Я  пытался  отстреливаться,  но  Фэтти  все  же
досталось - задело ногу. Он выругался и навалился на меня сзади.
   - Стреляй, Фэтти, черт  возьми!  -  закричал  я.  -  Еще  немного,  и  мы
выберемся.
   Моя рука начинала деревенеть от веса Фионы. Дым  першил  горло,  а  огонь
бежал по лестнице почти так же быстро, как мы.
   Внизу я наткнулся на тело. Сверху тянуло запахом  жженного  мяса,  а  это
доказывало, что был  по  крайней  мере  еще  один,  который  поджаривался  в
коридоре. Фэтти опять  стал  стрелять  короткими  очередями.  Ему  никто  не
отвечал.
   Мы услышали шум мотора и крики женщин. Я отпустил  Фиону  и  выглянул  на
улицу. Те двое, которых я уложил раньше, так и остались на тротуаре. Одна из
машин стояла здесь же, видимо, брошенная.
   Самое  неприятное  было  то,  что  стал  собираться  народ.   Послышалось
завывание полицейских машин со стороны Бруклина.  С  минуты  на  минуту  они
могли быть здесь.
   Я вернулся к Фэтти, он связал носовые платки и  перевязывал  рану.  Чтобы
было удобнее, поставил ногу на Фиону и ругался, как только умел.
   - Давай быстрее, - сказал я ему. - Ты слышишь, полиция уже здесь.
   Он сильно хромал и опирался на мое плечо, когда мы вышли.
   - Черт, да здесь полно людей! - проворчал  он.  И  действительно,  зеваки
были повсюду.
   - Подожди, - сказал я. - Сейчас мы заставим  их  быстренько  вернуться  в
свои норы.
   Я выдал очередь в воздух. Все с криком разбежались. У Фэтти  разгладились
морщины - он рассмеялся. Мы залезли в машину, захватив с собой Фиону.  Через
десять минут мы были уже далеко и по дороге встретили пожарных...
   Мы медленно подъехали к Шью Пойнт, а  потом  отвезли  тело  Фионы  к  ней
домой. Мерзкое было дело, Маат! Во всяком случае, нам повезло.  Думаю,  если
бы не трюк с бутылью, нас бы уложили, как миленьких.
   Банде Чарли досталось, как надо. На следующий день из  газет  мы  узнали,
что они потеряли  шестерых.  Это  еще  раз  доказывает,  что  лучший  способ
защищаться - броситься в кучу и сохранять спокойствие.
   Бен глубоко вздохнул и снова закурил.
   - Вы помните, что газеты писали в то время? - спросил он.
   - Да, - ответил Маат с тяжелой усмешкой, - это было похоже на панику.
   - Точно! Громадные заголовки на всю страницу:
   "Две соперничающие банды сводят счеты в  центре  Нью-Йорка"...  "Мостовые
Бруклина затопленные кровью  воюющих  гангстеров"...  "Снова  побоища  после
пятилетнего перерыва".., и т, д., и т, п.
   Когда начинают разговаривать  при  помощи  бомб,  устраивают  пожары,  не
говоря об остальном, - этого вполне достаточно, чтобы разбередить полицию  и
озадачить  федеральных  агентов  штата  Вашингтон.  Я  подумал,   не   стоит
выставляться, и решил избегать шумных и заметных драк. Сандра сказала мне то
же самое, когда мы приехали к ней в Уайтстоун, чтобы отдышаться и  подлечить
рану Фэтти. Узнав о том, что мы сделали, она поругала нас за то, что подняли
шум на весь город. Я объяснил ей: другого выхода у нас не было, ведь  ребята
Чарли свалились на нас совершенно неожиданно. Надо было спасать свою  шкуру,
не особенно заботясь об остальном. Но несмотря на мои разумные объяснения  я
видел, что наше приключение не доставило ей  удовольствия.  Было  ясно:  она
боялась за меня. Она видела, что я бросаюсь навстречу опасности,  как  дикий
зверь, и понимала, что уже  поздно  останавливать  меня.  Я  хотел  этого  и
добивался только повторения, чтобы покончить  с  Рэйнзом.  Сандра  убеждала,
чтобы я оставил эту затею, но я решил, что во что бы то ни стало доберусь до
этого Чарли. Никто не мог мне помещать действовать так, как я задумал.  Даже
Сандра, ее грустные глаза и манера обвивать мою голову руками, будто  я  был
малышом, которому взрослые прощают его шалости, потому что знают: делает  он
их не нарочно.
