знить зверей.
   Она неловко стала оправлять помятую юбку, с неудовольствием оглядывая
себя.
   - Боже, Боже, - пробормотала она. - Что же ты меня не раздел?  Почему
позволил спать в одежде?
   - У тебя есть кое-что еще в чемодане, - напомнил я. - Переоденься. Но
сперва прими вот это.
   Она  подозрительно  уставилась  на  белые  таблетки,  которые  я   ей
протянул, и осторожно осведомилась:
   - Это что?
   - Цианистый калий. Что еще? Мы всегда таскаем его во флаконах  из-под
аспирина. Никогда не известно, когда может пригодиться.
   Она еле-еле улыбнулась.
   - Надеюсь, ты не шутишь? Сейчас мне он был бы  очень  кстати.  -  Она
взяла таблетки, проглотила их и запила водой из стакана, который я подал
ей. Потом посмотрела на меня странно-застенчиво:
   - Ну, а что я... то есть мы?.. В общем, что, черт  возьми,  случилось
вчера вечером?
   - Твои трусики по-прежнему на тебе, - отозвался я. - Если именно  это
ты хотела узнать. На этот раз она улыбнулась отчетливее.
   - Сколько хорошей выпивки потратил зря! Может, я сейчас приму душ?
   - Пожалуйста, но с открытой  дверью.  Ты  вряд  ли  выберешься  через
маленькое окошечко, но все равно я не хотел бы  предоставить  тебе  шанс
попробовать. Оставь дверь открытой и сразу же отзывайся, если я  к  тебе
обращусь. Тогда я не стану заглядывать, О`кей?
   Полчаса спустя она предстала предо мной  для  инспекции  -  стройная,
похожая на мальчишку, в аккуратном ансамбле - в брючном костюме, который
вызвал у  меня  неприятные  воспоминания  о  той,  которую  я  застрелил
накануне. Только костюм был  из  тонкой  ткани  с  розовыми  и  зелеными
цветами.
   - Не нравится, дядя? - осведомилась Нетта, словно прочитав мои мысли.
   - Я знал женщину, которую застрелили за то, что она появилась  вот  в
таком наряде, - пожал я плечами. - Кое-кто принял ее за мужчину и всадил
в нее три пули. Но если тебе хочется щеголять во всем этом, на здоровье.
   - Какой ты смешной и старомодный, - расхохоталась Нетта.
   Я оглядел ее и сказал:
   - Может, а и старомодный, киса,  но  не  смешной.  Не  думай,  что  я
добродушный совестливый субъект, потому что не посягнул на  твое  белое,
как лилия, тело и не подглядывал за тобой в ванной. Это  будет  с  твоей
стороны большой ошибкой. А сейчас мы выходим, расплачиваемся  за  отель,
хватаем такси и  едем  в  аэропорт,  где  садимся  в  самолет.  Если  он
задержится, как это, говорят, часто бывает, мы подождем.  У  тебя  может
возникнуть соблазн удрать, О`Лири. По крайней мере, тебе покажется,  что
это возможно. Но хорошенько пораскинув мозгами,  ты,  надеюсь,  поймешь,
что я так долго проработал в нашей фирме  именно  потому,  что  сопливым
девчонкам никогда еще не удавалось от меня удрать.
   - Можно и без оскорблений, - буркнула она, облизывая губы.
   - Боюсь, что нет. Потому как мне надо вбить тебе в  голову  -  или  в
пространство между ушами -  кое-какие  сведения.  Мне  надо  довести  до
твоего сведения, что по крайней мере два  человека  в  этом  мире  могут
убить тебя в течение ближайших десяти часов. Один из них Гашек. Второй -
ты сама. С Гашеком ты, конечно, ничего поделать не можешь, зато с  собой
- вполне. Если кто-то из этих двоих  отмочит  фокус,  пиши  пропало.  На
Гашека у тебя управы нет, а вот на себя есть. Так что советую это  иметь
в виду.
   - Ладно, - сказала она. - Все ясно и понятно. Я буду паинькой. А  вот
этот Гашек... Что, по-твоему, он может выкинуть?
   - Не знаю, -  признался  я.  -  Мне  даже  неизвестно,  здесь  ли  он
где-нибудь. Пока он не давал о себе знать. Но о нем заходила речь,  и  я
вовсе не исключаю того, что он может тое-то появиться на нашем маршруте.
Ну, а насчет его возможных действий, лично я бы предположил  винтовку  с
оптическим прицелом. Если  у  него  будет  подручный,  которому  удастся
уложить меня пулей в голову или шею...
   - Не надо! - перебила меня Нетта, зябко передергивая плечами.
