руженный Звездным Орлом во чреве "Грома". В последнее время кроу
частенько одолевали приступы дурного настроения, порой переходящие  в  самую
настоящую депрессию. Вот уже два дня он ничего  не  пил  и  не  ел,  и  даже
сигареты не могли его утешить. Он поседел, и его длинные прямые волосы стали
серо-стального цвета. В отличие от хайакутов, Козодоя и Танцующей в Облаках,
заплетающих волосы в тонкие косички, он не  делал  никаких  причесок.  Среди
всех  остальных  членов  экипажа  "Грома"  Ворон  проявлял   самую   большую
активность в поисках колец. Идеи сыпались из него как из  рога  изобилия,  а
сугубо практические вопросы он решал с неподражаемой виртуозностью. И все же
ему временами было не по себе. Прошлое  миновало,  и  оглядываться  на  него
бессмысленно, а  будущее  не  сулило  ничего,  кроме  новых  опасностей.  За
прошедшие годы он не позволял себе  расслабиться  и  отдохнуть  и  в  глазах
остальных имел прочную репутацию неисправимого циника и материалиста. И лишь
немногие догадывались, что под этой маской скрывается весьма своеобразная  и
довольно-таки утонченная личность.
   Когда на возвышение поднялся Козодой, на лице Ворона не дрогнул  ни  один
мускул. Он даже не подал вида, что заметил его. Некоторое  время  Козодой  в
нерешительности стоял рядом, раздумывая, стоит ли тревожить Ворона  в  таком
состоянии.  Но  он  был  командир,  а  командир  обязан  всегда  знать,  что
происходит с его командой.
   Козодой присел рядом и протянул Ворону продолговатый предмет.
   - Я принес тебе еще коробку сигар, - сказал он, чтобы завязать разговор.
   Некоторое время Ворон продолжал молчать, а потом, не изменив  позы  и  не
повернув головы, ответил:
   - Если бы тебе взбрело в голову явиться сюда с пустыми руками, я  сбросил
бы тебя вниз.
   - Ты сидишь здесь уже достаточно долго.
   - Шестьдесят два стандартных астрономических часа и сорок шесть  минут  -
ни больше и ни меньше.
   - Ты можешь следить за такими вещами?
   - Не прикидывайся идиотом. Большие часы прямо передо мной.
   Козодой и впрямь почувствовал себя дураком.
   - Ну да, конечно, как это я не подумал?  И  сколько  еще  ты  собираешься
здесь сидеть?
   - Не знаю. Но либо я останусь здесь,  либо  напьюсь.  Первое,  во  всяком
случае, получше для здоровья. А почему тебя это волнует, вождь?
   - Именно потому, что я - вождь, - сказал Козодой. - И уж лучше я  приведу
тебя в чувство, чем врачи, а тем более - Клейбен.
   - Неплохой аргумент. Так что же у тебя на уме, вождь?
   - По-моему, этот вопрос следует переадресовать тебе. Что у тебя  на  уме,
Ворон? Пора наконец разобраться. Мы  организовали  заговор,  потратили  уйму
времени и сил, сражались и выжидали - и все же мы до сих пор не знаем, хотим
ли мы это сделать.
   - Еще бы не хотеть, вождь! Разве ты сам не хочешь? Не могу назвать имена,
но многие из нас этого просто жаждут. Жаждут пробраться туда, выключить  эту
Большую Мамашу и сделать ей лоботомию. Беда только в том, что мы разыгрываем
пьесу, и пьесу не нашу - с нашей у нас не возникло бы столько проблем. А вот
кто ее автор - сам Господь Бог или еще какой-нибудь не менее важный  сеньор,
- я пока не могу тебе сказать. Но в одном я совершенно уверен: мы зашли  уже
намного дальше, чем я когда-либо мечтал. Впрочем, тебе, реалисту, это  может
казаться вполне естественным. В нашем распоряжении уже имеются три кольца, и
мы знаем, где находится четвертое. Нам остается отыскать всего одно, и мы  в
дамках. И мы его отыщем. Но сможем ли мы оставить  его  у  себя  и  в  конце
концов воспользоваться им - вот в чем вопрос.
   - А, так вот что тебя гложет... Вернуться домой... Удержать...
