстве. На рассказах  о  ваших
жестоких чарах, о том, что вы демоны.  Так  объясни  мне,  почему  я  должен
остановить истребление, начатое моим дядей?
   Рука Дункана легла на плечо Аликс:
   - Ради нее, господин мой. Ради женщины, которая желанна нам обоим.
   Видно было, что Кэриллону приходится тяжко:
   - Верно, Мухаар пугает меня своей ненавистью к вам. В  этом  есть  что-то
неестественное. Он даже Беллэма и Айлини не клянет так, как Чэйсули.
   Дункан кивнул:
   - Хэйл служил ему тридцать пять лет, господин мой, так верно,  как  могут
служить только Чэйсули. Они были  ближе,  чем  братья-Таковы  узы  служения,
которое наш народ чтил долгие века. Своими деяниями Хэйл разорвал  эти  узы,
оставил наследное служение - преступил клятву крови. Такое не понравилось бы
никому, любой поклялся бы мстить - но Шейн потерял еще и дочь, а его  страна
оказалась вновь втянутой в войну. Я понимаю, почему Шейн начал войну с нами,
хотя это и губит мой народ, Кэриллон.
   - Значит, ты умеешь прощать лучше, чем Мухаар.
   - А ты? - спокойно спросил Дункан, -  Станешь  ли  ты  служить  кумаалин,
когда станешь властителем этой земли?
   Кэриллон криво усмехнулся:
   - В тот день, когда я стану властителем этой страны, - сдержанно  ответил
он, - ты это узнаешь.
   Он развернулся и пошел  к  воротам.  По  его  приказу  стражи  немедленно
распахнули  створки.  Дункан  взял  за  руку  Аликс  и  тихо  вывел  ее   из
Хомейны-Мухаар.

Глава 3

   Дункан провел ее к коням, стараясь идти в тени домов. Из седельного мешка
он извлек темный плащ с капюшоном и осторожно укрыл им Аликс.
   - На тебе богатые одежды и драгоценности, госпожа моя принцесса,  -  тихо
сказал он. - Я один, и воры могут посчитать, что весьма просто убить меня  и
взять твои сокровища. Или даже тебя саму.
   Он застегнул плащ на ее левом плече брошью в виде ястреба из оправленного
в золото дымчатого топаза, набросил на  уложенные  в  замысловатую  прическу
волосы темный капюшон.
   - Дункан, - тихо промолвила она, от его прикосновений, даже еле  ощутимых
и мимолетных, ее бросало в дрожь.
   - Да, малышка?
   - Что это? Это, во мне? - она попыталась сдержать дрожь  в  голосе.  -  Я
словно бы теряю себя...
   Он поправил сбившуюся прядь ее волос, чуть помедлил,  прежде  чем  отнять
руку:
   - Ты не потеряла ничего, кроме, может быть, некоторой доли  неведения.  В
свое время ты это поймешь. Не мне рассказывать тебе об этом. Ты  узнаешь,  -
он убрал руку. - А теперь садись в седло. Нам предстоит долгий путь.
   Непривычное платье и тяжелый плащ стесняли движения. Сильные руки Дункана
подняли Аликс - и она оказалась в седле, оправила одежду  и  плащ  и,  когда
Дункан сел в седло, послушно направила своего коня вслед  за  его  скакуном.
Никогда прежде она  и  подумать  не  могла,  что  способна  поступать  столь
опрометчиво, однако что-то в ее душе подсказывало, что с  ним  она  будет  в
безопасности, и что следовать за ним для нее - воля богов.
   - Дункан, - тихо сказала она, - ты говорил о  человеке,  который  утратил
душу. Что это значит?
   - Я рассказывал, что значит  потерять  лиир,  -  после  долгого  молчания
ответил Дункан. - Лиир был убит, и Боррс ушел в  лес  во  исполнение  обряда
смерти.
   - И вы его отпустили?
   - Таков наш обычай, Аликс. Наш закон. Мы не отрекаемся от того, что  века
назад принял законом наш клан.
