олола кусок дерева, а Анна рассмеялась:
   - Зачем так волноваться, Черный  Ангел!  Если  хочешь  поговорить,  давай
поговорим. Твоя жизнь против моей, недоносок.
   Едва закончив фразу, она  выстрелила.  Пуля  пролетела  совсем  рядом:  я
почувствовал, как шевельнулись волосы... Игра не на шутку!  Она  знала  свое
дело, эта малышка!
   Мне надоело удерживать Брауна.  Я  стал  подыскивать  какой-нибудь  угол,
потом выстрелом сбил лампу. В темноте я полз, прикрывшись телом Брауна. Анна
стреляла в меня, но вреда не причинила. Она нервничала и обозвала меня кучей
добрых слов, которые вызвали столько же шума, как ее  пушка,  но  и  столько
вреда.
   Я не отвечал, терпеливо ожидая, когда глаза мои привыкнут к  темноте.  На
Анне было черное платье с белым воротником. Я сказал себе, что  когда  увижу
воротник, смогу выстрелить наверняка.
   Дым от выстрелов сжимал горло, и Анна беспрерывно кашляла. Краем глаза мы
следили друг за другом, и никогда я не испытывал такого желания убивать. Ах,
старина Маат! Это было непреодолимо!
   Наконец, мне показалось, что  я  увидел  белое.  Быстро  прицелившись,  я
выстрелил. Она вскрикнула, ее пистолет упал на пол. Я бросился к ней,  чтобы
не дать возможности поднять  его  и  в  упор  выстрелить  в  меня.  Когда  я
навалился на нее, она немного подалась вперед,  и  я  едва  успел  отбросить
ногой пистолет подальше. Она коленом ударила меня в живот, а ногтями впилась
в лицо. Я  наносил  удары  стволом  своего  пистолета,  не  зная,  куда  они
попадают. Она тяжело дышала, и мне все-таки  удалось  попасть  ей  в  висок.
Захрипев, она осела. Я схватил ее за  шею  и  за  ногу  и  -  в  стену!  Она
перестала двигаться. Моя рука и лицо  были  залиты  кровью.  Я  вытер  их  и
немного отдышался.
   Почувствовав себя обессиленным этой борьбой в темноте, я  открыл  окно  и
закурил сигарету. Горло горело от жажды. На столе стояла бутылка бурбона.  Я
отпил хороший глоток, чтобы  восстановить  силы.  Наконец-то  с  Чарли  было
покончено...
   И вдруг за спиной раздался слабый шум. Я был  не  настолько  глуп,  чтобы
сразу повернуться, и посмотрел в зеркало шкафа,  держа  бутылку  в  руке.  В
комнате кто-то был.
   - Добрый вечер, Свид, - услышал я насмешливый голос. - Надеюсь, ты будешь
вести себя спокойно. Ты хотел объясниться с Чарли Рэйнзом, я здесь.
   Я чувствовал пистолет,  направленный  мне  в  спину,  и  видел  силуэт  в
зеркале. Я сказал:
   - Рэйнз мертв. Кто ты?
   - Я - Чарли, а не его призрак, - ответил он смеясь. Анна  обманула  меня.
Когда я пришел, Чарли здесь не было. Я вспомнил, как  протестовал  тот  тип,
который  говорил,  что  пришел  поиграть  в  карты.  Эта  сволочь  Анна   не
растерялась. Она наудачу подставила кого-то из друзей, может  быть.  Портера
Нилберга, и была уверена,  что  Чарли  возьмет  меня  сзади.  Именно  это  и
произошло, только с небольшим отставанием во времени.
   Мой мозг лихорадочно работал, в то время как Чарли  подходил  ко  мне.  Я
продолжал стоять, не двигаясь, чтобы не давать ему  повода  прикончить  меня
сразу же. Как бы я выстрелил  сейчас  на  его  месте!..  Вспыхнул  свет:  он
включил маленькую лампу в углу. Через секунду он вытащил мой 45-й  и  забрал
бутылку.
