Портрет молодого дворянина в красном изображает именно Дракулу. То же лицо видно и на одной из картин его серии Апокалипсис.
     Уже издали Йон видит Ладонь, находящуюся под стеклом, видимо, на сигнализации. Чем ближе он подходит, тем сильнее кружится голова, бешеней колотится обычно почти неподвижное сердце, обморочнее становятся воспоминания. Вот Ладонь уже рядом, рукой подать. А в глубине камня... невероятно - там еле-еле, но виден силуэт летучей мыши! Обман зрения? Вроде, нет...
     Но ведь это значит, что все три Ладони находятся где-то поблизости!!!
     Табличка под экспонатом поясняет: Ладонь Семейный талисман. 17век. Принадлежал Мириам, дочке Графа Дракулы.

***

     И вдруг словно электрический разряд проходит по телу Йона. Именно сейчас, в этом странном городе Москва, в этом странном ЦДХ, на этой странной выставке происходит их долгожданная встреча - его и сестры.
     Чем дольше Йон вглядывается в камень, погружаясь в его пучину, тем дальше отступает реальность. Голубые огоньки, словно рожденные подслеповатыми глазами летучей мыши; выплывают в зал, блуждая вокруг и образуя волшебный искрящийся туман. Предчувствия, долгие, как века разлуки, звучащие в сердце, как гул исчезнувшего моря в столетней раковине, смутные, как свет звезды, отразившейся от провала вселенной, они осуществляются!
     Голубые огоньки, или пушинки тополя, но скорее всего снежинки, постепенно превращаются в невесомую и непрозрачную вуаль, все плотнее окутывавшую Йона. Потом вуаль разрывается, словно под лезвием острой бритвы и обрывки снежной материи уносятся куда-то вдаль, где становятся падающими кристаллами в виде призм и кубов. Потом все повторяется.
     И вдруг пелена тумана начала распускаться по нитям и, словно на волшебном ткацком станке, стал появляться образ женщины. Ее лицо еще не приобрело знакомых черт, но Йон уже не сомневался, что это Мириам. Он зажмурился, а когда открыл глаза, ее силуэт неподвижно стоял посреди зала, в котором уже не было ни людей, ни экспонатов. Да и зала никакого не было - его границы изменились, стены приобрели плавность очертаний и, словно гигантские морские скаты, уплыли куда-то на бесконечность. Там бесновалась страшная буря, вспыхивали яркие серпы молний и грохотал гром, а здесь царило ледяное безмолвие.
     Йон не двигался, боясь даже вдохнуть, ибо прекрасное видение могло исчезнуть. Остановись, мгновенье!
     Мириам подошла к брату почти вплотную и протянула руку, словно хотела дотронуться, словно тоже не верила в реальность происходящего. Ее лицо глядело умиротворенно и равнодушно, но глаза оставались закрыты. Что там, во взгляде - любовь, укоризна, затхлость могилы, ожидание встречи или предупреждение? Этого Йон не знал. Он одновременно хотел и боялся взгляда оттуда и протянул руку навстречу прозрачным пальцам.
     Господи, как же хрупок мир наших иллюзий, как эфемерен - только тронь, и рассыпется в тысячи крохотных искорок, в миллионы невесомых песчинок. Дневные призраки нежнее и капризнее лунных, им требуется так мало, чтобы исчезнуть. Мириам растаяла, как прекрасный сон, не удержанный памятью, мимолетная и призрачная, секундная радуга после всемирного потопа.
     А вокруг Йона все так же шумела выставка, и какой-то интеллигентного вида мужчина средних лет в дешевых запонках на дорогом пиджаке, ожесточенно доказывал своей молоденькой и симпатичной спутнице:
     - Все это подделка и фальсификация. Чтобы нас ротозеев, дурачить да облапошивать.
     Спутница откровенно зевала. Ей были не интересны ни выставка, ни разоблачения дотошного кавалера. Ей очень хотелось гавайской пиццы. Именно гавайской, с ананасами.
     Йон отошел от Ладони и помотал головой, словно стряхивая остатки наваждения. Огляделся по сторонам, но особого интереса к нему никто не высказывал. Ведь все произошло только в его мозгу!
