ович рассказывал мне о поездках  на
фронт.  Нередко,  в места прорывов,  они выезжали вместе с моим отцом. А
ситуации,  как вспоминали затем оба, бывали критические. Например, прор-
вутся немцы на том или ином участке обороны, а перед ними никого и ниче-
го.  Случалось и так. Когда заходила речь об осени-зиме сорок первого, и
отец, и крупные военные всегда с теплотой вспоминали пограничников, сол-
дат и командиров внутренних войск НКВД. Отец - я его хорошо понимал - не
без гордости говорил о них. А Жуков, Рокоссовский тоже хорошо знали цену
полнокровным, отлично оснащенным дивизиям. Оба не раз видели их в деле.
   И коль уж я заговорил о войсках Наркомата внутренних дел - а  сказать
правду  о них считаю своим моральным долгом - хотел бы напомнить еще вот
о чем.  Почему-то никто не задумывается сегодня над таким фактом.  Немцы
прорвались на некоторых участках обороны до полутора десятков километров
в глубину,  а в самой Москве агентуре противника не удалось совершить ни
одной диверсии.  Сигнальщики,  конечно,  были, но вылавливали их быстро.
Дело в том, что весь город был разбит на квадраты, и в случае чего коль-
цо сжималось мгновенно.
   Сколько написано  в  последние  годы о паническом бегстве чекистов из
Москвы осенью сорок первого года.  Пишут,  что Наркомат  внутренних  дел
эвакуировался в числе первых.  Как я уже говорил, эвакуация даже не пла-
нировалась.  Я знаю одного-единственного человека,  который выехал в  те
дни из Москвы без разрешения.  Его тут же сняли с должности, разжаловали
и отправили рядовым на фронт.  Ни один начальник управления НКВД  Москву
не оставил,  да и не мог бы этого сделать. Зачем же возводить напраслину
и на этих людей?  Напротив,  органы НКВД сделали все, чтобы парализовать
действия гитлеровских спецслужб в ближнем и дальнем тылу.
   Так было  не только в Москве,  хотя без диверсий в нашем тылу конечно
же не обходилось.  В Ленинграде, например, были сожжены Бадаевские скла-
ды.  Факт общеизвестный.  Но опять же мало кто знает, что еще до блокады
органы НКВД неоднократно предупреждали обком партии,  что нельзя держать
такие запасы продовольствия в одном месте. К сожалению, настойчивые тре-
бования чекистов Жданов оставил без ответа,  а продовольствие так  и  не
рассредоточили.  Чем это обернулось для осажденного города позднее,  из-
вестно.
   Лишь чудо спасло Жданова тогда от суда.  Сталин, разумеется, обо всем
узнал и этот промах вполне мог Жданову не простить. Но перевесил гнев на
Ворошилова. Последний, как известно, дров в Ленинграде наломал еще боль-
ше...
   Должен сказать,  что  действия  немцев в те месяцы не были тайной для
советского руководства.  О том, что немцы вместе с финскими частями пла-
нируют взять Ленинград в кольцо, было хорошо известно заранее. Знали и в
Москве,  и в Ленинграде, каким образом противник собирается это сделать.
Своевременно  были  доложены  и разведданные о действиях гитлеровцев под
Москвой. Мы просто не сумели воспользоваться этой бесценной информацией.
Той  же печально известной ленинградской блокады вполне можно было избе-
жать. И это тоже горькая правда минувшей войны...
   Я сознательно ухожу от подробного рассказа о начальном периоде войны,
хотя от самих руководителей обороны Москвы, Ленинграда знаю немало. Мно-
гое уже написано, еще больше, нисколько не сомневаюсь, узнаем уже в бли-
жайшие годы из рассекречиваемых сегодня документов. Но вот некоторые ко-
чующие из книги в книгу "байки" хотел бы опровергнуть.  Скажем, при всей
моей антипатии к Жданову не могу принять на веру разговоры о том,  как в
Смольном в дни блокады устраивали пиры. Не было этого. И говорю так не в
оправдание  Жданова или кого-то другого из руководителей осажденного Ле-
нинграда.  Беда в том, что зачастую мы исходим сегодня из нынешних поня-
тий. А тогда все, поверьте, было строже. И дело не в Жданове. Попробовал
бы он позволить себе нечто подобное...