   Ворон покачал головой:
   - Ой-ой-ой... Но посмотри сам:  мы  все  поглощены  одной  мыслью  -  как
завладеть этими проклятыми штуковинами да еще  при  этом  выжить.  И  думаем
дожить до того дня, когда наконец можно будет  ими  воспользоваться.  Но  мы
совершенно упустили из виду кое-что очень важное. В данный момент мы  похожи
на узников, томящихся в тюремных застенках.  Эти  узники  провели  полжизни,
строя хитроумные  планы  побега.  Они  досконально  изучили  все  трещины  и
щелочки, и вот настал заветный миг - они вырвались на свободу. И тут-то  они
наконец понимают, что потратили слишком много времени, планируя свой  побег,
и ни разу не задумывались о том, что собираются делать  потом.  Предположим,
мы проникли туда и вырубили нашу подружку. И что дальше?  Мне  кажется,  что
эта мысль до сих пор никому не приходила в голову. Что тогда? Что  мы  будем
делать после этого, вождь?
   Козодой был поражен.
   - Я.., не знаю. Просто нам больше не придется беспокоиться из-за  Главной
Системы, и все.
   - Ой-ой-ой... Но кого ты отключишь? Хозяина. Хозяина, и этим все сказано,
вождь. Единственного хозяина, способного уследить за всем и управлять  всеми
народами. И чего ты  добьешься?  Появления  тысячи  новых  царьков,  готовых
перегрызть друг другу глотку за право стать новым властителем мира. Погибнет
уйма людей. Ты беспокоишься о том, что народы подневольны? Но Великие Белые,
Красные или Желтые отцы по-прежнему останутся у власти. Они просто избавятся
оттого, кто управляет  непосредственно  ими.  Система  независимой  торговли
сейчас работает отлично, но ты сам прекрасно  понимаешь,  что  основа  ее  -
полностью автоматизированные космические корабли, и как только ты  отключишь
Главный компьютер, вся  эта  великолепно  отлаженная  Система  развалится  к
чертям собачьим. Нам придется забыть о финансовой взаимопомощи.  Прекратятся
инновации. Исчезнет необходимость поддерживать и развивать внешние контакты.
Нынешняя империя  повторит  судьбу  прочих  империй,  и  ты  получишь  более
четырехсот пятидесяти новых миров, абсолютно чужих друг другу. Ты  выбросишь
меня где-нибудь на Джанипуре. И тогда  -  одно  их  двух:  либо  мне  начнут
поклоняться, как богу, либо побьют камнями,  как  дьявола.  Впрочем,  скорее
всего меня просто зарежут, как выродка. Во всяком случае,  никого  не  будет
волновать, умею ли я вести себя  за  столом.  Попробуй  соедини  Джанипур  с
Чанчуком. Попытайся серьезно поговорить  о  важнейших  земных  проблемах  со
средним жителем Матрайха. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
   Козодой кивнул:
   - Я тоже думал об этом. Недостаточно просто выключить машину,  необходимо
заменить ее чем-то более достойным и не менее эффективным. У тебя не  плохое
историческое чутье. Ворон, и, может быть, поэтому ты лучше других  понимаешь
всю сложность ситуации, в которую мы попали. Но разве сам "Гром" не  внушает
тебе надежду? Здесь дети совершенно разных рас дружат друг с другом и играют
вместе, а их родители сражаются плечом к плечу и готовы  погибнуть  друг  за
друга.
   - Я всю жизнь изучал поведение людей, потому что для хорошего агента мало
уметь метко стрелять из ружья или лука. Но "Гром" не похож на остальной мир,
и ты это отлично знаешь. Эти люди, независимо от расы  и  возраста,  -  дети
космоса. Они - изгнанники, от которых  отказались  их  соплеменники.  Они  -
сборище лучших врунов, болтунов и воров во всей Вселенной. Они -  чужие  для
своих прежних миров, так же, как и мы для Земли. Их дети  воспитывались  как
единый  народ.  Мы  о  них  именно  так  и  думаем,  и  сами  они  так  себя
воспринимают. Ты думаешь, сестрички Чо на Джанипуре будут  чувствовать  себя
среди своих? Черта с два. Их народ -  мы.  А  на  любой  планете  они  будут
чудовищами по определению. Ты историк, Козодой. Разве я ошибаюсь?
