руп
был украден  с Блаканг-Мати. Он забрал  из  уголовной  полиции  все данные о
пропавших  без  вести  в декабре, чтобы еще  раз внимательно ознакомиться  с
обстоятельствами  их  исчезновения.  Он  уже  просматривал  эти  дела  после
iorov как  на острове был обнаружен могильник. Но тогда инспектор
искал  человека  в  возрасте  пятидесяти лет  и наткнулся  на ненужного  ему
Карима. Среди пропавших за последний месяц трое мужчин, три женщины и четыре
ребенка.   Патрик   исключил  из   списка  детей  и  женщин,   поскольку  на
Блаканг-Мати, по словам Ко Ина, был привезен труп мужчины.
     Экспертиза  крови, обнаруженной во второй яме, еще не была завершена, и
все же Ло не стал дожидаться результатов. Он принялся за изучение материалов
на трех мужчин, но, взглянув на фотографии, отложил в сторону еще одно досье
-- на  иностранца со светлыми волосами, поскольку  цвет найденных на острове
волос был черным.
     Оставались  двое:  сын  крупного  бизнесмена -- генерального  директора
компании, -- студент, и кассир из Китайского банка.
     Студент  исчез без видимых на то причин. Предполагали похищение с целью
выкупа. Но  отцу никто до сих пор не звонил и никто не присылал писем. Тогда
выдвинули  новую  версию:  студента  убили  неизвестные  грабители,  а  тело
спрятали. На том в уголовной полиции и успокоились.
     После.  исчезновения  кассира  был  вскрыт  его  сейф,  и  обнаружилась
солидная  недостача:  около  ста  тысяч  долларов. В уголовной полиции тонко
подметили "вероятность существования прямой связи между этими двумя фактами"
и занялись безуспешными поисками.
     --  Господин генеральный директор просит вас зайти, -- отвлекла Патрика
от  размышлений секретарша  и добавила, улыбаясь:  -- Извините, что  вам так
долго пришлось ждать, но шеф диктовал мне срочные бумаги.
     Ло  вошел  в  кабинет.  За  столом  сидел  седой  худощавый  мужчина  в
преклонном  возрасте.  На лацкане  пиджака  стального цвета  была  приколота
черная матерчатая полоска -- знак траура.
     --  Прошу  вас,  господин  Ло, --  произнес хозяин  кабинета,  указывая
инспектору на низкое кресло у своего стола. -- Чем обязан визиту?
     Генеральный директор устало разглядывал Патрика.
     -- Ваш визит не был запланирован, а у меня не так много времени.
     --  Я  понимаю,  --  ответил инспектор, -- и постараюсь  быть  кратким.
Заранее  прошу  простить меня, что затрону печальную  для  вас тему.  Но  --
служба...
     Патрик сделал небольшую паузу, затем продолжил:
     -- Господин Чэн, в списках уголовной полиции ваш сын числится пропавшим
без вести. По...
     --  У  вас  устаревшие  сведения,  господин  Ло,  --  сухо  перебил его
генеральный директор. -- Мой сын не пропал без вести. Он погиб.
     --  Простите, -- смущенно пробормотал инспектор, -- значит, меня просто
ввели в заблуждение.
     -- Всякое напоминание  о  сыне  причиняет мне сильную боль, -- будто не
слыша слов инспектора,  продолжал Чэн, --  и я мог бы попросить вас оставить
меня в покое. Считайте, что  я  это сделал. Не  берусь  судить,  где  больше
беспорядка:  у вас, в  уголовной, или в береговой полиции. Но дабы  оградить
себя в  дальнейшем от подобных бестактных визитов,  объясню, в чем дело. Мой
сын  Сенг  действительно  пропал в  конце декабря.  Мы  с женой обратились в
уголовную полицию. Но через  три дня он прислал из Бангкока короткое письмо,
в котором извинялся за доставленные нам волнения, обещал на следующей неделе
вернуться и все объяснить.  Насколько я знаю, у него в Бангкоке был какой-то
роман. Мы успокоились. Я  сообщил о  письме  в  уголовную полицию и попросил
прекратить  поиски.  Но,  очевидно,  моя  просьба  по  небрежности  не  была
зафиксирована. Мы  ждали приезда Сенга, но  вместо встречи с  сыном получили
уведомление из береговой полиции...
     Генеральный  директор  умолк,  чтобы  проглотить  подступавший  к горлу
комок.
     --  В  уведомлении говорилось, что  Сенг  находился  в числе пассажиров
судна, которое потерпело кораблекрушение.
