уже сузило бы круг подозреваемых. Можно
было бы отбросить тех, кто наведывался  в медпункт раньше.  И  потом, они же
проводили вскрытие. Мне  казалось, в  таких  случаях время смерти определяют
довольно точно.
     -  Разброс все равно остается, - сказала Татьяна. -  Такие  показатели,
как температура тела  или  трупное  окоченение, зависят  от многих факторов,
вплоть до индивидуальных особенностей организма. Точнее  всего время  смерти
можно  определить,  если  известно, когда  покойный  в  последний раз ел. Но
думаю, после тех злосчастных кур Нина ничего в рот не брала. А никто из нас,
когда садился за стол, не смотрел на часы.
     - Но  даже  приблизительное  время смерти могло  бы прояснить  картину.
Например,  если Нину убили раньше  пяти, то мы четверо  -  я, Марк, Варька и
Леша - имеем железное алиби, - бестактно заявил Прошка.
     -  Значит, смерть  наступила позже. Иначе Белов  не  проявлял  бы к нам
такого интереса, - заключил Леша.
     - Тогда отпадают Ирина и Ярослав, - заметил Славка. -  Они  приходили в
медпункт в районе четырех.
     - Не  думаю,  что они отпадают,  - возразила  ему жена.  - Во-первых, в
медпункте было  пусто, и  убийца мог проскользнуть туда незамеченным в любое
время. Ничто не мешало  Ирине или Ярославу наведаться к  Нине дважды. -  При
этих словах Ирочка угрожающе приподнялась, и Татьяна поспешно  добавила: - Я
вовсе  не  утверждаю,  что  так  оно  и  было.  Просто следователь не  может
исключить  такую  возможность.  Во-вторых,  разброс  времени  вполне   может
составлять  два-три часа.  В  таком  случае  Нину могли  убить, например,  в
промежуток от  трех  до шести часов, и  ни с  одного из нас подозрения снять
нельзя.
     -  Вот  паскудное  убийство! - в  сердцах  воскликнул  Прошка.  - Время
неизвестно, мотива нет, улик нет, свидетелей нет, и даже число подозреваемых
сократить  не удается.  Как,  интересно, Белов станет  выпутываться из  этой
ситуации?
     - Выпутается как-нибудь, - сказал Марк. - Не так уж все безнадежно, как
ты представляешь. Мотив, например, наверняка имеется, и свидетели есть - все
мы.  Я  считаю,  что  причина убийства кроется в каком-то  событии,  которое
произошло здесь, в  Крыму. Сами подумайте: если  мотив существовал и раньше,
зачем  убийце  было   действовать   там,   где  круг   подозреваемых   очень
ограниченный? В Москве  Мирон и Нинка общались со многими людьми - наверняка
хватало  среди них и недоброжелателей, -  и  затеряться  в  такой  толпе  не
составило бы труда. Какой  смысл дожидаться отъезда? Чтобы сразу попасть под
подозрение? И потом никто  не предвидел, что мы  здесь  встретимся.  То есть
никто из нас пятерых просто  не мог планировать убийство заранее.  Славки  и
Татьяна  с Ириной  в  принципе  могли,  но  они  не идиоты, чтобы  замышлять
убийство,  зная,  что  подозреваемых  будет  всего  четверо.  Значит, убийца
действовал экспромтом.  И мы можем понять, что его подтолкнуло  к  действию,
если переберем все события и разговоры, которые произошли при нас.
     - Что-то  не пойму я твоей  логики, Марк, - сказал Ярослав. - Почему ты
считаешь, что мотив для убийства появился здесь? Он мог возникнуть много лет
назад, а сейчас  просто подвернулся удобный случай.  Где  бы ты стал убивать
человека в Москве? Если дома, то круг подозреваемых опять-таки ограниченный.
Искать  убийцу будут среди лиц,  вхожих в  дом.  Если  на  улице,  то  каким
образом? Ходить с дубинкой по пятам за жертвой и ждать, пока  вас занесет  в
темную подворотню?