     Оставшуюся часть экспозиции он осматривал уже невнимательно, быстро перескакивая от одного экспоната к другому. Потом не выдержал и снова подошел к Ладони:
     (- сестра, если слышишь меня, дай знак)
     Никаких знаков не было, если не считать любознательного гражданина, попытавшегося оттеснить Йона. Когда попытка не удалась, он юрко пролез под рукой и заслонил амулет шевелюрой с примесью перхоти.
     - Нет, это не драгоценный камень. Рубины не бывают такого размера. Вы согласны? Да и подсветку могли бы поудачнее сделать.
     Йон кивнул и поспешил домой. Окольными путями. Не из-за боязни слежки, а желая все проанализировать:
     В Москве его брат, а как иначе объяснить увиденное внутри? Или нашелся очередной хитрый лис, заполучивший амулет Раду и зачем-то привезший его в Москву? А кто же тогда пытался украсть Ладонь Мириам во время выставки в Будапеште, когда сработала сигнализация, но удивленный охранник увидел лишь большую птицу? Так и решили, что она случайно залетела в музей и села на Ладонь. Но Йон-то знал, что это за птица.
     Итак, Раду приехал сюда с целью раздобыть Ладонь сестры и... И понял, что здесь находится амулет Йона. Или сам Йон. Что же дальше? Будет ли искать встречи? А если он умудрился прочесть копию последнего письма Надсади о средстве Локкус, которое тоже среди экспонатов? А если догадывался об этом раньше? Ведь лет семьдесят назад, в Египте, у Йона было чувство, что кто-то идет за ним по следу. После переезда в Москву оно исчезло, и вот снова...
     Увидя встревоженного и озабоченного мужа, Валерика поинтересовалась:
     - Ну как, что за Ладонь? Подделка?
     - Ладонь настоящая, Мириам, но не в этом дело.
     - А в чем? Ее сложно украсть?
     - Сложно, но дело не в этом. Здесь находится мой брат.

ИЗ ИНЖЕНЕРОВ В ЭКСТРАСЕНСЫ

     Судьба подчас бросает нас...
     Кого - на трон, кого - в унитаз.

     Не кажется ли тебе, дорогой читатель, что в моем повествовании явно не хватает экстрасенса? Спасибо за напоминание, уже хватает. Вот он, мчится, как активный молодой козлик по зеленому холмику, весело и вприпрыжку. Только никакой это не экстрасенс, и даже не пройдоха, а удачливый баловень судьбы. Рядом с ним пролетала, диковинная птица удачи и он не поленился высоко подпрыгнуть и вырвать из ее хвоста несколько ярких перьев. Сейчас счастливчика зовут Гарольд и к нему стоят очереди страждущих чудесных изменений в личной жизни. Но еще несколько месяцев назад он работал простым инженером и звали его так же, но тогда столь звучное имя у многих вызывало ехидную улыбку. Фамилия то - Щетинин, в карманах-то - ни копья.
     Гарольд только что хлебнул импортного пивка и гигантскими креветками всласть закусил, и теперь торопится не опоздать на сеанс - его богатая клиентка придет ровно в 18.00. Зря он отпустил свой джип с водителем - сейчас бы пригодился. Скок через лужу, скок через другую.
     Дело его посетительницы, в принципе, плевое - приворожить молодого симпатичного клерка. Так и хочется посоветовать - не жмотись ты, богатая баба, дай денег. Не помогает - дай больше. Он же бедный! Так нет, по чистой любви хочет, чтобы без примеси налички и кредитных карточек. Ну какая же любовь, если он не геронтофил?! Ты на себя полюбуйся, старая вешалка! Но так говорить нельзя, так можно всю клиентуру растерять. Конечно, приворожить клерка к такой страхолюдине и самому богу не по силам, но есть грамотный тактический ход:
     Вечером позвонить красавчику и предложить встретиться. А на встрече сказать так:
     - Окажи внимание толстой банкирше, поулыбайся, комплиментик не пожалей - половина гонорара твоя.
     Глядишь, и выкачаем на пару из нее деньжат...
     Следом за сообразительным Гарольдом пробежками следуют два плечистых телохранителя с табельным оружием, подозрительно осматривая немногочисленных встречных-поперечных. Неизвестно, готовы ли они жизнь отдать за опекаемого экстрасенса, но ежемесячно получать в банке Прагма-Альянс немалую зарплату им очень по душе. Она аж ликует от вида долларов.
