ядом  со
столиком  -- потертое кресло.  Кругом  -- на тахте, на столике,  на  полу --
валялись  газеты,  журналы, вырезанные  из них статьи.  Корзинка  для мусора
только угадывалась среди кучи выброшенных бумаг. Очевидно, хозяин вытряхивал
ее последний раз в прошлом месяце.
     Исмаил   разгреб  бумаги  на   тахте  и  пригласил  Патрика  сесть   на
освободившееся место.
     -- Я не оторвал вас от срочных дел? -- осведомился Ло.
     --  О, нет.  Мне, правда, заказали большую статью, но я должен сдать ее
через неделю. Время еще есть.
     -- А на какие темы вы пишете?
     --  Заказывают  разные материалы.  Но я предпочитаю  экономику. Кстати,
сейчас я пишу статью в защиту нашей промышленности от японцев.
     -- Вот как? -- улыбнулся Ло.
     -- Да, да, представьте себе, я считаю, что японцы просто подрывают нашу
экономику, --  горячо  заговорил  журналист.  --  Мы просыпаемся  утром  под
треньканье  японского  будильника,  смотрим в окно,  сделанное из  японского
стекла, натягиваем на себя, извините, японские брюки, повязываем на японскую
рубашку  японский галстук, надеваем на руку  японские часы, едем на работу в
японских автомашинах,  а  вечером  смотрим японский  телевизор.  Это  просто
какой-то  кошмар!  От  всех этих "Мицубиси", "Сони", "Мицуи""у меня  рябит в
глазах! Они завалили нас своими товарами, а наши товары покупать  не желают.
Они  выкачивают  из Сингапура наши деньги и держат нас на голодном  пайке. Я
все  прекрасно понимаю:  нужна торговля, нужны  связи,  Япония  --  выгодный
партнер, но  нельзя  же  играть  в  одни  ворота!  Мы должны  быть  тверже в
отношениях с ними.
     Исмаил так комично жестикулировал руками, что Патрик снова не удержался
от улыбки. Малаец ему положительно нравился.
     -- Простите, я,  наверное, говорю  совсем не то,  --  засмущался  вдруг
хозяин. -- У вас, наверное, ко мне какое-то дело...
     --  Нет, нет,  все,  что  вы  говорите,  очень  интересно,  --  вежливо
запротестовал Патрик.
     Встречаясь с незнакомыми людьми, Ло всегда пытался сразу составить себе
мнение о собеседниках -- по  их манерам,  жестам, словам. Если они  начинали
говорить о  чем-то постороннем, инспектор никогда их не перебивал. Он прошел
школу  Аланга  и научился  не торопить события.  Но журналист,  видимо,  уже
переключился на то, чтобы слушать Патрика.
     -- Так чем я обязан визиту? -- спросил он.
     -- Мне рекомендовали вас как хорошего друга покойного Шаари Латиффа.
     -- Шаари?  -- Лицо журналиста  сразу стало  печальным. -- Да, я был его
другом. Как это нелепо -- его гибель. В расцвете  сил. Всегда такой веселый,
жизнерадостный, прямой, честный... Он столько мог еще сделать...
     Он поднял глаза на инспектора:
     -- Но... почему вы вдруг заинтересовались им? Сейчас, после его смерти.
. И потом, после того случая прошло так много времени...
     -- После какого случая?
     --  А разве  вы не...  Полгода назад  на него было совершено покушение.
Поисками бандитов занималась полиция. Как всегда безрезультатно.
     --  Вы  невысокого  мнения  о полиции, --  заметил Патрик. Исмаил пожал
плечами:
     -- Нет, я просто  констатирую факт. Я  подумал, что вы  пришли ко мне в
этой  связи.  Хотя  Си-ай-ю,  по-моему,  не занимается  обычными  уголовными
делами... И я не понимаю...
     --  Видите ли в чем дело,  -- сказал  инспектор, -- по нашим данным, на
Латиффа  готовилось  еще  одно  покушение,   но  помешало,  если  так  можно
выразиться,  кораблекрушение "Ту-масика", на котором  он  плыл  из Бангкока.
Покушение готовилось людьми одного из тайных  обществ. И мы подозреваем, что
к  их  помощи прибег  кто-то  из  врагов  Латиффа. Поэтому я хочу, чтобы  вы
помогли  мне  разобраться во взаимоотношениях вашего друга с окружавшими его
людьми. Через этих людей мы и попытаемся выйти на преступников.
