ается веселый караван. Я должна оставить тебя. Прощай,
милое  дитя.  Его  близость  будит  мою  страсть.  Будь  счастлива  в  своем
начинании.
     Эрос прошел  мимо, не удостаивая  Гинистану, побежавшую ему  навстречу,
нежного взгляда. Но к Басне он  отнесся приветливо, и его маленькие спутники
весело  заплясали вокруг нее. Басня  обрадовалась свиданию со своим молочным
братом и  спела под звуки лиры веселую песенку. Эрос задумался и уронил лук.
Спутники  его заснули на  траве.  Гинистана обняла его, и  он не отклонил ее
ласки.  Наконец, и Эрос стал дремать;  он  прижался к  Гинистане  и  заснул,
распростерши  над нею свои  крылья.  Утомленная  Гинистана  была  бесконечно
счастлива и не спускала глаз  со спавшего прекрасного юноши. Во время  пения
со всех сторон появились тарантулы. Они протянули сверкающую сеть над травой
и оживленно двигались в такт по нитям. Басня стала утешать мать и обещала ей
скорую помощь. С утеса раздавались нежные отголоски музыки, баюкая уснувших.
Гинистана брызнула  несколько капель из бережно сохраненного сосуда в воздух
и прелестнейшие  сны  сошли  на спавших.  Басня взяла сосуд  с собой и снова
двинулась  в путь.  Ее  струны не умолкали, и  тарантулы следовали на быстро
сотканных нитях за волшебными звуками.
     Вскоре  она увидела  издали  высокое пламя  костра, поднимавшегося  над
зеленым лесом.  Она грустно взглянула  на небо и обрадовалась,  увидав синее
покрывало  Софии; оно  тянулось волнами по земле и покрыло  на веки страшную
бездну.  Солнце  стояло  в  небе  огненно-красное  от  гнева;  мощное  пламя
всасывало его похищенный свет, и как сильно оно ни старалось сохранить себя,
все же оно  становилось все более  бледным  и  пятнистым. Пламя делалось все
более  белым и могучим по мере  того, как  бледнело  солнце. Оно все сильнее
всасывало в себя свет, и вскоре сияние, окружавшее дневное светило, было все
пожрано, Солнце превратилось в тусклый  блестящий круг, и каждый новый порыв
зависти и ярости увеличивал извержение  убегающих световых волн. Наконец, от
солнца остался  только черный выгоревший шлак,  упавший  затем в море. Пламя
сделалось невыразимо  блестящим. Костер выгорел.  Оно  медленно поднялось  в
высь и направилось к северу. Басня вступала во двор, имевший запущенный вид;
дом  тем временем  развалился. Кусты  терновника  росли  в скважинах оконных
карнизов,  и  насекомые ползали по сломанным ступеням. Она услышала страшный
шум в комнате. Писец и его товарищи радовались смерти  сгоревшей  матери, но
сильно испугались, увидев гибель солнца.
     Они  тщетно  силились  затушить  огонь  и  при этом  сильно  потерпели.
Терзаемые болью и страхом, они выкрикивали неистовые проклятия и жалобы. Они
еще сильнее  испугались, когда вошла  в  комнату Басня, и с  бешеным  криком
кинулись к ней, чтобы излить на нее свой гнев. Басня пробралась за колыбель,
и  ее преследователи попали в  своем  неистовстве в сеть тарантулов, которые
отмстили им  за  это бесчисленными  укусами.  Вскоре все вместе пустились  в
бешеный пляс под звуки веселой  песенки, которую стала играть  Басня. Смеясь
над их забавными гримасами, Басня подошла к обломкам алтаря и отодвинула их,
чтобы  найти  потайную дверь;  по  ней она  спустилась вниз вместе со  своей
свитой из тарантулов.
     Сфинкс спросил: - Что быстрее молнии?
     - Месть, - ответила Басня.
     - Что всего непрочнее?
     - Обладание не по праву.
     - Кто знает мир?
     - Тот, кто знает себя.
     - Что составляет вечную тайну?
     - Любовь.
     - У кого покоится эта тайна?
     - У Софии.
     Сфинкс жалобно съежился и Басня вошла в пещеру.
     - Вот я вам принесла  тарантулов, - сказала она старухам, которые снова
зажгли лампу  и усердно работали. Они испугались, и одна подбежала к Басне с
ножницами, чтобы заколоть ее. Но она нечаянно ступила на  тарантула, который
ужалил ее  в ногу. Она жалобно крикнула от боли. Другие старухи бросились ей
на помощь, но их  тоже стали жалить обозленные тарантулы. Так они и не могли
подступиться к Басне и дико прыгали по пещере.
