е это удалось?
   Патрик опустил ноги с кровати, а затем  подошел  к  двери.  Она  была
закрыта. Потянувшись, он сделал глоток из бутылки с минеральной водой и,
сев на постель, взглянул на Карла.
   - Мне повезло, - почти шепотом сказал он. - Я решил уехать,  Карл,  с
деньгами или без них. Я знал, что они вот-вот поступят,  и  у  меня  был
план, как их перехватить. Но если бы ничего с этим не получилось, я  все
равно бы уехал.
   Прожить с Труди еще один  день  стало  невмоготу.  Я  ненавидел  свою
работу, и на работе меня не  ждало  ничего  хорошего.  Боген  со  своими
парнями затеял грандиозную аферу, а я оказался единственным, кто  о  ней
знал.
   - Какую аферу?
   -  Иск  Арициа.  Поговорим  об  этом  позже.  Словом,   я   тщательно
спланировал свое исчезновение, и мне повезло, все прошло отлично.  Удача
сопутствовала мне все эти годы.
   Немыслимая удача.
   - Прошлый раз мы остановились на похоронах.
   - Да. Я вернулся в коттедж, который снял в  Ориндж-Бич,  и  оставался
там пару дней, слушая кассеты на португальском и зубря слова.  Несколько
часов потратил на то, чтобы привести в порядок те разговоры, что записал
на пленку, работая в фирме. Еще нужно было разобрать уйму документов. По
ночам я ходил по берегу, весь в поту, пытаясь как можно быстрее сбросить
вес. На еду вообще перестал смотреть.
   - О каких документах ты говоришь?
   - Я собрал на Арициа целую папку. Выходил в море  на  катере.  Основы
управления были мне известны, а тут появилась возможность превратиться в
настоящего морского волка. Катер достаточно велик, и очень скоро я  стал
прятаться на воде.
   - Здесь?
   - Да. Я бросал якорь у острова Шип и любовался набережной Билокси.
   - С чего бы это?
   - Я натыкал микрофонов по всей фирме, Карл, в каждый телефон,  каждый
стол, за исключением стола Богена.
   Поставил "жучок" даже  в  мужском  туалете  на  первом  этаже,  между
кабинетами  Богена  и  Витрано.  С  микрофонов   все   передавалось   на
устройство, которое я спрятал на чердаке.
   Старая фирма в старом здании, так что на чердаке  было  полно  хлама.
Туда не  поднимался  никто,  зато  на  крыше  у  дымовой  трубы  имелась
телевизионная антенна, через которую я и пропустил свои провода.  Сигнал
улавливала  двадцатисантиметровая  тарелка,  установленная  на   катере.
Технику я использовал только новейшую, Карл, это было настоящее чудо.
   Купил ее на черном рынке в Риме за бешеные деньги. В бинокль я  видел
дымовую трубу, так что с приемом сигналов все обстояло нормально.  Любой
записанный с помощью микрофона разговор становился известен мне. Я знал,
где компаньоны собираются поужинать и в каком настроении  их  жены.  Мне
было известно абсолютно все.
   - Немыслимо.
   - Послушал бы ты, что они говорили после моих  похорон!  Принимая  по
телефону соболезнования, изображали печаль, а потом отпускали шуточки по
поводу моей смерти.
   Боген, оказывается, был уполномочен  остальными  партнерами  сообщить
мне, что фирма более не нуждается в  моих  услугах.  На  следующий  день
после похорон он пил вместе с Хавареком виски в комнате для переговоров,
говоря, что мне удивительно повезло со столь своевременной смертью.
   - И у тебя есть эти записи?
   - Конечно! У меня есть пленка с разговором Труди и Дуга Витрано:  они
сидят в моем бывшем кабинете за несколько часов до  похорон  и  внезапно
находят в ящике стола страховой полис на два миллиона. Умереть можно  со
смеху!
   Труди потребовалось не менее двадцати секунд, чтобы  спросить,  скоро
ли она получит деньги.
   - Когда я смогу прослушать эту пленку?
   - Не знаю. Скоро. Там их сотни. Приведение записей в  порядок  заняло
несколько недель. Я работал по двенадцать часов в день. Представь  себе:
все их телефонные разговоры!
   - У них появились какие-нибудь подозрения?
   - В общем-то нет. Рэпли однажды  бросил  Витрано,  что  поражен,  как
точно я рассчитал время,  приобретя  страховой  полис  на  два  миллиона
долларов  всего  за  восемь  месяцев  до  смерти.  Были  еще   отдельные
высказывания  относительно  моих  странностей,  но  ничего   серьезного.
