стоянии  5  000 миль  (8  000  км)  от
американского континента.
     Эти   изменения  выражают   принцип,  господствующий  в   международных
отношениях.  Если агрессор преуспел,  жертва  поставлена к стенке. Таким был
горький  опыт европейских  стран,  оккупированных  нацистской  Германией,  и
азиатских  стран, оккупированных японцами до тех пор, пока колесо истории не
повернулось  в  1945.  Но  когда  жертве  удалось  победить  агрессора,  она
удерживает  захваченные территории, которые она заняла  или вернула себе, во
всяком случае до тех  пор, пока агрессор  согласится  на мирный  договор,  и
только  мирный договор  может решить  судьбу  этих  территорий. Вне  всякого
сомнения,  это  единственно  возможный  и приемлемый нравственный принцип. В
обратном случае агрессору нечего терять, а выиграть он может все.
     Более   того,  жертва   сама  решает,   какие  ей  необходимы   условия
безопасности. СССР, который заплатил страшную цену кровью и разрушениями, но
сумел отбить немецкую агрессию, сам  решил, какие территории ему  необходимы
для обеспечения своей будущей безопасности.
     Характерной  по отношению к этой  принятой всеми этической позиции была
реакция  главы правительства  Британии Уинстона  Черчилля  на аннексию  СССР
почти трети территории  Польши  тотчас же  после их оккупации Красной армией
(задолго до окончания войны). Выступая в палате общин, он сказал:
     "Дважды на  нашей памяти Германия совершала нападение на Россию. Многие
миллионы русских погибли и колоссальные  территории русской земли пострадали
в  результате  повторявшейся  германской агрессии.  Россия  имеет  право  на
безопасность от будущих  нападений с запада, и мы поддерживаем ее и считаем,
что она должна получить это право". [2]

     2 Ансард, том 397, 22 февраля 1944, колонка 698. Затем  Польше передали
в виде компенсации некоторую часть территории Германии.

     Одно поколение прошло со времени окончания Второй мировой войны, и пока
трудно  определить опасность, исходящую  от  разделенной  Германии, которая,
очевидно, излечилась от своего милитаризма и мечты о мировом господстве. Нет
признаков того, что немцы угрожают безопасности гигантского СССР или другого
европейского   государства.   Однако  не   найдется  ни   одного  серьезного
международного  политического  деятеля,   который  предложит  СССР   вернуть
Германии Восточную Пруссию или Силезию. Ни один  серьезный  историк не будет
готов  поручиться,  что  в  случае  возвращения  Германии  этих  областей  и
возобновления  германского единства  к  ней  не вернется ее  мечта о мировом
господстве.
     Союзники  СССР безоговорочно  признали  его  притязания после окончания
Второй  мировой  войны.  В  течение  25  лет  соблюдался  статус-кво  нового
территориального раздела.  Затем  побежденный  агрессор сам, примирившись  с
требованиями своих жертв, принял положение таким, какое оно есть. 12 августа
1970  СССР и  Западная Германия подписали договор о  ненападении.  В третьем
параграфе обе стороны заявляют, что они
     "... пришли к  соглашению, что мира в  Европе можно достичь только  при
условии, что никто не нарушит существующие границы.
     Стороны  провозглашают,  что  у  них нет и не будет  в будущем  никаких
территориальных притязаний.
     Стороны считают существующие в  день  подписания договора  границы всех
европейских государств незыблемыми  и  нерушимыми  в  настоящее  время  и  в
будущем.
     Линия по Одеру-Нейсе образует западную границу Польши". [3]

     3 "Геральд Трибюн", Париж, 12 августа 1970

     Подобный  параграф  включен в  договор, подписанный  Польшей и Западной
Германией 7 декабря 1970.
     США  решили,  что даже после завершения военной оккупации  после победы
над  японским  агрессором остров Окинава останется в  их руках, поскольку он
необходим   для  обеспечения  безопасности.  И  они  настаивают  на  военном
присутствии  на  острове  как на  условии,  при  соблюдении  которого  будет
ослаблен административный контроль.