   - Теперь, - сказал он, - можешь повернуться. Мы посмотрели друг на друга.
Он был не очень высок, худ, щеки покрыты морщинами. Его  светло-серые  глаза
изучали меня с холодным любопытством и  не  упускали  ни  одной  детали.  Он
усмехнулся:
   - Ну что, петушок, ты и есть Черный Ангел?
   - Да, - сказал я, - и пришел за  твоей  шкурой.  Его  рот  перекосился  в
улыбке, напоминающей лезвие бритвы.
   - Возьми ее, - сказал он тихо.
   Я окинул взглядом комнату, не отвечая ему. Мне хотелось отвлечь  его,  но
знал, что сделать это нелегко. Картина вокруг была живописная: трупы во всех
углах и облака дыма над паркетом.
   - Ты хорошо поработал, - сказал он, присвистнув сквозь зубы.  -  Тебе  не
повезло, что упустил меня. Это  погубит  тебя,  тем  более,  что  недавно  я
отыскал один симпатичный домик в Лонг-Айленде. Может, он знаком тебе? Мне бы
хотелось еще раз съездить туда.
   Черт! Эта акула нашла-таки Сандру!
   - Ну что ж, - сказал я, - думаю, Сандра уже получила свое?
   - Еще нет. Я не эгоист и хочу, чтобы  и  друзья  получили  свою  долю.  Я
надеялся, что и ты окажешься поблизости. Видишь, я уважаю тебя,  как  никого
не уважал до сих пор.
   Я посмотрел на часы.
   - Ты боишься опоздать на свидание? - спросил он.
   - Возможно.
   - Ты уже не сумеешь прийти, даже если назначишь свидание  на  завтра  или
через полтора месяца.
   Сделав вид, что замечание не касается меня, я спросил:
   - Ты сам нашел дом Сандры?
   - Почти. Один из старых друзей подсказал мне. Ты, как будто, задавал  ему
много вопросов обо мне. Он не захотел, чтобы я  по-предательски  попался,  и
рассказал мне много интересного.
   - Брент Моффет? - спросил я.
   - Совершенно верно. Кстати, ты хорошо  взял  его  в  оборот  через  этого
Ма-Це-У. А ты не знал, что наркотик поставляю ему я?
   - Конечно, знал, - ответил я, - но сделал это, чтобы  Моффет  раскололся.
Так что мы с тобой пользуемся одними источниками.
   Глаза Чарли наполовину закрылись:
   - Да? Он рассказал тебе обо мне. Здесь все  ясно.  Короче,  он  одинаково
боялся и тебя, и меня. Надо будет заняться им, когда я покончу с тобой.
   Он удобно расположился в кресле, направив на меня пистолет.
   - А сейчас, Черный Ангел моей души, я скажу тебе, что собираюсь сделать с
Сандрой Эбботт. Ты знаешь штучку с зубочистками?  Их  вводят  под  ногти,  а
потом поджигают... Говорят, не очень приятное ощущение.
   Он говорил это спокойным тоном, и я знал, что он способен на все. На лице
его было мечтательное выражение, которое  говорило,  какое  удовольствие  он
предвкушает.
   - Ты умрешь, прежде чем сумеешь сделать это, - сказал я ему. -  Ничто  не
может спасти тебя.
   - Умру? - удивился он.
   - Ты попался, как крыса в ловушку, Чарли.
   Говоря это, я смотрел на часы и в  окно.  Он  наблюдал  за  мной,  и  его
уверенность постепенно исчезала.
   - Почему ты все время смотришь на свой будильник? - спросил он нервно.  -
Пытаешься обмануть меня?
   Я опять посмотрел в окно. Выругавшись, я рассмеялся:
   - Никто не убьет Моффета! Никто  не  убьет  Сандру!  Чарли,  легавые  уже
внизу!
   Он подскочил к окну. Я схватил бутылку со стола и бросил в него изо  всех
сил. Он обернулся слишком быстро и получил бутылкой прямо в лоб.
   - Скотина! - прорычал он.
