до академиков вырос. Понимает
землицуто... Или вот, к примеру, у нас: нет чтобы добротный мост через
Чарысуйку раз и навсегда поставить. Из бетону, там, не знаю. Нет, кажный
раз деревянный лепят. А весной его обязательно сносит. А вот нынче и
осенью... Вы ехали, отремонтировали у"ке?
   - Да. Перед нашим приездом закончили.
   - Эхе-хе. Разве это годится? Надежда Максимовна ехала обратно, Николай
Гордеич вез, у самого их носа снесло. Сами едва не попали в крутизну...
   Это сообщение мне не понравилось. Нехорошо, что Ил:эин оказал услугу
Наде. А Савелий Фомич продолжал:
   - Николай Гордеич трактор вызвал. Хорошо, Пескове рядом. Вытащили
машину. Слава богу, доставили Надежду Максимовну в Североозерск целую и
невредимую. Говорят, помог ей с билетом на самолет. И проводил сам...
   То, что я узнал от Савелия Фомича, меня расстроило.
   Подробности Надиного пребывания в Крылатом меня интересовали, но
расспрашивать старика я не решился.
   У меня даже мелькнула мысль отправиться к Серафиме Карповне, чтобы
узнать получше, как это Ильин провожал мою Надю, но решил подождать до
утра. Не стоило поднимать панику на ночь глядя...
   Я еле дождался утра и пошел к Ищенко.
   Стучать не пришлось. Пес, привязанный у крыльца, поднял такой лай, что
тут же открылась дверь и появилась старший лейтенант.
   - Серафима Карловна, здравствуйте.
   - Проходите, Игорь Андреевич.
   Она угомонила собаку, затолкав ее куда-то под крыльцо. Я прошел в сени.
   - С приездом, - сказала Ищенко. - Заходите. Хозяева на работе. Что
случилось? - спросила она, когда мы присели на стулья в комнате.
   - Вы давно вернулись?
   - Третьего дня. А что?
   - Ко мне приезжала... - я стал подыскивать определение для Нади.
   - Слыхала, - кивнула Ищенко,
   - Что там произошло?
   - А вы разве не знали?
   - Мы с ней не встретились, - сказал я.
   - Обидно.
   - Почему обратно она ехала с Ильиным?
   Ищенко пожала плечами:
   - Наверное, Ильин как раз ехал в район. Вот и взялся подбросить.
   - В общем, мне как человеку, который ведет сейчас здесь расследование,
не хотелось бы давать повод кривотолкам...
   - Я думаю, все произошло случайно, без умысла.
   - Дай-то бог. Ну что у вас новенького?
   - Кое-что разузнала.
   - С Залесским встречались?
   - Привезла протокол допроса.
   Я с ним тут же ознакомился.
   "...Вопрос. По каким мотивам вы уехали из Вышегодска в Крылатое?
   Ответ. Хотел написать роман из жизни целинников.
   О том, как и чем живут люди сейчас. Интересная тема...
   Вопрос. Вы раньше писали книги?
   Ответ. Может показаться, конечно, странным, что подобное желание
возникло у непрофессионального писателя.
   Но я позволю себе надеяться стать таковым.
   Вопрос. У вас есть изданные работы?
   Ответ. Я печатался в газетах. Со стихами и очерками.
   Но, повторяю, профессиональным писателем еще не стал.
   И вообще, литература, проза то есть, требует жизненного опыта.
   Вопрос. Значит, никаких- других побуждений у вас не было?
   Ответ. Пожалуй, нет.
   Вопрос. Ни семейные дела, ни то обстоятельстве, что вы сошлись с женой
спустя четыре года после рождения вашего сына, не влияли на ваше решение?
   Ответ. Ни в коей мере.
   Вопрос. А у вашей жены не было возражений против такого шага?
   Ответ. Конечно, сразу решиться на это ей было трудно.
   Она прожила в Вышегодске всю жизнь. Пугало то, что придется оставить
насиженное место, работу. Но потом она согласилась.
   Вопрос. С охотой?
   Ответ. Как сказать? Наверное, поняла, что мне, а значит, нам всем так
будет лучше. В Вышегодске я ничего не смог бы сделать. Вернее, мои планы
реализовать там было бы трудно. Потом она сама поддерживала эту идею.
   Вопрос. Может быть, ей по каким-то причинам было там плохо?
   Ответ. Я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Конечно, Аня пережила в
Вышегодске много горя. И перемена места пошла бы на пользу.
   Вопрос. Вы дружили в институте с Ильиным?