x x x


     Территории  Центральной Европы  и остров Сахалин  несомненно важны  для
безопасности СССР, а остров  Окинава - для безопасности  США, особенно  если
помнить  о  горьком   историческом  опыте   с  Германией  и  Японией   и  об
ответственности  правительств за  безопасность и  целостность своих стран  и
народов.
     Но   все  эти   проблемы  бледнеют,  если  сравнить  их   с  проблемами
безопасности, перед которыми  стоит  Израиль. Для СССР  и США эти территории
представляют  собой   дополнительный  заслон,  десятый  или  двадцатый  пояс
безопасности,  удобное  вспомогательное  средство  в  обороне.  Для  Израиля
территориальный  пояс, образовавшийся в результате Шестидневной войны, - это
первое защитное прикрытие самой основы, скелета его существования.
     Если бы  СССР отказался от присоединенных  территорий  и отступил  бы к
границам 1941 и вновь подвергся нападению на своей земле, армия его могла бы
проиграть сотню сражений, отступить на многие километры,  и все же победить,
что Советский  Союз  и  сделал  во  Второй  мировой  войне.  И это  было  не
единственным в  своем  роде  историческим  достижением,  а  проявлением  той
минимальной степени  безопасности границ, которые необходимы для защиты. Нет
территории,  полностью,  герметично  защищенной.   Чтобы  была   возможность
оборонять территорию, она должна обладать стратегической глубиной. Россия, у
которой был опыт нашествий Наполеона и Гитлера,  только  один  пример, пусть
самый яркий, этой аксиомы.
     Израиль в границах до 1967 не мог позволить себе вести ни одного боя на
своей земле. Проигранный бой  на полосе в 15  км,  которую представлял собой
Израиль  до  5  июня  1967,  привел  бы  на многие  годы к  потере  половины
национальной территории. Сэр  Бэзил Лидл Харт,  британский  исследователь  и
знаток военного искусства,  сделал расчет и обнаружил, что "танковые  части,
внезапно прорвавшиеся с иорданской границы, могут дойти  до берега в течение
получаса". Затем, если войска  охватили  бы клещами  территорию с севера и с
юга, даже посредственные полководцы смогли бы в несколько этапов  уничтожить
государство.
     Поэтому вся  оборонительная стратегия Израиля  все  годы до 1967 должна
была основываться  на  принципе, определяемом как превентивная  самооборона.
[4] Этого  было недостаточно,  чтобы избежать потерь от нападении с воздуха.
Если бы не сочетание  гениальной молниеносности израильских военно-воздушных
сил  и  продемонстрированной  египтянами  полной  беспомощности,   благодаря
которым военно-воздушные силы  Египта были уничтожены на летных полях 5 июня
1967, победа сопровождалась бы намного  большим  числом  потерь на поле боя,
множеством  жертв  среди  гражданского населения,  разрушениями,  нарушением
гражданской жизни Израиля.

     4 Y. Dinstain, Legal Issues of 'Para-War' and Peace in the Middle East,
St. Johns Law Review, 44 (1969-1970).


x x x


     Наглость предположения,  что именно Израиль должен вернуть своим врагам
базы их агрессии, видна особенно отчетливо, поскольку  такое уже было. Когда
арабское вторжение в  1948  угрожало только  что родившемуся  Израилю,  и он
оттеснил  египтян,  на  государство был  оказан  нажим,  от  него  требовали
отступить  с Синая,  а затем  передать также  область  Газы египтянам. [5] В
награду за это Израиль получил соглашение о прекращении огня, которое стоило
не больше, чем бумага, на  которой оно было написано, международный арабский
бойкот и кровавый счет беспрерывных арабских вылазок через линию прекращения
огня.   В  1956-57  ситуация  повторилась.  Вынужденный  ответить  операцией
возмездия на бесконечные вылазки и угрозу нападения со стороны египтян после
их изгнания  из  Синая и  полосы Газы  Израиль вновь подвергся давлению: его
соблазняли  западными  гарантиями  и, наконец,  усыпили военным присутствием
войск ООН. В результате Израиль опять вернул Египту Синай и полосу Газы.