   Девушка усталым движением откинула капюшон:
   - Дункан, куда ты меня везешь?
   - В Обитель.
   - Что будет со мной там?
   - Ты увидишь шар тэла и поймешь, что значит быть Чэйсули.
   - Ты так уверен, что твой клан примет меня?
   Он бросил на девушку острый взгляд через плечо:
   - Должен. Я почти не сомневаюсь в том, каково  твое  место  в  исполнении
Пророчества.
   - Мое место - в исполнении Пророчества?! - ошеломленно повторила девушка.
   - Шар тэл объяснит тебе. Это его дело, не мое.
   Поднявшаяся  в  душе  Аликс  волна  отчаянья  заставила   ее   заговорить
требовательно:
   - Дункан! Почему ты думаешь, что я должна  безропотно  слушать  все  твои
непонятные речи? Вы  отняли  у  меня  все,  чем  я  прежде  жила,  а  теперь
заставляете с головой броситься во что-то, чего я не понимаю вовсе! Расскажи
мне, по крайней мере, что же меня ждет!
   Он придержал коня, дав ей  возможность  поравняться  с  ним.  Сейчас  она
видела его лицо в слабых отсветах факелов - решительное  и  сосредоточенное,
губы твердо сжаты:
   - Неужели тебе обязательно знать это  до  срока?  -  жестко  спросил  он.
Неужели ты не можешь подождать?
   - Нет.
   Его глаза словно бы превратились в две светящихся щелки:
   - Хорошо. Тогда я буду говорить - так, что поймешь даже ты. Она кивнула.
   - Я увидел в своей толмооре, что боги предназначили нас  друг  другу.  От
нашего союза появится новое звено Пророчества Перворожденного. Ты Чэйсули. И
выбора у тебя нет.
   Внезапно Дункан показался Аликс совсем чужим, словно бы незнакомым. Голос
его звучал жестко - так, что она невольно отстранилась. И только  мгновением
позже осознала смысл его слов.
   - Ты и я...
   - Если ты почувствуешь свою толмоору, ты увидишь это так же ясно,  как  и
я.
   Аликс стиснула поводья, с трудом переводя дух:
   - Десять дней назад я была всего лишь деревенской девчонкой, ходившей  за
скотиной. Теперь ты говоришь, что я должна принять это ваше...  Пророчество,
и служить ему, - ее голос дрогнул. - Ну, так вот: я не стану этого делать. Я
выбираю свой путь.
   - Ты не можешь сделать этого. Она взглянула на него сквозь  навернувшиеся
на глаза злые слезы:
   - Меня вышвырнули из дворца моего деда, мне угрожали тюрьмой и смертью.
   Даже Торрин говорит, что я  должна  следовать  своей  толмооре,  как  это
делаете вы.
   Но я буду делать то, что я  хочу!  Я  не  пустой  сосуд,  который  другие
наполняют своими замыслами и желаниями! Я стою большего!
   Дункан тяжело вздохнул:
   - Разве ты еще не поняла, что для богов все люди - лишь пустые сосуды?
   Чэйсула, не кляни свою судьбу, она не так уж плоха.
   - Как ты меня назвал?
   Он резко выпрямился в седле:
   - У меня тоже есть гордость, девочка. Я буду подчиняться своей  толмооре,
но обещаю уважать и твою гордость. Я знаю нравы хомэйнов,  а  потому  нарушу
свою клятву одиночества. Я сделаю тебя своей женой по законам Чэйсули.
   - Ты не сделаешь этого!
   - Аликс...
   - Нет! Когда я выйду замуж, я сделаю это по  своей  воле,  а  моим  мужем
будет человек, с  которым  мне  будет  легко.  Твоя  душа  -  потемки,  твои
непонятные слова о Пророчестве только пугают меня. Я сама позабочусь о себе!