Партнеры ликовали, что я больше не стою у них на пути.
   - А телефон Труди ты тоже прослушивал?
   - Я подумывал об этом, но потом решил: для чего?  Ее  поведение  было
абсолютно предсказуемо. Помочь мне она не могла.
   - Зато Арициа мог.
   - Безусловно. Мне становился известен каждый  шаг,  который  партнеры
фирмы делали ради него. Я знал, что деньги уйдут  за  границу,  знал,  в
какой банк и когда.
   - Но как ты умудрился их выкрасть?
   - Мне  снова  повезло.  Хотя  руководил  всем  Боген,  большую  часть
переговоров с банкирами вел Витрано. Я вылетел в Майами  с  документами,
выписанными на имя Дуга Витрано, у меня  был  даже  номер  его  карточки
социального страхования и прочие детали. Тот  парень  в  Майами  имел  в
своем компьютере целый каталог, наверное,  с  миллионом  разных  лиц,  и
стоило  указать  на  понравившееся,  как  -  пожалуйста,  получите  ваши
водительские права с новой фотографией. Я  выбрал  нечто  среднее  между
нашими с Витрано физиономиями и из Майами полетел в Нассо, где явился  в
Объединенный банк Уэльса. Витрано общался там с неким  Грэмом  Данлэпом.
Мне оставалось предъявить ему все свои  бумаги,  включая  и  подделанное
решение исполнительного комитета, как и положено, на  фирменном  бланке.
По этому решению мне поручалось перевести деньги в  новое  место  сразу,
как только они придут в банк. Мистера Витрано Данлэп не ожидал увидеть и
был удивлен, даже польщен, что к нему направили партнера фирмы. Он налил
мне кофе, а секретаршу попросил принести пирожные.  Пока  я  наслаждался
ими в его кабинете, в банк поступили деньги.
   - И ему не пришло в голову позвонить в фирму?
   - Нет. Но я был готов к самому  худшему,  Карл.  Если  бы  у  Данлэпа
возникли малейшие подозрения, я свалил бы его кулаком на пол, рванул  из
банка, сел в такси и помчался в аэропорт.  В  бумажнике  у  меня  лежали
билеты на три различных рейса.
   - И куда бы ты отправился?
   - Не забывай, в тот момент я еще считался трупом.
   Наверное, в Бразилию. Устроился  бы  куда-нибудь  барменом  и  провел
остаток дней на пляже. Оглядываясь назад, могу сказать,  что  без  денег
мне было бы даже лучше. Но раз они стали моими, значит, за  ними  должна
была начаться охота. Поэтому я сейчас здесь. Но  все  сложилось,  как  я
планировал. Данлэп задал вполне разумные вопросы, и мои ответы полностью
удовлетворили  его.  Он  подтвердил  получение  денег,  и   я   тут   же
распорядился перевести их на Мальту.
   - Всю сумму?"?
   - Почти. Узнав, что деньги вот-вот уйдут из-под его власти, Данлэп на
мгновение заколебался, а я едва не проглотил язык от волнения. Он  начал
мямлить что-то о полагающемся гонораре за  услуги,  и  я  заставил  себя
спросить, о какой сумме идет речь. Залившись румянцем и  опустив  глаза,
Данлэп  сказал,  что  пятидесяти  тысяч  будет  достаточно.  Я  тут   же
согласился. Пятьдесят тысяч долларов остались  на  счете  и  были  позже
переведены Данлэпу. Банк находится в деловой части Нассо...
   - Находился. Через шесть месяцев после твоего ограбления он рухнул.
   - Да-Да. Я что-то слышал об этом. Очень  жаль.  Выйдя  из  дверей,  я
почувствовал бешеное  желание  пуститься  через  улицу  вприпрыжку.  Мне
хотелось орать и размахивать руками,  но  я  каким-то  чудом  сдержался.
Остановив первое же такси, сказал водителю, что опаздываю в аэропорт. Он
газанул. Самолет в Атланту вылетал через час, в Майами - через  полтора.
На нью-йоркский рейс как раз  шла  посадка,  поэтому  я  прилетел  в  Ла
Гуардиа.
   - С девяноста миллионами долларов.
   - Минус пятьдесят тысяч для старины Данлэпа.  Это  был  самый  долгий
полет в моей жизни, Карл. Я выпил на борту три  мартини,  но  все  равно
представлял собой клубок нервов. Закрывал глаза и видел встречающих меня
копов с  автоматами  наперевес.  Я  прямо-таки  чувствовал,  что  Данлэп
заподозрил что-то, позвонил в фирму и моим партнерам  удалось  вычислить
мой рейс. Ужасно хотелось сорваться с места и броситься из самолета вон.