   - Нет. И вообще говоря, ты  даже  чересчур  оптимистичен.  История  знает
тысячи примеров того, как люди вдруг начинали ненавидеть всех, кто  в  любой
степени отличался от них. Мой  собственный  народ  из  людей,  имеющих  свою
культуру,  превратился   в   жалких   беспомощных   пленников,   вынужденных
выпрашивать пищу у завоевателей. Наивные и бесхитростные, словно дети, мы не
могли  принять  технологию  и  поэтому  были  обречены  на  гибель.  Принять
технологию!!! До прихода испанцев никто из нас  не  видел  даже  лошади,  не
говоря уж об огнестрельном оружии!!! Мы учились, но мы брали только то,  что
представлялось нам полезным, а остальное отбрасывали, ибо наши  ценности  не
совпадали. Цели и культура завоевателей были  ориентированы  на  то,  что  с
нашей точки зрения  казалось  негуманным.  И  что  же?  В  конце  концов  их
преклонение  перед  разумом,  перед  понятиями  нации  и  собственности,  их
стремление облегчить себе жизнь и отказ от любых моральных ценностей привели
к ужасным войнам и к появлению Главной Системы. Я часто думаю о том, что  по
иронии судьбы многие из нас принадлежат к тем  народам,  которые  в  прошлом
были почти полностью истреблены.
   Ворон резко повернулся и взглянул прямо в глаза Козодою:
   - Вот как? Действительно, у нас с тобой  подходящая  родословная,  но  по
духу мы совершенно не те люди. Ты - всего лишь чертов хакер,  исследователь,
привыкший  копаться  в  древних  записях.   Ты   работаешь   на   сложнейшем
оборудовании, а воздух в твоей  лаборатории  тщательно  отфильтрован.  А  я?
Квалифицированный полевой агент, так же, как  и  ты,  зависящий  от  высокой
технологии. Большую часть жизни я провел в прериях, среди диких племен.  Да,
я много времени проводил в прериях, среди диких племен, но я не был одним из
них. Меня даже трудно всерьез назвать кроу. Я вел себя как  самодовольный  и
наглый сукин сын, спустившийся к слепым,  среди  которых  можно  чувствовать
себя королем. И твои драгоценные хайакуты вовсе не  твой  народ.  Это  всего
лишь симпатичные живые  экспонаты,  которых  ты,  подобно  Клейбену,  можешь
изучать под микроскопом. Ей-богу, забавно, что ты всю жизнь играл в  индейца
там, где мне приходилось выступать в роли белого человека.
   - Ну и что? Да, мы не те, кем хотели бы быть. Это меня всегда огорчало. И
еще больше я огорчаюсь, слыша твои слова, потому  что  в  них  немалая  доля
истины. Но что ты предлагаешь? Вообще ее не выключать?
   Ворон тяжело вздохнул:
   - Не знаю, вождь. Но у меня странное ощущение, что даже после  того,  как
мы ее отключим, она нас достанет. Конечно, мы можем выключить ее и  убежать,
надеясь, что успеем помереть до того, как вспыхнет  война,  возникнет  новая
тирания и погибнет множество людей. Но на самом  деле  мы  можем  угодить  в
ловушку, которая будет гораздо хуже.
   - Да? Что ты имеешь в виду?
   - Ты прочел весь этот журнал?
   - Нет, впрочем, как и ты. Он лежит сейчас где-то на дне Миссисипи.
   - Ты так считаешь, вождь? Это  была  только  копия,  которую  босс  нашей
Вурдаль хотел передать Чену. Естественно, были и другие. Одну из них мы  все
же доставили Чену - вместе с тобой,  помнишь?  Я  прочел  все,  Козодой.  До
последней строчки. Эти кольца - они не отключают  Главную  Систему,  а  лишь
передают управление на основной терминал. Другими словами,  Главная  Система
превращается из независимой взбесившейся машины в нормальный работоспособный
компьютер. Она не перестает быть Главной Системой, она перестает быть только
хозяином; им становится тот, кто стоит у терминала,  тот,  у  кого  в  руках
кольца. Вот почему они так нужны Чену - если, конечно, эта тощая  крыса  еще
жива. Впрочем, не важно. Кому бы ни повезло в этой игре, это все равно будет
Чен, только в другой оболочке. Именно поэтому Клейбен все это время был  так
послушен. Он  знает.  Ты  вставляешь  кольца,  разблокируешь  Главный  Центр
управления и входишь внутрь. Теперь ты  -  Бог.  Теперь  ты  сам  -  Главная
Система. Ты - отдаешь приказы, и старая добрая ГС их моментально  выполняет.
Конечно, первоначально это позволяло просто перейти на ручное управление, но
с тех пор наша девочка успела вырасти и обзавестись слугами. И они все  твои
- вернее того, кто владеет кольцами.
   - О Господи!
   - Еще бы. Если ты сам не стоишь за терминалом, то тот, кто стоит за  ним,
- поистине твой бог.
   Как, впрочем, и мой. Отключить машину - значит ввергнуть  человечество  в
тот период, от которого мы все это время  пытались  защититься.  Но,  вождь,
никто не собирается ее  отключать.  Какой  дурак  откажется  от  возможности
спасти человечество и заодно стать богом, а?
