ери, ни наяву, ни
во сне, ни под угрозой, ни под пытками.
  Шурка Кузнецов и Пашка Бочкарев произнесли клятву громко и торжественно, а
Ванька Махневич - еле ворочал языком.
  Мы только и разобрали:
  - Ни отцу, ни матери...
  Вдруг Шурка Кузнецов нахмурился и спросил:
  - А зачем это Гаврик с Мишкой Шевченко пошел?
  - В отряд его звать, - сказал я.
  - Мишку в отряд?
  - А что?
  - Так у него же брат офицер. Шкуринец. Я сам видел, как он к ихнему дому
на коне подъезжал. В погонах золотых и волчий хвост на башлыке. Пропали мы
теперь!
  - Подожди, Шурка, - сказал я. - Может, Гаврик еще не говорил с ним. Бежим
искать их.
  Мы все четверо побежали по поселку.
  Уже темнело.
  - Гаврик! - кричали мы на всю улицу. - Гаврик!
  Мы наткнулись на Гаврика у Кондратьевских номеров. Он шел один.
  - А где Мишка? - спросил я тревожно.
  - Домой пошел.
  - А ты ему сказал?
  - Сказал.
  - Ну, брат, беда теперь. Нарвались на шкуринца.
  - На шкуринца? - переспросил Гаврик. - Где же вы нарвались?
  - Да не мы, а ты на Мишку нарвался. У него же брат офицер.
  Гаврик так и присел.
  - А ведь и верно!.. Вот черт, как же это я промахнулся? - сказал он и
хлопнул себя ладонью по лбу. - То-то он вилял... Мы, говорит, офицеры, за
неделимую единую... Я даже сперва и не понял, чего это он плетет.
  - Ну, теперь рассуждать нечего, - сказал я. - Беги, разыщи Мишку и скажи
ему: "Я, мол, тебя проверял - большевик ты или кадет. Хорошо, что ты не
согласился в отряд идти. А то бы я сразу тебя атаману представил. Ну, а
теперь я вижу, что ты наш, самый настоящий офицер-казак". Так и скажи ему.
  - Он поверит, - поддакнул Шурка.
  Гаврик рванулся и сейчас же пропал в темноте. Слышно было только, как он
шлепал по мерзлым лужам.
  Мы долго стояли у Кондратьевских номеров под навесом и прислушивались к
каждому шороху вдали.
  Наконец услышали топот - кто-то бежит. Это он, Гаврик.
  Мы кинулись к нему навстречу.
  - Ну, что?
  - Все сказал, что надо.
  - А он?
  - Поверил дурак.
  Мы облегченно вздохнули и молча пошли домой.


                                  Глава XIII

  ДЕПОВСКИЕ ОРГАНИЗУЮТСЯ

  - Где ты вчера пропадал? - спросил меня Васька, когда на другой день к
вечеру мы встретились во дворе.
  - Дело было, - сказал я.
  - Какие же у вас дела без меня? - обиделся Васька. - Я ведь первый в отряд
записался, а вы меня обходите.
  - Брось, Васька, не скули. Что же мы - целым табуном всякий раз ходить
будем? Этак мы весь отряд скоро провалим.
  - А с кем ты ходил? С Андреем небось?
  - Нет, с Гавриком.
  - А что же вы с ним делали?
  Я нагнулся к Ваське и сказал тихо:
  - Еще троих в отряд записали: Шурку Кузнецова...
  - Этот годится, - сказал Васька.
  - Пашку Бочкаря...
  - И этот сойдет. А еще кого?
  - Ваньку Махневича.
  - Лапша, - сказал Васька. - Ну куда его, к черту, в отряд? Он с винтовкой
заснет где-нибудь.
  - Ничего, мы его живо разбудим.
  - У вас, видать, другого дела нет, как Ваньку Махневича будить. Ну, я
пошел. У меня тоже дело есть, поважнее вашего.
  И Васька, заложив руки за спину, быстро зашагал к воротам.
  - Эй, Васька! - крикнул я.