     -- "Тумасик"? -- В голосе Патрика прозвучало больше заинтересованности,
чем следовало.
     -- Да, -- со вздохом произнес генеральный директор. -- А почему вас это
удивляет?
     Инспектор мысленно  ругнул себя за  несдержанность --  не следовало  бы
постороннему человеку знать, что Си-ай-ю интересуется "Тумасиком", -- но тут
же нашелся:
     -- На этом судне плыл мой друг... В какой-то степени я вас понимаю.
     Чэн взглянул на часы и  развел руками,  давая понять,  что время беседы
истекло. Инспектор поднялся с кресла.
     -- Все же  я прошу вас подумать, не было ли у вашего сына  каких-нибудь
подозрительных знакомых, -- сказал он. -- Не  исключено, что я буду вынужден
побеспокоить вас еще раз.
     --  Послушайте,  господин   Ло,  --  раздраженно  произнес  генеральный
директор,  -- в начале нашего разговора  я, кажется, просил  оставить меня в
покое. При чем здесь подозрительные знакомства моего сына, если он погиб при
кораблекрушении. И вообще, что вам нужно?!
     Чэн  схватился  за  воротник  рубашки,  нажал  кнопку  звонка.  Вбежала
секретарша.
     --   Воды!  --  попросил  генеральный  директор.  Секретарша  бросилась
открывать  бутылку  минеральной.  Чэн  отпил  несколько глотков из стакана и
кивнул в сторону инспектора.
     -- Проводите господина Ло.  И запомните:  никого из полиции я больше не
принимаю.
     --  Слушаюсь, --  пробормотала  девушка  и  укоризненно  посмотрела  на
Патрика.
     --  Прошу меня извинить,  --  сказал  он  и быстрыми  шагами  вышел  из
кабинета.
     "Снова  "Тумасик",  --  подумал  Патрик  на  обратном  пути,  --  прямо
наваждение  какое-то!  Придется  еще  раз  побеседовать  с этим Чэном.  Ему,
конечно,  это  не понравится, но ничего не поделаешь.  Не  все понятно с его
сыном. Таинственно  исчез из дома. Потом письмо.  "Тумасик". А может быть, я
ошибаюсь? Мальчишка без  памяти  влюбился.  В восемнадцать лет такое  иногда
случается. Понесся очертя голову к девчонке  и забыл предупредить родителей.
А на  обратном  пути решил прогуляться морем... Почему бы  нет? Интересно, я
мог бы так же влюбиться? Скажем, в Джун? "
     -- Инспектор, -- окликнул Патрика дежурный, когда тот проходил мимо, --
шеф вас спрашивал.
     Патрик молча направился к кабинету Аланга.
     -- Вы  никогда не  увлекались решением кроссвордов? -- полюбопытствовал
тот, увидев своего подчиненного.
     -- Последние десять лет только тем и занимаюсь, -- буркнул в ответ Ло.
     -- Я имею в виду не нашу работу, а обычные кроссворды.
     -- Нет. А что?
     --  У вас  такой вид, словно вы все утро  просидели над журналом и  для
того, чтобы получить премию  за правильные ответы, не смогли  угадать только
одно слово, которое вертелось у вас на языке. Уж очень у вас обиженный вид.
     --  Вы  правы,  -- отозвался  инспектор,  в  очередной  раз  отметив  с
восхищением, что Аланг умеет угадывать настроение и состояние людей.
     -- Вот как? Любопытно.
     Инспектор пересказал Алангу свой разговор с генеральным директором.
     --  Призрак  затонувшего  судна  преследует  вас на каждом шагу,  --  с
шутливым  сочувствием произнес тот,  -- но не стоит переживать  из-за  чисто
символической премии.  Именем студента вы все равно  не заполните  пустующие
клетки вашего кроссворда.
     -- Почему?
     --  Вас не было  на месте, и  результаты экспертизы крови принесли мне.
Давность следов -- больше тридцати дней.
     -- Сегодня двадцать второе  января, --  наморщил  лоб Патрик, -- а  сын
генерального директора сел на "Тумасик" двадцать восьмого декабря.
     -- Я допускаю ошибку экспертов на один-два, ну максимум на три  дня, --
сказал Аланг. -- Но не  на неделю. Когда Сенг Чэн сел  на  "Тумасик", третий
труп уже находился на острове.
     Л о тяжело вздохнул.
     --  Остался  еще  один  труп.  Кассир   из  Китайского   банка.  Пропал
девятнадцатого  декабря.  В  его сейфг  обнаружена  недостача  в  сто  тысяч
долларов.