   - А в чем дело, Морковка? - усмехнулся я. - Неужели  ты  будешь  меня
жалеть? Короче, что бы он ни предпринял, ему надо действовать  быстро  и
эффективно, иначе живой ему тебя не получить, и он это прекрасно  знает.
Поэтому, если  я  буду  сильно  к  тебе  прижиматься,  дело  не  в  моей
похотливой натуре. Просто я постараюсь не превращаться в  легкую  мишень
для нашего друга Гашека и его снайпера, если таковой  возникнет.  Именно
по этой самой причине нам лучше  отказаться  от  завтрака.  Столовая  на
балконе слишком уж открытое место. Тебе придется обойтись чашкой кофе  в
аэропорту, О`кей? Тогда в путь.
   Я велел ей нести свой чемодан, чтобы, взяв мой  собственный,  я  имел
одну руку свободной. Финансовая операция у стойки администратора  прошла
без сучка без задоринки. Мальчишка-рассыльный вынес чемоданы и  свистнул
таксисту. Я выдал ему за труды несколько песо, усадил Нетту и  сам  влез
вслед за ней. Только тогда я  обратил  внимание,  что  после  вчерашнего
дождя утро выдалось солнечное.
   - В аэропорт, пожалуйста, - сказал  я  водителю.  -  Aeropuerte,  por
favor.
   - Si, senor!
   Мы ехали в большом старом американском автомобиле,  который  когда-то
давно, наверное, считался роскошным. Как и  у  большинства  масатланских
такси,  у  него  была  сильно  протертая   обивка   сидений,   а   также
отсутствовали некоторые металлические  детали.  Так,  например,  с  моей
стороны не было ручки у дверцы. Затем, когда мы отъехали, я заметил, что
в машине у всех дверей отсутствовали ручки, в том числе и для стекол.
   Я вытащил пистолет,  рукоятку  которого  не  отпускал.  Увидев  тупой
ствол, Нетта широко раскрыла глаза. Спереди послышался шум, и я  увидел,
что из спинки водительского сиденья поднимается стекло,  отделяющее  его
от пассажиров.
   Тут  я  обратил  внимание  на   затылок   таксиста.   На   нем   была
старая-престарая фуражка хаки, но затылок был тщательно выбрит, что  для
здешних   мест   большая   редкость.   Шея   была   толстая,    крепкая,
свидетельствующая о немалой физической силе ее обладателя,  которым  мог
быть, например, Гашек.
   Я щелкнул предохранителем браунинга.
   - Мне очень жаль, - пробормотал я. Мне действительно было очень жаль.
   Нетта молча облизала губы. Мой палец уже надавил было  на  спуск,  но
тут я услышал какое-то странное шипение. Уголком  глаза  я  увидел,  как
из-под переднего сиденья начинает валить пар.
   Дальше все развивалось, как в каком-нибудь телефильме. Все  это  было
так абсурдно, что я никак  не  мог  заставить  себя  поверить,  что  это
происходит на самом деле. Я понимал зато, что этот газ несмертелен,  что
нам с девицей не угрожает гибель. Во всяком случае, чтобы сработать,  он
должен попасть мне в легкие. А тот, кто хоть однажды  стрелял  и  знает,
как это делается, может задержать дыхание, чтобы успеть выстрелить. Даже
слезоточивый газ не спас бы рыжую, слишком уж близко от меня она сидела.
   Происходившее  было  так  смехотворно,  что  я  заколебался,  пытаясь
понять, не упустил ли я из вида что-то существенное. Внезапно я вспомнил
странный взгляд Вади, когда я описал  мое  задание  -  она  едва  ли  не
обрадовалась. Вспомнилось мне и другое...
   Гашек, если это и впрямь был он, не  оглянулся,  но  мускулы  на  шее
набухли - он ожидал выстрела. Конечно, я мог попытаться подстрелить его,
но спинка его сиденья, несомненно, была пуленепробиваемой, равно  как  и
стекло. Стрелять же в пуленепробиваемое стекло чуть не в упор -  занятие
малопривлекательное,  особенно  если  вы  не   получаете   удовольствия,
выуживая  потом  из  частей  своего  тела  осколки  стекла  и  фрагменты
отскочившей пули. Впрочем, никто не говорил,  что  я  должен  застрелить
Гашека. Мои инструкции касались лишь рыжеволосой.
   Я посмотрел на  Нетту,  глаза  которой  почти  совсем  закрылись  под
воздействием газа.
   - В следующий раз, киса, - усмехнулся я.