   Маат подумал,  что  Бен  все  немного  преувеличивает.  Выражение  полной
невиновности, которое выпячивал  Бен,  вызывало  у  него  смущение,  причину
которого он хотел бы понять. Он уже не раз спрашивал себя: не ломает ли  Бен
комедию так талантливо, что правду обнаружить невозможно? А  Бен  между  тем
спокойно продолжал:
   - Я не мог остановиться. Я чувствовал себя в форме и как будто летал.
   Однажды я подумал, что было бы интересно подшутить над Сандрой. Я вошел к
ней в комнату, когда она спала, и улегся рядом с ней, стараясь не  разбудить
ее. Мне хотелось понаблюдать за собой.  Так  вот,  Маат,  я  был  совершенно
спокоен, я отлично контролировал себя. Никаких неприятностей с левой  рукой.
Я заснул, а Сандра очень удивилась, увидев меня рядом с собой.
   - Ты в самом деле не такой, как все, - сказала она. - Почему ты не сказал
мне раньше, что тебе было бы приятно спать рядом со мной?
   - Не знаю, - ответил я. - Это произошло само собой.  Я  не  хотел  будить
тебя. Послушай, ты разрешишь мне поспать еще?
   Она прижала меня к себе, мне это было приятно. Это напомнило мне детство,
когда ночью мне было страшно, и мать укладывала меня к себе,  пока  отца  не
было дома. Ему детские страхи были непонятны...
   Две  недели  я  прожил  в  Уайтстоуне,  ничего  не  делая.  Наконец   мне
показалось, что время тянется слишком медленно. Фэтти же был совсем  другого
мнения. Его рана быстро заживала. Он толстел, потому что только и делал, что
ел и спал. Эта жизнь ему нравилась.
   Я  хотел  вернуться  в  Нью-Йорк  и  продолжить  свое  дело.  Здесь   мне
становилось все хуже, особенно после того, как я поцапался с  официанткой  в
открытом кафе в Лонг-Айленде. В общем, ничего особенного. Она подумала,  что
я с ней заигрываю, и я не стал разубеждать ее. Это сильно расстроило меня. Я
стал много пить. В результате мы с Сандрой поругались, хотя она  была  здесь
совершенно ни при чем.
   А потом, как-то утром, прочитав газету, я понял, что попался,  и  попался
из-за одного сукиного сына журналиста, который оказался слишком прытким. Его
звали Гарри Рэншоу, он работал для  "Нью-Йорк  Ньюс".  Рэншоу  собрал  много
данных, были среди них и правдивые,  которые  мне  не  понравились.  По  его
словам выходило, что соперничала с ребятами Чарли  вовсе  не  банда.  Рэйнзу
противостояло всего два человека.  Эти  двое  были  не  просто  бандиты.  Он
полагал, что главным был молодой, недавно приехавший  в  Нью-Йорк.  Кто  был
этот молодой убийца? Не из Индианы ли он, где  полиция  Эвансвилла  как  раз
разыскивает молодого преступника, который скрылся после двойного убийства  в
Мэйкомб Филдс? Почему полиция упрямо ищет его в Индиане, вместо  того  чтобы
делать это в Нью-Йорке?.. Этот кретин стал  сводить  в  одно  целое  Мэйкомб
Филдс, Дору, Хилку Рэнсон, Карлу Барлоу и все остальное. Конечно, многое  он
придумал, но у него был нюх и правильный подход. В целом он угадал.  Говорил
он и о Сандре Эбботт. Его удивляло ее внезапное исчезновение, и он задавался
вопросом: не пошел ли этот молодой убийца  к  ней  на  службу?  Из-за  этого
умника вся история с Монком Сэлто снова всплывала на поверхность,  а  Сандра
оказывалась втянутой в эту историю самым неприятным образом.