Мы приземлились, подрулили к зданию аэровокзала, и я спустился по трапу.
Вхожу в терминал, и мне в глаза бьет фотовспышка. Ну,  думаю,  вот  оно!
Взяли.  Оказалось,  какой-то  ребенок  забавлялся  своим  "Кодаком".   Я
опрометью побежал в туалет и просидел там целых двадцать минут. Дорожная
сумка со всеми пожитками стояла на кафельном полу.
   - И с девяноста миллионами.
   - Ода.
   - Как деньги очутились в Панаме?
   - Откуда ты знаешь про Панаму?
   - Я - судья, Патрик. Иногда обмениваюсь фразой-другой с  полисменами,
город ведь у нас небольшой.
   - Из Нассо я передал инструкцию на Мальту, и оттуда деньги быстренько
перевели в Панаму.
   - Ты стал настоящим волшебником по части прятать свои сокровища.
   - Для  этого  потребовалась  небольшая  исследовательская  работа.  Я
готовился целый год. Скажи, Карл, а когда ты услышал о том,  что  деньги
пропали?
   Хаски расхохотался и, подняв руки, сцепил их за головой.
   - Видишь ли, твои приятели в фирме не приложили никаких усилий, чтобы
все прошло тихо.
   - Я поражен.
   - В действительности же весь город знал, что они вот-вот  превратятся
в крезов. Так секретничать  и  так  бешено  кидаться  деньгами!  Хаварек
приобрел  самый  большой  и  самый  черный  из  "мерседесов",  какой   я
когда-либо видел.
   Личный архитектор Витрано заканчивал проект его нового дома -  тысяча
триста  квадратных  метров.   Рэпли   подписал   контракт   на   покупку
двадцатипятиметровой яхты - сказал, что подумывает о выходе  на  пенсию.
Несколько раз до  меня  доносились  обрывки  их  разговоров.  Гонорар  в
тридцать миллионов довольно трудно спрятать  в  наших  местах,  но  твои
бывшие партнеры даже не пытались этого сделать. Им хотелось, чтобы  люди
знали об их успехе.
   - Спесивые недоумки.
   - Ты нанес свой удар в четверг, так?
   - Да, двадцать шестого марта.
   - На следующий день у меня было назначено  рассмотрение  гражданского
иска, и тут позвонили из твоей фирмы.
   Сообщили, что у партнеров  возникли  проблемы:  исчезли  деньги.  Все
сразу. Кто-то за океаном наложил на них лапу.
   - А мое имя упоминалось?
   - Не сразу, хотя много  времени  для  этого  тоже  не  потребовалось.
Прошел слух, что камеры наблюдения в банке  засекли  кого-то,  отдаленно
похожего на тебя. Припомнили сомнительные моменты твоей гибели,  и  слух
распространился по всему городу.
   - Ты поверил, что это сделал я?
   -  Сначала  я  был  слишком  изумлен,  чтобы  чему-то  верить,   как,
собственно, и все остальные. Мы же похоронили тебя, отправили на  вечный
покой,  прочитали  молитвы.  Но  с  течением  времени  из   разрозненных
фрагментов  головоломки  начала  складываться   целая   картина.   Новое
завещание, страховой полис, тело,  которое  кремировали,  -  люди  стали
что-то подозревать. Потом выяснилось, что все кабинеты  фирмы  напичканы
"жучками". Повсюду шныряли агенты ФБР, задавали  вопросы.  Через  неделю
уже почти никто не сомневался в том, чьих рук это дело.
   - Ты не испытывал чувство гордости за меня?
   - Я бы не сказал, что гордился тобой. Удивлялся - да.
   Был ошеломлен. В  конце  концов,  ведь  чье-то  мертвое  тело  мы  же
похоронили. А потом все это меня заинтриговало.
   - И ни намека на восхищение?
   - Такого я не припомню, Патрик. Нет. Для того чтобы ты  смог  украсть
деньги, понадобилась смерть невинного человека. К  тому  же  ты  оставил
здесь свою жену и дочь.
   - Жена была только рада, а дочь не моя.
   - Тогда я этого не знал. Да и никто не знал.  Нет,  не  думаю,  чтобы
тобой у нас восхищались.
   - А что мои коллеги в фирме?
   - Их не видели месяцами. Арициа предъявил им  иск,  а  потом  так  же
поступили и  многие  другие.  Фирма  допустила  значительный  перерасход
средств и оказалась банкротом.