   Дункан подъехал  ближе  и  схватил  девушку  за  руку.  Аликс  попыталась
вырваться, но он легко подхватил ее, посадил к  себе  в  седло  и  прижал  к
груди. В это мгновение  Аликс  вдруг  увидела  в  Дункане  ту  же  яростную,
сметающую все преграды решимость, что и в его младшем брате. Финне.
   - Дункан... нет!
   - Ты сама напросилась! - бросил он. Кай спустился  ниже  и  закружил  над
ними. Лиир, ты не должен делать этого. На  лице  Дункана  отразилась  борьба
совершенно противоположных чувств, но Аликс он по-прежнему сжимал в объятиях
одной рукой - второй он жестко держал девушку за подбородок, но не шевелился
и более ничего не делал. Аликс даже дышать перестала.
   Дункан сжал коленями бока своего коня, резко направив его к коню Аликс, и
пересадил девушку в ее седло, та  немедленно  вцепилась  в  поводья  и  луку
седла, стараясь восстановить равновесие. Опасливо взглянув через плечо,  она
заметила, что Дункан сумел совладать с собой - по крайней мере, внешне.  Его
лицо показалось ей застывшей маской:
   - Кажется, все лиир на твоей стороне.
   Сперва Сторр помешал моему  рухолли:  теперь  Кай  поступает  так  же  со
мной...
   В тебе больше силы, чем я думал, девочка.
   - Хорошо бы ты больше не забывал об этом!
   Лицо Дункана дернулось:
   - Должно быть, боги смеялись,  когда  они  определили  нам  двоим  вместе
служить Пророчеству. Это будет нелегким делом.
   - Этого вообще не будет. Так определила я. Дункан  выругался  на  Древнем
Языке, забыв о только что обретенном спокойствии -  Аликс  заставила  своего
коня отступить на пару шагов, испуганная яростью, звучавшей в его голосе.
   Лиир! крикнул Кай. Дункан стремительно обернулся, рука его  оказалась  на
рукояти кинжала - но трое нападавших в темном уже стаскивали его с коня.
   Чэйсули тут же оказался на ногах, сжимая клинок в руке.
   Аликс вскрикнула, внезапно ее гнев и отчаянье исчезли без следа - остался
только страх за Дункана.
   Кай стрелой упал с неба -  ветерок  пробежал  по  волосам  Аликс.  Ястреб
крикнул и, выставив когти, бросился на нападавших.
   Конь Аликс шарахнулся в сторону. Девушка взвизгнула и вцепилась  жесткими
пальцами в поводья и гриву, стараясь удержаться в седле.  Она  слишком  мало
знала о лошадях, никогда раньше не ездила одна, и,  теперь  пыталась  только
сдержать коня, чтобы он случайно не ударил Дункана копытом.
   Она слышала крик Дункана, но  не  успела  понять,  что  с  ним:  ее  конь
взбрыкнул передними ногами и понес.
   Подковы выбивали искры из брусчатки улиц, конь скакал вперед, не разбирая
дороги, перескакивая через препятствия. Аликс пыталась удержаться в седле.
   Больше она ничего не могла сделать, а потому отдалась на милость богов. В
конце концов, конь поскользнулся, ноги у него разъехались, и девушка едва не
вылетела из седла, Гранаты и жемчуга дождем сыпались из ее прически,  волосы
растрепались и в беспорядке рассыпались по плечам. Она намотала  поводья  на
руку и потянула в сторону голову коня, пытаясь если уж не остановить его, то
хотя бы замедлить его бег - и, наконец, ей это удалось, хотя  она  при  этом
потеряла плащ. Но тут конь  взбрыкнул,  и  она  вылетела  из  седла,  больно
ударившись о камни мостовой...
   Едва придя в себя, Аликс обнаружила, что  что-то  тянет  ее  за  руку,  и
поняла, что если она немедленно не освободится  от  намотанных  на  запястье
поводьев, конь просто поволочет ее за собой по  улице.  Освободить  руку  ей
удалось, хотя и не сразу - голова кружилась,  перед  глазами  все  плыло,  а
кости, казалось, были переломаны все до одной.