   Я снова  поставил  предохранитель  в  исходное  положение  и  заткнул
браунинг за пояс. Потом сделал глубокий  затяжной  вдох.  А  что,  зачем
сопротивляться? Ведь усыпляющий газ был не такой уж противный.

Глава 9

   Я проснулся на кушетке в гостиной и никак не мог взять в толк, почему
меня выгнали из спальни. Может, произошла какая-то ссора,  о  которой  я
позабыл, но это было маловероятно, потому как у нас никогда не  доходило
до  скандалов  с  Кэрол  Лухан  во  время  отдыха  в   Санта-Фе,.   штат
Нью-Мексико, куда я удрал  после  пребывания  на  "проклятом  ранчо".  Я
попытался вспомнить, что же все-таки случилось,  но  в  памяти  мелькали
обрывки  странного,  причудливого,  нелепого  кошмара,  воспоминания   о
пошедшей вкривь и вкось операции в Мексике, которая зашла в тупик, когда
меня, словно агента из телефильма, заперли в  такси  с  разными  хитрыми
штучками - из того же дурацкого телефильма.
   Я сел на своей кушетке и понял, что, во-первых, все  это  не  сон,  а
во-вторых, я уже просыпался. Это случилось в старом обшарпанном лимузине
на разбитой дороге где-то в лесу возле Масатлана.  Я  был  один,  дверца
машины была открыта, и легкий ветерок приятно освежал, хотя соображал  я
крайне туго. Я лишь знал, что  слышал  какой-то  громкий  шум  и  что-то
должен был в связи с этим сделать.  Затем  шум  усилился,  и  над  самой
машиной пролетел самолет, похоже, выискивая, где бы совершить посадку. Я
посмотрел на часы: десять  пятнадцать.  Если  это  наш  самолет,  тяжело
ворочались мысли в мозгу, он опоздал на два часа, но в этом  нет  ничего
удивительного.
   Потом я вспомнил - опять же не без усилий, - что там, в отеле,  агент
американских спецслужб женского пола караулит два трупа, чтобы дать  мне
возможность убраться  из  страны.  План  этот  и  сейчас  сохранял  свою
действенность: во  всяком  случае,  здесь  мне  было  совершенно  нечего
делать.
   Гашек забрал только рыжеволосую и  ее  чемодан.  У  меня  по-прежнему
оставались документы, билет на самолет, чемодан и даже  мой  пистолет  -
вернее, Вадин пистолет...
   Ключ был в зажигании. Кое-как выбравшись из машины, я облокотился  на
дверцу,  чтобы  прошел  приступ  головокружения.  Мое  внимание  привлек
маленький сверкающий предмет на земле. Я машинально нагнулся и  подобрал
его - стреляная гильза от 9-миллиметрового люгера - не  браунинга!  Судя
по всему, Гашек в кого-то стрелял. Если верить его  репутации  снайпера,
он не должен был промазать, но вокруг не было мертвых  мужчин  и  женщин
тоже.
   Я бросил на землю гильзу.  Я  не  обязан  убирать  за  Гашеком,  черт
побери! Затем я сел за руль и завел старую машину, и поехал  туда,  где,
по моим подсчетам, собирался приземлиться самолет. Я прибыл  вовремя:  у
паспортного   контроля   выстроилась   очередь    желающих    предъявить
иммиграционным службам свои туристские карточки и получить разрешение на
вылет в Лос-Анджелес.
   Я плохо помню сам полет, зато отлично -  телефонный  звонок,  который
сделал из лос-анджелесского аэропорта, когда снова  оказался  на  родной
американской земле. Мак отреагировал на мой рапорт примерно так, как я и
ожидал.
   - Я, кажется, говорил вам, Эрик,  -  сообщил  он  мне  самым  ледяным
голосом, -  что  в  нашей  работе  нет  места  для  сантиментов.  И  для
сентиментальных людей тоже.
   - Девица была симпатичная, - медленно  ответил  я.  -  Таких  длинных
густых рыжих волос я в жизни не видел.  Лукавое  личико,  веснушки...  Я
просто никак не мог заставить себя проделать в ней дырку, сэр.
   - Ясно, - он надолго замолчал, похоже, пытаясь оценить и мои слова, и
интонации, с которыми они были произнесены. - Хорошо, Эрик. Вам придется
кое с кем переговорить завтра утром. В данных обстоятельствах  этого  не
избежать. Эти совместные операции - большая нервотрепка. В общем, будьте
готовы рассказать этим людям все об очаровательной даме, которой  вы  не
решились причинить вред, и объясните, почему именно не решились.
   - Хорошо, сэр.