  - Чего тебе?
  - Куда ты шагаешь?
  - Что же - я тебе кричать на весь двор буду? Ты подойди сюда - тогда и
скажу.
  Видно было, что ему самому очень хотелось поскорей рассказать мне свои
дела.
  Я подошел.
  Васька огляделся кругом и сказал шепотом:
  - В тупик иду, к Порфирию...
  - Зачем? - спросил я, тоже шепотом.
  - Отец велел привести его к нам. Поговорить хочет...
  - А ты ему все рассказал?
  - Все, только про наш отряд не говорил. Чуть было не сказал, да подумал -
ругать будет.
  - Ну, а он что?
  - Пойдем, по дороге расскажу.
  До самого стрелочного поста мы шли с Васькой молча.
  Как только я принимался говорить, Васька махал кулаком:
  - Молчи!
  И только пройдя будку, Васька стал рассказывать. Илья Федорович не сразу
поверил Ваське насчет красноармейца. Думал, Васька либо во сне это видел,
либо просто заливает.
  А Васька не отстает:
  - Скажи, что красноармейцу передать? Соберешь ты деповских или не соберешь?
  Ну, Илья Федорович, чтобы отвязаться от него, говорит:
  - Хорошо, соберу. Только дай мне после работы руки вымыть, видишь, в
мазуте все.
  Васька подождал, пока отец помоется, и опять за свое:
  - Когда же красноармейца звать?
  Илья Федорович видит, что Васька не зря болтает, и говорит:
  - Да зови хоть сейчас. Только подальше от станции держись да порознь
идите, а то и сам влопаешься и его выдашь. А сперва, говорит, сбегай за
Леонтием Лаврентьевичем и за Репко, а за Ильей Ивановичем (это моего отца
так зовут) я сам зайду.
  - А ты уже бегал? - спросил я Ваську.
  - У каждого по три раза побывал, все никак дома застать не мог. Насилу
добился.
  Мы подошли к тупику.
  В сумерках товарные вагоны были похожи на черные дома без дверей и окон.
  Мы шли по путям, спотыкаясь о каждую шпалу.
  Ощупью отыскали лестницу, которая вела на чердак. Васька задрал голову,
посмотрел в темнею дыру чердачной двери и сказал:
  - Лезь ты, я покараулю.
  Я полез по лестнице, держась за перила, уцелевшие только с одной стороны.
С площадки заглянул в дверь - на чердаке никого не было видно.
  Я позвал шепотом:
  - Порфирий...
  Никто не откликался из темноты.
  - Порфирий! - сказал я громче.
  - Чего кричишь? - спросил снизу Васька.
  - Его здесь нету, - сказал я, перегибаясь через перила площадки.
  - Да ты на чердак войди. Он прячется, наверно, - прошептал Васька.
  Я протянул руку вперед и шагнул на чердак. Доски подо мной заскрипели. Я
остановился. Постоял немного и шагнул еще раз. Ноги у меня запутались в
чем-то колючем, шершавом, - должно быть, в соломе, - я споткнулся и упал
лицом вниз. Сам не знаю, как закричал не своим голосом:
  - Васька!
  Никто не ответил снизу. Только кто-то быстро-быстро зашлепал по шпалам.
  Я кое-как добрался до двери и скатился вниз по лестнице.
  Васьки не было. Струсил, удрал!
  Долго искал я его по всему тупику, бродя от платформы к платформе. Вдруг
вижу - над самой дальней засветился огонек. То вспыхнет, то пропадет. То
маленький, как точка, то побольше, как глазок фонаря.
  Я прислушался - кто-то разговаривает. Голоса будто знакомые. Один хриплый,
другой тоненький. Кто же это может быть? Васька! Его голос! А с кем это он
разговаривает?
  Подхожу ближе - на платформе сидит Порфирий; он свесил ноги и курит. А
перед ним на шпалах стоит Васька.
  - А ты чего это на чердаке крик поднял? Струсил, что ли? - спросил Васька,
когда увидел меня.
