Когда  миновали  неширокое,  заросшее  по  берегам  невысокой осокой  и
камышом устье,  соединяющее ламбу с Вял-озером,  плотный строй дымчато-белых
дождевых  облаков  будто  споткнулся обо  что-то,  нарушился  -  и  сразу  в
нескольких  местах  образовались  глубокие  синие  окна.   В   одно  из  них
обрадованно прорвался ослепительный солнечный луч и с размаху,  будто мечом,
ударил в  темно-свинцовую воду,  пронзив засверкавшее озеро  до  самого дна.
Вершины сосен и елей на большом песчаном острове,  величественно вырастающем
прямо по курсу, серебристо замерцали, стряхнув с ветвей дождевые капли.
     И на озере стало тихо.  Лениво шевеля кроны деревьев, ветер нехотя ушел
в  тундру;  еще на плесе рябило,  а у берегов на отмелях лопалась комковатая
белая  пена,  сорванная с  гребней  высоких волн,  но  уже  было  ясно,  что
наступает полный штиль.
     Когда мотор работает,  на лодке не разговаривают.  Во-первых, все равно
не слышно друг друга,  во-вторых, не хочется. Когда мотор исправно работает,
а вдоль бортов умиротворенно журчит вода, хорошо думается...
     Андрей думал о том,  что пора бы Ване и догадаться уступить ему место у
мотора.  Он,  Андрей,  ничуть не  хуже знает устройство "Ветерка" и  поведет
лодку как положено.  Желание подержаться за черный румпель все росло, а Ваня
и  в ус не дул.  Андрей бросал на него красноречивые взгляды,  даже один раз
постучал носком резинового сапога по  Ваниной ноге.  Тот мельком взглянул на
приятеля и отодвинул ногу.
     - Вань! - крикнул Андрей. - Давай я сяду за мотор!
     Ваня улыбнулся и покачал головой,  -  мол, ничего не слышу. Андрей стал
знаками показывать,  что им  надо поменяться местами,  но  Ваня отвернулся и
стал смотреть прямо перед собой. Андрей так и не понял: нарочно он или нет?
     Андрею стало обидно:  столько времени ждали этого часа  и  вот  Ваня  -
капитан,  а он,  Андрей,  -  пассажир.  Настроение испортилось, и его уже не
радовало озеро,  живописные острова, белые чайки с длинными красными носами.
Раздражал и Ваня, уверенно сидящий на корме и смотрящий вдаль с таким видом,
будто он действительно настоящий капитан.
     Озеро расстилается перед ними огромное,  как море. Чем дальше от ламбы,
тем больше островов. Острова дикие, необитаемые. По крайней мере, такими они
кажутся с  лодки.  На  берегах,  очевидно,  ураган  вырвал с  корнем большие
деревья,  и  они  валялись вкось  и  вкривь,  цепко зажав корнями коричневые
пласты земли.  На песчаных отмелях,  будто гигантские рыбины,  трутся друг о
дружку желтые,  белые,  серые,  обкатанные водой до костяного блеска бревна.
Иногда они в несколько обхватов толщиной,  с извилистыми трещинами. Десятки,
сотни  бревен прибило к  захламленным сухими корягами берегам.  Бревна тоже,
как  рыбы и  птицы,  держатся стаями.  Некоторые из  них бурей вышвырнуло на
крутые берега, и они нацелились на проплывающих мимо, будто жерла орудий.
     По озеру Вял сплавляют древесину,  и вот от длинных,  плотов отрываются
бревна и плывут сами по себе.  Один такой буксир, тянувший за собой хвост из
десятков тысяч бревен,  прошел совсем неподалеку от них.  Вернее, они прошли
мимо, потому что буксир двигался так медленно, что его можно было обогнать и
на весельной лодке.  Буксир был старый,  обшарпанный,  на палубе стоял всего
один матрос в бушлате и лениво смотрел за борт.
