орить без помех. Сядут обнявшись, и
она  расскажет,  почему  послала  ему  открытку, благодаря  которой  у  него
появился шанс начать все сначала.
     Он  перевел  взгляд на  посетителей,  сидящих  за  маленькими  круглыми
столиками.  На  террасе  царило  необычное  оживление.  Люди  разговаривали,
смеялись, вставали, уходили,  их места занимали новые посетители. До него то
и дело долетали обрывки чужих разговоров.
     Где же Хуана? Бьюкенен прошел вдоль железной ограды. Снова посмотрел на
очередь.
     Что, если она в  карнавальном костюме?  Что,  если опасность  заставила
Хуану изменить свою внешность? Он не сумеет  ее узнать. А она может быть так
напугана,  что  захочет  выждать  время  и удостовериться, что  ей ничто  не
грозит.
     Хуана. Даже если лицо Хуаны не скрыто  под маской, где гарантия, что он
ее  узнает? Все-таки прошло шесть  лет. Она  могла отрастить длинные волосы.
Могла...
     А он? Разве он сам  не изменился за шесть лет? Какого цвета у него были
волосы? Сколько он тогда весил? Может, ему следует отпустить усы? Хоть убей,
но он не мог вспомнить, были ли усы у Питера Лэнга.
     Хуана. Он решительно отодвинул стоящих  у  входа людей и  вошел в кафе.
Она наверняка  ждет  его внутри. Открытка говорит сама  за  себя.  Ей  нужна
помощь.
     -- Эй, друг, куда без очереди! -- окликнули Бьюкенена сзади.
     --  Извините,  сэр, но  вам надо  встать в очередь, -- перед ним словно
из-под земли вырос официант.
     -- Понимаете, мы договорились встретиться в кафе и...
     -- Пожалуйста, сэр, встаньте в очередь.
     Бьюкенен  отступил на тротуар  и в растерянности остановился неподалеку
от  входа.  Голова  снова разболелась. Он  потер  виски и  проводил взглядом
группу людей в ярких костюмах, которые с  шумом и смехом  прошли  мимо него.
Под одной из масок может скрываться Хуана.
     Внезапно  он пошатнулся от  острой боли в  боку.  Холодное лезвие  ножа
легко  прокололо  кожу и  вонзилось  в  тело.  Бьюкенен  согнулся, застонал.
Рубашка  мгновенно намокла от  крови. За  спиной кто-то  вскрикнул от ужаса.
Прохожие бросились врассыпную. Бьюкенен зажал рану  рукой, покачнулся и стал
падать. Железные прутья ограды рванулись ему навстречу.
     "Нет! -- мысленно  крикнул  он. -- Только  не голову!  Мне нельзя
снова поранить голову!.."

ГЛАВА 8

1
Куэрнавака, Мексика
     Черный   лимузин  и  сопровождающая  его  свита   из  нескольких  машин
проследовали по шоссе Инсурхентес  и, попав в густой поток медленно ползущих
машин, заметно  сбавили  скорость.  Был выходной: тысячи горожан  стремились
очутиться подальше от шума  и грязи  Мехико.  Еще через  тридцать  семь миль
кортеж автомобилей достиг Куэрнаваки, считающейся  самым известным и дорогим
курортом  в  окрестностях мексиканской столицы.  Легко  понять, почему те, у
кого  водятся  деньги,  предпочитают  все  выходные проводить  в Куэрнаваке.
Широкие тенистые  аллеи, тишина,  хорошая погода  и, конечно,  чистый воздух
издавна привлекали  их  сюда.  Вожди ацтеков,  а  позднее  Кортес строили  в
Куэрнаваке свои дворцы. Местные парки пользовались особой любовью императора
Максимилиана.  Современные  жители  столицы  предпочитают роскошные  отели и
особняки в виде старинных замков.
     Проехав по  тихим  красивым  улицам,  черный  лимузин  свернул  к дому,
окруженному высоким каменным забором, из-за которого выглядывали раскидистые
кроны  деревьев,  и  остановился  перед  большимим  железными  воротами.  Из
лимузина вышел водитель в  униформе и  приблизился к вооруженному охраннику.
Тот  стоял  за железными  прутьями  ворот и нахмурившись смотрел на  длинную
вереницу  подъехавших машин.  После  короткого  разговора  водитель  показал
документ, охранник скрылся  в деревянной будке позади ворот, снял телефонную
трубку и переговорил с кем-то  в доме.  Спустя полминуты он вернулся, открыл
ворота  и  махнул  водителю,  чтобы  тот  проезжал.   Но  стоило  первой  из
сопровождающих  машин  последовать за лимузином,  как охранник  поднял руку,
приказывая остановиться. Из будки появился второй страж и закрыл ворота.
