овой крючок?
     - Это произойдет лишь в самом  худшем  случае.  Сейчас  я  не  готова
допустить это даже мысленно.
     - Тогда ты не желаешь смотреть правде в глаза.
     - Я рассматриваю два основных фактора, которые ты игнорируешь, а я не
могу.  Я  буду  жить  с  ними  весь  остаток  моей  жизни,  потому  что  я
ответственна за них. Двое людей были убиты одним и тем же самым чудовищным
способом лишь потому, что они оказались между тобой и сообщением,  которое
кто-то пытается передать тебе. Передать через меня.
     -  Ты  видела  сообщение  Корбельера?  Сколько  пулевых  отметок  оно
содержало? Десять? Пятнадцать?
     - Его использовали! Ты слышал его по телефону, так же, как и я. Он не
лгал, а пытался нам помочь. Если не тебе, то, во всяком случае, мне.
     - Это... возможно.
     - Возможно все, что угодно! У меня нет  фактов,  Джейсон,  одни  лишь
противоречия, которые не  могут  быть  объяснены,  но  которые  необходимо
объяснить. Ты не можешь быть тем, за кого ты себя выдаешь. - Но это так. Я
есть то, о чем тебе только что рассказал.
     - Выслушай меня! Внимательно выслушай! У  меня  имеется  определенный
жизненный опыт, и  он  подсказывает  мне,  что  коль  скоро  ты  пытаешься
разобраться в происходящем, Уже по одному этому,  твой  ум  -  это  не  ум
холодного и кровожадного убийцы. Я не знаю, кем ты был ранен, или какие ты
совершил преступления, но они не имеют ничего общего  с  тем,  во  что  ты
поверил, во что хотят заставить тебя поверить другие. И никакой убийца  не
предлагает того, что хочешь сделать ты. А поэтому, сэр, ваше предложение с
почтением отклоняется.
     - Ты ведешь себя как последняя дура! - взорвался Джейсон.  -  Я  могу
тебе помочь, а ты мне - нет. Оставь хоть что-нибудь для меня, чтобы я  мог
это сделать!
     - Я не хочу! Не хочу, чтобы это было  так!  -  Она  притихла,  тяжело
дыша. Рот ее был приоткрыт. - Я думаю, что сделаю это, - прошептала Мари.
     - Что сделаешь? - жестко спросил Джейсон.
     - Чтобы у каждого из  нас  была  возможность  что-то  делать,  -  она
повернулась к нему спиной. - Я только что сказала это.  Все  это  копилось
долгое время: "Что другие хотят заставить тебя поверить..."
     - О чем ты говоришь, черт возьми?
     - О твоих преступлениях... В которые тебя хотят  заставить  поверить.
Они хотят, чтобы ты поверил, что это твои личные преступления.
     - Они и есть мои.
     -  Подожди  минутку.  Предположим,  что  они  были,   но   не   твои?
Предположим, что доказательства были сфабрикованы так  же,  как  это  было
сделано против меня в Цюрихе, но принадлежат они кому-то еще. Джейсон,  ты
не знаешь, когда ты потерял свою память?
     - В Порт-Нойре.
     - Это уже было тогда, когда ты начал ее восстанавливать, а не  тогда,
когда ты ее потерял. Раньше, чем ты попал в Порт-Нойру, и это может  очень
многое объяснить. Это может объяснить тебе противоречие между тобой и  тем
человеком, которым, как думают, ты являешься.
     - Ты не права. Ничто не может объяснить память, а вернее те  видения,
которые ко мне возвращаются.
     - Может быть, ты вспоминаешь только то, о чем с тобой  разговаривают.
В этой газетной статье была  еще  одна  верная  информация:  я  достаточно
хорошо   владею   компьютерной   технологией   применительно    к    своей
специальности. Поэтому, когда я обрабатываю разрозненные  факты,  я  знаю,
что необходимо сделать, чтобы получить нужное представление о  создавшейся
ситуации.  Если  перенести  эту  методику  дальше,  то  любой  специалист,
наблюдающий человека,  страдающего  амнезией,  как  в  твоем  случае,  чье
прошлое включает  знание  специальных  предметов,  языков  и  особенностей
разных народов, то медицинский банк данных может назвать  несколько  типов
людей, к которым можно отнести этого больного. Неизвестно,  сколько  может
быть на самом деле кандидатов, их может быть несколько, а  может  быть,  и
один. Но и один человек для них вполне достаточен.