     - Сотки  нам тотчас же, - гневно крикнули  они девушке, - легкие одежды
для  танцев. Мы не  можем пошевелиться в тугих юбках и изнываем от жары;  но
непременно  смочи  нитку паучьим  соком,  чтобы  она  не порвалась;  и нужно
заткать пряжу цветами, что выросли в огне; а не то тебе грозит смерть.
     - Хорошо, - сказала Басня и ушла в соседнюю комнату.
     - Я  добуду вам трех  больших  мух,  - сказала  она паукам-крестовикам,
которые укрепили свою воздушную пряжу вокруг потолка  и на стенах, - но зато
вы должны тотчас же соткать мне три красивых легких платья. Цветы,  которыми
нужно заткать платья, я  сейчас принесу. - Крестовики согласились и  взялись
быстро за работу. Басня пробралась  к лестнице  и направилась к  Арктуру.  -
Государь, - сказал  она, - злые пляшут, а добрые отдыхают. Прибыло ли пламя?
-  Прибыло,  -  сказал  король.  -  Ночь  миновала и  лед тает. Моя  супруга
показалась  издалека. Враг  мой уничтожен.  Все оживет.  Но я  не  могу  еще
показаться, ибо один  я не король.  Проси, чего  ты хочешь. - Мне  нужны,  -
сказала Басня, - цветы, выросшие в  огне.  Я знаю, что у  тебя есть искусный
садовник, который умеет взращивать их.
     - Цинк, -  позвал король, - дай нам цветов. - Садовник выступил вперед,
взял горшок, полный огня, и  стал  сыпать  в  него сверкающую семенную пыль.
Через короткое  время оттуда  взлетели цветы.  Басня собрала их в передник и
направилась  в  обратный  путь.  Пауки  много  наработали  за  это  время  и
оставалось только  прикрепить цветы, за что они тотчас же принялись, работая
проворно  и проявляя много вкуса.  Басня благоразумно  не  обрывала  концов,
которые висели еще на ткачах.
     Она  снесла платья  уставшим плясуньям; те упали,  обливаясь  потом,  и
несколько времени  отдыхали  от непривычного напряжения. Она  ловко  раздела
тощих красавиц, которые при этом ругали маленькую служанку, и надела на  них
новые  платья, очень  изящные и отлично на  них сидевшие. Одевая их, она все
время расхваливала чары  и  доброту  своих  повелительниц,  и  старухи  были
восхищены  ее  лестью  и  красотой  нарядов. Они  успели отдохнуть и,  снова
увлекшись  танцами,  стали весело кружиться, коварно  обещая  девочке долгую
жизнь и  хорошую  награду.  Басня  вернулась  в  комнатку  рядом  и  сказала
крестовикам: - Теперь  вам разрешается съесть мух, которых я заманила в вашу
ткань. - Пауков и без того раздражало дергание ниток, концы которых были еще
при них; а старухи  кружились,  как безумные.  Они  поэтому все  выбежали  и
бросились на плясуний. Те хотели защититься  ножницами, но Басня  потихоньку
их  унесла.  Старухи  таким образом  были  побеждены  своими  товарищами  по
ремеслу. Пауки давно так не лакомились; они высосали старух до мозга костей.
Басня выглянула из ущелья и увидела Персея с большим железным щитом. Ножницы
сами налетели на щит,  и Басня попросила  Персея образать ими крылья Эроса и
затем увековечить сестер щитом и завершить великое дело.
     После того она покинула подземное царство и радостно поднялась в дворец
Арктура.
     -  Лен  весь соткан. Неживое снова бездыханно. Живое будет царствовать,
создавать  безжизненное  и пользоваться  им.  Внутреннее  выявится,  внешнее
сокроется. Занавес скоро поднимется и представление начнется. Еще один раз я
обращаюсь  к  тебе  с  просьбой,  а  потом  я  буду  прясть дни вечности.  -
Счастливое дитя, - сказал растроганный монарх, - ты наша избавительница. - Я
только  крестница  Софии,  - сказал девочка.  -  Разреши Турмалину, Цинку  и
Золоту проводить  меня.  Мне нужно  собрать  пепел моей  приемной  матери, и
древний  Носитель  должен  снова  подняться  для  того,  чтобы  земля  опять
вознеслась, а не лежала на хаосе.