     Черный лимузин пересек тенистый парк  с фонтанами и цветочными клумбами
и остановился  перед домом. В  тот  же миг отворились  большие  двери  и  на
крыльцо  вышел человек,  весь облик которого выдавал  его  аристократическое
происхождение. То, что он не послал слугу встретить приехавших, а сделал это
сам,  говорило  о его  особом уважении к гостю.  Этим человеком был  Эстебан
Дельгадо.  Фамилия  Дельгадо,  означавшая  по-испански  "тонкий",  как
нельзя  лучше  соответствовала его наружности.  После  встречи  с директором
Национального института  археологии и истории прошла всего неделя, но за это
время  он успел  еще  больше похудеть,  и  резкие  черты его  бледного  лица
болезненно заострились.  Дельгадо сам  готов  был поверить в  слухи  о своей
болезни, если бы не знал, в каком напряжении он прожил последние дни.
     Дельгадо спустился  на нижнюю ступеньку  крыльца и  с натянутой улыбкой
приветствовал   светловолосого  американца,  появившегося  из  задней  двери
лимузина.  Видимое  благодушие,   написанное  на  лице  гостя,  не  обмануло
Дельгадо, который хорошо знал характер светловолосого.  Улыбающимся Дельгадо
видел  его  всего  один раз  --  во время петушиных боев.  Приехавшего звали
Реймонд.
     Не  ответив  на  приветствие  хозяина,  Реймонд  быстро  осмотрелся  по
сторонам и, обойдя вокруг машины, открыл дверь с противоположной стороны. Из
лимузина вылез седой старик в очках с толстыми стеклами. Хотя ему перевалило
за  восемьдесят,  он  выглядел лет  на  двадцать моложе,  и  только высохшие
морщинистые руки выдавали его истинный возраст.
     -- Профессор  Драммонд, -- с наигранным оживлением заговорил  Дельгадо.
-- Какой приятный сюрприз! Если бы я заранее знал о вашем визите, то устроил
бы прием в вашу честь.
     Драммонд  покровительственно пожал  руку  Дельгадо  и, задержав на  нем
пристальный взгляд, ответил по-испански. Кроме испанского, он знал еще шесть
языков.
     -- Я был в Мехико по делам и собирался с вами кое-что обсудить. В вашем
офисе  мне сказали,  что  вы  здесь.  Если у  вас  найдется часок свободного
времени...
     --  Конечно. --  Дельгадо  широким жестом указал на двери  дома. -- Для
меня большая честь принимать такого гостя. -- Они стояли в тени деревьев, но
он почувствовал, что  весь  обливается  потом.  --  Сейчас  прикажу принести
чего-нибудь выпить. Предпочитаете ром или кока-колу? Или, может быть...
     -- Я не употребляю алкоголя, но вы, пожалуйста, не стесняйтесь.
     Они вошли  в дом и очутились в гулком прохладном  вестибюле с мраморным
полом.  Неожиданно  на верхней ступеньке  широкой крутой  лестницы появилась
девочка  в  яркой  одежде и  изумленно  уставилась  на  вошедших,  а  затем,
повинуясь  раздраженному  жесту Дельгадо, исчезла  так  же бесшумно,  как  и
возникла. Они прошли по коридору, и  Дельгадо  пригласил гостей в отделанный
красным деревом кабинет, где  все стены были увешаны охотничьими трофеями, а
в  стеклянных   футлярах  тускло  поблескивали   многочисленные  карабины  и
винтовки.   Некоторые   старинные  ружья   были  настоящими   произведениями
искусства.  При виде оружия  глаза Реймонда  зажглись интересом.  Двое  слуг
поставили на стол подносы с напитками и молча удалились.
     Однако гости не притронулись к своим стаканам.
     Драммонд выпрямился в кресле. Его длинные пальцы сжали подлокотники.
     --  Подозреваю,  помощники  уже  успели вам доложить,  но мне  хотелось
самому  посмотреть,  как вы  воспримете это  известие,  --  тихо  начал  он,
пристально   глядя  в  глаза   Дельгадо,  и  в  голосе  старика  послышалась
нестарческая сила.
     Дельгадо изобразил на лице непонимание.
     --  Я  говорю  о  женщине,  господин министр.  Похоже,  вы  не  слишком
удивитесь, если я открою один секрет: она исчезла.
     -- Ах да.  -- Сердце  Дельгадо было готово выпрыгнуть  из груди, но ему
удалось  скрыть  волнение.  --  Да-да.  Женщина.  Вы правы.  До  меня  дошли
некоторые  сведения, которые  позволяют предположить, что она  действительно
исчезла.