     -- Ну-у, на вашем месте я плясал бы от радости.  -- Аланг воздел руки к
потолку.  -- Прекрасный  кандидат  в трупы!  Ста тысячами даже  "Триада"  не
побрезгует.
     -- А я радуюсь, -- хмуро ответил Патрик. -- Разве по мне не видно?
     " -- Ну ладно, -- уже серьезно сказал Аланг, -- занимайтесь кассиром. И
найдите время заскочить в береговую полицию. Нужно ведь как-то подбираться к
"Тумасику".
     -- А что нам даст "Тумасик"? -- вяло спросил инспектор.
     --  Что нам  даст "Тумасик"? -- Аланг задумался. -- На многое, конечно,
рассчитывать не  приходится.  Но,  судя  по всему, кто-то  из членов экипажа
должен был иметь отношение к "Триаде".  Ведь вы сами  говорили, что на судне
не осталось никаких следов столкновения. Значит, кто-то позаботился заранее,
чтобы "Триада" беспрепятственно проникла на судно.
     -- Это мог сделать и кто-то из пассажиров.
     -- Не исключено.  Но  даже если и пассажиры, и экипаж  погибли во время
кораблекрушения,  у  них  остались родственники,  друзья, знакомые. Придется
покопаться. В  конце концов, на  "Тумасике"  находилось не  так много людей.
Около трех десятков. На выяснение их связей уйдет не так много времени.
     В  воскресенье Патрик проснулся рано,  соскочил  с кровати и  раздвинул
шторы на  окнах. Солнечные зайчики, словно ожидавшие этого момента, проворно
разбежались по комнате, наполнив ее веселым светом.
     Патрик поставил воду для кофе и пошел под душ. Наконец-то он проведет с
Джун  целый  день.  Они договорились сегодня поехать на Сентозу  --  райский
островок  с изумительными  пляжами  и аппетитным  сатэ [1],  которые
малайцы повара жарили под открытым небом на небольших каменных мангалах.
     Патрик не считал, что с Джун у него получится серьезный роман. Джун ему
нравилась, и все. Как нравились многие знакомые  женщины, с которыми приятно
провести  время. Но в глубине души Ло чувствовал, что Джун  непохожа  на его
предыдущих  женщин  и что  его отношение к  ней несколько  иное.  Патрик  на
несколько   секунд  задумался,  вспоминая  вечер  у  Алан-"  Гов,  когда  он
познакомился с  Джун.  Тогда  госпожа Лау преподнесла его как потенциального
жениха, но ее слова были восприняты всеми как шутка.

      [1] Шашлыки по-малайски из говядины и курятины.

     -- Нет, госпожа Лау, ваш номер не пройдет, -- пробормотал себе  под нос
инспектор. --  Джун явно  не создана  для кухни и пеленок, а  на  экономку и
кормилицу у меня нет денег.
     Когда он кончил  завтракать,  было  уже восемь часов. Джун ждала его  в
девять, и Патрик решил прогуляться пешком.
     Обогнув храм Шивы, он  вышел на центральную улицу города -- Орчард-роуд
-- и невольно замедлил шаг. На улицу выкатывалась пышная  процессия индусов.
Она двигалась в ту же сторону, что и Ло.
     Во главе шествия чинно вышагивали несколько полуголых мужчин. Их лица и
тела были разрисованы белой краской. На плечах у каждого на мягких оранжевых
подушечках  лежали  стальные  перемычки,  скреплявшие   четыре   вертикально
расположенных стержня -- два  спереди и  два  сзади.  На стержнях  держались
развесистые  дуги,  а  в просверленные в  них  дырки  было  вставлено  около
тридцати  деревянных стрел с  острыми металлическими наконечниками,  которые
упирались в  тела несущих  их  мужчин,  образуя  множество  маленьких ранок.
Следом за мужчинами  плавно двигалась пышно украшенная разноцветными лентами
посеребренная карета с подношениями -- фруктами, кокосовыми орехами и чем-то
еще, что Ло не смог  рассмотреть. Потом шли люди в  ярких одеждах, увешанные
разноцветной фольгой, гирляндами, золотой  и серебряной мишурой. В руках они
несли  тоже   кокосовые  орехи,  колокольчики,  огромные  морские  раковины.
Некоторые кололи  себя иголками, другие шли в сандалиях, утыканных гвоздями,
острия которых  впивались  в подошвы  обладателей.  Толпа  гудела,  кричала,
танцевала на ходу и пела под грохот барабанов, медных тарелок и раковин.