     А начиналась все очень даже проблематично:
     На редкость дерьмовые котлеты продаются в институтской столовке-тошниловке, но и на редкость дешевые - как раз такие, чтобы не особо обременяли скудную зарплату инженера. А если учесть, что расплачиваться можно 50% профкомовскими талонами, то котлеты получаются почти дармовые. А даренному коню... Вдобавок, не морковные, как в 12 стульях, а мясные. Это сладкое слово мясные. Да и подливка сочная. Так приятно бесплатный хлебушек в нее макать.
     Можно ли не потреблять эти котлеты? Можно, если пойти в ближайшие к институту рестораны Варшава или Академический, но это минус ползарплаты за визит. Можно и в том случае, если ты заядлый вегетарианец, но тогда умей насыщаться гарнирными макаронами и компотом из сухофруктов. Можно, если ты знатный йог. Но если ты знатный йог, на хрена сидишь в душном и поганом институте, где уже пятьдесят лет чертят не нужные шестеренки к не нужным двигателям не нужных прокатных станов?! Или нет лучшего места для медитации?
     Впрочем, о сухофруктах и макаронах мне ничего плохого не известно. Невкусно, но еда не обязательно должна быть вкусной. Она должна быть полезной и питательной. А вот котлеты, о них разговор особый. На мясокомбинатах вовсю снуют крысы, размером с коней и изредка падают в мясорубки. Снуют там и кошки, которых еще не сожрали крысы и тоже падают. Вот и фаршик готов. А бумаги там нет, это вы с колбасой спутали.
     Ладно, плевать на отвратные котлеты, в конце концов, не хочешь - не ешь. А как в Москве обстоят дела с туалетами, когда забурлит желудок, когда ты уже готов насквозь провонять - а дерьмово и весьма. Нет туалетов поблизости, нет и отродясь не было. И даже если найдешь силы еще квартал пробежать без эксцессов, все одно - нет туалетов. И прохожие понятия не имеют. Наконец - ура!, вот они, заветные буковки М и Ж. И сразу же увы! Закрыт на ремонт.
     Нет, я не критикую блевотный общепит и замшелую туалетную индустрию. Не тяну время в поисках ускользнувшего вдохновения. Я просто доходчиво объясняю, что привело законопослушного советского инженера на технический этаж десятиэтажки, что заставило его свернуть с натоптанного пути вечернего променажа от работы до дома. Именно на этом техническом этаже, кое-как устроившись за небольшим выступом, опершись рукой на железную ступеньку лестницы, ведущей на чердак, инженер спустил штаны и начал... Ну да прочь натурализм!
     Он еще ничего не успел, как на этаже остановился лифт. Весь напрягся бедный Гарольд и колоссальной силой воли сжал желудок, дабы задержать вонючий поток. Вот сейчас жильцы почувствуют едкий фекальный запах или услышат шорох, поднимутся. Ему будет очень стыдно, как в детстве, застигнутом за воровством варенья из холодильника. Но тогда, помимо стыда, он отделался формальным подзатыльником и короткой нравоучительной лекцией. А сейчас можно и в милицию загреметь за антиобщественный поступок! Кошмар!!!
     Впрочем, у поднявшихся на лифте превалировали другие заботы, нежели желание застукать нарушителя порядка. Краем глаза - единственной подвижной частью своего окаменевшего тела, инженер видел, как два свирепых бугая грубо выталкивали связанную девушку с заклеенным пластырем ртом. Несчастное создание умудрилось ненадолго "застрять" в дверях лифта, упершись ногами в проем и некоторое время безуспешно сопротивлялась. На шум открылась дверь одной из квартир, откуда выскочил еще один бугай - соучастник, как сразу просек Гарольд. Втроем-то они и затащили девушку во внутрь.
     У бедного и изрядно побледневшего инженера временно прекратился понос, ибо не оставалось никаких сомнений в интерпретации происходящего. Он видел таких же бугаев с мощными торсами и бритыми затылками в передаче Человек и закон. Если отбросить вариант с изнасилованием, оставалось одно - похищение.
     Надо срочно бежать в милицию и все рассказать, но как же сподручнее надеть штаны? Он ведь и не подумал газетку захватить, но не пальцем же?! А если все-таки пальцем и о стену вытереть?
