да  не  существовала  под
арабской или другой мусульманской властью как отдельная страна. В Иерусалиме
есть одно священное для ислама место, но и оно заимствовано из иудаизма, сам
же город не имеет никакого значения для ислама.
     Известные факты удивительно просты. Когда Магомет провозгласил ислам на
Аравийском полуострове,  он надеялся,  что евреи  и  христиане  примут новую
религию.  Он   призвал  их  принять  его  как  наследника  Моисея  и  Иисуса
одновременно, святость которых  он  признавал. Чтобы подчеркнуть  эту  связь
религий  -  иудаизма  и  христианства,  предваривших  ислам,  -  он  повелел
мусульманам во время  молитвы придерживаться иудейской традиции - молиться в
сторону Иерусалима  (который в то время был под властью христиан). Однако ни
христиане, ни иудеи не  откликнулись на  его  призыв, и, спустя восемнадцать
месяцев он  отменил  повеление.  С того  времени  и по  сей день  мусульмане
обращаются во время молитвы в сторону Мекки.
     Магомет  признавал   святой  для   иудаизма   город,  и   это  породило
мусульманское предание о том, что Храмовая гора была  местом, откуда Магомет
взмыл на седьмое небо. Сам Коран повествует  только  о том,  что в  одну  из
ночей Магомет был вознесен  на небо на своем крылатом  Бураке, коне  с лицом
женщины и хвостом павлина.  Но перед этим  Магомет был перенесен  на  место,
называемое  в Коране "отдаленной мечетью" - иль-масджад альакса. Иерусалим в
этом повествовании вообще  не  упоминается,  и понятно, что  такой  мечети в
Иерусалиме  не  существовало.  После  смерти  Магомета  сложилась  традиция,
которую, кстати, отвергает оппозиционная  школа мыслителей, что  "отдаленная
мечеть" означает Храмовую гору в Иерусалиме.
     Конечно же, сны Магомета не  определяют святости этой  горы.  Это место
было священным  для евреев за две  тысячи лет до Магомета -  именно  поэтому
гора была выбрана местом вознесения Магомета на небо.  Даже имя - Бурак, как
мусульмане называют это место, служит вечным напоминанием того, что святость
его иудейская.
     Этой легендой ислам как  бы доказывает свое право на еврейскую Храмовую
гору, как  на  место,  священное для мусульман.  Со  временем  на горе  были
построены   мечеть   "Купол  над  скалой"  и   мечеть   аль-Акса,  названные
Харм-Аль-Шариф, и они  стали третьим священным  для  мусульман  местом после
Мекки и Медины. Неизвестно, ступала ли нога Магомета по камням Иерусалима. С
этого  начинается  и  этим  кончается религиозное  значение  Иерусалима  для
ислама. [1]  Кристофер  Сайкс  метко заметил:  "Для мусульман  не  Иерусалим
священный город, а определенное  место в нем... фантастическая мечеть "Купол
над скалой". Для мусульманина существует глубокое различие между Иерусалимом
и  Меккой или  Мединой. Два последних города  -  это  места  священные,  где
находятся самые священные реликвии. За исключением мечети "Купол над скалой"
Иерусалим не имеет большого значения для ислама". [2]

     1  Интересно,  как  реагировали  бы  христиане,  если  бы мусульманские
теологи заявили, что Магомет взмыл в небо с Храма  гроба  Господня, а затем,
изменив название на Бурак, объявили бы храм святым местом для ислама.

     2 "Священный город", в журнале "Энкаунтер", февраль.