   Я спрятал газету, ничего не рассказывая Сандре, но решил, что с этим надо
кончать.
   - Я возвращаюсь в Нью-Йорк, - сказал я Сандре на следующий день.
   - Что ты собираешься делать там? - спросила она. Я ответил, что мне нужно
проветриться. И потом мне хотелось узнать, что слышно о Чарли.
   - Понимаешь, - попытался я убедить Сандру, - если он затаился, это еще не
значит, что мы можем быть спокойны. Мне нужно проверить на месте.
   И я уехал. В Нью-Йорке я первым делом разыскал адрес Рэншоу.  Он  жил  на
Шестой Авеню. Я позвонил ему и сказал, что  знаю  одного  человека,  который
рассказал мне много интересного о Чарли Рэйнзе и Сандре Эбботт. Он клюнул на
мой крючок и предложил подойти в гостиницу  "Сихорс"  на  Мэдисон  Сквер.  Я
отказался под предлогом, что пока еще дорожу своей жизнью, но могу  лишиться
ее, если меня увидят с журналистом. Сказав, что с Чарли у меня старые  счеты
и что он непременно прикончит меня, узнай он о нашей встрече,  я  согласился
прийти к нему домой, и ни в какое  другое  место,  поскольку  дорожил  своей
шкурой. Чтобы убедить его, я попросил пятьдесят долларов. Он согласился, и я
направился к нему.
   Я хотел увидеть Рэншоу и не был разочарован. Он был молод,  хорошо  одет,
выглядел крепким и  все  время  улыбался.  Он  предложил  мне  виски  и  сел
напротив:
   - Что вы хотите мне рассказать такого, что стоит пятьдесят долларов?
   - Единственное, что я хочу, - это выяснить все до конца, - ответил  я.  -
Вы когда-нибудь слышали о Черном Ангеле?
   - Нет. А кто это?
   - Это я.
   Он посмотрел на меня и слегка поклонился:
   - Рад познакомиться.
   Конечно, мое прозвище  ему  ничего  не  говорило,  но  у  меня  было  чем
заинтересовать его.
   - И почему же вас так называют? - спросил Рэншоу, зажигая сигарету.
   - Потому что я - убийца, - ответил я. - Я убил немало людей, и думаю,  вы
к ним скоро присоединитесь.
   В ответ он улыбнулся. Он не выглядел испуганным и был спокоен. И даже  не
вздрогнул, когда я показал ему мордочку своего 45-го.
   - Какие тому причины? - спросил он бесстрастно.
   - Очень серьезные, - ответил я. - Вы слишком любопытны,  Рэншоу.  Поэтому
мне бы хотелось увидеть вас и, по возможности, без свидетелей. Я бы позволил
вам делать свое дело, не заговори вы о Сандре Эбботт.
   - Вы любите ее или работаете на нее? - спросил он, положив локти на стол.
   - Это женщина, которую я уважаю, Рэншоу, единственная, кстати.  Она  была
очень добра ко мне. Я покажу вам, как защищаю людей, которые  мне  нравятся.
Таких немного, и поэтому я очень недоволен, когда кто-то  пытается  насолить
им. Это плохая привычка.
   - Это моя профессия, - возразил он.
   - Возможно, тогда не  мешайте  мне  заниматься  моей.  Вы  слишком  много
знаете, а я не хочу, чтобы у Сандры были неприятности.
   - Я подозревал ее не напрасно, - заметил Рэншоу, - сведения,  на  которых
основано мое расследование, точны.