     -- Теперь ясно, -- закивал  головой Исмаил. -- Я никогда не сомневался,
что рано или поздно Шаари попытаются  убрать. И  я  ему много раз говорил об
этом.  Но он не  верил, считал, что все  это ерунда, что первое покушение на
него было не более чем попыткой грабежа.
     --   А  вы  могли  бы   назвать  конкретного  человека,   который   был
заинтересован в том, чтобы убрать Латиффа?
     -- И да, и нет.
     -- Как это? -- не понял Патрик.
     --  Я  мог бы назвать вам несколько фамилий. Но это не более  чем самые
общие предположения. И я думаю,  что будет сложно, почти невозможно доказать
их причастность к покушению. Речь идет об умных, хитрых и влиятельных людях.
Дело в том, что  Шаари резко выступал против оппозиционной группировки. Вам,
очевидно,   известны  взгляды  ее   деятелей:  крайний   экстремизм,  бойкот
парламента,  попытки создать политический  и  экономический  хаос в  стране.
Шаари  пытался добиться запрещения ее  деятельности,  потому что она наносит
ущерб интересам страны... Хотите кофе?
     -- С удовольствием.
     -- Тогда посидите пару минут в одиночестве. Исмаил отправился на  кухню
и вскоре вернулся.
     -- Сейчас кофе будет готов, -- объяснил он.
     -- Скажите, господин Исмаил, а с какой целью Латифф ездил в Бангкок?
     --  В  Бангкок?  --  переспросил  журналист.  --  Шаари  собрался  туда
неожиданно, отложил все дела. Когда я спросил его о цели поездки, он сначала
ушел от  ответа,  но  затем  сказал,  что  должен  окончательно  разоблачить
какого-то человека.
     -- Он назвал имя? Исмаил покачал головой.
     --  Нет. Сказал  только, что этот человек когда-то  поддерживал связь с
Тан Каки.
     Из кухни раздалось шипение.
     -- Кофе! -- воскликнул Исмаил и выскочил  из  комнаты.  Вернувшись,  он
виновато развел руками.
     -- Придется еще немного подождать.
     -- Ничего, -- улыбнулся Патрик. -- Так кто такой Тан Каки?
     -- Это старая история. По-моему, сейчас  он уже умер, но точно не знаю.
В  тридцатые годы  Тан  Каки бьш  одним из  богатейших  каучуковых  магнатов
Малайзии.  Говорили, что  его состояние оценивалось  в  пятьдесят  миллионов
долларов.  Перед  второй  мировой войной  он  полностью  разорился, бежал от
долгов в  Таиланд. Его векселя выкупил какой-то миллионер,  его друг.  Может
быть, речь идет о том человеке, которого имел в виду Шаари.
     -- Жалко,  что  вы  не знаете, с  кем  собирался  встречаться  Латифф в
Бангкоке.
     -- Увы. Впрочем, не исключено, что его вдова может что-то знать.
     -- А как ее разыскать?
     -- Найти ее несложно. Но боюсь, что она не станет с вами разговаривать.
Она  слишком  потрясена  гибелью  мужа  и  никого  не  хочет  видеть. Я могу
попытаться поговорить с ней и выяснить, что вас интересует...
     -- Право, я не решаюсь затруднять вас... -- начал Патрик.
     -- Пустяки, --  махнул рукой Исмаил, -- я  с  удовольствием помогу вам,
тем более что дело касается Шаари...
     -- Спасибо, -- искренне поблагодарил журналиста Ло и поднялся с тахты.
     -- А кофе? -- спросил Исмаил.
     -- Если вы не очень обидитесь  --  в следующий раз. Я оставлю вам  свой
телефон. Буду ждать звонка.
     Патрик протянул Исмаилу свою визитную карточку.
     --  Вот вам на всякий случай и моя, -- сказал журналист, взяв  со стола
маленькую белую картонку и протягивая  ее инспектору. -- Звоните, заходите в
любое время. Рад бьш с вами познакомиться.
     -- Я тоже, -- ответил Патрик.
     У дверей он остановился и спросил:
     -- Скажите, господин Исмаил, вы провожали Латиффа на аэродром, когда он
улетал в Бангкок?
     -- Да, -- ответил хозяин, -- я бьш на аэродроме вместе с его женой.
     -- Еще раз благодарю за интересную информацию и жду звонка.
     Дня  через  три  Ло  дал телеграмму  своему  знакомому  из криминальной
полиции  Таиланда  инспектору  Накону,  в  которой  сообщал, что  собирается
приехать в Бангкок, и просил встретить.
     Они  знали  друг  друга  давно; несколько  раз  им  приходилось  вместе
заниматься  контрабандистами,   которые   переправляли   опиум  из  Золотого
треугольника через Таиланд и Сингапур на Запад.