   Ответ. Одно время - довольно близко. И разошлись изза Ани. Он был в нее
влюблен до того, как мы стали с ней встречаться.
   Вопрос. Вы знали об этом?
   Ответ. Нет.
   Вопрос. Ильин разве не делился с вами?
   Ответ. Он скрытный человек. И познакомил нас сам.
   У Ани после смерти отца жила одна девушка с ее курса.
   Мне казалось, Ильин ходит туда из-за нее... А сердцу, как говорят, не
прикажешь. У нас, можно сказать, все началось с первого взгляда. И вот
тогда я понял, что Ильин ухаживал за Аней.
   Вопрос. И разорвали с ним дружбу?
   Ответ. Я хотел сохранить прежние отношения. Но Ильин не такой человек.
   Вопрос. Между вами возникали ссоры?
   Ответ. Нет. Он просто перестал меня замечать. Впрочем, вскоре я уехал
из Вышегодска.
   Вопрос. Пытался ли он вернуть любовь вашей жены?
   Ответ. Не знаю. Но любви с ее стороны, по-моему, никогда не было.
   Вопрос. А когда он приехал в Вышегодск на защиту диссертации, осенью
прошлого года, как он вел себя по отношению к Ане?
   Ответ. Простите, в то время я там не был и не могу гадать.
   Вопрос. Она вам не говорила? Может быть, друзья?
   Ответ. Я вообще не имел права ни о чем спрашивать.
   Потому что до сих пор чувствую себя перед ней виноватым.
   Но жизнь - сложная штука. Годы, проведенные без нее, многому меня
научили. Правда, у сына несколько раз вырывалось: "А дядя Коля то-то
говорил. Дядя Коля мне тото сделал..." Из этого я могу заключить, что
Ильин общался с моим сыном, естественно, и с Аней. Но дядя, как вы сами
понимаете, только дядя. Он никогда не заменит родного отца..."
   Я сказал вслух:
   - Да, дядя есть дядя. - И подумал о Кешке.
   - Смотря какой. Есть неродные отцы - получше родных относятся к детям,
- возразила Серафима Карповна, явно имея в виду своего мужа.
   Я снова углубился в чтение.
   "...Вопрос. Как сложились у вас отношения с Ильиным в Крылатом?
   Ответ. Никаких отношений не было. Здоровались. Вот и все.
   Вопрос. Вас удивил его приезд в Крылатое?
   Ответ. Немного.
   Вопрос. А вашу жену?
   Ответ. Мы это не обсуждали. Я знал, что вспоминать и говорить с ней об
Ильине нетактично. Она многие вещи воспринимала очень болезненно.
   Вопрос. Что, например?
   Ответ. Чью-то беду, напоминание о родителях. Как-то призналась мне,
что, когда умер отец, а матери она лишилась еще девочкой, ей не хотелось
жить. Так и сказала, что, если бы не Анфиса Семеновна, эта одинокая
старушка, очень близкая их семье, крестная Ани, она не знает, что бы с
собой сделала. И, чувствуя ее такую повышенную восприимчивость, я старался
беречь ее. Если случалось, что надо было что-то отметить, я даже избегал
выпивать при ней - она всегда огорчалась, когда я пил. И все-таки не
уберег.
   Вопрос. В предсмертном письме она пишет, что провинилась перед вами в
Крылатом. Вы знаете, что она имела в виду?
   Ответ. Я никогда не контролировал ее поступки и поведение. Может быть,
она с кем-нибудь и встречалась. Я не знаю с кем..."
   - А где же он обретался последние полгода, пока снова не вернулся к
семье? - спросил я.
   - Перед самым возвращением в Вышегодск Залесский жил в Москве месяца
четыре.
   - В Москве? Любопытно. Не связано ли это с женщиной? - По поводу женщин
я поинтересовался так, наобум.
   - Говорят, было что-то в этом роде.
   - И все же вернулся к Ане...
   - Тянуло, наверное, к ней.
   - О сыне он действительно не знал?
   - Не знал. Родители виноваты. Очень уж они не хотели иметь в снохах
девушку из простой семьи.
   - Аристократы? - усмехнулся я.
   - Отец Валерия - крупный адвокат. Ныне персональный пенсионер местного
значения. Оказывается, кто-то из института написал им письмо, что Аня
родила и ей трудно одной учиться и растить ребенка. Они скрыли это письмо
от Валерия. Думали, шантажируют. Так, во всяком случае, объясняют. Но мне
кажется, дело было не в этом.
   - И как же они все-таки примирились с этим браком?
