я мимо конторки администратора, я увидел краешком глаза  Присциллу
Деккер, следившую за мной через витрину магазинчика сувениров.  Я  вошел
туда и увидел,  что  она  изучает  полку  с  журналами,  в  основном  на
английском языке. Для мексиканского отеля тут был  очень  широкий  выбор
американских изданий с  девицами.  Что  ж,  мексиканские  мужчины  очень
интересуются такой литературой, а  если  и  не  интересуются,  не  могут
позволить себе открыто в этом признаться. Это  часть  их  имиджа,  часть
того, что  носит  название  культа  machismo,  культа  мужского  начала.
Мексиканец  должен  быть  таким  мужественным,  что  при  виде  женщины,
сфотографированной в минимально завлекательной позе с  минимумом  одежды
на ней, должен броситься на журнал, как бык на красную тряпку.  Лично  я
стараюсь беречь себя для взаправдашних женщин, а фотографии красоток  не
вызывают во мне бурных эмоций, хотя, конечно, это дело вкуса.
   Я увидел, как мой контакт держит один из таких журналов, притворяясь,
что изучает его. Увидев грудастую даму в нижнем белье, Присцилла  Деккер
покраснела и спешно положила журнал на место.
   - Аи-ай-ай! - сказал я.  -  Вам  положено  совсем  другое:  журнал  о
здоровье с изображением молодца-штангиста, напрягающего свои  лоснящиеся
бицепсы. Где мы можем переговорить?
   - Уходите, - яростно  зашептала  она.  -  Уходите!  Нам  нельзя  быть
вместе. Мы не имеем права раскрывать наши...
   - Бога ради, перестаньте играть в скаутов, -  сказал  я.  -  Нас  уже
вычислили, вы это прекрасно знаете, и пока давайте  забудем  про  хитрую
конспирацию. Это ваш ключ? Я взял его у  нее  из  руки.  Комната  11  б?
Отлично. Пошли.

Глава 4

   Она жила в номере, похожем на комнату мотеля: из нее сразу можно было
выйти на улицу. В остальном номер был почти такой же, как мой, да как  и
все, наверное, остальные в этом отеле, не считая люксов. По левой  стене
были две кровати, напротив шкаф, дверь в ванную и дверь стенного  шкафа.
Пара стульев, низкий столик для коктейлей и полка для багажа, на которой
стоял зеленый виниловый чемодан, завершали нехитрый перечень обстановки.
Окна и двери номера выходили на две стороны. Из номера можно было  выйти
на стоянку, а миновав ее - выйти к морю. Все это хорошо  просматривалось
из номера, если, конечно, отдернуть шторы. Укромным этот уголок  назвать
было никак нельзя, особенно если открыть окна и двери и впустить морской
бриз.
   Впрочем,  сейчас  был  включен  кондиционер,  двери   закрыты,   окна
зашторены, и внешний мир оставил нас в покое. Даже обычные  звуки  отеля
заглушались легким гулом кондиционера. Если что и было слышно из  звуков
внешнего мира, то это ровный шум прибоя.
   Присцилла Деккер вошла в номер и, повернувшись ко мне, сказала:
   - Итак, мистер Хелм?
   Я оставил ее вопрос, если  это,  собственно,  был  вопрос,  висеть  в
воздухе. Мое внимание  привлекали  другие  предметы  -  в  том  числе  и
одушевленные. Я уставился на молодого человека,  стоявшего  у  двери,  в
которую мы вошли, потому как в руке у него был пистолет,  нацеленный  на
меня.
   - Все в порядке, Тони, - сказала Присцилла.  -  Мистер  Хелм...  Тони
Хартфорд.
   Имя выглядело весьма неубедительным. Казалось, что  кто-то  взял  имя
Тони  для  обозначения   молодости   и   фамилию   Хартфорд   как   знак
респектабельности.  Разумеется,  в  данных   обстоятельствах   было   бы
непонятно, почему словосочетание Тони Хартфорд должно быть его настоящим
именем или Присцилла Деккер - ее. Оба имени скорее  всего  были  выбраны
как наиболее подходящие для ролей, исполняемых этими людьми.
   Тони убрал пистолет. На лице его  не  появилось  улыбки,  и  рука  не
протянулась для дружеского пожатия.  Что  ж,  я  могу  прожить  без  его
расположения.  Я  определил  его  как  второсортный  образец  того,  что
именуется юноша-ассистент.  Это  был  высокий,  худой  загорелый  тип  с
длинными волнистыми каштановыми  волосами,  в  которых  имелись  светлые
пряди - результат воздействия то ли солнца, то ли перекиси водорода,  то
ли еще чего-то, чем теперь красят волосы. На нем  были  легкие  брюки  в
обтяжку и просторная вязаная белая спортивная рубашка навыпуск.