   Что скрывать,  армейский паек - не блокадная пайка.  Но  -  паек.  Не
больше.  А все эти экзотические фрукты,  благородные вина на белоснежных
скатертях - выдумка чистой воды.  И не следует, видимо, приписывать Жда-
нову лишние грехи - своих у него было предостаточно... А вот в Действую-
щей армии, в корпусных, армейских штабах, было, конечно, по-всякому, это
не секрет.  Там можно было вести себя вольготнее. Но опять же до поры до
времени. Ничего ведь тайного не было...
   Еще один миф - паническая боязнь Сталиным фронта.  При всем том,  что
известно сегодня о Сталине,  должен возразить:  Верховный на фронт выез-
жал.
   Вышло так, что в одном из выездов Верховного на фронт довелось участ-
вовать  и мне.  Всего же в период обороны Москвы Сталин выезжал на фронт
дважды. Меня поразила сама организация этих поездок. Никем и никогда они
заранее не планировались. Например, когда он выезжал в район Волоколамс-
ка, внезапно вызвал Жукова и моего отца и сообщил, что вместе с ними на-
мерен побывать в этот день на одном из участков фронта.  Никакой, повто-
ряю,  предварительной подготовки. В этом отношении, убеждался и сам я не
раз, был он очень оригинальным человеком...
   Отец и Жуков, разумеется, прекрасно понимали, почему Сталин поступает
именно так.  У него было железное правило: никогда и никого не посвящать
до поры до времени в свои планы.  Скорей всего,  поступал он так в целях
безопасности, что, безусловно, абсолютно правильно.
   Здесь не было саморекламы.  Вне всяких сомнений, для защитников Моск-
вы, да и для всей воюющей страны, выезд Верховного Главнокомандующего на
фронт - событие.  Пожелай Сталин,  и пропаганда преподнесла бы его  так,
как надо.  Но,  как я понял,  Сталин в этом абсолютно не нуждался и явно
исходил из других соображений. Во всяком случае, пресса о таких поездках
молчала.
   Когда Верховный собрался в район Волоколамска, кроме его личной охра-
ны, в сопровождении участвовали две роты полка НКВД. Одну, помню, пусти-
ли вперед, вторая шла в охранении.
   Сам я со своей радиостанцией находился в одной из машин сопровождения
и на КП, куда отправились Сталин, отец и Жуков, не был.
   Верховный какое-то время провел на командном пункте,  осмотрел перед-
ний край немцев,  и мы возвратились в Москву.  Лишь там я узнал, чем был
вызван этот выезд на фронт.  Оказывается,  накануне ему доложили развед-
данные о том, что немцы готовят последний удар на Москву и сосредоточили
на этом участке фронта большие танковые силы. Позднее выяснилось, что ни
о  каком  наступлении  противник уже не помышляет.  В ходе минувших боев
немцы выдохлись и резервов к тому времени для проведения крупной  насту-
пательной операции не имели. Убедившись в этом на месте, Сталин приказал
возвращаться в столицу.
   Уезжали, как и приехали, без лишней помпы. Сталин в той же шинели без
знаков  различия,  в обычной шапке-ушанке сел в машину,  и мы тронулись.
Впоследствии участвовать в сопровождении Верховного в  подобных  случаях
мне не доводилось,  хотя в войсках о таких выездах - реальных и явно вы-
думанных - слышал не раз.
   Ничего, кроме удивления,  не вызывают у меня, скажем, утверждения не-
которых историков о том,  что Сталин "посетил в начале августа 1943 года
Западный фронт,  который не вел в то время активных  действий".  Причем,
утверждают, для Верховного специально оборудовали командный пункт в сот-
не километров от действующего. Надо полагать, в целях безопасности.
   Тогда, в сорок третьем,  я находился в Ленинграде,  но какую  поездку
имеют в виду историки,  знаю. Сталин действительно выезжал вместе с моим
отцом и военными на фронт,  когда велась перегруппировка наших  войск  и
готовилось  крупномасштабное  наступление.  Остальное - домыслы.  Ничего
имитировать,  как теперь пишут, тогда не пришлось, в том числе и команд-
ный пункт.  Как и предыдущие, эта поездка не была пропагандистской. Слу-
чись иначе,  сохранилась бы и кинохроника,  и фотографии в газетных под-
шивках.  Напротив, и этот выезд Верховного остался в тайне. Сталин уехал
так же,  как и прибыл - внезапно.  Как всегда, не было и предварительной
подготовки к поездке. Здесь Сталин был очень последователен.