   - Когда к ним привезли внука - спохватились. Души теперь в маленьком не
чают. Это всегда бывает: сначала отбрыкиваются, а когда почувствуют свое,
родное-все забывается. Сейчас у них одна забота: вторично женить Валерия.
Конечно, мальчику нужна мать. Только не знаю, быстро ли Залесский
оправится от горя.
   - Переживает?
   - Все говорят, просто подменили человека.
   - Да, случай трагический... А мальчик?
   - Ему пока не говорят. Я считаю-зря. Только настраивают ребенка на
ожидание. Тут лучше сразу... Погорюет, конечно, но в этом возрасте легче
воспринимаются разные перемены. А старики, судя по всему, заботливые...
   - К сожалению, Серафима Карловна, детская психология для меня штука
абстрактная, - признался я.
   - Без детей нельзя, - коротко сказала Ищенко. Но тему эту развивать не
стала.
   - Да, надо бы и мне встретиться с Валерием Залесским, - сказал я. - Но
как это лучше сделать? И где?
   Серафима Карловна ответила просто:
   - Здесь. Он собирался в Крылатое в самое ближайшее время.
   - Зачем? - удивился я.
   - Говорит, хотел бы поставить памятник Ане...
   Я подумал, что смогу сам допросить его. А сейчас мне надо было вызвать
на допрос Ильина.
   Вид у него был несколько усталый. Если прежде он держался напористо, то
теперь передо мной сидел человек с задумчивым взглядом. Его сильные,
широкие в кисти руки свободно лежали на коленях. Кожанка застегнута на все
пуговицы...
   - Николай Гордеевич, а ведь в прошлый раз вы мне сказали далеко не все
о ваших взаимоотношениях с Залесскими и, в частности, с Аней.
   - Я сказал все, что может вас интересовать.
   - Хорошо. Давайте выясним и вспомним кое-какие подробности вашей жизни
в Вышегодске. - Он поднял на меня глаза. Пожал плечами. Может быть, играл
в равнодушие? - Между прочим, забор, который вы помогли поставить Сергею
Петровичу, я имею в виду отца Ани, стоит до сих пор. Добротно сделано. Вы
не припомните, когда это было?
   - Я помню, когда это было, - ответил он, нахмурившись.
   - На каком курсе вы учились?
   - На третьем.
   - А Аня?
   - На втором.
   - Вы что, дружили с Сергеем Петровичем, бывали у них дома? - Он
промолчал. - Зачем вы к ним ходили, знают все...
   - Ну и что? - Я видел, что он снова превращается в того Ильина,
которого я помнил по первому допросу. Противодействие, раздражение...
   - Я не понимаю одного, из каких соображений вы скрываете, что
добивались любви Ани. До того, как она сошлась с Залесским, и потом, когда
приехали в Вышегодск на защиту диссертации. Вы можете обьаснить?
   - А я не понимаю, зачем вам надо копаться в моих личных чувствах! -
почти выкрикнул он, И спохватился.
   Потом добавил уже спокойнее: - Я не знаю, чего вы от меня хотите?
   - Истины.
   - Какой истины?
   - Ваших истинных с ней отношений и намерений.
   - Вы же знаете правду! Больше ничего нет. Уж если про забор узнали... -
он махнул рукой.
   - Значит, все-таки у вас были интимные отношения с Залесской?
   - Нет.
   - Случалось вам не ночевать в общежитии института, когда вы учились в
аспирантуре?
   - Не помню.
   - Зато вахтеры помнят. Вы иногда не ночевали.
   - Возможно.
   - Вы часто бывали дома у Залесской перед защитой?
   - Бывал.
   - Оставались ночевать?
   - Нет.
   - Никогда?
   - Никогда.
   - Вы умываетесь по утрам два раза?
   - Я не идиот. Умываюсь, как все, один раз.
   - А как объяснить тот факт, что Анфиса Семеновна пришла в прошлом году
7 ноября к Ане и застала вас на кухне за утренним туалетом?
   Ильин задумался. Передернул плечами:
   - Что-то не припомню.
   - Хорошо, допустим... Зачем вы приехали в Крылатое чуть ли не следом за
супругами Залесскими?
   Он на мгновение растерялся. И пробормотал:
   - Может быть, действительно этого не стоило делать...
   - Вы признаете, что ваше появление здесь создало определенную ситуацию
между вами и Залесскими?
   - Мне было хуже! - вырвалось у Ильина непроизвольно.
   - В каком смысле хуже?
   - По-моему, ваш вопрос бестактен.