     5 История  американского  нажима рассказана послом  США в Израиле  в то
время Джеймсом  Дж. Макдональдом  в  кн.  "Моя  миссия в  Израиле,  1948-51"
(Иерусалим, 1951).

     После угроз арабского нападения, которые эхом прокатились по всему миру
весной  1967,   египтяне  закрыли   Тиранский  пролив,  за  чем   последовал
невероятный  международный  отклик. Силы ООН в Синае и  полосе Газы, которые
были  введены туда  в качестве международной гарантии безопасности Израиля в
1957, растворились в мгновение ока от первого окрика из Каира. Президент США
не мог  найти в  государственном  архиве список  гарантий, которые были даны
десять лет  назад  и  обеспечивали  свободу  судоходства.  Вместе  с  главой
правительства Британии он даже не смог добиться  созыва  Совета безопасности
ООН  (включающего  членов, также подписавших эти гарантии),  чтобы  обсудить
демонстративное  попрание Египтом свободы судоходства. В единый  миг исчезли
все  гарантии и  поручительства, введшие  в  заблуждение  Израиль. В те  дни
казалось невероятным, что,  если Израиль снова сам сумеет предотвратить свое
уничтожение,  великие  державы  опять  начнут  оказывать  на  него  нажим  и
угрожать,   требуя   отказаться   от   минимальных    условий   национальной
безопасности.
     Именно так и произошло. Правительства великих  наций мира доказали, что
они могут и готовы  поддержать  кампанию нажима, исторически несправедливую,
нелогичную, полную  отвратительного обмана, которая  спокойно  привела бы  к
запланированному уничтожению  еврейского народа  во  второй  раз  в  течение
одного  поколения,  которая заставила  бы  Израиль  примириться  с возможным
уничтожением и даже способствовать ему.


x x x


     Существует рациональное объяснение такого  поведения государственных  и
политических  деятелей. Они  не  судьи, не арбитры  в  вопросах  морали,  не
учителя праведности. Они защищают интересы своих стран, как они их понимают.
Если чувство случайно  совпадает с этими  интересами  - отлично.  Если нет -
горе  этому чувству. Если  случайно  мораль  и  справедливость  совпадают  с
национальными интересами - нет  ничего лучше.  Если нет - весьма прискорбно,
но  в политике,  особенно в международных отношениях,  можно  отказаться  от
морали.  Единственное, что требуется,  - подходящая словесная  формулировка,
которая   прикроет   слишком   прагматический   характер   политики   флером
респектабельности  или,  если   правительству   повезло  в   дипломатических
ухищрениях, даже оттенком святости.
     Достаточно взглянуть  на  карту, чтобы понять  политику великих держав.
Альтернатива  ясна, выбор прост. С одной стороны -  арабские государства, из
которых пятнадцать уже члены Ассамблеи Объединенных Наций и  голосуют  одним
блоком.  Общее  население  этих государств  -  100  миллионов (потенциальных
потребителей),  промышленность  еще  в  пеленках, в  их  распоряжении  самые
богатые в мире залежи нефти, в разработку которых западные державы во  главе
с США вложили колоссальные инвестиции и от которых зависит снабжение  нефтью
стран Западной Европы. С  другой стороны  - Израиль, обладающий единственным
голосом в ООН, с числом потребителей после Шестидневной войны менее  четырех
миллионов, у Израиля нет  нефти  на  продажу, и ни одна из  наций не имеет в
Израиле  солидных   инвестиций.   Ясно,   чьей   милости  будет   добиваться
политик-реалист при столкновении интересов и кого принесет в жертву.
     И  при этом  есть важные и  интересные  различия  в  позициях  западных
держав, не говоря уже о бездне между их целями и целями СССР.
     Самую  простую  позицию  занимает  Франция  [7]. В  период  британского
мандата  во Франции  сменилось  несколько  правительств,  которые  формально
относились с пониманием к  сионистским целям мандата, а  на самом деле  были
довольно   холодны   по   отношению   к  сионизму.  Сыграли  роль  католики,
пользующиеся  большой силой  и влиянием во Франции.  Однако французы склонны
были  также  видеть в  сионизме  марионетку в  руках британцев,  которую  те
использовали  в  1916, чтобы  ликвидировать французское влияние в Леванте. В
1920 французам удалось заставить британцев примириться с болезненной потерей
отсеченной от Палестины Верхней Галилеи, где находятся жизненно  необходимые
для страны водные источники [8]. Эти  источники остались неиспользованными в
южном Ливане.