     Золотой треугольник  -- глухой  и труднодоступный район на стыке границ
Бирмы, Таиланда и Лаоса --  доставлял немало хлопот  секретным службам стран
Юго-Восточной Азии и Интерполу. Там, на горных склонах и в  долинах, местные
племена  мео  и   яо  выращивали   опиумный  мак.  Жители   из  племени  хау
специализировались  на его  транспортировке  с  гор.  Но  фактически маковые
плантации  контролировались   остатками   бывших   гоминьдановских   солдат,
укрывавшихся там  после  второй мировой  войны. Они по-прежнему  носили свою
старую   форму,  которую  без   конца  штопали  и  латали,  были   вооружены
американским  оружием и  терроризировали  местное  население, отбирая у него
почти всю выручку за проданный мак. Никакой власти в Золотом треугольнике не
существовало, да  и го-миньдановцы  зорко следили за  тем, чтобы в округу не
проникали  посторонние.  Их  стремление  сохранить  в  своих  руках  Золотой
треугольник  объяснялось  огромной   выгодой,,  которую  они  извлекали:  по
различным   оценкам,   там  производилось   около   половины  всего  опиума,
сбывавшегося  на черных рынках Европы и Америки. Во время войны в  Индокитае
наркобизнес процветал там вовсю. Перекупкой наркотиков занимался  чуть ли не
весь  американский экспедиционный корпус во  Вьетнаме -- от солдат до высших
чинов, не говоря уже о чиновниках  сайгонского режима во главе с президентом
Тхиеу, сбежавшим после освобождения Юга на Тайвань.
     Ло не был уже в Таиланде года четыре и поэтому не знал, работает ли еще
Након   в  криминальной  полиции.  К   великому  удовлетворению  инспектора,
буквально  на  следующий  день  из  Бангкока  пришел  ответ  от Накона.  Тот
телеграфировал, что ждет Патрика тл готов оказать ему  всяческую  помощь.  В
тот  же  вечер  Патрик  взял  билет на самолет  и  собрал в дорогу небольшой
чемоданчик.  Вдова Латиффа передала кое-какую информацию через  Исмаила. Она
знала  немного, но, во  всяком  случае, Ло  примерно  представлял,  с какими
людьми мог встречаться Латифф в Бангкоке.
     Утром, перед отлетом, Патрик позвонил Джун. Но разговора не получилось.
Джун   сухо   ответила,   что   не  сможет  проводить   его:  у   нее   тоже
"обстоятельства". Она явно не могла  простить Патрику то, что он не поехал с
ней на Сентозу.
     Ло отправился в аэропорт в плохом настроении. А когда ему сказали,  что
вылет  самолета откладывается, Патрик  совершенно разозлился. Он  с  угрюмым
видом бродил по зданию аэропорта  и курил одну сигарету за другой, пока  его
внимание не  привлекли  пассажиры  только  что приземлившегося  самолета  из
Цюриха. Среди прилетевших  он увидел нескольких лохматых  парней  и  девиц в
вылинявших  джинсах,  застиранных майках, наполовину  расстегнутых  рубахах.
Судя  по выговору, это были  американцы. "Неужели  хиппи  еще в  моде?  " --
удивленно  подумал  Патрик  и подошел ближе,  зная наперед,  какой  разговор
состоится у молодых людей с пограничниками.
     Пожилой  низенький чиновник  в форме,  равнодушно скользнув взглядом по
одной  из   расстегнутых  девиц,  вежливо  осведомился,  не  боится  ли  она
простудиться.  Та ответила,  что одета  даже слишком тепло для  тропиков,  и
подмигнула чиновнику помоложе, который стоял рядом и украдкой посматривал на
ее грудь, появляющуюся  из-под рубашки при каждом движении. Молодой офицер с
сожалением  отвел глаза  в сторону и  заставил себя  сухим  тоном произнести
фразу  о том, что Сингапур -- страна высокой нравственности и поэтому каждый
приезжающий  обязан соблюдать  правила  прилична. Он подышал  на  штамп,  но
прежде,  чем  поставить  в  паспорт   отметку  о  въезде,  предложил  девице
"поправить  свой туалет".  Та фыркнула,  но  застегнула  одну пуговицу. Рука
офицера продолжала висеть в воздухе. Девица снова фыркнула и  застегнула еще
одну пуговицу.  Офицер проштамповал паспорт,  вручил  его  девице и  любезно
пожелал приятного пребывания в Син-гапуре.