   В тот же миг я бросился ему под ноги; Он  выстрелил,  и  пуля  ударила  в
паркет рядом с моим лицом. Я опрокинул его, но он видел мое движение - я  не
смог схватить его за горло. В то время, как  я  цеплялся  за  все,  что  мог
ухватить на нем, мне удалось дотянуться до бутылки. Я хотел ударить  его  по
лицу, чтобы ослепить. Потом вцепился зубами в его руку, которая оказалась на
моем лице. Он попытался встать, а я придавил собой его пистолет.  Но  прежде
чем успел выстрелить, он сильно ударил меня ногой в грудь.
   Он бросился к двери. Я  выстрелил,  не  целясь,  но  бесполезно:  он  уже
выскочил и захлопнул меня в квартире. Усталость помешала мне опередить его -
утомительно убивать слишком многих в один прием: реакция становится не такой
быстрой от слишком большого напряжения.
   Маат отметил точность наблюдения.
   - Конечно, вы поняли, что никакой полиции не было, - продолжал Бен. - Это
был блеф, но вполне вероятно, что они могли прибыть сюда. Надо было уходить.
   И тут я вспомнил о Сандре. Чарли должен лететь к ней,  это  наверняка!  Я
схватил кресло и с силой бросил его в дверь. Без толку. Я растерялся. Пуля в
замок - вот что нужно было делать...
   Через двадцать секунд я был на улице.  Спускался  по  пожарной  лестнице,
внизу были слышны  голоса.  Дом  сразу  наполнился  полицейскими.  Оставаясь
незамеченным, я обогнул здание и забрал свою машину прямо из-под носа у двух
легавых, которые сторожили вход. В глубине коридора открылась дверь.
   - Как, - удивился Бен, - уже время ужинать? Завтра я много чего  расскажу
вам, Маат. Я говорил долго, но с вами время проходит незаметно.
   - Завтра приду, - пообещал Маат. - Спрячьте сигареты.
   - О'кей. Скоро никто не сможет рассказать вам то, что осталось узнать.
   Маат покачал головой и закрыл за собой стальную решетку.
   "Вот кто счастливчик!" - подумал Бен.

Глава 6

   - Вы можете представить себе, как я спешил в Лонг-Айленд. Меня беспокоили
две вещи, одинаково важные. Во-первых, Чарли опережал меня, а  во-вторых,  я
знал, что легавые идут за мной по пятам.
   Я не рассчитывал, что приеду в Уайтстоун первым. В лучшем случае я мог бы
приехать одновременно с Чарли, и это было  бы  удачей...  Я  вел  машину,  и
разные чувства одолевали меня. Я был готов  отказаться  от  убийства  Чарли,
только бы приехать вовремя и увезти Сандру. Мне хотелось покончить  с  этим,
помириться и зарыть топор войны. Я был так огорчен, что  не  понимал:  между
мной и Чарли не может быть мира, пока оба мы живы... А через  минуту  я  уже
представлял, что сделаю с Чарли, когда он окажется в моих руках...
   В довершение ко всему испортилась погода. Я ругал себя за то,  что  терял
драгоценные минуты, когда пытался выломать дверь креслом.  Въехав  в  полосу
тумана, который появился  совершенно  неожиданно,  я  вынужден  был  снизить
скорость. Вести машину было очень трудно. Что можно представить хуже!  Из-за
тумана я продолжал терять минуты, но Чарли тоже был где-то в этом молоке!
   Бен замолчал, пока доставал из пачки сигарету и прикуривал.
   - В кино, - наконец сказал  он,  -  погони  всегда  идут  на  неимоверных
скоростях. Герои так проходят повороты, что можно подумать, резина  соскочит
со всех четырех дисков, а проскочить между машинами они умеют  так,  что  не
заденут и крыла. Это красиво, и народ любит это зрелище. Чем глупее оно, тем
больше вызывает переживаний.