     Когда миновали большой продолговатый остров, Галина Алексеевна, до сего
времени сидевшая неподвижно,  зашевелилась,  зорко осмотрелась по сторонам и
сказала:
     - Правее немного...  Сбавь обороты.  Теперь все ищите буй.  Это красный
флажок на перекладине.  Видите остров?  А во-он там,  на берегу, раздвоенная
береза? Буй должен быть где-то между ними.
     Андрей хмурым взглядом окинул горизонт.  Он  был зол на  Ваню,  на весь
мир.  Наплевать ему было на буй и вообще на все.  Уже приплыли. Так и не дал
ему закадычный друг подержать румпель...
     Ваня,  напротив,  до  рези  в  глазах  ощупывал глазами  широкое водное
пространство.  Ему очень хотелось первым увидеть красный флажок. Но по озеру
гуляла мелкая рябь и  все кругом сливалось в ровном и однообразном движении.
Вот парит в воздухе озерная чайка,  опустив вниз маленькую хохлатую голову с
длинным черным клювом,  высматривает рыбину. Стоит чайке спланировать в воду
- и сразу пропадает из глаз.
     Галина Алексеевна попросила уменьшить скорость.
     Андрей  лениво смотрел прямо  перед  собой.  На  Ваню  ему  смотреть не
хотелось.  Ваня,  забывшись,  резко повернул румпель,  и  лодка накренилась,
заставив  всех  схватиться за  что  попало.  Лена  покачала головой.  Галина
Алексеевна взглянула на него, но ничего не сказала. И Ваня был благодарен ей
за это.
     - Буй!  -  негромко сказал Андрей,  небрежно показывая на чуть заметную
черненькую точку.
     - По-моему, это топляк, - заметила Лена.
     - Я вижу флажок, - спокойно возразил Андрей.
     - Я смотрел в другую сторону, - сказал Ваня.
     - На озере всегда так,  -  сказала Галина Алексеевна.  - Замечаешь одно
место, а буй почему-то оказывается совсем в другом...
     - В прошлый раз вообще не нашли,  -  напомнила Лена. - Наверное, буксир
зацепил и оторвал.
     Ваня  немного  не  рассчитал  и  проскочил  мимо  буя.  Андрей  ядовито
улыбнулся,  но  промолчал.  Галина  Алексеевна велела заглушить мотор  и  на
веслах подгребла к бую. Лена быстро привязала к перекладине веревку, и лодка
закачалась на легкой волне рядом с буем.
     Галина Алексеевна сняла отсыревший, покоробившийся дождевик, достала из
ящика какие-то приборы, склянки, банки и даже белое нейлоновое сито. Все это
разложила на широком фанерном листе.
     - Леночка, приготовь дночерпатель! - скомандовала она.
     Лена  достала  продолговатый металлический ящик,  щелкнула пружина -  и
ящик раскрылся наподобие ковша экскаватора.
     - Опускай!
     Дночерпатель плавно  заскользил  вниз  на  тонком  нейлоновом  шнуре  с
черными отметками через каждый метр. Пятиметровые отметки - красного цвета.
     - Двенадцать метров, - сообщила Лена, держа трос в натянутом положении.
     - "Кондуктор"!
     Лена надела на шнур увесистую гирьку с  отверстием и с силой пустила ее
вниз,  вслед за дночерпателем.  Удара, на двенадцатиметровой глубине не было
слышно, но девушка каким-то образом почувствовала, что "кондуктор" ударил по
замку пружины и  дночерпатель закрылся,  прихватив изрядную порцию ила,  как
это выяснилось, когда железную коробку вытащили на поверхность и раскрыли ее
тугие   челюсти.   Галина   Алексеевна  плюхнула   дночерпатель  в   заранее
приготовленный эмалированный таз.  Жирный  коричневый  с  черным  ил  быстро
промыли,  а  потом пропустили через сито.  Оставшуюся на дне таза горсть ила
Галина  Алексеевна  осторожно  собрала  в  стеклянную баночку  с  наклеенной
бумажкой и плотно закрыла крышкой.