   Рано  или   поздно   комиссия   по   расследованию   антиамериканской
деятельности  обратит  внимание  на  важное  обстоятельство,  доселе  не
привлекавшее  внимания,  однако  красноречиво  указывающее  на  признаки
коммунистической инфильтрации.  Раньше  только  русские  носили  рубашки
навыпуск, теперь  так  поступают  и  американцы,  -  результат  удачного
покушения на американскую традицию благопристойности.
   Увидев, что пистолет убран и более мне не угрожает, я  позволил  себе
перевести внимание на четвертое лицо в комнате. Собственно, на него я  и
хотел посмотреть все это время. Теперь я понял, почему  Вадя  сочла  мои
разглагольствования на берегу забавными.  Она-то,  в  отличие  от  меня,
видать, знала, что О`Лири  -  женщина.  По  крайней  мере,  в  кресле  у
дальнего окна сидела и смотрела на  меня  рыжая  девица  с  перевязанной
рукой и синяком на скуле.
   Следующим после повязки и синяка в глаза бросался цвет волос, длинных
и прямых. Он не имел ничего общего с тем золотисто-красноватым  колером,
что могут приобрести в аптеках блондинки и прочие желающие. Это был  тот
самый первоначальный рыжий цвет, существовавший до того,  как  появились
химики с их ухищрениями. Это был  морковно-рыжий,  кирпично-рыжий  цвет,
абсолютно настоящий, потому как вряд ли кто решится по своей доброй воле
предстать перед миром с такими огненными волосами.
   Как часто случается с натуральными, в отличие от искусственных рыжих,
сама по себе девушка производила впечатление куда более скромное, чем ее
волосы. Пламенная шевелюра заставляет вас ожидать  пламенную  внешность,
но я увидел худощавую, бледную, веснушчатую  девушку  в  короткой  белой
юбке из гладкой материи под названием "акулья кожа" и  в  светло-зеленой
кофточке,  которая  выглядела  словно   недоделанный   свитер-водолазка,
создатель которого вдруг потерял интерес к своему творению до того,  как
пришил рукава.
   - Это и есть Хелм? - осведомилась она, глядя на меня через комнату. -
Тот самый злодей, которого мы с таким нетерпением ждали?
   - Мисс Аннет О`Лири, - сказала Присцилла. - Мистер Мэттью Хелм.
   Аннет О`Лири, поджав  губы,  задумчиво  оглядывала  меня.  Она  снова
заговорила, причем с сильным провинциальным акцентом:
   - Он не очень-то широк, зато очень даже высок. - Затем акцент  исчез,
и она продолжала уже нормальным голосом:
   - Значит, это и есть та самая импортированная  сила,  которая  должна
утащить меня в Соединенные Штаты, хочу я того или нет. Где же он  держит
свой хлыст и свой пистолет?
   Никто не ответил ей, и я поинтересовался:
   - Если это миссис О`Лири, то где же мистер О`Лири? Мои так называемые
сообщники смущенно молчали. Заговорила опять рыжеволосая.
   - Мой муж  Джим  О`Лири,  если  это  вас  так  интересует,  погиб  во
Вьетнаме, в прошлом году. Он поехал туда из патриотических побуждений. У
них это семейное... Полюбуйтесь, что они вытворяют со мной в  Мексике...
Вот и награда за патриотизм.
   - А вы тоже патриотка, миссис О`Лири? - улыбнулся я.
   - Я могла бы помалкивать  о  том,  что  видела  на  воде,  -  сердито
буркнула рыжеволосая. - И жила бы, не зная неприятностей. Или  могла  бы
продать сведения тем, кто интересуется - например, той женщине,  которую
ваши друзья считают агентом коммунистов. И  неплохо  заработала  бы!  Не
думайте, что я не получала такого предложения и что мне не нужны деньги.
Но я вступила в  контакт  с  представителями  моей  родной  страны,  как
послушная девочка, позволила, чтобы они прислали людей, которые записали
на пленку все,  что  я  рассказала  -  совершенно  бесплатно.  А  вместо
благодарности они держат меня тут взаперти и ждут появления суперагента,
который или  увезет  меня  в  Соединенные  Штаты,  или,  похоже,  просто
пристрелит здесь на месте, если я начну артачиться.