   Попробуйте представить эту настоящую погоню, в замедленном  темпе,  когда
ни черта не видно. Я чувствовал, как  закипаю  от  злости,  и  непроизвольно
трогал ногой педаль газа.  Все  было  бело,  мне  не  хотелось  врезаться  в
переднюю машину, учитывая возможный результат. Изо всех сил я надеялся,  что
с тем подонком что-нибудь случится. Я представлял, что  он  застрял  в  куче
разбитых машин и поджаривается, как поросенок... Но мне не повезло.
   Приехав на место, я тихо подошел к дому Сандры. Он едва  был  различим  в
тумане и темноте. Возле ограды машины не было. Никого...  Мне  не  нравилась
эта тишина - только туман и вдали слабый шум Ист Ривер. Из  предосторожности
я достал свой 45-й, бегом пересек сад по краю лужайки. Я не рискнул идти  по
гравию дорожки. Возле стены остановился и посмотрел через окно  в  гостиную.
Туман, казалось, проник и  в  дом.  Меня  угнетало  отсутствие  движения.  Я
подошел к входной двери и бесшумно  открыл  ее  своим  ключом.  Проскользнул
внутрь и клянусь, что почувствовал себя грабителем! Туман волнами вкатывался
вслед за мной...
   Силы почти покинули меня, когда я приблизился к комнате Сандры.  Я  знал,
что кто-то раньше меня входил сюда, потому  что  внутри  уже  плавал  туман.
Возле двери мое сердце забилось сильнее: я заранее знал, что  находилось  за
ней... Я вошел и включил свой карманный фонарик.
   Сандра лежала в кровати с открытыми глазами, с руками под одеялом...  Как
Хилька Рэнсон... Мне показалось, что она мертва, но ее ресницы  дрогнули.  Я
медленно подошел к ней и опустился на колени возле кровати.
   Ее губы шевельнулись,  и  в  горле  возник  какой-то  шум,  как  дыхание,
которому мешает препятствие. С виду ей было  не  очень  больно  или  она  не
показывала этого, но я знал: это очень  серьезно.  Только  сейчас  я  увидел
отверстие в  одеяле,  которое  находилось  напротив  груди.  Как  будто  его
разорвали специально...
   - Сандра, что у тебя болит?
   Она повернула голову ко мне, и кровь  потекла  у  нее  изо  рта.  Большая
черная капля медленно стекала  по  шее.  Я  стер  каплю  пальцем,  но  кровь
продолжала течь.
   - Это работа Чарли?
   Ее ресницы утвердительно дрогнули. Я отвел луч фонарика и откинул одеяло.
Широкое темное пятно расплылось у нее на груди. Это был удар ножом,  Маат...
Я смотрел на Сандру, и что-то теплое полилось у  меня  из  глаз.  Ее  взгляд
встретился с моим. Он был невероятно  глубок...  Я  понял  все,  что  хотели
сказать ее глаза... Я не могу передать вам, это невозможно:  для  этого  нет
слов... Сандра подняла руку и поднесла к моим  волосам.  Тогда,  зарыдав,  я
упал ей на грудь... Во мне все кипело:  "Слишком  поздно,  Бен,  ты  приехал
слишком поздно. Ты всегда приезжаешь слишком поздно..."
   - Она умерла, Маат.
   Бен выбросил сигарету, подошел к  умывальнику  и  ополоснул  лицо.  Потом
вернулся к кровати и сел.  Он  начал  обкусывать  ноготь,  глядя  куда-то  в
пустоту. Внезапно его глаза заблестели, как, должно быть, они блестели в тот
вечер.
   - По потолку что-то стукнуло. Почти неслышно,  как  будто  наверху  упала
пуговица. Я схватил пистолет и бросился к лестнице, уже не заботясь  о  том,
чтобы не шуметь. "Подонок! Подонок!"  -  кричал  я.  Задыхаясь,  остановился
перед дверью комнаты, которая находилась над комнатой Сандры.  Раньше  здесь
спал я... Нажал на ручку: закрыто. Я начал  стрелять  в  дверь  и  понемногу
приходить в себя.