     Тем временем, та дверь снова открылась и два злодея вышли на лестничную клетку покурить да побазарить:
     (- ну, все, инженер, отчертился. сейчас тебя самого в шестеренку согнут и не поморщатся)
     И действительно, один из злоумышленников, жирный такой, в майке с короткими рукавами и с татуировкой змеи, пронзенной кинжалом на огромном бицепсе, подозрительно повел чуть расплюснутым носом и поморщился:
     - Превратили подъезды в сортиры, срут везде. Пидоры...
     - А квартиры - в КПЗ, - второй амбал пребывал в лучшем настроении и шутил.
     - Да, на хрена мы девку сюда приперли?! Нет бы сразу вывезти на дачу в Лыськово.
     - Как сказали, так и сделали. Седого учить будешь?
     - Да нет, я просто...
     Через две затяжки жирный снова забеспокоился:
     - Ну, Вась, а как думаешь, папаша-то раскошелится?
     - Раскошелится в натуре, куда денется. Дочка то одна. А нет, так и его долбанем.
     - У него охрана.
     - Охрану - по боку. Всех положим. А бабок у него - море. Видал, какое здание на Тверском бульваре отгрохали? А тачка - шестисотый, и не простой. Говорят - бронированный, как у американского президента.
     - Да ну?
     - Вот тебе и да ну. Все отдаст и еще спасибо скажет. Говорю тебе, .ля буду. Бабок у него море. Во всех газетах только и видишь: Прогма, прагма.
     - Ты что, газеты читаешь?
     - Рассказывали. Так что пустим козла голым в Африку... Мечтательно причмокнув и недоверчиво оглядевшись по сторонам, сообщники скрылись за дверью.
     Ждать дальше становилось все бессмысленнее и опаснее, да и неприятный запах быстро распространялся. Это инженер вычислил. Вычислил и то, что сейчас желательно забыть о грязной заднице, ибо надо вспомнить о сохранности ее самой. Не до жиру!
     Кое-как натянув штаны, инженер на карачках, чтобы в дверной глазок не увидели спустился до девятого этажа, потом быстро сбежал на пятый и только там вызвал лифт. На выходе из подъезда ему попалась милая девушка, которая так презрительно и уничтожительно посмотрела на него, словно он обгадился. Да уж, чего греха таить, вид непрезентабельный - весь в пыли, коленки брюк грязнущие, а какой "аромат"... Но разве это имеет хоть какое-то значение, если жив?
     На улице моросило, мокрые машины тщетно пытались пробить фарами туман и дико сигналили, дабы избежать столкновений. Эта погода, не характерная для июля, навевала неприятные размышления о московском климате, который быстро портится, как и все остальное, но Гарольду было не до метких наблюдений и умных вывод. Он трусцой бежал до дому, косясь по сторонам и принимая каждый куст за преследователя, а каждую торчащую ветку - за дуло автомата или даже пушки. Дрожали поджилки - дурацкая фраза, но предельно точно описывающая состояние Гарольда. И, все-таки, опасность уже миновала. Никакие это не преследователи, а обычные кусты. Он их обманул, бритоголовых бугаев, и знает их тайну. Да что с ней дальше делать?!
     Дома Гарольд отдышался, помылся, подмылся и принял целых пять таблеток активированного угля - отлично помогает при поносах, рекомендую. Испачканную одежду завернул в несколько слоев газет, в полиэтилен и спрятал на балконе, чтобы жена не унюхала. Завтра он незаметно отнесет сверток в прачечную и - концы в воду. Далее принял тридцать капель валерианы, которая отлично успокаивает, а еще далее рюмочку отличной наливки Брусника на спирте, которую держали для особых случаев.
     Сегодня он заслужил рюмочку, и не одну. И не три. Он сегодня просто герой!
     Чуть позже пришла жена со второй работы и, как обычно, начала выступать-выговаривать:
     - Что ты так поздно заявился? Я уже устала звонить, чтобы не забыл купить куриных яиц. Забыл?
     - Завтра куплю.
     - Ну тогда останешься без завтрака. И, кстати, чем это пахнет?
     - Пахнет? Может, канализация у соседей протекла...
     - Не валяй дурака, какая еще канализация?! К наливке прикладывался?
     - Да я лишь глоточек...
     - Может праздник какой, денег заработал?
     - Нет, но скоро...
     - Эх, ты...