   - Я обязан вас спрашивать, потому что Ани Залесской нет в живых. Итак,
продолжил я, - ваш приезд был связан с тем, что сюда приехала Залесская?
   - Он был связан с наукой, которой меня учили столько лет. И они могли к
моему приезду относиться спокойно.
   - А относились как?
   - Не знаю. Не интересовался.
   - Вы избегали встреч с Залесскими?
   - Не прятался. Но встреч, во всяком случае, не искал.
   - В Крылатом. А в Североозерске?
   - Равным образом.
   - И с Аней не были вместе в районе?
   Он промолчал.
   - Я спрашиваю, в Североозерске вы с Аней не встречались?
   Ильин сухо проговорил:
   - Я ничего *у них не украл. И поэтому не бежал при встречах.
   - Значит, встречались? Не вспомните, где?
   - Как-то в кафе.
   - Кафе, выходит, помните?
   - Случайно оказались вместе...
   Как я и предполагал, он объяснил это случайностью.
   - И о чем вы беседовали с Залесской?
   - Выясняли, почему она работает воспитательницей, а не агрономом.
   - Ну, и что она говорила?
   - Так,говорит, надо.
   - А вы уговаривали ее работать по специальности?
   - Мне до сих пор непонятно, как Аня, - он поправился, - как Залесская
могла наплевать на диплом. Потом, не забывайте, я главный агроном и должен
заботиться о кадрах в совхозе. Человек с высшим сельскохозяйственным
образованием совсем не лишний здесь.
   - Значит, разговор был сугубо деловой?
   - Я вам еще раз говорю, во-первых, он был случайный. Надо же кому-то
излить свою душу...
   - Вы имеете в виду себя или Залесскую?
   - Мы не были врагами...
   - Николай Гордеевич, - сказал я, - теперь давайте подумаем.
Проанализируем то, что мы выяснили. Постараюсь быть точнее. Итак, вы были
влюблены в Аню еще со второго курса. Затем случается так, что ее чувства
отданы другому. Я не анаю, что у вас происходило в душе, забыли вы ее или
нет, но, во всяком случае, приехав в Вышегодск защищать диссертацию, вы
снова, возможно по-прежнему, любите ее. И довольно часто встречаетесь. У
многих возникает мысль, что вы поженитесь. Вы делали предложение Ане?
   - Это не имеет никакого отношения к делу, - резко оборвал он.
   - Вы не желаете отвечать на этот вопрос?
   - Не желаю.
   - Итак, Аня сходится с мужем, уезжает в Крылатое.
   Вы приезжаете следом. Если вам дорого спокойствие любимого человека,
почему вы все-таки приехали сюда?
   - Я приехал сюда работать.
   - Но ведь имеется много других мест, где вы отлично применили бы свои
знания, воплотили бы свои идеи.
   - Между прочим, если хотите, меня сюда направили.
   Вы удовлетворены?
   - Николай Гордеевич, я вижу, у вас и сегодня нет настроения говорить со
мной в спокойном тоне...
   - У меня вообще нет настроения встречаться с вами.
   Я не знаю, почему это желание возникает у вас...
   Я хотел ответить колкостью, но сдержался. Ничего бы это не изменило.
Ильин упорно избегал любого контакта.
   Каждое утро в мой кабинет являлся Савелий Фомич, ожидая указаний, кому
отнести очередную повестку. Выглядел он при этом очень серьезно и
торжественно. Словно не существовало наших сидений за чаем в моей
гостиничной комнате, простых и непринужденных бесед по вечерам.
   Весь его вид говорил: дружба дружбой, а дело делом.
   Как-то старик посоветовал вызвать на допрос по делу некоего Шавырина,
жителя Крылатого.
   - Он хорошо знал Залесских? - поинтересовался я.
   - Вроде нет...
   - Тогда почему именно его?
   - Вы же вон сколько народу опросили. И с ним потолкуйте. От него ведь
не убудет.
   - Я, Савелий Фомич, вызываю только тех, чьи показания могут помочь
следствию. Так просто беспокоить людей мы не имеем права. Да и не хватит
ни времени, ни сил поговорить со всеми.
   - Оно конечно, со всеми не хватит времени...
   - Лучше вы мне подскажите, с кем из районного начальства, которое
бывает у вас, чаще всего общается Ильин?
   - Про то не ведаем. Мы люди маленькие. Вам сподручнее у Емельяна
Захаровича узнать.
   Как раз у директора совхоза насчет Ильина я не хотел ничего узнавать.
Мне казалось, что Мурзин относился к главному агроному необъективно.