     -- И какова ваша реакция?
     -- А что вы намерены делать, мистер Драммонд?
     -- То же самое, что делаю все это  время.  Использую любую возможность,
чтобы вычислить ее местонахождение. Мы изучаем каждую мелочь в ее биографии,
проверяем  адреса, связи, ищем малейшую зацепку,  которая поможет нам на нее
выйти.
     -- Однако вы не слишком продвинулись за две недели.
     -- У вас отличные источники, -- утвердительно кивнул Драммонд.
     -- Но  вы так и  не ответили  на мой вопрос.  Что  намерены  делать вы,
мистер Драммонд?
     -- По  отношению  к вам?  Ничего, --  спокойно ответил  старик.  -- Наш
договор остается в силе.
     -- Не вижу в этом смысла. Вы  нарушили свои обязательства. Уверяли, что
женщина у вас в руках и с ее помощью удается решить мою проблему.
     -- Мы ее решили.
     --  Временно. Теперь, когда женщина исчезла,  все вернулось на  прежнее
место.
     -- Возражаю, -- глаза Драммонда сузились. -- Ее исчезновение не имеет к
вам никакого отношения.
     -- Если только она не заговорит.
     --  Она  этого   не  сделает.   Если  бы  она   решилась   выступить  с
разоблачением,  мы  давно бы  о ней услышали.  Похоже,  таким  способом  она
пытается спасти  свою жизнь. Она ведь отнюдь не глупа -- понимает, что ей не
простят предательства, и будет молчать. Потому что боится и потому что хочет
показать: если мы оставим ее  в покое -- она  для нас не угроза. Или, точнее
сказать, для  вас, господин министр. В конце концов, это  ваша  проблема.  Я
всего лишь желал оказать вам услугу.
     -- Не  услугу. Мы заключили договор,  -- возразил Дельгадо, скрывая под
маской спокойствия охватившую его ярость.
     -- Мне кажется, нам не следует  углубляться в  тонкости терминологии. Я
приехал,  чтобы сказать:  ее исчезновение не должно повлиять на наши деловые
отношения.
     Дельгадо встал и заходил по комнате, давая выход нервной энергии.
     -- Все не  так просто, как вы думаете. Директор Национального института
археологии и истории был вне  себя, когда узнал,  что вы получили разрешение
вести раскопки на Юкатане. Он пытается заручиться поддержкой правительства и
добиваться официального расследования.
     -- Остановите его, -- холодно сказал Драммонд.
     -- Он настроен весьма решительно.
     Драммонд тоже поднялся с  кресла,  и  в просторном кабинете вдруг стало
теснее от его хрупкой старческой фигуры.
     -- Мне нужно всего несколько недель, чтобы закончить работы. Меня никто
не сможет остановить.
     -- Если вы только сами не споткнетесь.
     --  Я никогда  не  спотыкаюсь, --  сверкнул глазами  Драммонд.  -- И не
прощаю предательства. Если поставите мне подножку,  я  заставлю  вас об этом
пожалеть, несмотря на то что женщина исчезла.
     -- Как? Если вы не сумеете ее найти, она ничего не скажет.
     --  Она  была  нужна только ради  вашей  пользы. Чтобы  вас уничтожить,
достаточно вот этого. -- Драммонд поднял руку и прищелкнул пальцами.
     По его  знаку Реймонд открыл портфель и передал старику большой конверт
с видеокассетой. Драммонд протянул конверт Дельгадо.
     --  Разумеется,  я  даю  вам копию. Пришлось  приберечь  ее  в качестве
последнего аргумента в нашем споре. Постарайтесь, чтобы кассета  не попалась
на  глаза вашей  жене или дочери.  Или президенту. Вы же не хотите, чтобы он
это увидел. Политический скандал подобного рода попортит ему немало крови. Я
уж  не говорю  о  том,  что разоблачение похоронит все ваши шансы занять его
место.
     Пальцы Дельгадо  намертво впились  в видеокассету. Он почувствовал, как
по спине стекают струйки холодного пота.
     Дверь кабинета неожиданно распахнулась, и повернувшийся на звук министр
увидел на пороге свою жену. Она была умной, утонченной женщиной, которая как
нельзя лучше подходила на роль супруги  политика. И частые отлучки, и частые
измены  мужа она сносила  одинаково  терпеливо, и, что  бы ни  случилось, он
знал,  что всегда может  рассчитывать  на  ее поддержку.  Жена Дельгадо сама
выросла  в семье  политиков  и  с  детства выучила  правила игры.  Но  самое
главное:  она  приходилась  сестрой лучшему  другу  Дельгадо  --  президенту
Мексики.