     У жены по причине усталости отсутствовало настроение в очередной раз объяснять Гарольду, какой он пустоцвет и недотепа, как она кошмарно ошиблась, выйдя за него замуж. Отсутствовало - ну и хорошо. Сейчас ему не до семейных сцен, он так взвинчен, что и табуреткой огреть может. Догадливая жена благоразумно хлопнула дверью в свою комнату, а догадливый муж понял, что не только завтрашний завтрак, но и сегодняшний ужин отменяются. Да какая разница, если жив?!
     А наутро и по телевизору, и по радио трубили о похищении дочери известного банкира, предпринимателя и даже мецената. Вышла дочурка из модного бутика с дорогими покупками, телохранителя битой по башке огрели, череп проломили, а банкирскую "кровиночку" затолкали в тачку - вроде белые Жигули и увезли. Неизвестно куда и зачем. Выступал расстроенный отец, обещая крупное вознаграждение за помощь в розыске.
     То та, то другая программа прерывали свои передачи, чтобы передать это обращение, а потом они резко прекратились. Нет, девушку не нашли, но позвонили похитители с соответствующими угрозами и требованиями. Этим утром на работу Гарольд забил болт:
     (- вляпался ты, ох и вляпался, и не только в жидкий кал. или можешь вляпаться, это не шестеренки чертить)
     Конечно, можно отправится прямиком в милицию и рассказать все начистоту. Можно отправится и к банкиру - отцу похищенной. Да не обманет ли насчет гонорара?! Как тут не вспомнить богатея из Повести о Хаджи Насредине - пока тонул, обещал золотые горы, а как спасли, так кукиш без масла. Едва скажет адрес - и больше никому не нужен:
     - Спасибо за помощь следствию. Сообщим благодарность в институт.
     Нужна ему благодарность! Небось белых шаров на защите не прибавит! Да и как объяснить, чем он занимался на техническом этаже?! Нельзя же так и сказать:
     - Отравился несвежей котлетой в институтской столовой. Присел за кустиком, а там злой дядька стал еще более злым бульдогом пугать: не побрезгует, мол, твоей грязной задницей, сейчас отгрызет половинку! Вот и пришлось забежать в ближайший подъезд.
     А объяснять придется непременно, на первом же допросе. И хорошо еще, если за раскаявшегося соучастника не примут. А что же дальше? А еще безрадостнее - "героическая" история попадет в бульварную прессу, вот сколько ее наплодилось. И уж тут журналюги начнут остроумием щеголять. Легко представить, как "понравится" его и жене и сослуживцам, когда падкие на сенсации газетенки запестрят заголовками:

     Подсмотрел во время испражнения
     или
     Чаще гадьте в подъездах, может и вам повезет.

     Конечно, безопаснее обо всем забыть или сообщить анонимно. Но ведь это уникальный шанс! Голодный желудок подсказывал и подзуживал:
     (- тебе разве не надоело нищенствовать ординарным инженером, высчитывать каждую копейку?)
     (- надоело!)
     (- а не надоело супруге который год дарить на день рождения поганые духи, которыми воспользоваться стыдно?)
     (- конечно, надоело!)
     Ну, а коли надоело, коли хочется каждый день БИГ МАК кушать, то надо действовать. И как можно быстрее, ведь могут договориться и без него.
     Найдя в справочнике номер банковского телефона, Гарольд позвонил, представился и сообщил, что готов помочь в розыске похищенной. Ero соединили с безутешным отцом:
     - Кто вы, что знаете о моей дочери?
     - Я экстрасенс. Могу достоверно определить ее местонахождение.
     - С ней все в порядке?
     Bсe ли с ней в порядке, инженер точно не знал. Не знал и приблизительно. Но отвечал уверенно:
     - Все в порядке. Пока еще жива, но сильно напугана.
     - Я собираю деньги на выкуп.
     - Это бесполезно. Ее живой никогда не отпустят - она всех похитителей видела.
     На другом конце провода воцарилась длительная и мучительная пауза. Банкир с кем-то совещался по поводу услышанного:
     - И что вы предлагаете?
     - Пришлите за мной машину с охраной, встретимся в банке и обсудим детали. И...
     Так и подмывало сказать и много-много Buг Маков, но Гарольд разумно не пошел на поводу у желудка. Не солидно как-то, по-мальчишески. Вот получит гонорар, каждый день будет по разу туда заходить... нет, по два.