     Будучи  правителями  Эрец-Исраэль,  мусульмане  вообще   не   придавали
значения  Иерусалиму. Когда в 1099  крестоносцы  захватили город,  делегация
мусульман  прибыла в столицу империи  Багдад  просить,  чтобы им  помогли  в
борьбе против христианских захватчиков, однако в Багдаде только растрогались
и  выразили  сочувствие,  но  не  предложили  никакой  помощи  и  ничего  не
предприняли, чтобы  освободить Иерусалим. [3]  Никогда этот  город  не играл
никакой роли  в  политической жизни арабского  мира. В то время как  Дамаск,
Багдад и Каир соревновались за  право быть ослепительными столицами империи,
Иерусалим  оставался заброшенным  провинциальным  городом. Никогда он не был
даже столицей провинции (эта честь выпала городу Рамле).
     Не  меньшее  значение  имеет  тот  факт, что Иерусалим  никогда  не был
культурным   центром  ислама,   здесь   не   возникла   значительная   школа
мусульманской   мудрости,   здесь  не  провозгласили  никакого  религиозного
призыва.  Для мусульман  Иерусалим, даже  если там и были  некие  святые для
ислама места, был городом заброшенным.
     Арабы  не  придавали никакого  значения жизни  в  Иерусалиме. Даже  под
властью  мусульман   в   течение  длительных  периодов  времени  большинство
населения города  составляли  христиане. Со второй половины 19 века,  вскоре
после  того,  как евреи  начали  восстанавливать  страну, в  городе возникло
еврейское большинство, и оно сохранилось по сей день. [4]

     3 Хитти, стр. 480.
     4  Арабы  не без  успеха нападали  на  евреев в  1920  году и  позднее,
британцы  этому содействовали, таким образом  евреев постепенно вытесняли из
Старого  города  в новый.  В  1948 оставшиеся  в  живых еврейские  защитники
Старого города, когда кончились боеприпасы, сдались иорданцам. Тогда город и
был разделен.

     Сейчас  едва  прослеживаемая  искусственная связь арабов с этой  землей
превратилась в притязание на  бескомпромиссное исключительное право обладать
ею. Как когда-то арабы позаимствовали еврейские святые места, так теперь они
хотят  подражать   особенной,  мистической  привязанности  евреев  к  своему
несравненному и древнему Святому городу.
     В войне 1948 при помощи английских военных инструкторов арабский легион
Абдаллы захватил восточную часть Иерусалима, включая Старый город. В течение
девятнадцати  лет правления главные усилия  иорданцев были направлены на то,
чтобы  стереть всякую  память  о  еврейском присутствии. Все  синагоги  были
разрушены.  На  развалинах  одной  из самых знаменитых -  "Хурвы" - арабский
житель  построил  небольшой загон  для  своего  осла или  козла.  Древнейшее
еврейское  кладбище  на  Масличной горе,  обращенное  к  Старому городу было
уничтожено, надгробными плитами  мостили  улицы, часть из них употребили  на
сиденья  в  уборных  иорданских военных  лагерей.  [5]  Арабы  старались  не
оскорбить  священные  чувства  христиан,  и  за это  христиане  -  свидетели
многочисленных разрушений и  осквернении священных  еврейских мест  в Старом
городе  -  платили молчанием.  Неожиданно, первый  раз  в истории,  арабы  в
каких-то безумных, почти отчаянных формах заявили о своей исконной, прочной,
неумирающей связи с Иерусалимом.

     5 После Шестидневной войны  многие  авторы описывали вандализм в Старом
городе.  См.,  например,  статью Ш.  Каца  "Неразделенный  город"  ("Исраэль
Мэгэзин" Тель-Авив, апрель 1968, N 2, стр. 11-17)

     Искусственно  созданное чувство,  в конце  концов можно было  бы  легко
разоблачить, но оно уже произвело впечатление в мире, поскольку было выгодно
представлено. Эта фабрикация  чувства  демонстрирует  национальную  арабскую
черту, сыгравшую одну из главных ролей в конфликте между арабами  и евреями:
известный талант арабов сочинять  факты, обманывать самих себя, принимать их
за реальность, впадать в массовый  экстаз, поддаваясь чувствам,  которых  на
самом деле не существует. [6]

     6 "То, во что верит  народ, - пишет Филипп  К. Хитти  об арабах, - даже
если  это фантазия, влияет на  его жизнь точно так же, как если бы это  была
правда" ("История арабов ", стр. 88).