     Король  позвал  всех  троих и велел им проводить девочку. В городе было
светло и на улицах заметно было  большое оживление. Море с ревом прибивало к
высокому  утесу,   и  Басня  проехала   туда  в  коляске  короля  со  своими
провожатыми. Турмалин тщательно  собрал  взлетевший пепел. Они обошли вокруг
земли, пока не добрались до старого великана, по плечам которого они сползли
вниз.  Он  казался разбитым параличом и не мог шевельнуться. Золото  положил
ему в  рот  монету, а  садовник  пододвинул  миску  под  его  чресла.  Басня
коснулась  его  глаз и  вылила воду из  сосуда  на  его лоб. Как только вода
стекла  с глаз в  рот и  вниз в  миску, по всем его мышцам пробежала молнией
искра жизни. Он  открыл глаза и  мощно выпрямился. Басня  прыгнула  к  своим
провожатым на вздымавшуюся землю и ласково поздоровалась  с ним. -  Ты снова
пришла, милое  дитя? - спросил  старик. - Я все время видел  тебя во  сне. Я
знал,  что ты явишься  прежде,  чем отяжелеют  мои глаза  и земля станет мне
бременем. Я верно долго  спал. - Земля опять стала легкой, как и была всегда
легка добрым,  - сказала  Басня.  -  Старые  времена  возвращаются. Скоро ты
будешь снова среди старых знакомых.  Я сотку  тебе  радостные  дни  и у тебя
будет помощник для того, чтобы ты иногда принимал участие в наших радостях и
мог бы, опираясь  на подругу, вдыхать  молодость  и  силу.  Где наши  старые
приятельницы,  геспериды? - У Софии.  Вскоре их сад снова зацветет и золотой
плод будет по-прежнему благоухать. Они ходят и собирают сладостные растения.
     Басня удалилась и  поспешила к дому. Он  превратился в развалины.  Плющ
обвился вокруг стен. Высокие кустарники покрывали своею тенью прежний двор и
мягкий мох устилал старые ступени. Она вошла в комнату. София стояла у вновь
отстроенного алтаря. Эрос  лежал  у  ее ног,  в  доспехах, более серьезный и
благородный, чем когда-либо. Великолепная люстра свисала  с потолка. Пол был
выложен  пестрыми  камнями;  они  широким  кругом  обводили алтарь,  образуя
благородно-значительные фигуры. Гинистана наклонилась над ложем,  на котором
лежал  отец, видимо,  погруженный  в  глубокий сон,  и плакала.  Ее цветущую
грацию  бесконечно возвышало  выражение  благочестия и любви. Басня передала
урну, в которой собран был пепел святой Софии, которая ее нежно обняла.
     - Милое дитя, - сказала  она,  - твое рвение и твоя верность обеспечили
тебе  место  среди вечных  звезд.  Ты  избрала бессмертное  в  себе.  Феникс
принадлежит  тебе.  Ты  будешь душой нашей  жизни.  Теперь  разбуди  жениха.
Глашатай зовет, Эрос должен отправиться в поиски за Фреей и разбудить ее.
     Басня   несказанно  обрадовалась  этим   словам.  Она   позвала   своих
провожатых, Золото  и Цинка,  и подошла к  ложу. Гинистана смотрела  на нее,
преисполненная ожидания. Золото расплавил монету  и наполнил вместилище, где
лежал  отец, сверкающею  струею.  Цинк  обвил  грудь  Гинистаны цепью.  Тело
поплыло по  дрожащим волнам.  - Наклонись, милая мать,  - сказала Басня, - и
положи руку на сердце возлюбленного.
     Гинистана наклонилась.  Она увидела свой  многократно отраженный образ.
Цепь  коснулась  потока,  ее  рука  - его  сердца;  он  проснулся  и привлек
восхищенную  невесту  к  себе на  грудь.  Металл  сплавился и превратился  в
светлое зеркало. Отец поднялся, глаза его сверкнули, и как ни была прекрасна
и значительна его фигура, все же тело его казалось как бы тонкой, бесконечно
подвижной влагой, которая передавала каждое впечатление  разнообразнейшими и
очаровательнейшими движениями.
     Счастливая чета подошла  к Софии, которая благословила их и внушила им,
чтобы они  усердно глядели в зеркало, ибо оно отражает все в  истинном виде,
уничтожает  всякую мишуру и вечно хранит первообраз.  Она взяла затем урну и
высыпала пепел в чашу на алтаре. Мягкое  шипение возвестило о том, что пепел
растворился, и легкий ветер пронесся по одежде и кудрям присутствовавших.