     Борн смотрел в сторону, стараясь  раздвинуть  стальные  двери  своего
сознания, скрывавшие за собой прошлое.
     - То, что ты сейчас  говоришь,  похоже  на  то,  что  мной  управляет
воображение, - вяло пробормотал он.
     - Это конечный эффект, но это не то, о  чем  я  говорю.  Я  говорю  о
возможности того, что тобой просто манипулируют. Это  могло  бы  объяснить
очень многое, - Мари дотронулась до его руки. - Ты утверждаешь, что иногда
факты и события  хотят  как  бы  вырваться  из  тебя  наружу,  лишая  тебя
душевного равновесия.
     - Слова, связанные с конкретными местами или именами людей,  вызывают
поток воспоминаний в виде образов или событий.
     - Джейсон, а разве не могут они вызывать  ложные  воспоминания?  Тебе
многократно повторялись одни и те же видения, которых ты не мог  проверить
или разоблачить лишь потому, что они не были твоими воспоминаниями.
     - В этом я сомневаюсь. Я видел то, что делал раньше.
     - Ты мог делать это совсем по иным причинам! Черт возьми, я  сражаюсь
за свою жизнь! За  обе  наши  жизни!  Ну,  ладно...  Ты  можешь  думать  и
чувствовать.  Думай  сейчас  и  старайся  все  прочувствовать  сейчас  же!
Посмотри на меня и скажи, как ты ощущаешь себя внутри своего  собственного
воображения, в своих собственных мыслях и чувствах, и что  ты  уверен  без
всяких сомнений, что ты убийца по имени Кейн. Если ты сможешь сделать это,
действительно сделать это,  тогда  отправь  меня  в  Цюрих,  принимай  без
доказательств любые обвинения и убирайся вон из моей жизни! Но если ты  не
можешь этого сделать, то оставайся со мной и разреши мне помочь тебе. Я на
все готова, лишь бы доказать тебе это!
     Он гладил ее руку, как успокаивают плачущего ребенка.
     - Ведь это не вопрос, касающийся только мыслей и чувств. Я видел счет
в Джементшафт-Банке. Основные части этого состояния  приходили  из  разных
мест достаточно продолжительное время. Они  соотносятся  с  тем,  что  мне
удалось узнать.
     - Но этот счет и эти поступления не могли  возникнуть  вчера  или  на
прошлой неделе, или полгода назад! Все, что ты слышал или  читал  якобы  о
себе, может быть частью тех  же  доказательств,  изготовленных  теми,  кто
хотел, чтобы ты занял место Кейна. Ты не можешь быть  Кейном  и,  главное,
чтобы другие подумали так же! Но должен быть кто-то на  той  стороне,  кто
знает, что ты не Кейн, и они пытаются связаться с тобой.  У  меня  есть  и
свои доказательства. Тот, кого я полюбила - жив, но двое друзей -  мертвы,
потому что они оказались между тобой и теми,  кто  пытался  передать  тебе
сообщение, чтобы спасти твою жизнь. Они были убиты теми же людьми, которые
хотели пожертвовать тобой для того, чтобы Карлос был на месте Кейна...  Ты
сказал только то, что все это соотносится. Это не так, Джейсон, но это  же
может тебе помочь! Это объясняет происходящее с тобой.
     - Я похож на пустой манекен, не владеющий даже  собственной  памятью,
хотя он и думает, что она у него  есть.  И  внутри  него  мечутся  демоны,
иногда вырывающиеся наружу: это не очень-то приятная перспектива.
     - Это не демоны, мой дорогой. Это тоже  часть  тебя,  раздраженная  и
кричащая о свободе, потому что она не может находиться в том пространстве,
которое ты ей предоставил.
     - И если я разобью внешнюю оболочку, что я смогу там обнаружить, а?
     - Множество вещей, плохих и хороших, много всего, что может причинить
боль. Но Кейна там не будет, это я обещаю. И я верю в тебя. Ты  не  должен
отчаиваться, ведь я с тобой!
     Борн продолжал сохранять дистанцию,  сохраняя  ту  стену  из  стекла,
которую он соорудил между ними.
     - А если мы ошибаемся? Если ошибемся в самом конце? Что будет тогда?
     - Тогда быстро оставь меня или убей... Мне все равно.
     - Но я не смогу этого сделать. Я по-прежнему люблю тебя.
     - Я догадываюсь об этом, и поэтому мне не страшно.