   - Понимаю. А почему ты до сих пор скрывал это от нас?
   - Ну, не от всех, вождь. Вурдаль знала. Она ведь тоже читала это. Но сама
она никогда не захочет стать богиней. Она просто рассчитывает  оказаться  на
стороне победителей. Как, впрочем, и я. Клейбен тоже знает - возможно, в его
библиотеке было что-то такое. А может  быть,  он  просто  сделал  выводы  на
основе имеющейся информации. Мне кажется,  что  Савафунг  тоже  в  курсе.  У
таких, как он, особое чутье на подобные вещи. Он знает... Или подозревает  и
потому стремится быть поблизости. Эти ребята останутся с  нами  до  конца  -
если, конечно, кто-нибудь не предложит им более выгодной сделки.
   - А ты?
   - Я старею, вождь, - выдохнул Ворон. - Да у меня никогда и не было  таких
амбиций. Мое призвание - игра. Но я становлюсь слишком стар, чтобы играть  в
игры. Я долго думал, почему Вурдаль и другие вышли из  игры  и  остались  на
Матрайхе. Новая физиология тут ни при чем. Объяснение надо искать  в  доброй
старой психологии. Она получила то, что хотела, - во всяком случае, отчасти.
Там такое дикое общество, что просто некогда сходить с ума. Это дает Вурдаль
ощущение прочности и надежности, и именно в  этом  все  дело.  Что  касается
меня, то я не уверен, что для меня в принципе существует такое место.  -  Он
опять вздохнул. - Раньше мне нравилась эта игра. Но сначала Нейджи...  Затем
- Вурдаль... Потом - Икира... А теперь еще и Урубу...
   - Про Урубу пока еще ничего не известно. Не стоит  так  легко  сбрасывать
его со счетов... Ты боишься, что пришла твоя очередь,  или  чувствуешь  себя
виноватым в том, что до сих пор жив?
   Ворон крякнул:
   - Ни то, ни другое, вождь. Просто не  хочу,  чтобы  мной  управляли,  тем
более чтобы мной управляли такие, как Савафунг или Клейбен. Но кто остается,
вождь? Ты, я, Хань... Вот, пожалуй, и все. Что касается  остальных,  то  они
еще меньше знают, чего им хочется. Да это и не те люди, чтобы стать  богами.
Звездный Орел, конечно, этого заслуживает, видит Бог, но он не в  счет.  Это
должен быть человек. В этом я абсолютно уверен.
   - Ну а Сантьяго?
   - Она тоже не  жаждет  быть  богиней,  вождь.  Ей  нужен  только  хороший
товарищ, прочный корабль и  немного  спокойствия,  чтобы  растить  детей.  В
большинстве своем они все таковы  -  простые  мечты.  Сестры  Чо  мечтают  о
маленькой ферме в каком-нибудь тихом местечке, а Бут и  другие  пираты  -  о
хороших кораблях и о том, чтобы их оставили в покое. Это все, что им  нужно,
вождь. Они сражаются с Системой, чтобы иметь возможность делать то,  что  им
всегда хотелось, и не беспокоиться. Именно в  этом  и  заключается  заветная
мечта большинства людей. Если задуматься, в глубине души и ты, и Танцующая в
Облаках мечтают о том  же.  Может  быть,  человеческая  раса  и  поклонялась
некогда крестьянским идолам, но сами  крестьяне  всегда  отличались  здравым
смыслом, практической хваткой и  наличием  реальных  ценностей.  Не  то  что
Клейбен, Савафунг или Чен. Это типичные боги.
   Козодой улыбнулся и пожал плечами:
   - Может быть, как раз тебе, Ворон, и следует стать богом. В  самом  деле!
Ты ничего не хочешь  -  только  понять  ИХ,  -  а  какой  бог  мог  бы  этим
похвастаться. Ты будешь хотя бы справедливым.
   - Не могу представить себе более скучного занятия. Когда ты пришел, я как
раз размышлял над тем, чем и кем я хочу быть.
   - И к чему ты пришел в результате своих размышлений? Ворон кивнул:
   - К тому, что я хочу быть просто кроу, вождь.  Кем  бы  мне  ни  пришлось
стать еще, я все равно останусь  продуктом  тысячелетней  культуры,  которая
имеет свои ценности  в  этой  сугубо  материалистической,  технократической,
вставшей с ног на голову Вселенной. Я  всего  лишь  хочу  быть  уверен,  что
останусь достойным представителем своего народа и всегда  буду  именно  там,
где мне и следует быть. Ты, вероятно, скажешь, это звучит банально?