   - Я полагаю, город Санта-Фе удобен и для людей из Лос-Аламоса, и  для
меня, поскольку мой самолет летит до Альбукерке. Другого  рейса  нет.  Я
правильно говорю?
   - Да, сэр. Сорок миль до одного пункта и шестьдесят до другого.
   - Итак, я  договариваюсь  о  встрече  в  Санта-Фе?  Отлично.  Учтите,
операция вызвала немало недовольства. Насколько я понимаю,  не  обошлось
без совершенно незапланированной стрельбы...  В  данных  обстоятельствах
было бы неплохо, если до завтра вас было бы не очень  просто  разыскать.
Вы в состоянии где-то остановиться, но не прибегая к услугам отелей?
   - Да, сэр.
   - Мне тоже так показалось, - сухо заметил Мак. - Прежде чем  повесите
трубку, оставьте адрес и телефон вашей дамы  у  телефонистки.  Когда  мы
будем готовы, я дам вам знать. И еще... Эрик...
   - Да, сэр?
   - Инициативность - похвальное качество в  агенте,  и  я  надеюсь,  вы
отдаете отчет в  своих  действиях...  Не  допускайте,  чтобы  ваша  дама
занимала ваше внимание слишком допоздна. Завтра  вам  понадобится  ясная
голова и связная речь.
   Насчет позднего общения было сказано напрасно:  когда  я  постучал  в
дверь Кэрол, я буквально спал на ногах. Не помню уж, что такое я  сплел,
чтобы объяснить мое плачевное состояние. Кэрол - девушка умная и вряд ли
поверила во все это, но дверь мне  отворила,  и  я  получил  возможность
отдохнуть и дать остаткам наркотика выветриться из моего  организма.  По
крайней мере, голова у меня снова  заработала  хорошо,  хотя  настроение
было так себе. Грядущее расследование, признаться, радовало мало.
   Я зевнул и стал оглядываться по сторонам.  Вокруг  царил  беспорядок,
характерный для гостиной, которую вдруг  превратили  в  спальню.  Мебель
была сдвинута, чтобы было где разложить кровать. Комната была  не  очень
большой.
   Хаос  усиливался  наличием  повидавшего  виды  кожаного  футляра  для
фотокамеры  профессиональных  габаритов   -   ничего   общего   с   теми
любительскими приспособлениями, которые фотографы носят на плече.  Рядом
стоял внушительный треножник, большая обшарпанная коробка,  где,  как  я
предполагал, должны находиться приспособления  для  освещения.  Все  это
было сложено в углу и в любой момент могло быть пущено в дело.
   Сама по себе комната была отделана в приятно старомодном юго-западном
стиле. Потолок поддерживался двумя круглыми колоннами. Подоконники  были
широкие и глубокие из необожженного кирпича. В углу был круглый камин, в
котором поленья полагалось ставить  на  попа,  по-индейски.  Камин  этот
неплохо   функционирует,   при   условии,   что   вам   удастся    найти
соответствующие сучковатые сосновые дрова, какими пользовались индейцы.
   Белые  стены  были   увешаны   сериями   фотографий.   На   некоторых
изображались взрослые модельеры и , модельерши,  но  в  основном  фасоны
демонстрировали дети - милые, чистенькие, веселые,  разодетые  как  ку-!
колки.  Цветные  обложки  журналов   в   рамках   придавали   композиции
необходимую завершенность. Снимки были очень хорошего, профессионального
уровня, хотя, на мой вкус, чересчур слащавы. У меня ведь у  самого  были
дети - теперь они растут где-то с  новым  папой,  -  и  они  никогда  не
выглядели вот так, даже на мой предвзятый родительский взгляд, разве что
перед церковью в воскресное утро.
   - Пора и просыпаться! -  сказала  Кэрол  Лухан,  входя  в  комнату  с
подносом. - Надеюсь, после твоих таинственных странствий ты  по-прежнему
любишь кофе черным, а яйца в пашот? - Она подошла ближе я продолжила:
   - Одно  предупреждение.  Если  мы  вдруг  поженимся,  то  не  надейся
получать завтрак в  постель  всю  оставшуюся  жизнь.  Так  обслуживаются
только знакомые - похмельные  джентльмены,  которые  заглядывают,  чтобы
отоспаться. В чем, кстати, дело?  Твоя  так  называемая  государственная
служба не предусматривает оплату отелей?
   Похоже,  я  рассказал  ей,  что  напился  при  исполнении   служебных
обязанностей - на  каком-то  официальном  приеме  с  коктейлями.  Насчет
государственной службы я приврал еще летом, когда мы коротко сошлись. Не
положено рассказывать окружающим, даже если это очаровательные  женщины,
с которыми ты спишь, что ты работаешь секретным агентом.