     София передала чашу Эросу и он другим. Все отведали божественного питья
и  ощутили  несказуемую  внутреннюю  радость, внимая  приветствию матери. Ее
близость   ощущалась  всеми,   и  ее  таинственное  присутствие  точно   все
преображало.
     Ожидание исполнилось выше меры. Все  поняли,  чего  им  недоставало,  и
комната сделалась обиталищем блаженных. София сказала:  - Великая тайна всем
открыта и остается на веки разгаданной. Из  страданий рождается новый мир; в
слезах  пепел  растворяется  и  становится нектаром вечной жизни.  В  каждом
обитает  небесная  мать, чтобы вечно рождать новое  дитя.  Чувствуете ли  вы
сладостное рождение в ударах вашего сердца?
     Она  вылила  на алтарь  остаток  из  чаши.  Земля  сотряслась  в  своих
глубинах.  София  сказала:  -  Эрос,   поспеши  вместе  с  сестрой  к  твоей
возлюбленной. Вскоре вы снова меня увидите.
     Басня и Эрос поспешили уйти со  своими провожатыми. По земле  разлилась
мощная  весна. Все поднялось и зашевелилось. Земля  неслась ближе к покрову.
Месяц и  облака мчались с веселым  гамом на  север.  Королевский замок дивно
сиял над морем, и  на зубцах стоял  окруженный свитой король во  всем  своем
великолепии. Со всех сторон поднимались вихри пыли, в которых вырисовывались
знакомые фигуры. Они встречали толпы юношей и девушек, которые  стремились в
замок и восторженно  приветствовали их. На  многих холмах сидели счастливые,
только что проснувшиеся влюбленные пары и заключали друг друга в объятия, по
которым  давно истосковались.  Новый  мир  казался  им  сновидением,  и  они
неустанно радовались прекрасной действительности.
     Цветы и деревья мощно росли и зеленели. Все  казалось одушевленным. Все
говорило и пело. Басня приветствовала всюду старых знакомых. Звери подходили
к проснувшимся людям, радостно приветствуя их. Растения угощали их плодами и
ароматами  и  очаровательно наряжали  их.  Ни один  камень  не  давил  более
человеческой груди, и все тяжести сплотились  вместе, образуя твердую почву.
Они пришли к  морю. Судно из полированной стали было привязано к берегу. Они
сели в него  и отвязали веревку. Нос повернулся к северу, и судно прорезали,
точно на лету,  ласкающиеся  к нему волны. Шелестящий камыш затих;  они тихо
пристали  к  берегу и  быстро поднялись  по широкой  лестнице.  Любовь  была
поражена царственным городом и его богатствами. Во дворе бил оживший фонтан,
роща шелестела сладчайшими звуками,  и в ее  жарких стволах и листьях,  в ее
сверкающих цветах  и  плодах точно зарождалась и цвела  жизнь.  Старый герой
встретил  их у дверей дворца.  - Почтенный старец, - сказала Басня.  - Эросу
нужен твой меч. Он получил от Золота цепь, которая одним концом спускается в
море, а другим охватывает его грудь. Возьмись за нее вместе со мной и поведи
нас в зал, где покоится принцесса.
     Эрос взял из рук старика меч, приставил  его  к груди и наклонил острие
вперед. Двери зала распахнулись и Эрос, восхищенный, подошел к спавшей Фрее.
Вдруг  произошло сильное сотрясение. Светлая искра  пролетела от принцессы к
мечу; меч и цепь блеснули, герой поддержал маленькую  Басню, которая чуть не
упала. Султан на шлеме Эроса заколыхался. - Брось меч, - крикнула Басня, - и
разбуди  твою  возлюбленную.  Эрос уронил  меч,  устремился  к  принцессе  и
пламенно поцеловал ее сладостные уста. Она открыла свои большие темные глаза
и узнала возлюбленного. Долгий поцелуй запечатлел вечный союз.
     С купола спустился вниз король,  держа за  руку Софию. Созвездия и духи
природы следовали за ними блестящими рядами.  Несказанно-ясный день заполнил
залу,  дворец,  город  и  небо.  Бесчисленная  толпа   излилась  в  огромный
королевский  зал и смотрела с тихим умилением,  как  любящие склонили колени
перед королем и королевой, которые торжественно благословили их. Король снял
с головы венец и возложил  его на  золотые кудри  Эроса. Старый герой снял с
него доспехи и король набросил на него свою мантию. Затем он дал ему лилию в
левую  руку, и  София  надела очаровательное запястье  на  соединенные  руки
любящих, а также увенчала венцом темные волосы Фреи.