     -- Прости, дорогой. Я не предполагала, что у тебя гости. Как поживаете,
мистер Драммонд?  -- Ее  английский был  безукоризненным.  Дорогое платье  и
бриллианты несколько смягчали резкие черты некрасивого лица.
     --  Превосходно, -- по-испански ответил Драммонд. -- А как вы, сеньора?
Надеюсь, ваши дела обстоят наилучшим образом.
     -- Вы совершенно правы: наилучшим образом. Возможно, сеньоры пожелают с
нами отобедать?
     -- Благодарю вас за любезное приглашение, но, боюсь, нам пора ехать. Мы
только  что обсудили с вашим мужем некоторые дела,  которые  потребуют моего
присутствия в Европе.
     -- Вы всегда желанный гость в нашем доме, -- произнесла жена Дельгадо и
повернулась к мужу. -- Эстебан, я  буду в саду. -- С этими словами она вышла
из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.
     В комнате воцарилось неловкое молчание.
     --  Советую хорошенько подумать,  --  сказал Драммонд. -- Не  наделайте
глупостей.  Вы  рискуете  потерять  все, чего  вам удалось достичь  за  годы
упорного труда. Не лишайте себя шанса добиться большего. Посмотрите кассету,
затем уничтожьте ее и действуйте, как мы договорились.
     Ни  один  мускул  на  лице Дельгадо  не выдал бушевавшего  в нем гнева.
"Вы явились  в  мой  дом. Плюете  на  мое  гостеприимство.  Угрожаете.
Угрожаете  разрушить  мою семью". Его  скулы  ломило  от  ярости.  "Но
ничего, придет время, и я с вами за все рассчитаюсь".
     --  Кстати,  по  поводу  директора института,  -- заметил Драммонд.  --
Говоря о том, что его нужно остановить, я имел в  виду простую вещь: уберите
его, замените  на  человека,  который умеет  ценить хорошее  отношение и  не
станет совать нос в чужие дела.
2
Новый Орлеан
     Бьюкенен пошевелил рукой. Откуда-то издалека донесся женский голос:
     -- Приходит в себя, доктор. Ну, как ты себя чувствуешь?
     Он не сразу понял,  о чем его спрашивают, и  долго  молчал,  прежде чем
ответить:
     -- ...Больно.
     -- Еще  бы,  --  сочувственно  усмехнулась  женщина.  Ему понравился ее
голос: мягкий и в то же время глубокий.
     Туман  в глазах  постепенно  рассеялся, и Бьюкенен понял, что  лежит на
больничной  койке.  У  него  опять ломило  в  висках и  жгло  правый бок  --
неизвестно, что хуже Голова и туловище были забинтованы.
     -- Заставил ты нас поволноваться, -- снова услышал он голос женщины.
     Он попытался сосредоточить взгляд  на  ее  расплывчатой  фигуре, ожидая
увидеть  склонившуюся  над  постелью медсестру или, возможно,  Хуану, хотя у
говорившей не было мексиканского акцента.
     Разглядев рыжие волосы, Бьюкенен вздрогнул и дернулся, точно от удара.
     -- Успокойся,  --  сказала  Холли  Маккой. --  Тебе уже  лучше.  Все  в
порядке.
     "Черта  с два, -- подумал  он.  --  Все  не так. Все не  так, как
надо". Мысли путались, и он не мог решить, насколько плохи его дела.
     -- Я вижу, вам действительно лучше, -- произнес рядом мужской голос.
     Врач. Белый  халат врача резко  контрастировал с  его черной кожей.  Он
незаметно вошел в палату  и долго изучал медицинскую карту,  прикрепленную к
спинке кровати.
     Наконец он сказал:
     -- Медсестры, которые  дежурили  в ночную смену, несколько  раз  будили
вас, чтобы проверить неврологические симптомы. Вы помните это?
     -- ...Нет.
     -- А меня помните?
     -- ...Нет.
     --  Хорошо.   Меня  не  было  вчера  вечером,  когда  вас  привезли  на
"скорой".  Теперь ответьте на мои вопросы. Говорите первое, что придет
в голову. Хорошо?
     Бьюкенен кивнул и сморщился от боли.
     -- Вы знаете, почему здесь оказались?
     -- ...Меня ударили... ножом.
     -- Превосходно. Помните место?
     -- ...Бок.
     --  Нет.  -- Врач  слегка улыбнулся.  -- Я  спросил,  в каком месте вас
ранили.