     - Я нашел два телефонных  номера  в  кабинете  Лавьер.  Первый  номер
принадлежал Цюриху, а другой находится здесь,  в  Париже.  При  Удаче  они
могут вывести меня на нужный номер или адрес.
     - Нью-Йорк? Тредстоун?
     - Да, ответ находится там. Если я не Кейн,  то  кто-нибудь  по  этому
номеру знает, кто я такой на самом деле.


     Они поехали обратно в Париж, исходя из того предположения, что  будут
менее заметны там среди городской толкотни, чем в  изолированной  сельской
местности.   Высокий   блондин   в   очках   в   черепаховой   оправе    и
малопривлекательная  женщина   с   прической,   напоминающей   заучившихся
студенток Сорбонны, не могли позволить себе поселиться  в  респектабельных
отелях  Монмартра.  Они  сняли  комнату  на  Террасе  на   улице   Монтре,
зарегистрировавшись как супружеская пара из Брюсселя.
     Теперь можно было начинать охоту.
     Из телефонной будки, расположенной  на  улице  Лафайет,  был  заказан
телефон в Цюрихе на имя мистера Бриггса. Борн  предполагал,  что  Жакелина
Лавьер не теряла зря времени,  чтобы  передать  во  все  инстанции  сигнал
опасности. Когда он услышал звонок  на  швейцарской  стороне,  то  передал
трубку Мари. Она уже знала, что следует сказать. Но  шансов  поговорить  у
нее не осталось. Оператор на международной линии вышел на связь и сообщил:
     - Мы сожалеем, но названный вами номер больше не функционирует.
     - Нет ли у вас нового номера, у нас срочное дело?
     - Телефон не обслуживается,  мадам,  и  никакого  другого  номера  не
существует.
     - Возможно, что я дала вам  ошибочный  номер.  У  меня  действительно
срочное дело, не могли бы  вы  сообщить  мне  название  компании,  которая
арендовала этот номер.
     - Боюсь, что это не возможно.
     - Я же говорю, что мне необходимо срочно с  ними  связаться!  Могу  я
поговорить с вашим начальством?
     - Боюсь, мадам, что оно тоже вам ничем не сможет помочь. Этого номера
даже не было в общем списке. До свидания.
     Связь прервалась.
     - Линия отключилась, - обратилась она к Борну.
     - Нам нужно быстрее уходить отсюда.
     - Ты полагаешь, что они  могут  проследить  нас  здесь  в  Париже?  В
общественной кабине?
     - Через три минуты после звонка может быть установлен  район,  а  еще
через шесть он может быть блокирован. Можешь в этом не сомневаться.
     - Как ты можешь это знать?
     - Если бы я знал, то сказал бы. Пойдем.
     - Джейсон, а почему бы нам не понаблюдать за этим со стороны? Как  ты
к этому относишься?
     - Я не знаю за кем нам надо  наблюдать,  а  они  отлично  это  знают.
Теперь они все имеют фотографию и у них повсюду имеются нужные люди.
     - Но я уже выгляжу не так, как в той газете.
     - Не ты, а я. Идем быстрее!
     Они быстро шагали, пробираясь через толпы людей и, наконец, добрались
до бульвара Малешерб в десяти кварталах от улицы  Лафайет.  Там  их  ждала
очередная телефонная кабинка, которая отличалась от первой только тем, что
теперь на линии не было оператора. Это уже был Париж. Мари  вошла  внутрь,
набрала номер и, зажав в руке мелочь, приготовилась говорить.
     Но то, что она услышала в ответ, шокировало ее: "Резиденция  генерала
Вилье. Добрый день... Хэлло? Хэлло?
     Мгновение она не могла говорить, а просто в растерянности смотрела на
телефон.
     - Извините, - прошептала она, - я ошиблась и набрала не тот номер,  -
и Мари повесила трубку.
     - В чем дело? - осведомился Борн, открывая стеклянную  дверь.  -  Что
случилось? Кто это был?
     - Это лишено всякого смысла. Я только что позвонила в дом  одного  из
самых респектабельных и могущественных людей во Франции.



                                    24

     - Андре Франкос Вилье, - повторила Мари, прикуривая сигарету. Они уже
вернулись в свою комнату на Террасу, чтобы вооружившись терпением обсудить
возникшие новые обстоятельства. - Получил образование  в  Сен-Сире,  герой
Второй мировой войны, легендарный  участник  сопротивления  и,  до  своего
краха в Алжире, самый очевидный  преемник  де  Голля.  Джейсон,  связывать
такого человека с Карлосом просто невероятно.