     - Вот  это  и  есть "станция",  -  сказала она,  с  улыбкой взглянув на
озадаченных мальчишек.  -  В  этой баночке находится бентос,  то есть мелкие
озерные организмы:  личинки комаров,  алигохеты,  моллюски.  В лаборатории я
точно высчитаю, сколько здесь организмов.
     - А зачем это? - поинтересовался Андрей.
     - Таким  образом мы  будем  знать  кормовой режим этого района.  Какова
здесь пища для рыб,  достаточно ли ее.  Чем питаются сиги,  ряпушка,  окуни,
плотва.
     - Ряпушка? - удивился Андрей. - Никогда про такую рыбу не слышал.
     - Это  маленькая  рыбка  из  семейства  лососевых,  -  пояснила  Галина
Алексеевна. - Довольно редко встречается.
     - А на что ловится? - спросил Ваня.
     - Это вы поинтересуйтесь у ихтиологов.
     Неподалеку громко бултыхнуло. По воде пошли круги.
     - Эх,  не взяли удочки,  -  с сожалением сказал Ваня.  - Тут, наверное,
рыбы прорва!


13. ЭХ ТЫ, АНДРЕЙ, АНДРЕЙ!

     Поужинав,  мальчишки уселись на  гладкое бревно и  стали смотреть,  как
окунь  в  ламбе  гоняет  мальков.  Сразу  за  метеорологическим плотом  вода
прямо-таки   кипела.   Окуни   чертили   красноватыми   плавниками   гладкую
поверхность, мелкая рыбешка вразнобой выпрыгивали из воды. У берегов тяжелой
артиллерией била  щука.  Удары следовали один за  другим.  Округлыми волнами
разбегались круги. Чайки молча и сосредоточенно кружили над перемычкой. То и
дело  круто  пикировали вниз,  и,  едва  коснувшись воды,  снова  взмывали в
воздух, но почему-то без добычи.
     Что-то  жуя,  подошел  шофер  Иван  Николаевич.  Вытерев  губы  тыльной
стороной ладони, поглядел, как жирует рыба, и сказал:
     - Какие-то вы,  мальцы,  безыдейные...  Поглядите,  рыба в  ламбе с ума
сходит, сама на крючок просится, а вы торчите на берегу, как пни.
     - Вы хотели сказать безынициативные? - поправил Андрей.
     - Я  на вашем месте уже пол-лодки накидал бы окуней,  -  продолжал Иван
Николаевич. - А окуни тут здоровенные!
     - Ну и накидали бы, - сказал Ваня.
     - Не рыбак я,  вот какое дело,  и потом, в ногах у меня сидит ревматизм
застарелый... Никак нельзя мне ноги мочить.
     - Сапоги резиновые наденьте, - посоветовал Андрей.
     - Вот ведь какая оказия,  ревматизм-то,  черт бы его побрал, резины еще
больше, чем воды, боится.
     - А кто нам лодку даст?  -  спросил Ваня. - Знаете, как Назаров сегодня
отругал Галину Алексеевну? Зачем разрешила нам сесть в лодку.
     - Я дам,  -  сказал Иван Николаевич.  -  Вон ту голубую берите, а весла
сейчас принесу.
     - А как же Назаров? - спросил Андрей.
     - Это уж не ваша забота,  -  усмехнулся шофер. - Меня Назаров ругать не
будет. На мне, как говорится, где сядешь, там и слезешь... Уяснили? Вопросов
больше нет?
     - Есть, - сказал Ваня. - А где мы возьмем удочки?
     - Что бы вы без меня делали! - сказал Иван Николаевич.
     Когда он ушел в рабочую палатку, Андрей усмехнулся:
     - Чего это он сегодня такой добрый!
     - Что же делать-то?  Ловить не на что,  -  засуетился Ваня.  - Тут ведь
днем с огнем не найдешь ни одного червяка.