   Абсолютно засекретить  такое  событие для фронта трудно,  но когда об
этом становилось известно в частях и,  вполне допускаю, противнику, Ста-
лина уже не было на КП.  Так что,  с моей точки зрения,  поступал он до-
вольно разумно.
   Легенды о войне страшны не сами по себе. Какие только небылицы не хо-
дили  на фронтах!  И это вполне объяснимо.  "Солдатский телеграф" что-то
приукрашивал, какие-то события интерпретировал иначе. Но когда подобными
вещами занимаются спустя полвека ученые-историки,  это, по меньшей мере,
несолидно.  Такой пример.  Вот уже не одно десятилетие у  нас  тщательно
скрывается состав Государственного Комитета Обороны.  Какая же государс-
твенная или иная большая тайна кроется за этим?
   Из энциклопедии "Великая Отечественная война 1941-1945" (Москва,  из-
дательство "Советская, энциклопедия", 1985 год):
   "ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ (ГКО), чрезвычайный высший государс-
твенный орган СССР, в годы войны сосредоточивший всю полноту власти. Об-
разован  30  июня 1941 г.  решением Президиума ВС СССР,  ЦК ВКП(б) и СНК
СССР. Первоначальный состав: И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов
   (зам. председателя),  к.  Е. Ворошилов, Г. м. Маленков. Позднее в ГКО
введены Н. А. Булганин, Н. А. Вознесенский, А. И. Микоян. ...Каждый член
ГКО ведал определенным кругом вопросов".
   Сталин, Молотов,  Ворошилов,  Маленков...  Позднее - Булганин, Возне-
сенский, Микоян...
   Так, заметим,  во всех исторических источниках, включая самые извест-
ные учебные пособия.  Но как же соотнести это с исторической правдой, за
которую все мы дружно ратовали все годы перестроечной гласности?
   "Постановление Президиума  Верховного Совета Союза ССР,  Центрального
Комитета ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров Союза  ССР  об  образовании
Государственного Комитета Обороны.
   Ввиду создавшегося чрезвычайного положения и в целях полной мобилиза-
ции всех сил народов СССР для проведения отпора врагу,  вероломно напав-
шему на нашу Родину, Президиум Верховного Совета СССР, Центральный Коми-
тет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров СССР признали необходимым:
   1. Создать Государственный Комитет Обороны в составе:
   т. Сталин И. В. (председатель),
   т. Молотов В. М. (заместитель председателя),
   т. Ворошилов К. Е.,
   т. Маленков Г. М.,
   т. Берия Л. П.
   2. Сосредоточить всю полноту власти в государстве в  руках  Государс-
твенного Комитета Обороны.
   3. Обязать всех граждан и все партийные,  советские,  комсомольские и
военные органы беспрекословно выполнять решения и распоряжения Государс-
твенного  Комитета  Обороны.  Председатель  Президиума Верховного Совета
СССР
   М. И. КАЛИНИН Председатель Совнаркома Союза ССР и Секретарь ЦК ВКП(б)
И. В. СТАЛИН Кремль, 30 июня 1941 года".
   Так почему же о Л. П. Берия - члене ГКО! - в истории Великой Отечест-
венной войны ни строчки?
   А между тем в той же энциклопедии (о войне!) помещена, причем с порт-
ретом, большая статья, посвященная Михаилу Горбачеву, статьи о невоевав-
ших его ближайших соратниках по перестройке,  десятках других  партийных
работниках, мягко говоря не имевших отношения к обороне страны.
   Ярче всего отложилась в моей памяти оборона Кавказа, хотя в годы вой-
ны довелось побывать на разных фронтах.  Мой отец был направлен туда как
представитель  Ставки,  а  я попал на Северный Кавказ с группой офицеров
Генерального штаба, оказавшись в непосредственном подчинении Сергея Мат-
веевича Штеменко.  Вместе с ним,  как начальник радиостанции, участвовал
впоследствии во всех операциях, проводившихся в тех местах. И должность,
и  звание - лейтенант - были более чем скромные,  но увидеть тогда дове-
лось немало.  Я обеспечивал связь с Закавказским фронтом  и  Генеральным
штабом  и  благодаря  своей должности смог бывать на самых ответственных
участках, так как Штеменко был человеком энергичным, предпочитал все ви-
деть собственными глазами.