     - Связь есть и в этом нет сомнений. Можешь поверить.
     - Но это очень трудно сделать. Ведь это многолетняя гордость Франции,
семья, которая имеет истоки своей фамилии чуть ли не с XVII  века.  Сейчас
он один из самых популярных  депутатов  Национального  Собрания,  человек,
который уважает  законы.  Это  все  равно,  что  связь  с  мафией  Дугласа
Мак-Артура. Это бессмысленно!
     - Давай немного поищем чего-нибудь. В чем состоял  его  разрыв  с  де
Голлем?
     - Алжир... В начале шестидесятых Вилье был связан с ОАС и  был  одним
из  полковников   под   командованием   Салана.   Они   выступали   против
независимости Алжира, считая, что  он  безоговорочно  должен  принадлежать
Франции.
     - "Грязные алжирские полковники", -  произнес  Борн  так  же,  как  и
многие другие выражения, не задумываясь над тем, откуда они к нему  пришли
и почему он их произнес.
     - Это что-то значит для тебя?
     - Может быть и должно значить, но я не знаю, что это такое.
     - Подумай... Почему выражение "грязные  полковники"  должно  иметь  с
тобой связь? Что первое приходит на ум? Быстро!
     Джейсон беспомощно посмотрел на Мари, но  затем  какие-то  ассоциации
заставили его заговорить:
     - Бомбы... внедрение агентов... провокации.
     - Ты изучал их, изучал их технику и методы. Почему?
     - Не знаю.
     - И решения принимались на основе этого изучения?
     - Думаю, что да.
     - Что это были за решения? Что приходилось тебе решать?
     - Разрушение.
     - Что означает для тебя это слово?
     - Я не знаю! У меня нет мыслей!
     - Ладно... К этому мы вернемся в другое время.
     - Сейчас у нас нет времени. Вернемся к Вилье. Что было  с  ним  после
Алжира?
     - После было примирение с де Голлем.  Вилье  никогда  не  был  связан
напрямую с терроризмом, а его послужной список говорит  сам  за  себя.  Он
вернулся во Францию, был даже приглашен и ему предоставили менее  высокий,
но достаточно респектабельный пост. Он дослужился до генерала, прежде  чем
занялся политикой.
     - Он действующий политик?
     - Да. Он по-прежнему выступает как милитарист  и  противник  снижения
военного потенциала Франции.
     - Говард Леланд... -  произнес  Джейсон.  -  Это  и  есть  цепочка  к
Карлосу.
     - Почему?
     - Леланд был убит, потому что предлагал снизить экспорт вооружений.
     - Это кажется невероятным, чтобы человек подобный ему... - голос Мари
упал. - Его сын был убит. Это было связано с политикой  и  произошло  пять
или шесть лет назад.
     - Рассказывай.
     - Его автомобиль был взорван на улице дю  Бак.  Об  этом  писали  все
газеты... Он тоже был действующим политиком и коммунистом. Он был одним из
самых молодых членов парламента, но достаточно популярным, несмотря на то,
что был типичным аристократом.
     - Кто его убил?
     - Были слухи, что коммунистические  фанатики,  но  все  склонялись  к
тому, что убийцей был профессионал.
     - Но есть еще кое-что... Ты сказала, что его даже пригласили в Париж,
потому что он никогда не был связан с терроризмом.
     - Если и был, - прервала его Мари, - то это было похоронено. Все  они
весьма щепетильны в случаях, когда затрагивается патриотизм  или  постель.
Кроме того, он был узаконенным героем, о чем не следует забывать.
     - Но став террористом однажды, им остаются на всю жизнь.
     - С этим я не согласна. Люди меняются.
     - Но только не в отношении подобных вещей. Для них это  целая  жизнь.
Тем не менее, я собираюсь с ним встретиться, - Борн подошел  к  столику  с
телефоном и взял в руки справочник.  -  Давай  посмотрим,  есть  ли  он  в
списках, или это частный номер. Мне нужен его адрес.
     - Ты не должен даже приближаться к нему. Если он связан  с  Карлосом,
то он наверняка имеет охрану. Они прикончат тебя, как только обнаружат. Ты
забыл, что у них есть твое фото?
     - Это им не поможет. Я не буду похож на того, кого  они  ищут.  Здесь
это есть. Вилье А.Ф.... парк Монсю.