   Девушка услышала легкий стук и осознала, что  это  стук  мелких  камешков
драгоценная  сеточка,  державшая  ее  волосы,  окончательно  порвалась.  Она
выяснила также, что  пояс  ее  потерян  безвозвратно,  а  юбки  испачканы  и
изорваны. Но она постаралась забыть об этом и приподнялась.
   Конь ее так и не сумел подняться на ноги и теперь лежал на  боку,  тяжело
дыша. Она побоялась подойти к нему, страшась увидеть, что с  ним  произошло,
устало поднялась на ноги, отбросила назад волосы,  заправила  за  уши  особо
непокорные пряди и выяснила, что серьги чудом уцелели. Поняв, что ходить она
все-таки сможет, девушка подобрала тяжелые юбки и медленно пошла назад...

***

   Дойдя до того места, где она рассталась с  Дунканом,  Аликс  поняла,  что
Чэйсули там уже нет.  В  неверном  свете  факела  на  камнях  мостовой  были
распростерты два тела: у одного в животе зияла ножевая рана, лоб второго был
прочерчен бороздами от когтей, а из разорванного  горла  до  сих  пор  текла
кровь.
   Третьего нигде не было видно.
   Аликс пошатнулась и зажала рот руками, чувствуя непреодолимую тошноту.
   Напротив раскрылась дверь, Аликс осветил луч  фонаря,  С  порога  на  нее
смотрел старик, державший за ошейник рычащего пса. Он поднял  фонарь,  чтобы
ярче осветить улицу, и Аликс инстинктивно отшатнулась, вжавшись в стену.
   Но старик увидел ее. Его темные глаза расширились, потом сузились,  когда
его взгляд упал на убитых. Голос старика царапал слух:
   - Ведьма! Ведьма-оборотень!
   Аликс поднесла к лицу дрожащую руку, впервые осознав, сколь сильна в  ней
кровь отца.
   - Нет, - отчетливо произнесла она. Рука, сжимавшая  ошейник,  ослабла,  и
Аликс, испугавшись,  что  старик  спустит  на  нее  пса,  бросилась  бежать,
подобрав юбки.
   Она бежала и бежала, пока ей не начало казаться, что воздух разрывает  ей
легкие изнутри, ноги у нее подкосились, и, почти бездыханная,  она  упала  у
колодца на пересечении улиц. Потом, превозмогая режущую боль  в  груди  и  в
боках, поднялась.
   Немного придя в себя и отдышавшись, девушка припала к бадье с водой. Вода
приятно  холодила  пересохшее  горло,  стекала  на  грудь  и   живот,   вода
выплескивалась через край, заливая бархат ее когда-то изящного платья, но ей
было уже все равно.
   - Не оставите ли вы немного воды для  моего  коня,  благородная  госпожа?
спросил тихий голос.
   Аликс выпрямилась рывком, уронив бадью  в  колодец,  пальцы  конвульсивно
стиснули бархат платья.
   Человек двигался мягко и бесшумно, он явился из тени, словно призрак.
   Темный, ниспадающий  до  пят  плащ  его  был  застегнут  на  левом  плече
серебряной пряжкой странной формы,  но  откинутая  пола  давала  возможность
видеть поблескивающую серебром рукоять меча у бедра. Хотя незнакомец и шел в
темноте, с  ним  вместе,  казалось,  небольшая  площадь  озарилась  каким-то
неверным мерцающим светом.
   Лицо  незнакомца  было  спокойным,  красивые  черты   излучали   странную
завораживающую силу, какой Аликс прежде не видела пив ком, а  улыбка  словно
бы обволакивала. Борода и волосы человека были смоляно-черными  и  аккуратно
подстриженными. Глаза его, черные, как безлунная ночь,  смотрели  ласково  и
успокаивающе. За ним в поводу шел вороной конь.
   - Не бойтесь меня, госпожа моя. Мне нужна только вода - напоить  коня,  -
он мягко улыбнулся, - а вовсе не женщина, чтобы пронести ночь.