  - А ты чего лататы задал? От храбрости, что ли?
  - Со всяким это бывает, - сказал красноармеец. -И не так еще испугаешься,
когда темнота кругом этакая.
  - Ну, что же? Пойдешь, Порфирий? - спросил Васька у красноармейца.
  - Надо пойти.
  Порфирий тяжело спрыгнул с платформы и закряхтел.
  - Ну-ка, ребята, подайте мою палку, - сказал он. - На трех ногах скорее
доберусь.
  И он заковылял за нами по шпалам и рельсам тупика.
  На площади перед вокзалом топтался у фонаря верховой. Он был в черной
лохматой бурке, из-за плеча торчало дуло винтовки.
  Порфирий остановил нас на углу:
  - Надо нам врозь идти, а то попадете со мной к чертям в зубы.
  - Да ты же дороги не знаешь, - сказал Васька.
  - А я вас не упущу. Только если остановит меня патруль, вы уходите.
  - Нет, - сказал Васька, - мы тебя не бросим.
  - А если вас казаки сгребут заодно со мной, знаете, что за это будет?
  - Не маленькие, знаем, - сказал Васька.
  - Ну, ладно, сыпьте. А я за вами следом. Только не оглядывайтесь.
  Мы с Васькой пошли через площадь. Шагаем и прислушиваемся, идет ли за нами
Порфирий.
  За спиной у нас залязгала копытами лошадь.
  - У, чертова худоба! - крикнул казак и свистнул плеткой.
  Неужели заметил Порфирия?
  Лошадь затанцевала по булыжнику и притихла.
  Нет, не заметил. Все в порядке. Красноармеец, прихрамывая, идет за нами.
  У ворот нашего дома мы остановились. Порфирий не разглядел нас в темноте и
прошел мимо. Я догнал его и дернул за рукав:
  - Сюда!
  Васька тихо открыл калитку и заглянул во двор. Во дворе не было ни души.
  - Чудаки вы, ребята, - сказал красноармеец, когда калитка захлопнулась за
нами. - Темноты испугались, а виселица вам нипочем - с красноармейцем по
улице гуляете.
  Скрипнула дверь. На крыльцо вышел Илья Федорович.
  - Привел, - сказал Васька.
  Илья Федорович наклонился к самому лицу Порфирия.
  - Красноармеец? - спросил он. - Какого отряда?
  - Балахоновского.
  - А как же ты отстал?
  - В ногу ранили...
  - Ивана Капурина в отряде знал?
  - Ивана Захарыча? - спросил Порфирий. - Ну, конечно, знал.
  Илья Федорович подумал немного и сказал:
  - Постой. Кто еще из наших железнодорожников у Балахонова был?.. Шурку
Олейникова знаешь?
  - Как же не знать! Его на Крутой убили.
  - Ну, заходи, - сказал Илья Федорович и пошел к двери.
  Мы с Васькой хотели было шагнуть за красноармейцем, но Илья Федорович
остановил нас:
  - Погоди, ребята. Мы там поговорим немножко, а вы покараульте. Если кто
чужой, в дверь стукните.
  Мы попробовали спорить, но Илья Федорович только показал нам на крыльцо
рукой:
  - Тут сиди!
  Потом Илья Федорович открыл дверь и пропустил красноармейца.
  Мы успели заглянуть в комнату.
  Там у стола сидел на табуретке мой отец и перебирал колоду карт. Напротив
него сидел Репко, молодой рабочий, слесарь из железнодорожного депо. У
окна стоял, поглядывая на двор, Андрей Игнатьевич Чиканов.
  - Что они - в карты собрались играть, что ли? - спросил я Ваську, когда мы
остались одни.
  - А кто их знает, может, и в карты. Тоже умные. Послать послали, а пустить
не пускают.
  В это время кто-то открыл калитку. Васька пулей метнулся к двери.
  - Стой, Васька, - сказал я. - Не стучи. Это Леонтий Лаврентьевич.
  Васька перевел дух.