   К тому времени нашей разведке, а следовательно, и Ставке было извест-
но,  что танковая армия Клейста повернет на Кавказ,  а не пойдет на Ста-
линград, как предполагалось ранее. Операция немцев - известно было и это
- должна была развиваться в двух направлениях. Вполне понятно, что Став-
ка  опасалась  продвижения  противника  в этом направлении - под угрозой
захвата оказывался Баку, нефтяные источники. Но и на этом, сообщала раз-
ведка, немцы не намерены были останавливаться. В планы гитлеровского во-
енного командования входил, скажем, прорыв к Ирану.
   Поначалу противник довольно успешно реализовывал свои планы. Операция
начала развиваться быстрее,  чем ожидала Ставка, и после ряда наших неу-
дач на фронтах (Харьков,  Ростов) враг сумел продвинуться к  предгорьям.
Такая тревожная обстановка сложилась на этом участке,  когда туда прибыл
отец.  Немцы уже прорвали Южный фронт и, по сути, серьезного сопротивле-
ния уже не встречали.
   Из Москвы  мы вылетали на самолете отца.  Штеменко,  он тогда еще был
полковником,  генерал-лейтенант Бодин, еще несколько офицеров... Всех за
давностью лет конечно же не припомню.
   Накануне получил  аппаратуру  связи.  Позднее мне доводилось видеть и
американские,  и английские радиостанции.  Ничего похожего! Наша выгодно
отличалась от аппаратуры союзников, да и вообще той техники, с какой до-
водилось ранее сталкиваться. Компактная, чрезвычайно надежная радиостан-
ция была разработана,  как мне сказали, в одной из спецлабораторий НКВД.
Замечу, что в течение всей войны мне приходилось работать с аппаратурой,
созданной советскими конструкторами, и никогда и ни в чем она не уступа-
ла западным разработкам.
   Когда летели на место, я уже знал, естественно, что отцу поручено ор-
ганизовать оборону,  не допустить прорыва немцев к каспийской нефти и на
Кавказ. Масштабы надвигавшейся катастрофы превзошли все ожидания. Ситуа-
ция уже вышла из-под контроля, и малейшее промедление грозило обернуться
куда большей бедой.
   Еще в Москве,  за несколько часов до отлета отец приказал  собрать  с
разных фронтов военнослужащих грузинской национальности. Имелись в виду,
разумеется,  не рядовые солдаты и младшие офицеры,  а средний  командный
состав. Скажем, командиры полков. Эти люди, считал отец, со своим боевым
опытом,  прекрасным знанием местных условий при формировании частей, ко-
торые должны были оборонять Кавказ,  были просто незаменимы. Как ни уди-
вительно,  даже с нами уже летело несколько таких офицеров. Так выполня-
лись приказы высшего руководства в то время...
   Летели через Баку. И здесь не обошлось без неприятностей. Самолет за-
горелся, и лишь мастерство полковника Грачева, личного пилота отца, поз-
волило сбить пламя в воздухе.  Ночью мы благополучно приземлились в Тби-
лиси.
   Покидая перед войной столицу Грузии,  я,  конечно,  и предположить не
мог,  что когда-либо окажусь здесь в военной форме.  Но тогда было не до
детских воспоминаний.  Не теряя времени,  наша группа отправилась в Моз-
док, на подступах к которому уже шли бои.
   Там отца  уже  ждал генерал-полковник Масленников,  начальник погран-
войск,  заместитель наркома внутренних дел. По приказу отца незадолго до
этого  его вместе с несколькими пограничными частями перебросили по воз-
духу в этот район, где пограничники, не имея ни танков, ни противотанко-
вой артиллерии, должны были встать на пути танковой армии Клейста.
   Я присутствовал на заседаниях,  проходивших в штабе Северо-Кавказской
группы войск - в соседних комнатах была  развернута  наша  радиостанция.
Запомнилась деловая обстановка. Никакого многословия. Все решалось почти
мгновенно. Мы зашифровывали решения, которые здесь принимались, и тут же
передавали их в Москву.  Некоторые вещи необходимо было, вполне понятно,
согласовывать и со Ставкой, и с Генеральным штабом.