   Аликс, несмотря на боль и усталость, остро ощутила насмешку незнакомца.
   Она выпрямилась и пристально взглянула  на  него,  подыскивая  слова  для
достойного ответа - но, встретив его взгляд,  внезапно  утратила  весь  свой
боевой пыл, ощутив себя странно беспомощной перед ним.
   - Колодец ваш, мой господин, - девушка сделала слабый жест рукой.
   Незнакомец не спеша набрал  воды  и  крепко  взялся  за  бадью  руками  в
перчатках, наклонив ее, чтобы коню было легче  пить.  На  Аликс  он  смотрел
почти отечески ласково:
   - Вам, я вижу, многое пришлось пережить этой ночью, госпожа моя,  -  тихо
промолвил он. - Вам причинили зло?
   - Нет. Со мной все в порядке.
   - Не пытайтесь скрыть от меня правду. Мне довольно только взглянуть вам в
глаза.
   Она вспомнила о своих растрепанных волосах и грязном платье.
   - На нас напали воры, мой господин.
   - Сейчас вы одна.
   - Человек, с которым я ехала, остался сражаться с грабителями.  Мои  конь
испугался и понес. Чтобы остановить его, мне пришлось заставить  его  упасть
на камни, - она зябко  передернула  плечами,  вспомнив  пережитой  страх.  -
Теперь мне придется идти пешком...
   - А как же ваш сопровождающий? Аликс отвела глаза:
   - Я  не  знаю,  господин  мой.  Быть  может,  он  убит,  -  с  неумолимой
отчетливостью воображение нарисовало ей мертвого Дункана,  скорчившегося  на
камнях мостовой, и это видение пронзило ее душу нестерпимой болью.
   - Говоря так, вы отдаете себя в мои руки, - мягко сказал незнакомец.
   По спине Аликс пробежал холодок страха, но она была  слишком  измученной,
слишком устала, чтобы испугаться по-настоящему, ей было почти все равно.
   - Пусть так, господин мой, и что же вы станете делать со мной?
   Незнакомец снова опустил бадью в колодец  и  потрепал  шелковистую  морду
своего вороного:
   - Помогу вам, госпожа, - его улыбка была такой успокаивающей,  что  Аликс
невольно почувствовала доверие к нему. - Выйдите  на  свет  и  взгляните  на
меня.
   Если я покажусь вам подозрительным, вы просто  уйдете.  Я  не  стану  вам
мешать. Но если вы найдете мои намерения честными, то сможете пойти со мной.
   Аликс подчинилась без слов. Выглядел  незнакомец  человеком  спокойным  и
благородным, а судя по тому, как он относился к своему коню, еще  и  добрым.
Она долго смотрела ему в глаза, словно искала в них ответ.
   Наконец, девушка вздохнула:
   - Я так устала за эти день и ночь,  что  мне  почти  нет  дела  до  ваших
намерений. Куда вы направляетесь, господин мой?
   - Куда пожелает благородная госпожа. Я к вашим услугам.
   Аликс вглядывалась  в  лицо  незнакомца,  пытаясь  угадать  его  истинные
намерения, но по-прежнему видела в нем только безмятежное спокойствие.  Одет
богато, но без вычурной роскоши, да и ведет себя, как человек благородный...
   - Вы служите Мухаару? - с неожиданным подозрением спросила Аликс.
   Незнакомец улыбнулся - сверкнули в улыбке ровные жемчужные зубы:
   - Нет, госпожа.  Я  служу  только  богам.  Это  принесло  Аликс  огромное
облегчение. Она молча вынула из  ушей  драгоценные  серьги  и  протянула  их
незнакомцу. Однако он их не принял:
   - Мне ни к чему ваши камни, госпожа. То, что я делаю, не требует платы...
   Так куда же вы идете, госпожа моя? Я охотно отвезу вас.
   - На ферму, - тихо сказала она. -  Там,  в  долине  -  около  десяти  лиг
отсюда.
   В глазах незнакомца мелькнула еле замет