     --  Заведите  скафандры  для всех приезжающих, --  съязви-ла девица под
хохот своих спутников и прошла через турникет.
     Чиновники  занялись   следующей  нарушительницей  нравст-венных  правил
города-государства. Когда  очередь дошла до парней,  пожилой чиновник указал
на  большую фотографию, ви-севшую на стене. На  ней  был  изображен  юноша с
аккуратной прической и графически показана максимальная  длина волос для лиц
мужского пола,  разрешенная сингапурскими  властями. Волосы не  должны  были
закрывать уши, воротник рубаш-ки, опускаться ниже бровей.
     Патрика всегда смешила эта несколько наивная мера властей, направленная
на ограничение западного влияния  в стране и наплыва хиппующих бездельников.
Веселили Патрика и объявления в государственных учреждениях, гласившие,  что
посетители  мужского  пола  с  длинными волосами обслуживаются  в  последнюю
очередь. Но  он  хорошо знал  строгость иммиграционных  властей  и  теперь с
интересом ожидал, как развернутся события дальше.
     Указав на  фотографию,  чиновник коротко изложил суть Дела и  предложил
молодым людям привести свои прически в соответствие с местными требованиями.
Сделать это можно было в парикмахерской, которая располагалась здесь же -- в
зале для прибывающих.
     Патрик  посмотрел  на  лица парней  и  невольно  засмеялся.  Если бы  в
качестве обязательного условия для въезда  в Сингапур им предложили, скажем,
целый  час квакать  и  прыгать  полягушачьи вокруг турникета,  это наверняка
вызвало бы у них менее бурную реакцию.
     Чиновник терпеливо подождал, пока молодые люди перестанут захлебываться
от  возмущения,  и  невозмутимым тоном повторил свое предложение. Те наотрез
отказались  стричься и, обозвав чиновников идиотами, потребовали  вернуть им
паспорта.   Однако  у   турникета  моментально  появилось   несколько  дюжих
полицейских-индусов в чалмах  во главе  с сержантом. Сержант выяснил,  в чем
дело, и предложил парням уплатить пятьсот долларов штрафа или провести месяц
в тюрьме -- на выбор  -- за оскорбление  должностного  лица. Штраф  пришлось
заплатить.  Совершенно  разозленные, парни  заявили, что  покидают Сингапур.
Девицы  засуетились  и  потянулись  назад,  к  турникету.  Оба  чиновника  с
бесстрастными лицами  вновь  начали  штемпелевать паспорта  и  учтиво желали
каждой приятного путешествия. Девицы  демонстративно  расстегнули  рубашки и
побежали следом за своими спутниками.
     В это время объявили посадку на бангкокский рейс, и Патрик направился к
выходу.  Полтора  часа полета  прошли  незаметно.  Когда  самолет  замер  на
взлетно-посадочной полосе, инспектор сразу  же увидел  в иллюминатор Накона.
Тот стоял в белом сафари, небрежно облокотясьна дверцу желтого "вокс-холла",
и Ло невольно залюбовался приятным сочетанием тонов.
     --  Обойдемся  без  формальностей,  --   сказал   Након,  пожимая  руку
спустившемуся с трапа Патрику. -- Давай паспорт.
     Он  взял  паспорт  инспектора  и  протянул  его  какому-то  человеку  в
штатском, стоявшему у трапа.
     -- Мы будем в баре.
     -- Хорошо, -- кивнул тот. -- Через десять минут все будет готово.
     Након усадил Патрика в машину, сел за руль.
     -- Что привело тебя в Бангкок? Уж не могильник ли на Блаканг-Мати?
     -- Ты угадал.
     -- "Триада"?
     -- Да.
     --  А  за  какую ниточку  ты хочешь  здесь ухватиться? Ло  в нескольких
словах рассказал про "Тумасик",  про свой разговор с Исмаилом. Они поднялись
в бар.
     --  Два   "Туборга",  --  бросил  Након  бармену.  Тот   засуетился   у
холодильника.
     -- Сложная у тебя задача. Мало информации.
     --  Сам  знаю.  Но  делать  что-то надо.  Попробую для  начала хотя  бы
выяснить, где останавливался Латифф, -- отозвался Патрик.
     --  --  А  я попытаюсь  нащупать  связи  Тан  Каки.  Если  они  реально
существуют.
     -- Договорились. -- Патрик  отхлебнул холодного пива. -- Ну, а как твои
успехи?
     -- Ты знаешь, -- задумчиво произнес Након, -- порой мне кажется, что мы
занимаемся бессмысленным делом: пытаемся  вычерпать воду из колодца. А ее не
убавляется, сколько ни старайся.