   Она быстро и вопросительно посмотрела на меня, чтобы  удостовериться,
что ее предположения правильны. Я сказал:
   - Умница! Все верно. Если вы или другие люди начнут  артачиться,  вам
одна дорога - на тот свет. - Затем я перевел взгляд с нее на Присциллу и
ее миловидного партнера - миловидного, если вам нравится такой тип  -  и
сказал:
   -  Надеюсь,  вы  вс„  как  следует  расслышали.  Не  знаю,  по  каким
инструкциям вы действуете, но вот вам официальное распоряжение: эта дама
отсюда проследует в Лос-Аламос и никуда больше, по крайней мере, в  этом
мире. Если случится что-то непредвиденное, если ситуация будет  вызывать
у вас сомнения, пустите ей пулю в лоб. Ясно?
   Воцарилось такое молчание, словно  я  сказал  какую-то  пошлость  или
непристойность. Наконец Присцилла спросила с присущей ей чопорностью:
   - Но разве это не ваша проблема, мистер Хелм?
   - Не совсем, - возразил я. - Не торопитесь расставаться с ребеночком.
Вы двое будете свободны, когда мы с миссис О`Лири  сядем  в  самолет,  а
самолет взлетит в воздух. Не ранее того. У вас есть карта Мексики и  еще
расписание рейсов авиакомпаний?
   Молча Присцилла подошла к комоду, вытащила несколько  ярких  папок  и
протянула их мне.
   - Вы знаете ваши обязанности, - сказала она, когда я подошел  и  взял
то, что она мне протягивала. - Но разве разумно так  громко  заявлять  о
ваших намерениях, мистер Хелм? Нет гарантии, что  нас  не  подслушивают.
Есть множество способов встроить  соответствующую  аппаратуру  в  номере
отеля. И я не сомневаюсь, что красотка, которую вы угощали  выпивкой  на
пляже, знает ее всю.
   В ее голосе сквозило неодобрение. Я уже говорил,  что  кое-кто  очень
боится дружеских контактов с неприятелем, особенно, когда  неприятель  -
женщина, и женщина привлекательная.
   - Так оно и есть, - весело согласился я. - Кстати, ее кличка Вадя.  Я
сообщаю эти сведения на всякий случай, вдруг вам это еще неизвестно. Под
каким именем она проживает в отеле?
   - Баум. Валери Баум.
   - Что у вас на нее имеется?
   - Очень мало чего. Но теперь, когда вы сказали, как ее зовут,  может,
появится что-то еще.
   - Вы не приметили ее помощников?
   - Нет. Похоже, она работает одна.
   - Если верить ей, это не совсем так, - поправил я. - Она, по  крайней
мере, ждет подкрепления. Человека по имени Гашек. Лет сорока, рост  пять
футов десять дюймов. Массивный,  но  мускулистый.  Бреет  голову,  носит
люгер. Такого не видели?
   Я обратился с этим вопросом  к  Хартфорду,  чтобы  вовлечь  и  его  в
беседу, но он лишь  покачал  головой,  как  и  Присцилла,  которая  едко
спросила:
   - Это тоже рассказала вам Вадя - мисс Баум?
   - Она назвала мне имя. Я время от  времени  листаю  разные  досье,  и
память у меня хорошая. Разумеется, если Вадя говорит, что ждет появления
Гашека, на " самом деле это может значить одно  из  трех:  либо  он  уже
здесь, либо он и не думает приезжать, а действует где-то в другом месте,
либо она ждет кого-то другого. Короче, Вадя не из тех, на чьи слова я бы
всерьез стал полагаться. Но мы  тем  не  менее  должны  приглядывать  за
Гашеком. - Я скорчил гримасу и спросил:
   - Неужели у вас ничего нет на Вадю?
   - Мы предполагаем, ее послали в Акапулько,  чтобы  убить  британского
агента,  который  действительно  скончался   на   прошлой   неделе   при
подозрительных обстоятельствах. - Присцилла покосилась на Аннет О`Лири и
сказала:
   - Впрочем,  вряд  ли  есть  смысл  обсуждать  здесь  наши  деликатные
проблемы.
   - Господи, дайте передышку вашей конспиративности, - фыркнул я. -  Мы
и так сильно портим жизнь миссис О`Лири, пусть хоть,  по  крайней  мере,
немного развлечется - понаблюдает,  как  действуют  настоящие  секретные
агенты. Еще один  вопрос.  В  аэропорту  вы  разговаривали  с  женщиной.
Блондинка с короткой  стрижкой  и  фигурой  футболиста.  Где  вы  с  ней
познакомились и кто она такая?