     - Слава нашим повелителям! -  воскликнул народ. - Они всегда жили среди
нас, но  мы  их  не  знали. Благо нам! Они будут вечно властвовать над нами!
Благословите и нас!
     София сказала новой королеве: - Брось  запястье, знаменующее  ваш союз,
на воздух, для того,  чтобы народ и мир оставались в союзе  с вами. Запястье
разлилось в  воздухе  и вскоре над  каждой головой  появились светлые круги;
сверкающая  лента  протянулась над  городом,  над  морем  и землей,  которая
праздновала  вечный  праздник  весны.  Вошел  Персей;  в руках  у него  были
веретено и корзинка.
     -  Вот,  - сказал  он,  -  останки  твоих  врагов.  - В корзинке лежала
каменная  доска  с черными и  белыми квадратами и рядом множество  фигур  из
алебастра и из черного мрамора.
     -  Это  шахматы, - сказал София; - все  войны сведены к этой доске и  к
этим  фигурам. Это  памятник  старого смутного времени, - Персей обратился к
Басне и дал ей веретено.
     - В твоих руках это веретено будет вечно нас радовать,  и ты будешь нам
прясть из самой себя золотую неразрывную нить.
     Феникс прилетел  с звучным шумом к ее ногам, распростер  перед нею свои
крылья, на которые она села, и пронесся с нею над троном, на  который  более
не спускался.  Она пропела небесную песню и стала прясть, причем нить как бы
вилась из ее груди. Народ  снова пришел в восторг и все взоры устремились на
милое дитя. Потом снова в дверях раздалось ликование. Старый месяц явился со
своей  удивительной  свитой,  и  за  ним  народ  нес  на  руках,  как  бы  в
триумфальном шествии, Гинистану и ее жениха.
     Их  обвивали венки  цветов. Королевская семья встретила их с  сердечной
нежностью, и новая королевская чета провозгласила их своими наместниками  на
земле.
     -  Отдайте мне,  - сказал месяц, -  царство парок, причудливые строения
которого только  что выступили из-под земли  на дворцовом дворе. Я позабавлю
вас там представлением, для чего понадобится помощь маленькой Басни.
     Король согласился;  маленькая  Басня  ласково кивнула головой,  и народ
обрадовался   странному,   занимательному   времяпрепровождению.   Геспериды
прислали поздравления с восшествием на престол и попросили защиту  для своих
садов. Король велел принять их,  и так следовали одно за другим бесчисленные
радостные посольства.  Тем временем трон незаметно  преобразился  и сделался
пышным  брачным  ложем, над  пологом  которого носились Феникс  и  маленькая
Басня.  Три кариатиды из темного порфира подхватывали полог сзади, а спереди
он покоился на  базальтовой фигуре  сфинкса. Король  обнял свою  зардевшуюся
возлюбленную,  и  народ  последовал  примеру  короля: все стали  обниматься.
Слышны были  только  нежные поцелуи и шепот. Наконец,  София сказала: - Мать
среди нас,  ее присутствие принесет нам счастье навеки. Последуйте за нами в
наше жилище;  мы  будем вечно жить там в храме и  будем хранить тайну  мира.
Басня стала усердно прясть и громко запела:
     "Основан Вечности заветный град.
     В любви и мире позабыт разлад.
     Прошли, как сон, страданья вековые.
     Властительница душ навек София".
     ЧАСТЬ ВТОРАЯ
     СВЕРШЕНИЕ

     МОНАСТЫРЬ ИЛИ ПРЕДДВЕРИЕ
      Astralis.
     Я летним утром вдруг помолодел;
     И я почувствовал, как бьется жизнь
     Впервые, - и пока моя любовь
     В восторгах изливалась без конца,
     Я больше просыпался, и стремленье
     К сильнейшему, последнему слиянью
     Во мне росло и крепло каждый миг.
     Я силой сладострастья был зачат.
     Я - середина, я - священный ключ,
     Откуда каждое томленье льет
     Струи свои, куда стремит опять,
     Разбитое, покорную волну.
     Вы видели меня, не зная.
     Вы помните, как я при вас
     Ночным скитальцем в первый раз вошел
     В тот вечер радостный? Как в тот же миг
     Вы дивной дрожью были зажжены?
     Я, затаенный в чашечках медовых,
     Благоухал и колыхал цветы
     В тумане золотом. Я был незримым
     Ручьем, бореньем тихим, все текло
     Ко мне и сквозь меня, волнуя нежно.
     И вот пыльца, упавшая на пестик,