   Я вел себя, как дурак, и Чарли наверняка смеялся, слыша  весь  этот  шум.
Вставив новую обойму в пистолет, я на этот раз выстрелил  в  замок,  держась
немного в стороне. Кусочки свинца долетали до моего лица.  Дверь  сдвинулась
на петлях, и я помог ногой. Вытянув руку, выстрелил. На мой выстрел ответили
двумя... Он был здесь! Потом тишина. Я выстрелил еще раз, и мне  показалось,
услышал звук сдвигаемой рамы. Посветил  фонариком  и  увидел  руку,  которая
держалась за выступ окна. Я тут же выстрелил в эту  руку.  Чарли  взревел  и
исчез в пустоте, оставив палец на выступе, отрезанный, как ножом.
   Я сбежал по лестнице. Бежал я так быстро, что потерял фонарик и  в  самом
низу растянулся на животе. Выскочил во двор. В тумане исчез его  силуэт.  Он
трижды выстрелил в меня, но пули легли справа и слева. Я не ответил, вошел в
траву и начал преследование. Чарли бежал по дорожке, и  я  слышал,  как  его
ботинки шуршат по гравию. Ничего  не  видя,  по  звуку  я  догадывался,  что
догоняю его. Вскоре замаячил расплывчатый силуэт. Я мог бы положить ему пару
пуль в спину, но не сделал этого. Мне хотелось почувствовать свои пальцы  на
его горле...
   Я медленно приближался к нему, укрываясь за деревьями и ощущая его страх.
Иногда он останавливался, чтобы прислушаться, и расстояние  между  нами  еще
больше сокращалось. Когда я был уверен, что достану его, я прыгнул на  него,
зажав горло левой рукой. Правой я вырвал его пистолет и  забросил  в  кусты.
Шея его начала трещать, но  я  отпустил.  Я  хотел  посмотреть  ему  в  лицо
напоследок, ударил кулаком ниже переносицы, и он упал.
   - Встань! - сказал я.
   Он сел на коленях, глядя на меня снизу вверх, и внезапно  метнул  в  меня
нож. Я отскочил в сторону, но нож  все-таки  задел  ногу  выше  колена.  Еще
немного, и он попал бы, куда целился Чарли.
   - Мимо, - сказал я. - Теперь вставай.
   Он быстро вскочил и начал наносить мне удары. Я  легко  отражал  их.  Мне
было забавно видеть, как он извивается. Дважды я ударил ему в лицо, вложив в
удары всю силу своей руки. Он  опрокинулся  на  спину,  я  прыгнул  на  него
сверху. Он пытался ткнуть пальцами раненой руки мне в глаза, но ему  это  не
удалось. На меня полетели капли крови. Тогда я ударил  его  по  руке,  и  он
закричал, пытаясь вырваться. И тут же получил хорошую добавку по зубам.
   - Ну вот, - сказал я, - приехали. На сей раз я  сделаю  то,  что  обещал.
Помочь тебе больше некому. Нас здесь двое. Стисни зубы, Чарли, я сделаю тебе
больно.
   Он попытался перевернуться на бок, но  я  сильнее  придавил  его  раненую
руку. Его крик растворился в тумане.
   - Сдаюсь, - сказал он плаксивым голосом, -  отпусти  руку,  говорю  тебе,
отпусти! Я больше ничего тебе не сделаю.
   - А я - как раз наоборот.
   Ногтями я стал скрести его рану. Чарли, как лук, изогнулся подо мной.
   - Больно, приятель?
   - Да, да, больно!... Не трогай руку, Свид, не трогай! Но я не слушал  его
и продолжал бередить рану. Я  хотел,  чтобы  он  зашелся  слюной,  чтобы  он
стонал, и он наконец начал стонать и визжать, как побитая собака.
   - Ты ударил ее ножом в грудь! - кричал я. - Ты знал, что я тебе этого  не
прощу!
   - Отпусти руку, прошу тебя!