     7 Тем же принципом Франция руководствовалась  в отношениях внутри НАТО.
Параллельно   с  отказом   поддерживать   Израиль   Франция  уклонялась   от
необходимости участвовать в совместной обороне Европы.

     8  Несмотря  на гневные  протесты, в том  числе  президента  США  Вудро
Вильсона.

     После 1945  положение  изменилось.  Ослабленная  агонией Второй мировой
войны, "вышвырнутая"  британцами из Сирии  и Ливана,  Франция  столкнулась с
усиливавшимся  восстанием   в  колониях   Северной  Африки,  большей  частью
арабских. Именно  на этом  этапе  еврейское  сопротивление  на  другом конце
Средиземного  моря  привело к  уходу  англичан и  их  отказу от  мандата  на
Эрец-Исраэль. Британия в 1948 пыталась частично отвоевать свои позиции, стоя
за  спиной арабских армий, на которые она возлагала большие надежды. Если бы
первое  арабское  наступление  на  государство  Израиль  оказалось  удачным,
установилась  бы  британско-арабская власть от Персидского  залива до границ
Магриба, находившегося под покровительством Франции.
     Поэтому  Франция  начала  более внимательно  прислушиваться  к  просьбе
евреев  о  помощи  и  с 1948 стала оказывать им  все большую дипломатическую
поддержку, продавать необходимое  оружие.  Сотрудничество достигло апогея во
время Синайской  кампании.  Политика  поддержки  и сотрудничества (во многих
областях Израилю  было  чем  ответить за помощь) продолжалась в значительных
масштабах  до  Шестидневной войны, но тон изменился после того,  как Франция
дала независимость Алжиру в 1959.
     Теперь, когда Франция отказалась  от  любых форм господства в  Магрибе,
когда она выполнила все арабские  требования,  она начала  руководствоваться
прагматическими  интересами  и пыталась  наладить,  насколько  это возможно,
добрые отношения  с арабскими  государствами.  Президент  де  Голль  ослабил
дружеские   связи  с   Израилем.  Шестидневная  война  дала  ему  повод  для
решительного  изменения  позиции. С высокопарным цинизмом он назвал  Израиль
агрессором, так как именно он сделал "первый  выстрел"  (де Голль  бесстыдно
обошел тот  факт, что даже  с  формальной  точки  зрения  агрессию  совершил
Египет, закрыв Тиранский пролив, одним из гарантов свободы судоходства через
который была Франция  с  1957). Моральное  осуждение, выраженное  де Голлем,
было  настолько суровым,  что  пятьдесят самолетов,  которые Израиль купил и
заплатил за них, были задержаны и так и не переданы Израилю [9].

     9 В конце концов правительство Израиля согласилось в 1972 отказаться от
этих самолетов и получило обратно выплаченную за них сумму.

     Усилия,  которые  употребило  правительство   Франции,  чтобы  добиться
материальных благ от  арабских государств, лишь частично увенчались успехом.
В Ираке им не удалась попытка получить  лицензию  на  добычу нефти, а весной
1971 возникло серьезная напряженность в отношениях между Францией и Алжиром,
связанная с условиями поставок нефти. В других областях, особенно  в области
продажи оружия, успех  был  более  значительным  Ливия купила у Франции  110
самолетов "Мираж-3", хотя  у ливийцев  было  всего несколько  пилотов. Итак,
стрелка склонялась в сторону проарабской политики.
     Как  определил  министр иностранных дел Франции  господин  Шуман в июле
1971, эта  политика принесла плоды именно во время алжирского кризиса, когда
Франция  смогла  получить  необходимую нефть  из других арабских источников.
Политика же Франции по отношению к Израилю не изменилась, как и деятельность
по раздуванию любой фантазии арабской пропаганды.