     "Тайпусам"!  --  догадался  Ло,  вспомнив услышанное  когда-то название
индуистского  религиозного  праздника.  Кто-то из  знакомых рассказывал, что
ежегодно  в день "Тайпусама" верующие индусы собираются большими колониями и
направляются в пагоду Четтиар на Тэнк-роуд. Там,  перед статуей Суб-раманьи,
старшего  сына  бога Шивы,  они  истязают  себя  иглами,  гвоздями,  острыми
стрелами,  разламывают и сжигают  кокосовые орехи. Это считается  выражением
преданности  Субра-манье,  который   в  глазах  набожных   индусов  является
воплощением добродетели, силы, молодости, мужества, красоты и бог знает чего
еще. Тех, кто приходит в Четтиар, Субраманья, по поверью, хранит  от невзгод
и наделяет своими качествами.
     Инспектор  полюбовался  красочным  зрелищем,  но потом  решил  отстать,
потому что надрывный звон колокольчиков, грохот барабанов, тарелок и трубные
звуки, которые почитатели  Субраманьи во всю мощь  своих легких извлекали из
морских раковин, оглушали Патрика, и это начало его раздражать.
     -- Здравствуйте, господин инспектор, -- раздался вдруг зычный голос над
самым  ухом Ло, и Патрику показалось, что его приветствует сам  старший  сын
Шивы.
     Он повернул голову и увидел  знакомого индуса. Тот работал в  береговой
полиции. Ло  вспомнил,  что  на этой  неделе он так и не успел  выбраться  в
"лягушатник", и  хорошее настроение  как рукой сняло: завтра Аланг наверняка
выскажет свое неудовольствие по поводу такой нерасторопности инспектора.
     Громадный индус  не шел, а  плыл в  толпе  верующих с  блаженным видом,
вероятно полагая, что и ему  кое-что перепадет  от щедрого божества, если он
расколет кокосовый орех  в пагоде Четтиар. Ло усмехнулся,  подумав, что если
полицейский идет к Субраманье за красотой, то зря. Сын Шивы, хоть он и  бог,
вряд ли сможет чем-нибудь  помочь ему: слишком долго  пришлось бы  колдовать
над лошадиным лицом индуса. А желающих приобщиться к добродетелям Субраманьи
было  столько,  что очередь наверняка  бы  возроптала,  требуя  от  божества
побыстрее одаривать свою паству.
     Ло  еще  раз   посмотрел  на  своего  спутника.  Странно   было  видеть
полицейского без  формы,  полуголого, с  дурацким  кокосовым  орехом в одной
руке, в другой  --  с длинной серебряной иглой, которой он время от  времени
покалывал себя в грудь, в бока, в спину.
     --  Здравствуй, -- ответил наконец Патрик, выискивая  глазами переулок,
куда можно было бы свернуть.
     Просто так от полицейского отделаться не удастся, Патрик знал это очень
хорошо: индус лип  к знакомым и незнакомым, как не обвалянное в муке тесто к
рукам, и был разговорчив, как сто торговок на рынке в воскресный день.
     -- Вы кого-нибудь ищете, господин инспектор?
     --  Да,  --  коротко  бросил  Патрик,  обнаружив  впереди  спасительный
перекресток.
     --  Как  ваше   здоровье?  --  поинтересовался   набожный  полицейский,
по-видимому  рассчитывая   на   ответную   любезность,   которая   даст  ему
выговориться вволю.
     "У Субраманьи,  должно быть, железные нервы, если он еще разрешает тебе
появляться в  пагоде  Четтиар",  --  беззлобно  подумал Патрик  и  лаконично
ответил:
     -- Спасибо, хорошо.
     Несколько секунд они молча шли рядом.
     -- Вот  иду  в  Четтиар,  --  счел необходимым сообщить индус, потрясая
кокосовым орехом, -- просить у Субраманьи счастья.
     -- Помогает? -- поинтересовался Ло.
     -- Еще как! Я одного парня знаю -- чудом остался жив.
     -- Неужто Субраманья помог? -- Патрик не смог сдержаться от улыбки.
     -- Он, -- убежденно ответил полицейский, -- больше некому.
     -- Кто бы мог подумать? Ну что ж, да осчастливит Субраманья и тебя!
     Патрик сошел с тротуара, намереваясь перейти на другую сторону.
     --   Точно  Субраманья  помог!   --  крикнул  вслед   индус,   вероятно
испугавшись, что не смог убедить инспектора в могуществе старшего сына Шивы.
-- А то кто, же? Суденышко-то потонуло, а он жив остался!
     -- Какое судно?
     Патрик резко обернулся, моментально вспомнив, что за  последние полгода
только "Тумасик" потерпел кораблекрушение.