     Иван Николаевич принес весла и две самодельные удочки.
     - Тут на одной крючка нет, - сказал он. - Оборвали, черти!
     - Крючков у нас полно, - сказал Ваня. - Червей нет, вот беда!
     - Кто же тутошнего окуня на червя ловит? - сказал Иван Николаевич. - На
глаз надо.
     - На глаз? - удивился Андрей. - Это что-то новое.
     - На чей глаз? - уточнил Ваня.
     - Эх вы,  лопушки,  - добродушно рассмеялся шофер. - Ладно, так и быть,
научу вас...
     Он  принес из  кухни  пяток дохлых окуней и  гвоздем ловко выковырял им
помутневшие глаза:
     - Главное, чтобы не проткнуть, - поучал он. - Сразу вытечет, и никто на
такую наживку не  посмотрит.  На  крючок нацеплять надо с  обратной стороны.
Чтобы глаз в воде глядел, как молодой. И подмигивал!
     Иван Николаевич громко рассмеялся, довольный собственной шуткой.
     Когда мальчишки забрались в лодку,  он сходил за фанерным ящиком из-под
консервов и бросил им.
     - Рыбу сюда складывайте, - сказал он. - Ну, ни пуха вам!
     - Что  это  нынче  случилось с  Иваном Николаевичем?  -  не  переставал
удивляться Андрей. - Прямо отец родной!
     - Где будем ловить? - спросил Ваня. - У берега или за плотом?
     Андрей пожал плечами и усмехнулся.
     - Где хочешь,  -  сказал он,  а про себя подумал,  какое имеет значение
его,  Андрея, мнение? Где Ваня захочет, там и будет ловить, что бы Андрей ни
сказал.
     К  великому удивлению ребят,  не успели они закинуть удочки с  окуневым
глазом,  как  почти  одновременно вытащили двух  крупных  окуней.  И  пошло!
Удилища   изгибались  дугой,   жилка   рывками  со   свистом  резала   воду.
Изгибающиеся,  трепещущие зеленые с черными полосами тела рыбин шлепались на
дно лодки и молотили хвостами и головами по деревянному настилу.
     Такой рыбалки еще никто из них не видел.  А  если бы и  рассказали,  не
поверил.  За полтора часа большой ящик был набит крупными холодными окунями.
Поплавок и  секунды не стоял на месте.  В рыбацком азарте мальчишки позабыли
все на свете.  Глаза у них блестели, руки не успевали подсекать, вываживать,
втаскивать в лодку, снимать с крючка.
     Первым опомнился Андрей.  Он  снял  очередного окуня  с  крючка и  стал
внимательно рассматривать:  рыбина, изгибалась, вращала глазами с золотистой
окаемкой,  раскрывала и  закрывала беззубый рот.  Андрей взял ее и бросил за
борт.
     Окунь  какое-то  мгновение  неподвижно  лежал  на  поверхности,   жадно
распустил жабры,  встрепенулся и  косой черной молнией ушел в  непроницаемую
глубину, оставив на воде лишь маленькую воронку.
     - Хватит, - сказал Андрей. - Сколько можно? Уже ловить неинтересно.
     - Ты погляди,  как клюет!  -  возбужденно воскликнул Ваня.  - Иди-иди к
лодке, голубчик! Раз - и в сумке!
     - Дай тебе волю -  ты всю бы рыбу переловил в озере, - сказал Андрей. -
Откуда в человеке такая жадность?  Ты посмотри, уже ящик с верхом. Не можешь
остановиться?
     Ваня  нехотя положил удочку на  дно  лодки,  взглянул на  полный окуней
ящик, потом на приятеля.
     - У меня еще никогда в жизни так не клевало, - сказал он.
     - И у меня. Но надо же знать и меру. Что мы будем делать с этой рыбой?
     - Отдадим тете Поле на кухню.
     - У  нее полная корзина.  -  Андрей взял из ящика побледневшего снулого
окуня и повертел в руках. - Такой был красивый живой...