   - Не буду спорить с вами,  -  сказал  я.  -  Да,  вы  были  правы,  когда
предположили, что я тот самый человек из Мэйкомб  Филдс.  Это  я  убил  Дору
Бенфорд, Джока Брэдди, Хильку Рэнсон, Монка Сэлто, Карлу Барлоу и еще Миллза
Ханрахана,  Фиону  Уэйтон  и  десяток  парней  из  банды  Чарли  Рэйнза.  Не
удивляйтесь такому количеству: я  работаю  сериями.  У  меня  нет  намерения
останавливаться на этом, если вы хотите знать все  до  конца.  Я  не  люблю,
когда лезут в мои дела, и если вы имели удовольствие видеть Фиону  в  морге,
то можете подтвердить, что я довольно жесток.  Теперь  можете  раскрыть  уши
пошире: я ищу Чарли Рэйнза, а он меня. И расправлюсь с ним так же, как  и  с
другими, потому что он - последний из мерзавцев. Я ненавижу стукачей, но еще
больше ненавижу тех, кто бросает бомбы в места, где находится много людей. Я
никогда не видел Чарли, но непременно найду его, а вас уже не  будет,  чтобы
помешать мне. Вы хотели знать правду об убийце из Мэйкомб Филдс и вы  узнали
ее. Хотите что-то сказать? Прошу, я не спешу убивать вас.
   Он опять закурил и задумчиво посмотрел на меня.  Ему,  Гарри  Рэншоу,  не
было страшно. Моя пушка смотрела ему прямо в живот, а  он  держался  хорошо.
Настоящий храбрец!
   - Вы - Бен Свид, - сказал он просто.
   - Да, и что из этого?
   - Знаете, чем вы кончите?
   - На стуле, потому что никому не удастся справиться со мной.
   - И вам это безразлично?
   - Абсолютно.
   Маат отметил гордость в голосе, прямоту ответов.
   Бен продолжал:
   - Он опять улыбнулся и дружески подмигнул мне.
   - Настоящий убийца! Спасибо, Свид, живого я еще и одного не видел.
   - Рад, что оказываю вам последнюю услугу, - вежливо ответил я.
   Разговор  был  скорее  смешным.  Спокойствие  Рэншоу  выводило  меня   из
терпения, и я подумал: не прячется ли кто-нибудь из его  друзей  поблизости,
готовый броситься мне на спину.
   - Я один, - сказал он, будто читая мои мысли. - Вы ничем не рискуете,  но
я советую вам побыстрее спуститься по служебной  лестнице,  когда  закончите
свою работенку. Долго мне ждать?
   - Не думаю, - ответил я. - Еще один вопрос, и закончим  на  этом:  почему
вам вздумалось заговорить о Сандре Эбботт? Она ведь ничего не сделала.
   Он пожал плечами, налил себе бурбона и сказал:
   - Она была на ножах с Монком Сэлто, и я уверен, что именно  она  стоит  у
истоков этого дела. Иначе вы бы ей не понадобились.
   - Она не виновата, Рэншоу. Сэлто сделал все, чтобы отобрать у нее Даймонд
Снукер. Доказательство - скандалы, которые происходили до  моего  приезда  в
Нью-Йорк. Сандра никому не  делала  зла,  она  только  защищалась  от  этого
проходимца. А ведь это не преступление!
   - Нет, - сказал он, - это не преступление, но она воспользовалась  вашими
услугами, а это уже сомнительно. Черный Ангел становится известным благодаря
своим пагубным талантам.
   - Не забывайте, что вы единственный,  кому  известно,  что  так  называют
меня. Уверен, вы не будете кричать об этом на всех углах.
   - Жаль... Не забудьте о служебной лестнице.
   - Спасибо за совет, Рэншоу. Почему вы хотите, чтобы я выпутался еще раз?
   - Потому что когда вас возьмут, вас  обвинят  в  бессмысленном  убийстве,
которое гарантирует стул даже при условии, что оно единственное.