x x x


     То, что называется восточной фантазией, долгое время не понималось. Но,
может быть,  только  в  наши дни  она играет выдающуюся роль  во влиянии  на
мировые события. Мощнейший резонанс современных  средств массовой информации
(радио  и  телевидение) и  их  сотрудничество  с  сильными  мира  сего  дали
восточной фантазии небывалую возможность влиять на события. Ложь как главное
оружие   государственной  политики   использовалась   в  наше  время   двумя
крупнейшими державами - нацистской Германией и Советским Союзом. Их примером
воспользовались  и появились  системы, которые  отточили восточную фантазию,
сделав ее в высшей степени эффективным политическим оружием.
     Крупнейший мусульманский теолог аль-Газали писал в одиннадцатом веке:
     "Знай, что  ложь  сама  по себе  не  порочна, если бы  она  не вызывала
вредных последствий, приводящих  слушателя к вере в  несуществующее...  Если
ложь - единственный путь  для достижения хорошего результата, она допустима.
Мы должны лгать, если правда ведет к неприятным результатам".
     "Ложь,  - пишет арабский социолог Сания Хамади, - весьма распространена
среди арабов, и правда у них стоит немногого".
     "... Араб не испытывает угрызений совести, если благодаря лжи достигает
своей цели... ".
     "Он  более прислушивается к чувству, чем к фактам, скорее заинтересован
произвести  впечатление,  чем  рассказать  что-либо  правдиво.  Более  того,
арабский язык дает его носителю возможность преувеличения". [7]
     В  результате  возникли красочные  правила общения. "Араб  вынужден,  -
пишет арабский ученый Эли Шуби, - настаивать  и преувеличивать почти во всех
видах общения, чтобы быть правильно понятым. Если араб говорит точно то, что
он думает, без  ожидаемого от него преувеличения, слушатели усомнятся в  его
правоте и даже будут подозревать его в совершенно обратных намерениях". [8]

     7  Sania Hamady,  Character  and  Temperament of  the  Arabs (New-York,
1960), pp. 5, 36, 62-63.
     8  "Влияние арабского языка  на психологию арабов". "Мидл Ист Джорнал",
т. 5 (лето 1951), стр. 284-320.



x x x


     Фальсификация  истории  не  новое  для  арабов  искусство,  и  оно   не
ограничивается пределами  базарной площади. В шутливом  тоне профессор Хитти
пишет:
     "Арабский специалист по  генеалогии,  подобно своему брату -  арабскому
историку, боится пустых пространств и без особого  труда  своим воображением
закрывает брешь и затыкает  дыры; он преуспел в этом и в большинстве случаев
показал  нам непрерывную цепочку  от  Адама,  первого человека,  или,  более
скромно, - от Измаила и Авраама". [9]
     Как  политическое оружие  высокого  класса  искусные  измышления и ложь
органически развились во время борьбы за Эрец-Исраэль. При первой же встрече
с современным миром арабские лидеры открыли, как легко империалисты и другие
заинтересованные  стороны, немусульмане, не  знающие  арабский язык,  готовы
поддерживать фантазии и преувеличения  арабов,  используя это в своих целях.
Арабским шерифам повезло, что в Первую мировую войну и  после нее они были в
союзе  с  британским  агентом, заинтересованным  именно  в  тех измышлениях,
которые предполагали  их  традиции  и культура.  Т. Э.  Лоуренс  нашел  себе
партнеров в исторической авантюре, в создании фальсификации.
     Так,  эмир  Фейсал  в  своей  речи  18  февраля  1918  года  на  мирной
конференции  в Париже выдал незначительные набеги своих бедуинов на железную
дорогу за "продвижение арабской армии на 800 миль". Армия (насчитывавшая 600
человек) действительно прошла на север 800 миль, но, в основном, после того,
как турки были изгнаны силами британцев, австралийцев и французов (а позднее
и еврейскими частями). Число солдат, по словам Фейсала,  было 100000, потери
составили 20 000. Более того, он провозгласил, что его армия взяла в плен 40
000 человек.  [10] Эта  легенда была настолько  в интересах британцев  в  то
время,  что только  через  18  лет  премьер-министр  Британии  Ллойд-Джордж,
присутствовавший   при   речи,   решился   назвать  эти   цифры   "восточной
арифметикой". Но в свое время это заявление было вплетено в легенду, которую
британцы распространяли и которую мир принял за "восстание в пустыне".