   Еще в Москве отец договорился со Сталиным,  что части, которые в свое
время  были  направлены в Иран,  в противовес англичанам (сразу же после
начала войны Черчилль предложил ввести  для  защиты  Кавказа  английские
войска. Сталин отказался, объяснив на Политбюро свою позицию так: "Мы их
потом оттуда не выведем..." Тогда же две армии, дислоцированные ранее на
Кавказе, были по его приказу введены в сопредельный Иран), будут возвра-
щены в Союз и использованы для обороны Кавказа.  Отдельные противотанко-
вые  мобильные  соединения из состава "иранских" частей должны были при-
быть на место дней через десять,  но это время надо  было  продержаться.
Сил же для настоящей обороны, повторяю, было явно мало.
   Первоочередной задачей  отец  считал закрытие перевалов.  Их сразу же
перекрыли пограничные части и горнострелковая дивизия.  Привлекли альпи-
нистов-студентов  Института физкультуры.  Словом,  какой-то заслон врагу
был наконец поставлен.  Во всяком случае,  на  беспрепятственный  прорыв
немцам рассчитывать уже не приходилось.
   Не буду повторяться, более подробно читатель может узнать о тех собы-
тиях из мемуарной  литературы,  а  вот  некоторые  подробности,  на  мой
взгляд, интереса не утратили и сегодня.
   В войсках тогда и понятия не имели о бесшумном оружии,  а между тем в
специальных конструкторских бюро такая система была незадолго до  описы-
ваемых событий разработана. Звук гасили специальные насадки на винтовки.
Именно участники обороны Кавказа первыми в армии (разведка получила  эту
систему, естественно, раньше) применили секретную систему в бою.
   Тогда же армия получила еще одну новинку.  Несколько групп,  в состав
которых входили пограничники и армейские разведчики,  оснастили  инфрак-
расными прицелами. В сочетании с системами бесшумного оружия они исполь-
зовались, помню, довольно эффективно.
   Фронтовики отлично помнят,  что немцы  всегда  работали  по  шаблону:
прежде чем какое-то подразделение выдвигалось вперед, непременно впереди
шла армейская разведка. В ее состав входило несколько старших офицеров -
артиллерист,  сапер, танкист, летчик. Кроме них, радист и конечно же ох-
ранение.  Так было и здесь.  Ни одна танковая колонна не выдвигалась без
тщательной разведки,  поддерживающей связь с воздухом.  Как только наме-
чался контакт с противником,  охранение вступало в бой, а затем уже под-
ходили танки.
   Решили шаблонные действия противника использовать. Всего за сутки бы-
ло устроено в местах вероятного продвижения гитлеровцев около 500 засад.
Принцип их действия в дальнейшем был такой. Метров за 100-150 офицерская
разведка выбивалась, а без нее немцы вперед не шли. В те дни удалось че-
ловек  30 из состава таких групп взять в плен.  Всего,  насколько помню,
таким образом армия Клейста потеряла до двух с половиной тысяч офицеров.
Мы же выиграли дней пять-шесть.
   Лишь оправившись от растерянности, немецкое командование пустило тан-
ки. Но было уже поздно - начали подходить некоторые части, выведенные из
Ирана, в этот район были переброшены несколько десятков танков, получен-
ных от англичан.
   Численный перевес все еще оставался за противником, но темп наступле-
ния был сорван. Немцы завязли в боях и только под Моздоком потеряли сот-
ню машин.
   Все эти две недели,  пока немцы не были остановлены и  обстановка  не
стабилизировалась, отец находился там. И лишь когда убедился, что оборо-
на надежна,  уехал в Новороссийск. Впоследствии Северо-Кавказскую группу
войск во главе с заместителем отца генералом Масленниковым немцы немного
потеснили, но до Владикавказа, как планировали, так и не дошли.
   Еще более тревожная ситуация сложилась на Южном фронте.  Штаб  фронта
полностью утратил управление войсками и был деморализован. По согласова-
нию со Ставкой и ГКО отец тут же  освободил  от  должности  командующего
фронтом Семена Буденного и члена Военного совета Лазаря Кагановича,  еще
целый ряд людей, повинных в развале обороны. Сталин это решение одобрил,
потому  что сам убедился в неспособности руководства фронта орган