   Я наслаждался, что могу заставить его умирать медленно, причиняя ему боль
и, и... Черт! Не знаю, что еще!
   Ногти Бена скребли одеяло. Маат наблюдал за ним с задумчивым интересом.
   - Я задушил его очень медленно. Я не спешил, потому что хотел,  чтобы  он
увидел приближение своей смерти. Шесть раз я давал ему  отдышаться  и  шесть
раз перекрывал дыхание. Я чувствовал, что он шевелится, еще  живой,  но  уже
почти труп. Его живот и грудь надувались, он хрипел... Когда все  кончилось,
я поднялся. Я дрожал, как  лист,  гнев  мой  пропал.  Понемногу  спокойствие
вернулось ко мне, но от этого стало еще ужаснее...
   Я почувствовал себя одиноким, совершенно одиноким. Повернулся  в  сторону
дома Сандры,  как  будто  там  был  уголок  райской  земли.  Что-то  во  мне
сломалось, что-то, что уже никогда не вернется. И это  было  грустно,  Маат,
очень грустно... Такая вокруг пустота... Передо мной - ничего.  Все  хорошее
осталось в  прошлом.  Жизнь  показалась  мне  ненужной...  Умираешь,  и  все
кончается.
   Бен вздохнул, провел ладонью по глазам и лег на спину.
   - Я уехал оттуда, - продолжал он.  -  Мне  осточертело  это  свинство,  в
котором я жил в последнее время. На  меня  все  это  давило,  словно  хотело
выдавить мою смерть. Я  знал,  что  не  выберусь  из  этой  истории,  но  не
представлял, что со мной может случиться. Я плыл по течению и ждал, что меня
втянет в водоворот, но не сопротивлялся. Ничего не видя, я ехал в  Нью-Йорк,
и туман душил меня. Точно так же я задыхался бы, если бы светило  солнце.  В
голове никаких мыслей, только отвратительное чувство, что находишься в самом
конце своего пути...
   Приехав в город, я остановился,  чтобы  пропустить  стаканчик.  Было  уже
утро. В углу, за стойкой, бармен читал утреннюю газету.
   - Виски со льдом, - попросил я,  -  и  побыстрее.  Он  отложил  газету  и
посмотрел на меня. Я не видел, какой я грязный от налипшей земли.
   - Что? - спросил я. - Я сделал что-то не так?
   - Уходите отсюда, Свид, - ответил он тихо. -  Вокруг  полно  полицейских,
они задают мне вопросы о вас. Сон мой как рукой сняло.
   - Вопросы? Какие вопросы?
   - Они интересовались не заходите ли вы сюда. Они спрашивают это  во  всех
барах города и оставляют вашу фотографию. Хотите взглянуть?
   - Нет, - сказал я, - не стоит. Свою  морду  я  давно  изучил.  Ты  будешь
звонить в полицию? Он усмехнулся и ответил:
   - Я не стукач. Пусть сами разбираются.  Я  дам  вам  выпить,  но  уходите
побыстрее. Он поставил стакан на стойку и приготовил напиток.
   - Не обижайтесь, что  прошу  вас  поторопиться,  -  продолжал  он.  -  Вы
переполошили весь город.
   Этот  парень  был  откровенен.  Мое  безразличие  уходило.  Я  снова  мог
контролировать свои чувства.  Настало  время  встряхнуться:  ближайшие  часы
будут окрашены наверняка не в розовый цвет.
   -  Не  оставайтесь  в  Нью-Йорке,  -  добавил  бармен.  -  Полиция  долго
раскачивается, но сейчас у вас на хвосте  даже  Вашингтон.  Это  написано  в
газете. Вашингтон заявил, что пора покончить с этой бойней, а здешнего  шефа
полиции уволят, если вас не поймают до конца недели. Сегодня вторник. Можете
представить, что здесь творится!  Если  хотите  знать  мое  мнение,  вам  не
следовало трогать Гарри Рэншоу. У него были большие связи.
   - Тебя не спрашивают, - сказал я.
   - Как вам будет угодно. Меня это не ка