   - Лора Уотерман? - усмехнулась Присцилла. - С ней все в порядке.  Она
преподает физкультуру в одной  из  школ  Калифорнии.  Она  тут  проводит
отпуск. Мы познакомились в баре, и, по-моему, удачно. Я решила, что  она
вполне подходит для компании: ведь Тони вынужден находиться здесь, когда
я свободна, а если я стану всюду  появляться  одна,  это  может  вызвать
подозрения. Разумеется, сперва я проверила ее. Она абсолютно  безобидна.
У нас на нее нет ничего. Ровным счетом ничего.
   Проведя на такой работе несколько лет, начинаешь  быстро  соображать,
где  кончается  правда  и  начинается  увиливание.  Особенно  если   это
относится к твоим младшим коллегам. Смех был не тот и интонации тоже  не
те. Девица мне явно врала. Это  меняслегка  встревожило.  За  всем  этим
открывались просторы лжи, которых я не ожидал. Как ни в чем не бывало  я
сказал:
   - На Вадю у вас тоже ничего не было, а  это  одна  из  самых  опасных
женщин в мире.  -  Прежде  чем  Присцилла  успела  что-то  возразить,  я
продолжал:
   - По этой самой причине я оставляю вас двоих нести вахту здесь, а сам
вечером иду обедать с Вадей. Может, мне удастся понять, что на уме у нее
или у этого Гашека. Договорились?
   - Ладно, - кивнула Присцилла. - Но что вы надеетесь  узнать  от  мисс
Баум?
   - Немногое, - признал я, - но вдруг она о  чем-то  проговорится  или,
наоборот, уяснит кое-что от меня. Может, мне удастся убедить ее,  что  я
приехал сюда не шутки шутить. Кстати, по вопросу о  том,  прослушиваются
ими наши комнаты или нет. Ответ таков: это не имеет  никакого  значения.
Насколько я понимаю, следующий рейс "Мексиканы" на Лос-Анджелес - завтра
утром. Потом я лечу  компанией  ТВА  на  Альбукерке,  штат  Нью-Мексико.
Оттуда до Лос-Аламоса каких-нибудь сто миль. Дороги  там  отличные,  так
что много времени у меня на путешествие не уйдет. Надеюсь, Вадя встретит
мои слова с пониманием, потому как я не хочу  лишних  осложнений.  Я  не
намерен прибегать ни к каким фокусам и уловкам. Я не  собираюсь  бежать,
таиться, сражаться. Я сделаю лишь одно: пущу пулю в  миссис  О`Лири  при
первых признаках опасности, в какой бы точке нашего маршрута таковая  ни
возникла. Было бы хорошо, если бы это уяснили все, в том  числе  и  сама
миссис О`Лири.
   Говоря, я смотрел на рыжеволосую. Она облизнула губы, но  промолчала.
Я перевел взгляд на Присциллу Деккер. Меня так и подмывало спросить  ее:
во-первых, почему она  следила  за  мной  и  Вадей  тогда  на  пляже  и,
во-вторых, какие картины углядела на воде миссис О`Лири,  что  заставило
мое начальство отправить меня сюда с  такими  жуткими  инструкциями.  Но
последнее являло собой страшную тайну, в которую явно  не  был  посвящен
Мак, а мисс Присс была помешана на  безопасности,  да  к  тому  же  явно
невзлюбила меня, а я не  имею  обыкновения  задавать  вопросы  тем,  кто
получит большое удовольствие, отказавшись на них отвечать.
   Я вышел, взял такси и съездил в аэропорт, где  купил  два  билета  на
Лос-Анджелес. Это  заняло  у  меня  времени  куда  меньше,  чем  попытка
связаться по телефону с Мехико-Сити,  но  в  конце  концов  мне  удалось
сделать и это.

Глава 5

   Перед обедом я решил немножко поспать: кто знает, когда  еще  удастся
это в будущем. Вернее сказать, я сделал попытку заснуть, но меня тут  же
разбудил телефонный звонок. Я взял трубку.
   - Вы хотели информацию, amigo, - услышал я голос своего  контакта  из
Мехико-Сити. - Я нашел ответы на ваши вопросы. Как хотите их получить  -
прямо или с узорами?
   - Прямо, - сказал я. - Если кто-то нас подслушивает, так и черт с ним
- или с ней. И без того вокруг меня все плетут сплошные узоры,  так  что
не будем добавлять новых.
   - Хорошо, сеньор. Ваш первый  вопрос  был  связан  с  полом  объекта.
Вашингтон  не   видит   никакой   необходимости   специально   на   этом
останавливаться. Но коль скоро  вас  это  интересует,  то  это  женщина.
Возраст двадцать три  года,  волосы  рыжие.  Вам  повезло.  Относительно
указанного объекта инструкции прежние. О`кей?