   Я медленно поднял дуло пистолета так, чтобы попасть ему в лицо.
   - Нет, Свид, прошу вас, только не в лицо, - сказал он.
   - Вам-то какая разница? - рассмеялся я. - В зеркало на  себя  вы  уже  не
посмотрите.
   - Это точно, - ответил Рэншоу. - Но моя невеста придет для опознания, и я
хотел бы уберечь ее от этого мерзкого зрелища. Вы понимаете это?
   - Да, - сказал я, - не такая уж я сволочь. Он тщательно раздавил окурок в
пепельнице слегка дрожавшими пальцами.
   - Не страшно? - спросил я с улыбкой.
   Он посмотрел мне прямо в глаза и просто сказал:
   - О'кей.
   Тогда я положил две пули прямо в его сердце и тихо ушел.
   Бен затянулся, потом с удовлетворением выдохнул дым.
   - Это был хороший парень, - сказал он. - В тот же вечер я позвонил  Фэтти
и рассказал ему, что произошло с Гарри Рэншоу. Он  сначала  подумал,  что  я
рассказываю сказки, но потом выругался так, что у меня из рук едва не выпала
трубка.
   - Ты соображаешь, что делаешь?! Ты сошел  с  ума!  Гарри  Рэншоу  так  же
известен в Соединенных Штатах, как президент! Ты просто  идиот!  Сейчас  все
федералы бросятся за тобой и ты узнаешь, что это такое. Тебе конец, Бен, это
так же верно, как то, что ты - король  придурков.  Я  умываю  руки:  с  меня
хватит. Бросаю все и сматываюсь, пока это можно сделать.
   - Ты бросаешь нас?
   - И чем раньше, тем лучше! Ты становишься совершенно невыносимым. От тебя
надо держаться подальше, а ты прекрасно обойдешься  без  меня.  У  меня  нет
желания превратиться в сито от пуль легавых.
   Я попытался уговорить его:
   - Во-первых, еще не известно, возьмутся ли они за это дело. Оно  касается
полиции Нью-Йорка, а на нее мне плевать.
   - Безумец! Ты, значит, ничего не понял,  -  добавил  он.  -  Дело  все  в
Рэншоу, мой милый! Так что большой привет, и не кашляй!
   Он повесил трубку, и мне стало очень грустно...
   Видите ли, Маат, это не принесло ему удачи, потому что смерть  он  принял
от рук федералов.
   Короче, я остался один против Чарли и был уверен, что Сандра поступит  со
мной так же.

Глава 5

   - В этот раз, - сказал Бен, - я действительно влип под  самую  завязку  и
знал, что не должен слишком высовываться, иначе мне  не  сдобровать.  Смерть
Гарри Рэншоу посеяла  в  городе  панику.  День  ото  дня  я  становился  все
известнее, поэтому вернулся в Уайтстоун.
   На следующее утро Сандра отыскала меня в саду, где я решил вздремнуть.  В
руках у нее была кипа газет. Она положила мне их на колени и сказала:
   - Тебе не мешало бы прочесть это, Бен. Думаю, тебя это заинтересует.
   В первой же  газете  на  первой  полосе  и  огромными  буквами...  Статья
занимала большую часть полосы и пестрела выражениями, от которых можно  было
расплакаться:  "Последнее  разоблачение  нашего  уважаемого  коллеги   Гарри
Рэншоу, подло убитого молодым преступником".
   "Молодой преступник"! Что за подлый народ! Нет, кроме шуток, не мог же  я
позволить этому Рэншоу и дальше разоблачать меня! Была это его профессия или
нет, но он мне доставлял неприятности, и поэтому  я  избавился  от  него.  В
жизни надо уметь защищаться, и если бы  он  молчал,  он  избежал  бы  такого
конца. Что вы об этом думаете?
   Маат рассеянно покачал головой.