  - Фу ты черт, а я думал - офицер какой или казак.
  По двору грузно шагал дорожный мастер.
  - Здравствуйте, Леонтий Лаврентьевич, - выскочил к нему навстречу Васька.
  - Мы уже привели красноармейца. У нас сидит.
  - А вы что тут в темноте болтаетесь? - спросил Леонтий Лаврентьевич.
  - Сторожим, - сказал Васька. - Как бы какой офицер не забрел.
  - Ну-ну, смотри в оба.
  Леонтий Лаврентьевич похлопал Ваську по спине и пошел в комнату. В комнате
громко заговорили, - видно, обрадовались гостю. Потом все опять стало тихо.
  Мы с Васькой сидели на крыльце и разглядывали небо: слева - темные тучки,
справа - звезды. Было очень скучно. Васька сопел и ерзал на ступеньке.
  - Знаешь, Васька, - сказал я, - ты немного покарауль, а я слушать буду.
Нечего вдвоем тут сидеть.
  - Нет, ты лучше посиди, а я послушаю, - сказал Васька.
  - Нет, это неправильно, - сказал я. - Квартира ваша, ты и должен ее
караулить...
  Ваське нечего было ответить. Он остался на крыльце, а я присел на
корточках перед дверью и прилип к замочной скважине.
  Говорил Леонтий Лаврентьевич:
  - Тебя никто вешать не собирается, Андрей Игнатьевич. Ты дорогу
большевикам не чинил. А меня вот каждый день к коменданту тянут: как да
чего, да кто с красными ушел? И в депо тоже покоя нет. Над каждым рабочим
казак с плеткой стоит. Разве это жизнь? Ну, доведись им отступать, я им
всю дорогу перековыряю.
  - Перековыряешь! - жалобно говорил Чиканов. - Они тебя живьем из рук не
выпустят. Ты и не пикнешь. Видал вон, говорят, в станице качели какие
поставлены?..
  - Не пугай, - оборвал его Илья Федорович. - Не все такие пугливые, как ты.
Вот смотри, перед тобой человек сидит. Большевик, от красноармейской части
отстал. Его за каждым углом смерть поджидает. А он ничего - в гости даже
ходит, чай пьет.
  Все засмеялись.
  - Вот что, товарищи, - сказал Порфирий. - Чаю бы неплохо попить, а только
время терять нечего. Надо за работу браться. Всех дорожных на ноги поднять
- и деповских и путейских. Станицу расшевелить. Чуть подберутся красные
ближе, вы и отрежете путь белым. А пока организоваться надо. Верно,
товарищ дорожный мастер? Наталью Никифоровну не встречал?
  - Нет, не встречал, а разве она здесь?
  - Здесь, нужно встретить.
  - Постараюсь.
  Тут подошел ко мне Васька и потянул меня за рукав.
  - Чего тебе?
  - Довольно слушать, иди карауль.
  - Не мешай.
  Васька разозлился и стал силой отталкивать меня от двери. Я так саданул
его, что он отлетел в угол сеней и наскочил на ведра. Пустое ведро
затарахтело и покатилось по ступенькам вниз.
  - Кто там? - крикнул Илья Федорович, открывая дверь.
  - Это мы, - сказал я.
  - Вы чего тут дом вверх дном переворачиваете, как маленькие? А еще
караулить взялись! Кто же тут в коридоре караулит? Пошли на двор! Если еще
раз с места сойдете, я вам головы пооткручу.
  Мы с Васькой выскочили на крыльцо.
  - Вот видишь, сам не послушал и мне не дал, - сказал я, опять усаживаясь
на ступеньки. - А теперь у нас в отряде и знать не будут, что делают
деповские.
  Васька только тяжело вздохнул.
  Скоро гости стали расходиться.
  Первым ушел Чиканов, последним - Порфирий.
  Илья Федорович хотел идти провожать Профирия, но тот остановил его у ворот:
  - Я сам дойду. Дорога теперь знакомая.