     -- Откуда такой пессимизм, Након?
     --  Это не  пессимизм.  Это  трезвый  взгляд на  вещи.  Сколько времени
существуют   тайные  общества?  Сколько   лет  против  них  ведется  борьба?
Результат? Ноль.
     --  Ты не прав, Након, -- мягко возразил Патрик. -- Посчитай,  скольких
гангстеров ты упрятал за решетку? Након скривил губы.
     -- Один попадает за решетку, а на его месте появляется другой.
     Патрик пожал плечами.
     -- Это нормальное явление. Одни должны быть преступниками, другие -- их
ловить. Часть  людей будет постоянно пытаться прожить  за счет другой части.
Если не  в смысле денег,  то  в  чем-то  другом.  В китайской философии есть
понятия  инь  и  ян.  Два  противоположных  начала,  на которых держится все
развитие.
     -- Значит, мир никогда не станет лучше? -- с грустью спросил Након.
     -- Не  знаю, как тебе ответить,  -- отозвался  Патрик.  -- Не знаю, что
такое  "лучше". Просто  в жизни, как  в электричестве --  есть  плюс и  есть
минус. Убери то или другое -- света не будет.
     -- Ну хорошо хоть без работы не останемся, -- засмеялся Након.
     --  Куда ты меня  устроишь? --  спросил  Патрик.  | --  В  "Ферст".  Не
возражаешь? Есть бассейн и кафе с рус-| ским названием "Собрание".
     -- Что это означает?
     -- Что-то  вроде конференции  или ассамблеи  в небольших масштабах. Там
продаются даже сигареты с таким названием.
     -- И кто это придумал?
     -- Владелец кафе. Кстати, мой знакомый. Он был в России туристом, и его
поразила  способность русских  по  любому  поводу  устраивать  собрания.  Он
вернулся домой и переименовал свое кафе.
     -- Забавно, -- улыбнулся Патрик.
     -- А что ты намерен делать по вечерам? -- поинтересовался Након.
     Патрик снова пожал плечами.
     -- Во всяком случае, сегодня ты ужинаешь у меня, -- заявил Након. --  Я
думаю, что до вечера ты не успеешь выйти на "Триаду".
     -- Видимо, нет, -- согласился Патрик.
     -- Ну,  а остальные вечера -- как хочешь. Мы с  женой всегда будем рады
видеть тебя. А вообще-то  развлечений здесь больше чем достаточно. В отличие
от Сингапура у нас более свободные нравы.
     -- Я не любитель развлечений такого рода.
     -- В таком случае я покажу тебе Таиланд в миниатюре.
     -- А что это такое?
     -- За каких-нибудь пару часов  увидишь тайский  бокс, слонов на работе,
бой  петухов.  кормление змей,  классические танцы. Европейцы толпами  валят
туда.
     -- Но я-то не европеец.
     -- Значит, не хочешь?
     -- Нет.
     В  бар  вошел человек, которому Након поручил уладить формальности.  Он
приблизился к столику и протянул Патрику его паспорт.
     -- Все в порядке.
     Након поблагодарил его,  расплатился с барменом и через пару  минут они
уже ехали в желтом "воксхолле" по тесным улицам города.
     Машина остановилась  у  девятиэтажного  здания  цвета  морской волны  с
белыми бетонными перемычками на фасаде.
     -- Приехали, -- сказал Након.
     Они  вошли в холл. Ло  заполнил карточку,  взял ключ от  номера,  затем
обменял  доллары  на  баты [1]  и  вместе  с  Наконом  отправился  в
"Собрание" -- выпить по чашечке кофе.
     -- Я тебя сейчас покину, -- сказал Након. -- Сам понимаешь --  дела. Ты
сегодня же, естественно, займешься поисками нужных тебе людей?
     -- Конечно.
     -- Минут через тридцать я пришлю тебе машину и одного из моих людей. Он
будет в твоем распоряжении  все  дни.  Вечером шофер  привезет тебя  ко мне.
Идет?
     -- Спасибо, -- сказал Патрик. Они допили кофе и распрощались.

      [1] Денежная  единица  Таиланда.  Один  доллар равен  примерно
двадцати батам.

     Через три дня Ло приехал к Накону в управление.
     --  Ну как твои  дела?  -- поинтересовался  тот. --  Удалось что-нибудь
выяснить?
     -- Сначала я хочу послушать тебя.
     -- Что ж -- меня, так меня. Значит, так. У Тан Каки здесь действительно
осталось  мног