   - Кто говорил насчет женитьбы? - рассмеялся я.
   - Да уж, во всяком  случае,  не  ты,  -  услышал  я  сухой  ответ.  -
Осторожней, а то прольешь!
   Она поставила поднос мне на колени и выпрямилась. Это  была  довольно
высокая блондинка, и вид у нее был  пышущий  здоровьем  и  ухоженный.  Я
всегда за такой тип, независимо от того, каких  скелетов  изображают  на
обложках "Вог" в этом сезоне. На ней была коричневая  юбка  в  клетку  и
коричневый свитер с рукавами, закатанными выше локтя. На пальцах  у  нее
были желтые пятна от проявителя. На левой руке поблескивало  обручальное
кольцо, но ее брак скончался еще раньше моего.
   В  девичестве  Кэрол  Фэруэзер,  она   вышла   замуж   за   неплохого
фоторепортера по имени Тед Лухан во  времена,  когда  у  меня  у  самого
имелась супруга, а также фотолаборатория. В те дни мы часто встречались,
как бывает у супружеских  пар,  живущих  в  одном  городе,  когда  мужья
занимаются примерно одним и тем же.
   Но потом Тед попал под джип где-то на другом конце света, а моя жена,
узнав о моей предыдущей деятельности с ножом и пистолетом, до того как я
вооружился фотокамерой и пишущей машинкой, решила, что ей нужен не такой
спутник жизни.
   Это все случилось несколько лет назад, и мне удавалось до этого  лета
удачно избегать города Санта-Фе. Встреча с Кэрол в местном банке вызвала
давние и не самые приятные воспоминания. Раз уж ты похоронил прошлое, то
совсем не хочется, чтобы покойник  выбирался  из  могилы  и  преследовал
тебя.
   Но она была рада видеть меня, что мне польстило. Поскольку  она  была
хороша собой,  а  я  один-одинешенек  в  городе,  я  просто  не  мог  не
пригласить ее на обед - в память о прошлом - ну,  а  дальше  вы  и  сами
понимаете, что произошло между взрослыми одинокими людьми  после  вечера
воспоминаний и выпивки. За несколько недель мы так  хорошо  узнали  друг
друга, что теперь я мог, в минуты усталости, заночевать на кушетке в  ее
гостиной и не делать вид,  что  мне  не  терпится  сломать  дверь  в  ее
спальню, каковая, кстати, не была на замке.
   - В чем дело, Мэтт? У меня на носу сажа или что-то еще?
   Кажется, я смотрел на нее  слишком  уж  пристально.  Она  была  очень
привлекательна. Мы приятно провели время, но  мой  отпуск  кончился.  Он
кончился два дня назад, когда я получил приказ двинуться на юг. Если  бы
не новый приказ Мака, я бы сюда не вернулся.
   - Твой нос в полном порядке, - сказал я. - Мне тут никто не звонил?
   -  Нет,  утром  никаких  звонков  не  было.  Пожалуй,  я  тоже  выпью
кофе.Подожди, я сейчас.
   Глядя ей вслед, я  вдруг  испытал  чувство  неловкости,  возникающее,
когда ты проявляешь неверность  по  отношению  к  женщине,  хотя  строго
говоря, неверность не состоялась, потому  как  другая  женщина,  которая
могла бы стать причиной измены, погибла. Впрочем, будучи  в  Мексике,  я
мало вспоминал о Кэрол Лухан. Я лишь однажды упомянул ее  имя  -  и  то,
чтобы подразнить другую женщину. К тому же байки, которыми я  кормил  ее
насчет моей профессии, приелись мне самому. Пора  было  убираться  -  от
греха подальше.
   Ожидая ее возвращения, я намазал маслом свой тост и вяло посмотрел на
книгу "Загадка НЛО" на столе. Нахмурясь, я поглядел  на  лежавший  рядом
журнал. На обложке анонсировалась статья: "Летающие тарелки:  обман  или
галлюцинация?" Под этим журналом был другой - я вытащил его  и  прочитал
лишь одну строчку: "Астронавты с НЛО. Я встретился с ними лицом к лицу".
Я швырнул журнал обратно на стол. Тут вернулась Кэрол и  села  в  кресло
напротив меня.
   - Ты ждешь звонка, Мэтт? - осведомилась она, помешивая кофе.
   - Да, у меня намечена встреча. Мне должны позвонить  и  сказать,  где
именно она состоится.  -  Я  посмотрел  на  фотооборудование  в  углу  и
продолжал как ни в чем не бывало:
   - Ты, кажется, отправляешься в командировку?
   - Да, - отве