   - Да, - сказал Козодой. - Это звучит на редкость  банально.  Знаешь  что,
Ворон... Все эти годы я тебя уважал, а теперь чувствую  серьезные  опасения,
что начинаю любить.
   Ворон пожал плечами и ничего не ответил.
   - И все же грядут большие сложности,  даже  если  мы  победим,  -  сказал
Козодой после паузы. - Главная Система сделала  все,  что  могла,  и  теперь
пытается сохранить результаты своих трудов. Мы причинили огромный  ущерб,  и
даже самой большой машине потребуется не меньше двух сотен  лет,  чтобы  его
исправить. Этого не изменишь, но обратной дороги нет. Нам придется решать ту
же проблему, которую решала Главная Система,  хотя,  конечно,  мы  решим  ее
по-иному.
   Теперь пришел черед Ворона удивляться:
   - Что?
   - Как я уже сказал, мы не в силах ничего изменить.  Проблема  не  в  том,
чтобы стать богом и творить чудеса, - проблема сугубо техническая и сводится
к управлению. Избавиться ли от Центров и связанных с ними чудес и  позволить
планетам развиваться самостоятельно, забыв о своем происхождении? Готовы  ли
мы столкнуться с резким технологическим подъемом во всех колониях сразу? Или
насадить там  собственную,  нашу  технологию  и  разрушить  уже  сложившуюся
культуру? На Земле людям мешали договориться цвет кожи, различия в религии -
так можно ли надеяться, что договорятся между собой  жители  разных  планет,
отличающиеся друг от друга буквально всем? Я снова  и  снова  возвращаюсь  к
этим вопросам, Ворон, и не  могу  найти  ответа.  Ни  мои  исследования,  ни
аналитические способности Звездного Орла, ни мудрость предков не в состоянии
мне помочь. Ворон понимающе кивнул:
   - Да, в такой ситуации остается только надеяться на  удачу  и  не  ломать
себе голову. В любом случае мы должны проникнуть в логово Главной Системы, а
кто выживет и окажется  самым  сильным  и  ловким  -  тот  и  будет  решать.
Согласен, что это далеко не лучший выход, но таково реальное положение  дел.
Безусловно, я самый плохой кандидат для этой работы, и, кроме того, она  мне
не по душе, но меня хорошо научили выживать. Возможно, мне не повезет,  и  я
окажусь именно таким парнем. - Он на секунду замолчал и мягко добавил:
   - И тогда останется один.
   - Да, - кивнул Козодой. - Пришло время подумать об этом. Нам чуть-чуть не
повезло, знаешь ли. Одно кольцо так и затерялось во всей этой неразберихе.
   Ворон ухмыльнулся:
   - Забавная штука, но я почему-то уверен,  что  добыть  это  кольцо  будет
легче всего. Ведь что станет делать Главная Система?  Стянет  половину  всех
войск, дюжину Валов и десяток флотилий туда, где оно хранится. А как  только
мы это заметим, нам  останется  только  сказать:  "Вот  оно!"  Конечно,  нам
понаставят уйму ловушек, как  на  Матрайхе,  но  это  уже  чисто  инженерная
проблема. Реальная сложность - это вернуть Урубу, но мы приобрели опыт.  Нам
пора уже вырасти. Прежде всего нужно его вытащить, но это сложно,  и  я  уже
запасся терпением. Кстати, не ты ли говорил, что Савафунг  что-то  скрывает?
Козодой кивнул:
   - Он обещал, что рано или поздно мы все приползем к нему на коленях.
   Ворон встал, потянулся и, наклонившись, взял сигару и раскурил ее:
   - Дай мне полчаса, чтобы переодеться, вождь,  а  потом  мы  побеседуем  с
Савафунгом. Этот маленький ублюдок в последнее время вконец распоясался.

***

   Фернандо  Савафунг  по-прежнему  жил  на  своей   комфортабельной   яхте,
пришвартованной к "Грому", и, казалось, мог прожить там еще много лет.
   - О, кого я вижу! Капитан Хокс  и  сеньор  Ворон!  Заходите,  пожалуйста!
Позвольте предложить вам немного вина!
   Они уселись у стойки бара. Савафунг знал,  что  многие,  в  том  числе  и
Козодой, недолюбливали его, но он был торговцем, а торговцы,  как  известно,
редко обращают внимание на такие вещи.
   Рабы с пустыми глазами принесли напитки.
   - Итак, джентльмены, чем могу быть полезен? - любезно