     9 Хитти, стр. 91.
     10 Д.  Ллойд-Джордж,  см. выше,  стр.  1041. В  действительности потери
арабов и число турецких пленных исчислялись сотнями.


x x x


     Плоды  лоуренсовской  фальсификации  и  выгода, полученная арабами, еще
больше распалили их  воображение, и  это повлияло на всю последующую историю
Эрец-Исраэль и раскрылось со  всем драматизмом перед миллионами людей в июне
1967.
     Арабская  трактовка  событий не  имела ничего общего с самими событиями
или  была   им  прямо  противоположна.  Их  сообщения  имели  мало  связи  с
происходящим, только два факта  они сообщили правдиво: что  идет война и что
место действия - Ближний Восток.
     Фальсифицировалось  даже то, кто с  кем воюет. Египтяне,  а  за ними  и
остальные арабские государства  беспрерывно заявляли  о воображаемом участии
британских  и  американских  самолетов  и  летчиков  в  атаках  на  арабские
аэродромы.   Военно-воздушные  силы  арабов,  которые  фактически  даже   не
поднялись  в  воздух,  по арабским  сообщениям разбомбили  Тель-Авив, Хайфу,
Натанию.  Израильские  же  военно-воздушные силы (потери  которых  в течение
шести дней  войны  составили  19 самолетов  на  всех  фронтах) потеряли,  по
арабским  сведениям,  160 самолетов  только в  первый день войны. Гигантские
танковые  сражения  в  пустыне  Синай  и  крупные  потери  израильтян  арабы
упомянули через  два-три дня после того, как израильтяне нанесли решительное
поражение огромному  количеству  танковых  египетских  войск и десятки тысяч
египетских  солдат  сдавались в  плен или бежали в сторону Суэцкого  канала,
пытаясь через него переправиться.
     Читатели газет и телезрители, даже  настроенные скептически, но далекие
от места боевых действий, были убеждены, что, несмотря на все преувеличения,
Египет и Иордания ведут успешные военные действия,  а дело Израиля плохо. Не
может   же   быть,  чтобы  все  было  ложью  и  обманом.  Вероятнее   всего,
преувеличение, что Хайфа и Натания охвачены  пламенем, но  города несомненно
пострадали. Арабы  сообщают, что Тель-Авив понес тяжелые потери в результате
бомбардировок, значит,  какие-то потери были. Число  израильских  самолетов,
сбитых в первый  день, преувеличено, но двадцать-тридцать, вероятно,  сбиты.
[11] Эти скидки на восточную фантазию делали и осведомленные люди, и циники,
и оптимисты. Остальным, склонным  верить  информации, представлялось, что на
второй  день войны Израиль был на  краю гибели. Потом, после этих шести дней
баланс был восстановлен, и все  в  мире осознали,  каковы масштабы поражения
арабов.

     11 Ни Тель-Авив, ни Хайфа,  ни какой-либо  другой  город не подверглись
бомбардировкам и нападениям египетских сил. В  Тель-Авиве упало два снаряда,
выпущенных со стороны Иордании.  Единственная  бомба  была сброшена иракским
самолетом в районе Катании.

     Сообщения арабов  не  произвели  бы  такого  впечатления,  если  бы  не
поддержка заграничных средств массовой информации, которые по легковерию и с
горячим желанием  давали этим сообщениям  широкий резонанс.  Русские,  вклад
которых  в  эту  фальсификацию  века  привел  к   войне  [12],   публиковали
восторженные отклики и комментарии на сообщения о падении Израиля. Они  сами
оказались в плену этого обмана до такой степени, что задерживали прекращение
огня,  предложенное  Советом  безопасности,  опасаясь,  что  слишком  раннее
перемирие  помешает окончательному поражению Израиля.  Британская корпорация
радиовещания (Би-би-си) была главным органом арабских служб информации:  она
принимала на веру самые  фантастические сообщения, в то  же  время подвергая
жестокой   цензуре   наиболее  правдивые  сообщения  своего   иерусалимского
корреспондента.  Через   несколько   часов  после   того,   как  командующий
военно-воздушными  силами  Израиля   сообщил   об   уничтожении   египетских
военно-воздушных  сил, британские  газеты еще обсуждали, сможет ли  Британия
стоять в стороне, наблюдая за уничтожением Израиля. [13]

     12 В начале  мая они дали Насеру необоснованную информацию, что Израиль
сконцентрировал войска на границе с Сирией.