   Начались разводы, спиртное -  словом,  что-то  ужасное.  Классический
пример самоуничтожения.
   Патрик забрался под одеяло и осторожно  подогнул  колени.  Услышанное
вызвало у него злорадную усмешку. Судья встал, подошел к окну.
   - Долго ты оставался в Нью-Йорке? - спросил он,  глядя  сквозь  щелку
жалюзи.
   - Около недели. Мне не хотелось держать в Штатах ни цента, поэтому  я
перевел деньги в Торонто.  В  Панаме  они  находились  в  филиале  банка
Онтарио, так что проблем с перемещением всей суммы у меня не возникло.
   - И ты начал тратить их?
   - Очень осторожно.  Я  уже  был  канадцем  с  отличными  документами,
жителем Ванкувера, а имевшиеся средства позволили мне  купить  небольшую
квартирку и обзавестись кредитными  карточками.  Я  нашел  преподавателя
португальского и шесть часов в день тратил на изучение языка.  Несколько
раз летал в Европу, паспорт мой приобрел потрепанный вид  и  был  хорошо
изучен чиновниками. Все шло великолепно. Через  три  месяца  я  выставил
квартиру на продажу и отправился в Лиссабон. Девять недель шлифовал язык
там, а пятого августа девяносто второго вылетел в Сан-Паулу.
   - День твоей независимости.
   -  Полной  свободы,  Карл.  Приземлился  я  там  с  двумя  маленькими
чемоданами. Взял такси и растворился в потоке  транспорта.  Было  темно,
шел дождь, улицы забиты машинами. Я сидел позади водителя и думал о том,
что ни одна душа в мире не знает, где я  сейчас  нахожусь,  и  никто  не
сможет разыскать меня. Я чуть не расплакался, Карл. Абсолютная, ничем не
ограниченная свобода! Я  смотрел  на  лица  шедших  по  улицам  людей  и
чувствовал себя одним из них. Я  стал  бразильцем  по  имени  Денило.  И
никогда больше не сделаюсь кем-то другим.
 
ГЛАВА 29 
 
   Проспав часа  три  на  жестком  матрасе,  брошенном  на  пол  чердака
подальше  от  Лиа,  Сэнди  проснулся  с  первыми  лучами  солнца.   Часы
показывали половину седьмого. Оба пожелали друг другу спокойной  ночи  в
три  -  после  семи   часов   изнурительного   изучения   документов   и
прослушивания записанных Патриком разговоров.
   Сэнди принял душ, оделся, спустился в кухню и увидел  там,  к  своему
удивлению, сидевшую за столом свежую и бодрую Лиа.  Восхитительно  пахло
кофе. На столе лежали газеты. Лиа приготовила ему сандвичи - слой  джема
на кусочках поджаренного белого хлеба. Сэнди был готов вернуться в  офис
и приступить там к работе с документами на Арициа.
   - Об отце слышали что-нибудь? - спросил он.
   - Нет. Отсюда нельзя звонить. Чуть позже пойду в магазин и позвоню из
телефона-автомата.
   - Я помолюсь за него.
   - Спасибо.
   Они положили коробку с бумагами и пленками в багажник  его  машины  и
попрощались. Лиа обещала в течение суток сообщить  о  себе  -  пока  она
никуда не собиралась.
   Проблемы   их   общего    знакомого    из    серьезных    становились
безотлагательными.
   Утренний воздух был прохладным: дыхание осени чувствовалось  даже  на
побережье.
   Набросив теплую куртку, Лиа отправилась прогуляться вдоль берега, без
всякой обуви, босиком, сунув левую руку в карман, а в правой держа чашку
с кофе. Она по-прежнему была в раздражавших ее солнечных очках. От  кого
на пустынном берегу прятать лицо?
   Лиа родилась у моря и привыкла гулять по  полосе  прибоя.  Домом  для
девочки была квартира отца в Ипанеме, одном из лучших районов Рио, - там
все дети росли на берегу.
   Расхаживать у самой  кромки  воды  и  не  быть  при  этом  окруженной
миллионами  загорающих  или  просто  веселящихся  людей  -  казалось  ей
удивительным. Отец ее стал одним  из  первых,  кто  подал  голос  против
неконтролируемого, спонтанного развития Ипанемы. Паоло Миранда негодовал
по поводу угрожающего роста  населения  и  бессистемной  застройки,  его
поддержали  многие  соседи.  Такое  поведение  шло  вразрез  с   обычным
принципом: живи и давай жить другим, - однако довольно скоро он  снискал
не только всеобщее уважение, но  и  приобрел  множество  последователей.