     -- ...Французский квартал... "Кафе дю монд".
     --  Правильно. На вас напали, когда вы стояли на тротуаре неподалеку от
входа в кафе. Как только  сможете отвечать на  вопросы полиции, они попросят
вас  сделать  заявление.  Впрочем, ваша  подруга  уже сообщила  все  детали,
которые могут помочь следствию.
     Холли утвердительно кивнула.
     Моя подруга?
     Полиция?
     --  Не  знаю, утешит  вас это или нет, но  вы не единственный, кто стал
жертвой ограбления вчерашней  ночью.  Причем некоторым  повезло куда меньше.
Несколько человек до сих пор в критическом состоянии.
     -- ...Ограбления?
     -- Я рассказала в полиции, как выглядел  преступник, -- вставила Холли.
-- Однако пользы от этого мало. Он был в костюме пирата. Вчера многие были в
костюмах.
     Она поднесла к лицу  Бьюкенена пластмассовый стаканчик и вставила в рот
соломинку.
     Он ощутил на губах холодную свежесть.
     --  Вы  в  Медицинском  центре,  -- пояснил  врач. -- На рану  пришлось
наложить  двадцать швов. Но  вы, повторяю, легко отделались. Ни  один важный
орган не задет, хотя разрез довольно обширный.
     "Полиция?  --  мелькнуло в голове  у Бьюкенена. -- У меня  был  с
собой пистолет.  Что, если  они  его  нашли?  Наверняка нашли.  И  фальшивый
паспорт на имя Виктора Гранта. Они сразу заподозрят..."
     -- Вы упали и ударились головой, -- продолжал врач. -- У вас сотрясение
головного мозга.
     Еще одно?
     -- Однако,  судя по всему, неврологических нарушений нет. Простите, что
надоедаю  своими  вопросами, но это  необходимо.  Так...  сколько пальцев  я
показываю?
     -- Три.
     -- Сколько вам лет?
     -- Тридцать два.
     -- Как вас зовут?
     -- Как вас зовут? -- повторил врач. Бьюкенен попытался сосредоточиться.
Из всех вопросов...
     Ну давай, вспоминай. Как же тебя сейчас зовут?
     -- ...Питер Лонг, -- еле слышно выдохнул он.
     --  Неправильно. Грабитель  не успел завладеть вашим бумажником,  и  из
документов следует, что ваше имя...
     -- Брендан Бьюкенен.
     -- Почему вы сказали, что вас зовут Питер Лонг?
     -- ...Это мой друг. Нужно сообщить ему, что со мной случилось.
     -- Скажите, куда позвонить, и мисс Маккой вам поможет. Вы заставили нас
здорово  поволноваться.  Поначалу  я  думал,  что  сотрясение  тяжелее,  чем
показала эхограмма.
     Не  успел завладеть  бумажником? Значит,  полицейские  осматривали  мои
вещи. Они не могли не заметить пистолет.
     И паспорт. Возможно, врач ожидал, что я назовусь Виктором Грантом.
     Вошедшая медсестра измерила ему давление.
     -- Сто пятнадцать на семьдесят пять. Врач одобрительно кивнул.
     -- Постарайтесь открыть глаза как можно шире. Мне нужно посмотреть ваши
зрачки.  Хорошо.  Теперь  следите  за  моей  рукой.  Хорошо.  Потерпите  еще
чуть-чуть. Мне нужно  постучать  этим молоточком по вашим коленкам. Отлично.
Рефлексы в норме. Хрипов  в  легких  нет. Сердцебиение  ритмичное.  Вы  меня
радуете. Теперь попытайтесь отдохнуть, Я загляну во второй половине дня.
     -- Я побуду с ним. -- Холли опять дала Бьюкенену воды.
     -- Только постарайтесь его не беспокоить. Больному
     нельзя много  разговаривать.  С  другой  стороны,  длительный сон  тоже
нежелателен. По  крайней мере  до тех  пор, пока я не буду уверен, что  он в
безопасности.
     -- Все  понятно.  Я просто  посижу  здесь, чтобы  он не  волновался, --
заверила Холли.
     -- Вот и прекрасно, -- врач  уже собрался выйти из палаты, но на пороге
обернулся. -- Похоже, вы коллекционируете  шрамы, мистер Бьюкенен.  Откуда у
вас рана на плече?
     -- ...Я, я... это...
     -- Упал с  лодки, --  быстро ответила за него Холли. -- След от удара о
катер.
     -- Хорошо, что  у вас  есть медицинская  страховка,  --  сказал врач  и
вышел.
3
     Бьюкенен подождал, пока врач и сестра выйдут за  дверь,  затем медленно