     13  Randolph  S. Churchill  and  Winston S. Churchill, The Six  Day War
(London, 1967), Ch. 8 and  Appendix  1.  Авторы этой книги описывают эпизод,
когда  они должны были употребить всю свою  силу  убеждения, чтобы успокоить
женщину, недавно приехавшую на Ближний Восток, которая  сокрушалась, услышав
по Би-Би-Си сообщение очевидца, что 300 пленных израильтян  везли от границы
в  Каир.  Она не знала, что в вопросах, касающихся  Эрец-Исраэль, Би-Би-Си в
большинстве  случаев  выступает  как  рупор   арабской  пропаганды  в  стиле
Лоуренса.

     Быстрота, с которой закончилась война, и насыщенность событиями усилили
действие арабской лжи. Многих здравомыслящих арабов это заставило задуматься
об опасности, которую таит в себе воображение. Когда президент Насер заявлял
о том, что британские  и американские самолеты бомбили египетские аэродромы,
а египетские самолеты  бомбили израильские  города, он  обманывал не  только
весь мир, но и арабов. Он обманывал самого себя, ибо его генералы лгали ему.
Несомненно,  он ввел в заблуждение  короля Иордании Хусейна. Решение Хусейна
атаковать Израиль  после того, как глава правительства  Израиля  обратился к
нему с просьбой проявить сдержанность и не вступать в войну,  проистекало из
его веры в мифические сообщения Египта о разрушениях в Израиле.
     Как известно, национальная черта арабской фантазии  состоит  в том, что
автор придуманной истории сам начинает в  нее  верить.  В арабском фольклоре
есть замечательная притча о человеке, послеобеденному отдыху которого мешают
дети, гомонящие во дворе. Он выходит на балкон и кричит:
     "Дети, какие же вы дураки!  Пока вы  тут играете,  на базаре  бесплатно
раздают  фиги".  Дети  убегают  за   фигами,  а  человек,  довольный  собой,
возвращается  на свою лежанку. Но только он начинает засыпать, его  внезапно
будит мучительная мысль: "Вот  лежу я  себе здесь, а на  базаре сейчас можно
даром получить фиги".


x x x


     Измышления о Шестидневной  войне  больше  всего ударили  по  арабам.  В
последующие  годы  еврейский  народ   стал  жертвой  более  утонченной  лжи.
Измышления о палестинской революции и о движении "За освобождение Палестины"
не менее опасны, чем результаты усилий каирско-хартумской школы после 1918.
     У арабских  террористических  организаций еще не  появился  собственный
Лоуренс,  но они  приспособили тон и содержание своей пропаганды к различным
политическим течениям  в мире и научились использовать  современные средства
массовой информации. Они распространили  по всему миру такой привлекательный
рассказ   о   своих  устремлениях,  такое  живое  описание  своей  борьбы  и
достижений, что  средний обыватель, не обладающий возможностями, да и особым
желанием изучить предмет, естественно,  верит  всему.  Многих убедили в том,
что арабские террористические организации  - это бесстрашные группы партизан
и борцов  подполья,  которые вышли из среды арабского  населения Палестины и
решили вернуть  себе потерянную  родину, страдающую под чужеземной  жестокой
оккупацией. Эти  борцы -  так  обычно излагается  - выходят  днем  и ночью с
подпольных  баз,  которые предоставляет помогающая  им "палестинская нация",
вступают в  бесстрашный  бой  с  подразделениями  израильской  оккупационной
армии,  во  много  раз  превосходящими  их по  силе, вооруженными танками  и
самолетами.  Много  боевой   техники  бывает  "уничтожено"  в  бою  и  много
израильских солдат  "убито". Так же подробно описывают, как эти  подпольщики
проникают  в  самое  сердце  Израиля  и  атакуют  военные  базы,  нанося  им
непоправимый ущерб.
     Пропагандисты  террористов, используя  опыт  новой  истории, изображают
воскресших  бойцов  "маки"  во Франции, скандинавских подпольщиков, партизан
Тито во  время Второй мировой  войны,  воплотившихся  в бойцов ООП и  других
подобных организаций. Особенно стараются их представить как некое воплощение
"герильерос" Кастро на Кубе, кровных братьев Че Гевары  в джунглях  Боливии,
продолжателей  тактики  Мао  Цзедуна,  алжирцев,  восставших  против  власти
французов, вьетконговцов.
     Рассказы этого сорта  по  душе европейцам  и  амер