     - Хватит так хватит,  -  сказал Ваня, усаживаясь за весла. - А ты прав:
когда такой клев, остановиться трудно.
     На  берегу  их  поджидал  Иван  Николаевич.  На  широком  румяном  лице
довольная улыбка. В руке два наточенных ножа. Принимая ящик, похвалил:
     - Гляди-ко, килограммов пятнадцать наколотили! А теперь живо потрошить.
Ножичками-ножичками! Как это делается, я вам сейчас покажу. Кишочки бросайте
вот в этот ящик, потом закопаете на берегу. Вон там, где кусточки. У нас тут
чистота и порядок.
     Он  показал,  как  нужно подрезать окуням жабры и  брюхо,  потом рывком
вытаскивать сразу все  внутренности.  У  него  это  ловко получалось.  После
нескольких неудачных  попыток  мальчишки  тоже  освоили  скоростной поточный
метод. Убедившись, что дело идет на лад, шофер удалился в сторону кухни.
     Когда рыба была добросовестно выпотрошена и вымыта, снова появился Иван
Николаевич и все забрал.  Ребята думали, он понесет улов на кухню, но шофер,
насвистывая что-то веселое, прошел мимо. Остановился в негустом ельнике, где
стояли три больших деревянных бочки.
     - Эй, рыбачки! Быстренько сюда! - позвал он.
     Когда мальчишки подошли, снял с крайней бочки фанерный лист, положил на
него  раскрытую пачку  крупной соли,  рядом поставил ящик  с  выпотрошенными
окунями.
     - Глядите в упор, как это делается, - сказал он, опускаясь на корточки.
- Берется рыбина,  натирается против  шерсти солью,  в  брюхо  тоже  сыпьте,
особенно в голову не жалейте...  Этого добра - соли - у нас десять ящиков...
Натерли голубчика,  а  теперь аккуратненько спинкой кверху ложим в бочку.  И
так один к одному плотными рядками... Освоили? Люблю толковых людей, которые
с ходу шурупят... Ну вот, в таком, значит, разрезе действуйте и дальше... Не
забудьте накрыть бочку фанерой и камнем притиснуть.
     - А потом что? - спросил Андрей.
     - Как что?
     - Ну из бочки...
     - Из бочки мы ее, голубушку, через три денька за хвостик и на солнышко,
- ласково сказал Иван  Николаевич.  -  И  нехай  нам  на  радость вялится на
ветерке.
     - Нам? - спросил Андрей.
     - Вон  там  за  палатками,  в  лесочке,  крытая вышка.  Видите?  Там на
веревочке наша рыбка и  будет вялиться.  У меня там уже много висит...  Надо
будет вас как-нибудь вяленым окуньком попотчевать. Пальчики оближете!
     - А потом куда окуньков вяленых? - полюбопытствовал Ваня.
     - Потом в большой мешок - у меня их тоже много захвачено - в кузов моей
кормилицы -  и  прямым ходом в Видное,  есть такой городок под Москвой,  где
стоит моя родная хата... Еще вопросики будут?
     - Теперь  понятно,  -  сказал Ваня,  ожесточенно натирая колючего окуня
солью.
     - У меня один маленький вопросик,  -  поднял глаза на шофера Андрей.  -
Это вы написали вывеску в лесу? Ну, как поворачивать с дороги к ламбе?
     - А  что?  По  почерку  узнал?  -  ухмыльнулся Иван  Николаевич.  -  Я,
рыбачки-чудачки,   люблю  во  всем  порядок.  Раз  тут  стоит  эспе...  наша
организация, значит, должна быть и вывеска. Верно я говорю?
     - Верно,  -  кивнул Ваня,  покусывая губы. Чтобы не рассмеяться, он еще
быстрее стал натирать окуня солью и укололся о плавник.
     - Удочки сверните и поставьте вон у той кривой сосенки, что у машины...