                                  Глава XIV

  ВИНТОВКИ

  Я сунул второпях ноги в сапоги, стянул с гвоздя рваное пальтишко и шмыгнул
на улицу. День был грязный, мелко моросил дождик.
  За углом меня догнал Васька. Ни слова не говоря друг другу, мы побежали
прямо к Андрею. Было еще рано. Мы потоптались минут десять около зеленого
ставня и осторожно постучали. Никто не отозвался. Тогда Васька ткнул в
ставень палкой. Щелкнула ржавая задвижка, и ставень приоткрылся. Из окна
высунулся Андрей. Белые его волосы торчали во все стороны. Он махнул нам
рукой и скрылся. Через минуту дверь скрипнула и отворилась.
  Не заходя, Васька таинственно сказал Андрею:
  - Пойдем к сараю, мы тебе что расскажем...
  - Про отряд?
  - Нет, про другое, про отца моего, - сказал Васька.
  - И про красноармейца, - сказал я.
  Мы присели за сараем у свинушника.
  - Вчера у нас собрание было, - зашептал Васька. - Порфирий приходил к нам
и деповские. Только ты, смотри, никому, а то... Я тебе только как
командиру нашему.
  - Про что говорили? - спросил Андрей.
  Васька посмотрел на меня:
  - Ты рассказывай.
  Я рассказал Андрею все, что подслушал за дверью.
  Васька только кивал головой и поддакивал, хотя сам вчера ничего не слышал.
  - Ну, а потом что? - спросил Андрей.
  - А потом нас на улицу выгнали, - сказал Васька. - Почти всю ночь мы
сторожили.
  - Так, - сказал Андрей. - Значит, они тоже организовались.
  Васька буркнул уныло:
  - Да, красноармеец только подзадорил нас, а сам деповских организует.
  - Ну и пусть организует, - сказал Андрей. - Еще больше народу будет.
Нам-то одним, пожалуй, с Деникиным не справиться. А что - об оружии был у
них вчера разговор? - спросил Андрей, помолчав. - Будут они его доставать
или нет?
  - Не слыхал, - сказал я.
  - Ну, так мы вперед их достанем, - сказал Андрей. - Они только начинают
организацию устраивать, а у нас отряд уже есть. Я вчера без вас еще ребят
записал.
  - Надежных? - спросил Васька.
  - Не хуже тебя.
  Андрей вытащил из кармана клочок бумаги величиной с почтовую марку и
протянул его мне. Я стал читать:
  В. Г. -131/2
Л. Г. - 14
С. Л. - 14
В. А. - 13
  - А кто это такие? - спросил я.
  - Эх ты, догадаться не можешь! - сказал Андрей. - Ну, Володька Гарбузов,
Ленька Гарбузов, Сергей Лобов, Ванька Аксаков.
  - Да разве Аксакову тринадцать? - спросил Васька. - Мы же с ним одногодки.
  - Верно, что одногодки. На один год разница. Так вот, значит, всего в
отряде тринадцать человек. А если и тебя, Васька, считать - четырнадцать.
  Васька вскочил и чуть не полез драться.
  - Ну, не считай, не считай! - закричал он. - Все равно твой список никуда
не годится. Володька Гарбузов еще так-сяк, а вот Ленька да Ванька только
ворон ловить будут. Через них попадемся еще.
  - Васька дело говорит, - сказал я. - Ни к чему их в отряд записывать. А
Сергея и подавно: первый трус.
  Андрей попробовал было спорить, но мы с Васькой так напустились на него,
что он только руками замахал.
  - Не галдите! Вычеркну! Я им ничего еще толком не рассказал. Так только -
пощупал.
  Он достал карандаш, послюнявил его и вычеркнул из своего списка всех,
кроме Володьки Гарбузова.
  - Ну, значит, ты одиннадцатый будешь, - сказал он Ваське.
  - Нет, не одиннадцатый! - закричал Васька. - Я первый в отряд записался.
  - Ладно, не маши кулаками, - сказал Андрей. - Сегодня же, ребята, за дело
возьмемся.