     - Я все еще не верю в это. Только сознание того,  кому  она  звонила,
должно было приводить Лавьер в состояние шока.
     - Смотря при каких обстоятельствах. Карлос всегда требует, чтобы  его
трутни постоянно были готовы к работе, и он не шутит. Он  жаждет  получить
голову Кейна.
     - Джейсон, что такое "трутень"?
     Борн посмотрел на Мари и качнул головой.
     - Не знаю... Кажется, кто-то, кто работает вслепую на кого-то еще.
     - Вслепую?
     - Не зная этого точно. Он думает, что делает одно, а  на  самом  деле
делает нечто другое.
     - Не понимаю.
     - Допустим, я попрошу  тебя  наблюдать  за  автомобилем  на  каком-то
определенном перекрестке. Автомобиль никого не будет интересовать, но  тот
факт, что ты следишь за ним, может сказать кому-то другому, что  произошли
определенные события.
     - Практически непрослеживаемая связь.
     - Да, я тоже так думаю.
     - Но вернемся к Вилье. Это означает, что Карлос нашел меня  в  Цюрихе
через Джементшафт-Банк. Это означает,  что  он  все  знал  про  Тредстоун.
Хороший вариант, если Вилье тоже знает об  этом.  Если  он  не  знает,  то
всегда остается возможность, что он узнает это для нас.
     - Как?
     - Он использует свое имя. Если он является тем человеком, которого ты
представляла, то он очень ревниво оберегает  свою  репутацию.  Гордость  и
честь Франции может оказаться связанным с такой  свиньей,  как  Карлос,  и
угроза, что об этом могут узнать все вокруг, может  возыметь  действие.  Я
могу пригрозить, что обращусь в полицию и в газеты.
     - Он будет все отрицать и утверждать, что это оскорбление.
     - Пусть болтает. То, что его номер есть  в  кабинете  Лавьер,  вполне
достаточно для меня.
     - Ты все еще хочешь с ним встретиться?
     - Я обязан это сделать. Ведь я отчасти хамелеон, помни об этом.


     Трехрядная улица в районе парка Монсю что-то  напоминала  ему,  но  у
него не было ощущения, что когда-то он ходил по ней.  Атмосфера  тут  была
весьма своеобразной. Двухэтажные особняки, сложенные из камня,  сверкающие
двери, окна и чисто-вымытые лестницы. Это была улица в  одном  из  богатых
районов города, и теперь он уже знал, что ему приходилось когда-то  раньше
бывать на подобной улице и что-то было с этим связано.
     Была половина восьмого вечера. Мартовская ночь  была  холодной,  небо
чистым и ясным, а хамелеон был одет в соответствии с погодой.  Его  волосы
были прикрыты  фуражкой,  костюм  дополняла  куртка  с  надписью  почтовой
службы, а через плечо была переброшена полупустая сумка.  В  ней  находили
отнюдь не письма, а брошюры, которые он изредка опускал в почтовые  ящики.
Брошюры были рекламного характера, и всю  эту  пачку  он  позаимствовал  в
каком-то отеле. Он выбрал несколько домов рядом с резиденцией Вилье. Когда
он  опускал  брошюры  в  ящики,  то  внимательно  следил   за   окружающей
обстановкой,  в  которой  его  больше  всего  интересовало,   какие   меры
использовались для охраны в доме генерала, кто его охраняет и  сколько  их
было.
     Но снаружи ничего видно не было.  Андре  Франкос  Вилье,  милитарист,
член парламента и один из звеньев в цепи Карлоса, не имел внешней  охраны.
Если он и охранялся, то все эти средства,  включая  и  людей,  размещались
внутри дома. Учитывая его просвещенность  в  таких  вопросах,  можно  было
полагать, что он либо очень высокомерен  в  этих  вопросах,  либо  круглый
дурак. Джейсон поднялся по ступенькам лестницы  соседнего  с  Вилье  дома,
примерно в 20 футах от  него,  чтобы  еще  раз  рассмотреть  фасад  и  все
окружение. Он опустил брошюру в почтовый ящик, глядя на резиденцию. Никого
не было видно.
     Внезапно там отворилась дверь. Борн быстро сунул руку за пояс, где  у
него был пистолет, думая при этом, что он изрядный дурак, так как  за  ним
вполне мог кто-нибудь наблюдать. Но слова, которые он услышал после этого,
объяснили ему, что это не так. Пара средних лет переговаривалась о  че