     -- Как -- какое? "Тумасик". Не слышали  разве? --  обрадо-ванно ответил
поклонник Субраманьи, уловив заинтересованность в голосе инспектора.
     Ло вернулся  на тротуар.  Полагая,  что  у Субраманьи  появляется новый
поклонник,  полицейский решил,  что  наглядность подействует  на него  лучше
любой проповеди.
     --  Вот ведь как бывает, -- с удовольствием начал рассуждать  индус, --
суденышко ко дну  пошло,  а парень  жив остался.  А все Субраманья.  Он  все
может. Только уважать его надо. Вот если ходить все время в Четтиар...
     --  А  что   за  парень?  --  небрежно  спросил  инспектор,   перебивая
собеседника.
     -- Механик. Сунгаем зовут. И веры-то был не нашей. Индонезиец. А стал в
Четтиар ходить -- он  веру нашу решил принять, --  так сразу ему  и повезло.
Все утонули, а  он жив остался. А какая  ему разница, в какого бога  верить?
Главное, чтоб помогал...
     -- Так он спасся, что ли?
     -- Зачем --  спасся? Не поплыл  он  в этот проклятый рейс.  Уволили его
перед самым отплытием в Таиланд. Пил он здорово. А если б не уволили, кормил
бы рыб, как все остальные. А так -- без  работы, зато  жив. А  работу-то  он
найдет.  Субраманья поможет.  Кто Субраманью  уважает, того  он  от  напасти
убережет.  Это  уж точно, -- заключил индус с таким гордым видом, словно  он
сам был  старшим сыном  Шивы  и сам посоветовал Сунгаю  больше  пить,  чтобы
остаться в живых.
     Ло напряг  память, стараясь вспомнить фамилию в списке экипажа, который
ему  принесли  вместе  с  материалами расследования кораблекрушения.  Но  он
взглянул на список лишь мельком, поэтому в памяти ничего не отложилось.
     -- А ты видел этого... Сунгая?
     --  Да,  да, Сунгаем  его зовут, --  закивал индус. --  Я-то не  видел,
другие видели.
     -- Давно?
     -- То ли позавчера, то ли два дня назад.
     -- А где его видели? -- спросил на всякий случай инспектор.
     -- Да  в  порту. Кто ж  видел-то  его?  И-а, никак не могу вспомнить. И
видели-то пьяным. Не иначе как от радости напился. Вот ведь как бывает.  Все
утонули, а он жив остался. Да кто ж его видел?
     Индус расстроенно зацокал языком.
     -- Да я к слову... До свиданья, -- сказал Ло.
     -- А вы разве... не пойдете с нами  в Четтиар? -- разочарованно спросил
полицейский.
     -- В следующий раз, -- улыбнулся Ло.
     "Завтра нужно будет разыскать этого Сунгая,  --  подумал  инспектор. --
Хоть он  и не  был в последнем рейсе, может  быть,  что-нибудь  да расскажет
интересное об экипаже".
     --  А  Сунгай-то  наверняка должен  в  Четтиар  прийти, --  не унимался
полицейский, -- он ведь должен Субраманью отблагодарить.  Раз Субраманья ему
помог  в живых остаться,  то  он  не может  не  прийти.  Сегодня ведь  такой
праздник...
     --  Ладно,  ладно, как-нибудь  в  следующий раз, --  рассеянно  ответил
Патрик и перешел на другую сторону.
     Он  сделал  несколько  шагов   и   остановился.  Что-то  мелькнувшее  в
подсознании заставило его посмотреть на часы. Никакая заслуживающая внимания
мысль не пришла в голову,  и все же что-то словно укололо его.  До встречи с
Джун оставалось еще больше получаса. Не  глядя  на  проезжую часть улицы, Ло
выбросил вперед руку, чтобы остановить такси.
     Этот жест  был  лишним.  Около  Патрика, слегка повернутый  передком  к
тротуару, уже стоял изрядно обшарпанный  "пежо" с шашечками. Обладающий явно
безошибочным  нюхом на пассажиров пожилой водитель-малаец  терпеливо ожидал,
когда Ло поймет, что ему просто необходимо взять такси.
     Приехав  в  офис, инспектор поднялся  в свой  кабинет и  вынул из сейфа
документы, полученные  из береговой  полиции. Он быстро перелистал их, нашел
список членов экипажа "Ту-масика" и начал его просматривать.
     -- Черт возьми! -- пробормотал  он  через  несколько секунд. -- Что  за
ерунда!
     Под номером десять в списке  фигурировал механик Сун-гай. Патрик сел