x x x


     Позиция  британцев была более  сложной. Если  целью  Франции было снова
добиться  свободного  торгового  доступа в арабские страны  и, там  где  это
возможно, статуса  покровителя,  Британия еще формально  не  отошла от  этих
стран.  Арабские  княжества,  обладатели сказочного  нефтяного  богатства на
берегах Персидского залива, сохраняли формальную связь с Британией,  которая
прервалась  только в 1972. В  этих  княжествах  и  в Ираке у  Британии  были
реальные  нефтяные интересы.  Именно материальной заинтересованностью  можно
объяснить, почему Британия, несмотря  на оскорбления, наносимые ей арабскими
странами, и  разочарования,  сердечно  советует  Израилю  поступать  вопреки
собственным  интересам. Вместе  с  тем, эта  позиция  проистекает  также  из
исторической "идеологии".  Люди, ответственные  за британскую политику,  все
еще придерживаются мнения, что этим ничтожным евреям необходимо убраться  из
Эрец-Исраэль;  странно,  но  доктрина,  определяющая  политику  в  отношении
Эрец-Исраэль,  выработанная  Уайтхоллом, который  организовал  беспорядки от
Персидского залива и до границ Ливии, так и не изменилась за все эти годы.
     Об этом можно судить  по  некоторым  антиизраильским заявлениям, иногда
нелепым,  королевского института  по  международным вопросам,  определяющего
идеологию министерства  иностранных  дел Британии,  и его верной  служанки -
Би-Би-Си. Поразительное  официальное  определение дал в 1970 государственный
министр лейбористского правительства, уходящего  в  отставку,  лорд Чалфонт.
Подводя  итог  шести  лет  службы  в  министерстве  иностранных дел  и желая
привести  пример  консерватизма  этого  учреждения,   он  перечислил  список
"священных   символов...   самоотверженно   защищаемых   неизменных   целей"
британской   внешней   политики.   Среди  этих  целей  он  называет  "НАТО",
"англо-американские отношения"  и то, что даже осведомленные о состоянии дел
люди считали давно забытым лозунгом: "арабизм Лоуренса" [10].

     10 Alun Chalfont,  The Praying Mantis  of  Whitehall, New Statesman and
Nation, November 6, 1970.

     С какой стороны ни посмотреть, лоуренсовский арабизм в современном мире
может иметь однозначный  смысл. Когда арабский суверенитет в стиле  Лоуренса
распространился по всему региону,  вне  этого процесса  оказалась  лишь одна
страна,  и для существования  "арабизма  в  стиле  Лоуренса" в мире реальной
политики  остается осуществить  панарабскую  мечту  и  в этой стране. Короче
говоря,   возможно   подсознательно,   косвенно,  но   неизменно  панарабизм
ассоциируется с уничтожением Израиля.


x x x


     А  какими  расчетами руководствовались  США,  выполнив  почти полностью
требования арабов? Так называемый план Роджерса 1969 года призывал Израиль к
отступлению на линии прекращения  огня 1949 с "незначительными изменениями".
Более    того,   появившиеся   затем   различные    американские   заявления
придерживались тезиса,  что даже после этого отступления Израиль не  получит
права  на  формальный мир. В  строгом  соответствии  с  доктриной арабов  об
уничтожении Израиля он "должен вернуть арабским беженцам их права"
     Политика  была  вызвана трезвым расчетом. Несомненно,  это  соображение
было   не   единственным   в  американской   политике,  всегда  отличавшейся
сдержанностью  и  сбалансированностью.  В  решающие  моменты конфликта между
арабами  и  Израилем  прагматические  соображения  всегда  одерживали  верх.
Заинтересованность  в  арабской   нефти  велика.  Уже  в  1948  американское
экономическое  участие  в  этом  регионе  определялось  как  "самый  крупный
потенциальный  вклад  в  иностранные  государства".   Заинтересованные  лица
распространяли лживые утверждения  об опасностях прекращения поставок нефти,
сыграв немалую роль в формальном  воздержании правительства США от поддержки
плана раздела  страны в 1947,  а затем в нажиме  на сионистских  лидеров, от
которых   требовали   "отсроч