Благоволит к нему. И не скрывает этого,
   - Впрочем, когда жалует к нам Павел Евдокимович Зайцев,
зампредрайисполкома, Ильин завсегда с ним обчается, - сказал сторож. -
Намедни опять приезжал. Главный агроном его зачем-то по совхозу возил.
   - На своем мотоцикле? - удивился я.
   - Зачем, - усмехнулся старик, - на мотоцикле он в хорошую погоду
разъезжает. А теперь "газик" у главного механика берет.
   - Странные у вас порядки: у главного агронома - мотоцикл, а у главного
механика - машина.
   - "Газик" - то старый. День ездит, а неделю чинит. Вот Ильин и взял
себе мотоцикл, новенький "Урал", а машину отдал главному механику. Губа не
дура, а? Но ежели ему понадобится машина - он то на мурзинской, то на
"газике"
   главного механика. Выходит, все к рукам прибрал...
   - Хорошо, Савелии Фомич, - прервал я его. - Попрошу вас, если здесь
опять появится зампредрайисполкома Зайцев, дайте мне знать. Я бы хотел с
ним побеседовать.
   - Как прикажете...
   На несколько дней я отлучился в Барнаул. Побеседовать с медэкспертом,
который обследовал труп Залесской.
   Он подтвердил еще раз то, что изложил в своем первоначальном заключении.
   Когда я вернулся в совхоз, Савелий Фомич сказал мне:
   - Тут без вас Зайцев наезжал. Я сделал так, как вы приказали. Он обещал
с вами встретиться.
   Помимо Зайцева у меня была запланирована беседа еще с секретарем
райкома Червонным. Но застать его на месте, когда я бывал в Североозерске,
все не удавалось.
   И вот как-то я позвонил в райком и попал на самого секретаря. Он
предложил встретиться в тот же день.
   Как назло, Мурзина в совхозе не было. Попросить машину больше не у
кого. Не у Ильина же. И я решил добираться до Североозерска общественным
транспортом.
   Автобусная остановка (деревянный навес) пустовала.
   Я потоптался на холодном ветру и зашел в чайную. Так, оказывается,
поступили все пассажиры. Их набралось порядочно. Сидели за столами в
одежде. Кое-кто из мужчин курил, пряча цигарку в кулак.
   Торговля шла вяло. Да и ассортимент был невелик. Зашли трое парней. У
одного топорщился карман брюк. Они направились было к стойке за стаканами,
но потом, пошептавшись и бросив на. меня испуганные взгляды, ретировались.
   Время тянулось медленно. Автобус все не шел и не шел, хотя по
расписанию давно должен был прибыть из района.
   Люди терпеливо ждали. В деревнях привычны к ожиданию.
   Потом, кто-то сказал, что с машиной, наверное, что-нибудь случилось,
потому что они часто выходят из строя.
   Я с беспокойством поглядывал на часы. Если тут ещ„ немного задержаться,
не успеть мне в райком в назначенный срок.
   Вышел на улицу. На дороге, уходящей далеко в степь, автобуса видно не
было. Пришлось голосовать.
   Остановился самосвал. По номеру - не совхозный. Молодой водитель открыл
дверцу, улыбнулся:
   - В район?
   - Так точно.
   - Садись скорей...
   В кабине было тепло. Тихо играл транзисторный приемник, вмонтированный
в панель.
   - Что возите? - поинтересовался я машинально.
   - Цемент для геологов. Нефть и газ ищут. Через Крылатое прямиком.
   - Из района? - удивился я.
   - Ближе цемзавода нету.
   - Значит, заночевали сегодня у геологов?
   - Зачем. Я со вчерашнего вечера уже две ездки сделал. У них аврал...
   - Сколько ты уже сидишь за рулем? - полюбопытствовал я.
   - Бог его знает. Сутки будет. Аврал. Ребята задыхаются без цемента...
   - А где же сменщик?
   - У него три положенных по случаю свадьбы дня. Раз в жизни случается...
   Можно было только поражаться беззаботности, с которой он говорил об
этих сутках.
   - Не устал?
   - Малость имеется. Закуришь - вроде ничего.
   - Вроде... Поберечься бы не мешало.
   - Молодой. Сдюжу.
   - А если авария?
   Он покачал головой:
   - Подзагореть можно и на свежую голову. Что, боязно ехать со мной? -
   - Нет...
   Я пожалел, что заговорил на эту тему. Еще посчитает за труса. Да и кому
охота думать о неприятном, когда впереди длинные километры по заснеженной
степи...
   Не знаю, чем руководствовался он.