   - О`кей. Дальше.
   -  Во-вторых,  ваши   описания   уже   действующих   агентов   вполне
соответствуют тому, что должно быть. Есть ли у  вас  основания  и  далее
сомневаться в их подлинности? Если нет, считайте, что вы имеете  дело  с
теми, с кем надо, и спокойно выполняйте задание, О`кей?
   - О`кей.
   - Проблема номер три. Мускулистая блондинка с короткой  стрижкой.  Вы
спрашивали о ней.
   - Да, спрашивал, - признал  я.  -  Мне  сказали  на  месте,  что  она
абсолютно безвредна. Это всегда вызывает у меня большие опасения.
   -  На  этот  счет,  мой  недоверчивый  друг,  вам  ведено  прекратить
разыгрывать из себя детектива и начать  делать  то,  что  вам  поручено.
Дама, о которой вы спрашивали, не имеет к вам ни малейшего касательства,
как мне было сказано, друг Эрик. Я надеюсь, вы сообразите, кем это  было
сказано. Далее это же лицо просило меня донести до вашего сведения,  что
в вашу задачу не входит проверка ваших партнеров  или  тех,  с  кем  они
работают. Мне поручено еще раз напомнить вам, что ваше  задание  -  лишь
малая часть общей проблемы, информация о которой не имеет к вам никакого
отношения. Это приказ. Замечания будут?
   - Только одно, - сказал я, и мой собеседник меня понял.
   - Так и передам, - рассмеялся он. - Все до  единой  буквы.  Vaya  con
dios.
   Этот разговор никак не способствовал расслаблению и приятной  сиесте,
поэтому я натянул влажные плавки и пошел еще раз искупаться.  Состязание
с волнами позволяло дать выход накопившемуся пару, а  его  собралось  во
мне предостаточно после того, как мне дали по рукам, словно непослушному
мальчишке.
   Постепенно мой гнев  угас,  и  вернулся  здравый  смысл.  Меня  вдруг
осенило, что Мак,  может  быть,  временами  и  проявлял  властность,  но
вообще-то редко демонстрировал диктаторские замашки в отношении агентов,
которые всего-навсего проявляли разумную осторожность. Не исключено, что
он умышленно передал мне  надменный  приказ,  спущенный  из  Вашингтона,
чтобы я осознал: тут действуют совсем иные силы и следует быть начеку.
   Ровно в семь тридцать  я  был  в  вестибюле.  Через  несколько  минут
появилась и Вадя.
   - Костюм и галстук, как заказывали,  мэм,  -  заметил  я,  когда  она
подошла  ко  мне.  -  Похоже,  ты  придумала  новый   метод   устранения
нежелательных элементов. Когда я скончаюсь от теплового удара,  в  досье
будет записано, что смерть наступила от естественных причин.
   Вадя, однако, не рассмеялась.
   - Милый, давай сегодня не говорить о  смерти,  даже  в  шутку.  Лучше
скажи, как я выгляжу.
   Вопрос, кажется, был вызван тем, как я на нее смотрел. Я  по-прежнему
плохо отождествлял эту худощавую изящную женщину с Вадей.  На  ней  было
прямое белое короткое платье без рукавов, которое лишь  слегка  касалось
ее и только в самых основных точках. Намекая на скрываемые  тайны,  оно,
пожалуй, было еще более провоцирующим, нежели белый  купальник  там,  на
пляже.
   - Выглядишь ты неприлично, - отозвался я.  -  Или,  иначе  выражаясь,
очаровательно голой. У тебя что-нибудь надето под этой материей?
   На этот раз она рассмеялась.
   - Без комментариев со стороны дамы. Пусть это будет  предметом  твоих
гипотез, пока не наступит момент, когда ты решишься взяться за проблему,
так сказать, эмпирически...
   - Господи! - рассмеялся я. - Какой сложный  способ  выразить  простую
мысль: дама ожидает, что джентльмен  разденет  и  соблазнит  ее  немного
попозже. Соблазнит самым эмпирическим образом.
   Вадя снова рассмеялась, потом смех ее оборвался.
   - Мэтт!
   - Да?
   - Я тебя не обманываю. По крайней мере, сегодня.
   - Ясно. - Я посмотрел на нее в  упор.  -  Я  тоже  не  блефую,  киса.
Инструкции получены.
   - Знаю, милый, - улыбнулась Вадя. - Я слышала их на этой  электронной
машине.
   - Значит, все-таки номер прослушивается? - спросил  я  с  улыбкой.  -
Тогда тебе должно быть понятно, что если  в  мое  отсутствие  произойдет
что-то незапланированное, кое-к