Ева, профессиональный юрист, неоднократно жертвовала временем ради того,
чтобы помочь защитить права жителей Ипанемы и Леблона.
   Из-за облаков  проглядывало  солнце,  поднялся  легкий  ветерок.  Под
клекот круживших над головой чаек она вернулась  в  коттедж,  проверила,
хорошо ли закрыты двери и окна, а потом отправилась на машине в огромный
супермаркет, расположенный  в  паре  километров,  --  купить  шампунь  и
фрукты. Кроме того, ей нужно было позвонить.
   Оказавшегося рядом мужчину она сначала и не заметила, а когда наконец
обратила на него внимание, то подумала, что он стоял чуть ли не вплотную
к ней уже целую вечность. В ее руке был  флакон  с  ополаскивателем  для
волос.
   Мужчина  оглушительно  чихнул,  как  если  бы   подхватил   простуду.
Обернувшись, она бросила на него взгляд из-под очков и  от  пристального
взора незнакомца едва заметно вздрогнула. Был он  белым,  небритым,  лет
тридцати - сорока - рассмотреть что-либо еще у Евы не хватило времени.
   Он смотрел на нее широко расставленными горящими зелеными глазами.  С
независимым видом Ева прошла к кассе. Кто-нибудь  из  местных,  подумала
она, какой-нибудь извращенец, любящий потереться в магазине и  поглазеть
на привлекательных покупательниц. Вполне  может  быть,  что  здесь  даже
знают его имя и просто не хотят поднимать лишнего шума, потому что он  и
мухи не обидит.
   Несколькими минутами позже она увидела его  вновь  -  он  прятался  у
стойки с выпечкой:  голову  мужчина  склонил,  но  проницательные  глаза
следили за каждым ее движением.
   Для чего прятаться, зачем скрывать  лицо?  Ева  успела  заметить  его
шорты и легкие плетеные сандалеты.
   От внезапно подступившего панического страха по  телу  прошла  дрожь.
Первой мыслью было бежать, и все  же  она  нашла  в  себе  силы  сложить
покупки в небольшую корзину.
   Да, за ней следят, но почему бы и  ей  не  проследить  за  незнакомым
мужчиной, кто бы он ни был? Когда она увидит его в  следующий  раз?  Ева
чуть помедлила в отделе мясных деликатесов и  перешла  к  сырам.  Что-то
долго его не видно.
   Ага, вот он, стоит спиной к ней и держит пакет молока.
   Еще две-три минуты, и она  увидела  незнакомца  в  окно,  он  шел  по
стоянке, склонив голову, и говорил что-то в трубку мобильного телефона -
ни сумки, ни пакета у него не было. А как же молоко?  Можно  попробовать
выйти через заднюю дверь, однако ее машина находится у  главного  входа.
Пытаясь сохранить спокойствие, Ева расплатилась у кассы, но рука ее  при
этом заметно дрожала.
   На стоянке было  автомобилей  тридцать,  включая  и  взятый  напрокат
"крайслер", - понятно, что рассмотреть их все ей не удастся. Да и смысла
нет: так или иначе, незнакомец в одной из машин. Единственное,  что  она
хотела сделать, - это покинуть магазин незаметно.  Ева  быстро  села  за
руль, выехала со стоянки и свернула в сторону коттеджа, зная, что  может
и не добраться до него. Отъехав с полкилометра, сделала резкий  разворот
и тотчас увидела его: в новенькой "тойоте" он двигался через три  машины
от нее и взгляд успел отвести только в самый последний момент.
   Странно, подумала Ева, почему бы ему не прикрыть глаза очками?
   Странным казалось все. Странно то, что она едет по незнакомому  шоссе
в чужой стране, с паспортом, выписанным на имя другой  женщины,  которой
она себя нисколько не ощущает, да и едет-то сейчас неизвестно куда.  Да,
странным было все. Странным, неясным и пугающим. Ева умирала от  желания
увидеть  Патрика  и  накричать  на  него.  Ни  о  чем  подобном  они  не
договаривались. Пусть за Патриком охотятся тени из его прошлого, но  она
не совершила ничего дурного. А Паоло - тем более.
   Чувствуя себя не очень уверенно в этой стране,  Ева  заставляла  себя
ездить, держа одну ногу на педали газа, другую - на тормозе,  но  сейчас
ситуация требовала решительности. Однако прежде всего спокойствие. Когда
приходится спасаться бегством, не  до  паники,  как  много  раз  говорил
Патрик. Думай, замечай все и действуй.
   Ева следила за двигавшимися  позади