   - Что поразило меня больше всего, - продолжал Бен, - он смог рассказать о
нашем разговоре. Сначала я ничего не понимал, но дочитав  статью  до  конца,
понял. Оказалось, совершенно незаметно для меня он включил свой диктофон,  и
все оказалось записанным на пленку, начиная с первого слова и до выстрелов в
конце. Вот так.
   Все газеты были полны сплетнями о  Черном  Ангеле.  Я  стал  одновременно
звездой и попал в самое трудное положение, которое только можно представить.
Газеты требовали вмешательства федеральной службы, жаждали крови,  в  общем,
брызги во все стороны. Бесплатная реклама и больше ничего!
   Мне было глубоко наплевать на всю эту болтовню жалких писак. Едва подумав
обо мне, они уже делали в штаны. Мне же оставалось только  одно:  продолжать
свое дело и сеять страх. Мне нужен был Чарли, я должен был добраться до него
и в конце концов добился своего. Весь город  был  против  меня,  Маат,  семь
миллионов человек против одного! Такое случается не каждый день.
   Указательным пальцем Бен коснулся руки Маата и доверительно сказал:
   - Большинство людей губит то, что в обстановке, когда  требуется  принять
решение, они не осмеливаются на крутые  меры...  Они  колеблются  нажать  на
спусковой крючок. А я - нет. Убитый - он и  есть  убитый.  Все  было  против
меня: законы, полиция, люди. Они хотели моей смерти. Почему они  вмешивались
в мою свару с Чарли? Это их  не  касалось.  Вот  тогда  я  набычился,  решив
покончить с этим и показать им, что мои личные дела никого не касаются.
   Какое-то время я был хозяином Нью-Йорка. Я был повсюду,  но  неуловим.  Я
играл с полицией и насмехался над обывателями, держа в кармане  смерть,  как
главный козырь. Думаю, если бы я долго учился, то и  тогда  не  заставил  бы
себя так уважать. Каждый знал:  с  выстрелом  я  не  задерживаюсь,  и,  могу
сказать, этим я воспользовался, когда встретился с парнями Чарли.  Говорили,
что происшедшее со мной было просто невероятно.
   Бен замолчал, притянул к себе колени и обвил их руками. Внезапно в глазах
его пробежал темный огонек, и возбуждение сразу прошло, будто задули свечу.
   - Меня очень угнетало положение Сандры, - сказал он. - Меня теперь знали,
и поэтому я не мог оставаться с ней. Это  было  слишком  опасно.  Легавые  в
любой момент могли приехать в Уайт-стоун. Они  и  сделали  это,  но  слишком
поздно.
   С другой стороны, Фэтти бросил нас, и мне  следовало  как  можно  быстрее
расстаться с  Сандрой.  Поскольку  ее  клуб  был  разрушен,  ей  легко  было
объяснить свой отъезд из Нью-Йорка. Что касается меня, то она могла отрицать
знакомство со мной  и  довольно  легко  отвечать  на  вопросы  полиции.  Мне
казалось, что находясь вдали от нее, я смогу лучше защитить ее.
   Я сказал Сандре, что уезжаю. Она боялась оставаться одна. В  тот  день  я
заметил, как сильно привязалась  она  ко  мне.  Теперь  хозяином  был  я.  Я
успокоил ее, как мог.
   - Если я останусь', - убеждал я ее, - сюда нагрянет полиция, и тогда тебя
ничто не спасет. Они в конце концов узнают, что я в Лонг-Айленде.  Я  теперь
заметная личность, и все, что касается меня, становится опасным. Поняла? Так
что не двигайся отсюда никуда и не мешай мне действовать. Ты меня никогда не
видела и ничего обо мне не знаешь. Хорошенько запомни это.
   - Но я боюсь Чарли! - закричала она, комкая платок. - Не забывай, что  он
охотится за  мной.  Думаешь,  он  не  воспользуется  этой  суматохой,  чтобы
спокойно от