  - Какое дело? - спросил я.
  - За винтовками пойдем.
  - Без Порфирия, да? - опять закричал Васька.
  - Потише, ты, первый! - прикрикнул на него Андрей. - Сперва мы винтовки
достанем, а потом и Порфирию расскажем. Что ты думаешь, Порфирий не
обрадуется? Ему ведь для деповских тоже винтовки нужны.
  - А где же они у тебя лежат, винтовки? - спросил Васька.
  - В комендантской комнате. Оружие хорошее, совсем новенькое, как на
складе, промасленное.
  - Да как же мы его брать будем?
  - Очень просто, - сказал Андрей. - Окно комендантской выходит на улицу,
сбоку сад. Отомкнем дверь, откроем окно, а через сад не только винтовки, а
и целую лошадь увести можно. Понял? Как только стемнеет, пойдем.
  - Да как же так в комендантскую? - забормотал Васька. - А комендант?
  - Комендант с офицерами каждый день у начальника в карты играет и
пьянствует. Я уже несколько дней присматриваюсь. Никого по вечерам в
комендантской нет.
  В тот же день под вечер мы с Андреем принялись за работу. Обшарили все
сундуки и коробки у себя в квартире, перерыли чердаки и сараи. Мы собирали
дверные ключи, маленькие, большие, круглые, плоские, вязали их на шершавую
шпагатную веревочку, а некоторые пилили напильником.
  Подобрав целую связку ключей, мы побежали искать ребят. Отыскали Мишку
Архоника, Ивана Васильевича, Гаврика, Володьку Гарбузова и Ваську.
Собралось нас всего семь человек. Мы разделились на две партии. В одной -
Андрей, я и Васька, в другой - остальные. Всю дорогу Андрей объяснял нам
свой план действий.
  Мы шли по узкой грязной улице, которая вела к вокзалу. На стрелках только
что зажгли керосиновые лампы в беккеровских фонарях.
  У вокзального подъезда мы остановились. Справа от подъезда был забор и сад
с голыми деревьями, слева - дом начальника станции. А прямо перед
подъездом, посреди площадки, вымощенной круглым булыжником, стоял
керосино-калильный фонарь. Фонарь никогда не зажигали, а сегодня, как
назло, он горел вовсю - хоть иголки собирай.
  Мимо нас прошли два человека и скрылись за углом.
  Андрей потянул нас в темноту, за выступ подъезда, и сказал:
  - Во-первых, надо фонарь во что бы то ни стало потушить. Во-вторых,
расставить по углам дома начальника часовых. А кроме того, найти в саду
место, чтобы винтовки прятать. Если кого чужого заметите, свистните
тихонько. Главное - не трусь и смотри в оба! Зато у каждого из нас по
новой винтовке будет. - И Андрей причмокнул губами.
  - Фонарь подождем тушить. А то еще проморгаем, как офицеры и комендант к
начальнику станции пойдут, - сказал Иван Васильевич.
  - Нет, надо потушить, - сказал Васька. - Пусть впотьмах пьянствовать идут.
Может, носы себе посворотят. А у дверей я еще палку пристрою. Они на палку
в темноте наткнутся, а она их по лбу как трахнет...
  - Дурак ты, - сказал Андрей. - Так они сразу догадаются, что дело
неладное. А насчет фонаря Иван Васильевич прав. Мы сперва пропустим их,
они налимонятся, а мы тогда камнем фонарь и кокнем.
  - Камнем не надо - звон будет. Я так потушу, - сказал Иван Васильевич.
  Пока фонарь еще не потушили, я и Гаврик пробрались в сад искать место, где
можно было бы складывать винтовки.
  - А вдруг никакой выпивки у начальника не будет? Или комендант к нему не
пойдет? Что нам тогда делать? - тихо спросил меня Гаврик.
  - Андрей, наверно, что-нибудь придумает, - ответил я.
  В дальнем темном углу сада мы нашли небольшую длинную канавку.
  - Сюда и будем складывать, - решили мы. - По