А завтра,  ежели бог даст ведро, снова на промысел. Вам одно удовольствие, а
мне добыча!
     - Вот те  и  отец родной,  -  сказал Ваня,  когда шофер ушел.  -  Да он
настоящий кулак!
     - Давай бросим все и уйдем? Пусть сам солит-вялит.
     - Лодку не даст,  -  подумав,  возразил Ваня. - Жалко нам, что ли, этой
рыбы? Пусть подавится! А делать нам с тобой все равно ведь нечего.
     - У, зараза! - выругался Андрей. - Не окуни, а ежи колючие!
     - Ты не нервничай, - усмехнулся Ваня.
     Завтра  будет  ровно  неделя,  как  мальчишки  в  лагере.  Три  поездки
совершили они за это время с Галиной Алексеевной. Несмотря на неудовольствие
Назарова,  она брала их  с  собой.  С  утра до вечера бороздили мальчишки на
моторке притихшее Вял-озеро.  Три дня Володя Кузнецов проболтался на берегу,
и  вот завтра он поплывет брать "станции" с гидробиологами.  Пораненная рука
зажила,  и  снова  может Володя свирепо дергать стартер и  ругать ни  в  чем
неповинный мотор. У Вани "Ветерок" заводился, как говорят, с полуоборота.
     Во   время  второй  поездки  Ваня  чуть  не  налетел  на  топляк.   Или
размечтался, или просто не заметил, но когда Андрей крикнул: "Впереди что-то
черное!" - Ваня так резко отвернул в сторону, что накренившаяся лодка бортом
зачерпнула воду,  а  красный спасательный пояс вместе с  Леночкиным ватником
очутился в озере.
     На   этот   раз   Галина   Алексеевна  сердито  отчитала  моториста  за
невнимательность.  Ваня молча проглотил все  это;  возразить было нечего.  И
когда,  наконец,  он с  опозданием догадался уступить Андрею место у мотора,
гидробиолог не позволила.
     - Хватит с меня,  мальчики,  экспериментов,  -  сказала она.  - Если бы
лодка на всем ходу ударилась в  топляк,  мы с  вами сами стали бы кормом для
рыб.
     - А пояса на что? - спросил Андрей.
     - Когда случается авария,  почему-то спасательных поясов не оказывается
под рукой, - сказала Галина Алексеевна.
     Ваня сочувственно посмотрел на Андрея и развел руками,  - дескать, я бы
всей душой, да вот не разрешают...
     Завтра рано утром Иван Николаевич поедет в  Умбу за  продуктами.  Он  с
вечера поковырялся в моторе,  поднакачал и без того тугие скаты, даже протер
ветошью кабину.  К  машине своей шофер относится любовно и  ласково называет
кормилицей.  Да так и есть на самом деле.  За два с половиной летних месяца,
что  будет работать на  Вял-озере экспедиция,  Иван Николаевич насолит бочку
грибов,  бочку рыбы, а когда поспеет ягода морошка - бочку морошки насыплет.
В углу кухни уже стоит мешок вяленой рыбы.  А сколько вялится на вышке!  Все
это погрузит Иван Николаевич на свою кормилицу,  а  кормилицу,  когда совсем
будут уезжать,  загонит на железнодорожную платформу и вместе с ней поедет в
Ленинград,  а  потом своим ходом в  Видное,  где у  него добрая хата.  Когда
поспеет морошка,  сюда должна приехать жена Ивана Николаевича.  Она  в  день
собирает по пуду спелой морошки. Об этом ребятам сам шофер сообщил.
     Никто пока мальчишкам не  заявил,  что завтра утром они должны покинуть
лагерь.  Назаров сегодня видел их,  но прошел мимо, ничего не сказал. Может,
забыл, что хотел их отправить домой через неделю?
     В  этот  довольно теплый вечер комары и  мошка особенно свирепствовали.
Через каждый час приходилось намазываться едкой пахучей жидкостью.  У Андрея
на осунувшемся лице высыпали мел