     -  Если  у  тебя много  лет  есть мотив для убийства, то  способ  ты уж
как-нибудь придумаешь.  Можно,  например, подкараулить жертву в  подъезде  и
застрелить,  а  орудие  убийства  выбросить  потом  в  Москву-реку.  Оружие,
насколько я понимаю, сейчас  не  проблема. И в  подозреваемые можно записать
полгорода - хулиганов, психов, грабителей, конкурентов,  наркоманов, да мало
ли  кого еще... И потом за долгие годы ты десять раз передумаешь убивать. Уж
если ты столько времени жил со своими мотивами, то чего ради сейчас-то лезть
на  рожон? Не говоря уже о том, что скрывать  мотивы ото всех на  протяжении
многих лет тебе вряд ли удастся.
     - Ну  ладно,  допустим,  ты прав. Причина для  убийства родилась здесь.
Почему  же  твой  убийца  не  мог  подождать до  Москвы,  если  там  столько
преимуществ?
     - Это как раз просто, - ответил вместо Марка Леша. - Во-первых, убивают
чаще всего сгоряча.  Во-вторых, чем  дольше ты  будешь  тянуть,  тем  больше
вероятность, что другие прознают о твоих мотивах.
     - Так давайте  попробуем!  -  предложил  Прошка. -  С  момента  встречи
Генриха, Марка и Мирона до  исчезновения Мирона прошло каких-нибудь тридцать
пять  или тридцать шесть часов.  Не так  уж трудно перебрать все  события за
такой короткий промежуток времени.
     -  По-моему, если  браться за эту  безумную задачу,  временной интервал
надо  расширить, -  тихо высказался Генрих. - До  нашей встречи  тоже  могло
случиться нечто, послужившее толчком для убийства. Но, как сказал  Марк, при
наличии малого числа подозреваемых убийца, скорее всего, решил не рисковать.
Кроме того, вы забываете, что насильственная смерть  Мирона -  это гипотеза.
Наверняка  от  руки убийцы  погибла  только  Нина.  Поэтому  надо  расширить
интервал  -  от  приезда в  Крым до  того времени,  когда Нине сделали  укол
снотворного. А это уже несколько суток.
     - Я не верю, что убийца с  самого начала собирался избавиться от Нинки,
-  затянул  свою  песню Марк. - Давайте  сначала  рассмотрим тот  промежуток
времени, который предложил  Прошка, а  уж если  ничего не  найдем,  расширим
интервал.
     - Только давайте сначала приготовим обед,  - спохватился Прошка. - А то
мы так до вечера голодные просидим.
     -  Тебе  полезно, -  заявил  Марк. - Может,  брюхо до колен свисать  не
будет.
     - У кого брюхо? - завопил Прошка. - На себя посмотри!
     Я не стала дожидаться конца этой сцены, а взяла котелки и отправилась к
морю.  Генрих,  видимо,  боялся  оставить  больного  Марка в одиночестве,  и
котелки  так и провалялись с завтрака грязными. Отдирая присохшую  к стенкам
пшенку, я прокручивала в мозгу  только  что окончившийся разговор и пыталась
определить, насколько естественно вел себя Марк.
     С одной стороны, я не почувствовала в его словах фальши. И  упорство, с
которым он твердил, что главная жертва  - Мирон, говорило в его пользу. Ведь
все  мои подозрения  проснулись  в  тот момент,  когда Белов сообщил  мне  о
таинственном  и  неприятном разговоре Мирона  с  Марком.  Если  он  послужил
толчком к убийству, то Мирон действительно жертва номер один, и  не только в
порядке очередности. Зачем же тогда Марку вбивать нам в головы эту идею?
     С  другой стороны, уж  очень активное участие он принимал в обсуждении,
да и затеял его сам. А  кто думает об убийстве больше убийцы? Правда, убийца
должен  соблюдать  осторожность,   чтобы  не  вызвать  подозрений.  Но  если
постоянно о чем-то думаешь, невольно проговоришься.
     Так и не  избавившись  от  мучительных сомнений, я ополоснула котелки и
потащилась  наверх. Где-то на  полпути я  услышала  шаги  и, подняв  голову,
увидела Марка,  медленно спускавшегося по  тропинке. В  следующее  мгновение
раздался страшный треск. Марк обернулся и  застыл столбом. Я не видела, куда
он смотрит, но через секунду-другую остолбенела сама. В двух шагах от Марка,
там,  где тропинка  делала изгиб,  с  шумом прокатился здоровенный камень и,
достигнув края обрыва, ухнул вниз.

        Глава 19

     Звук удара  грохнул  пушечным  выстрелом,  отразился от  скал  и  долго
блуждал по окрестным склонам постепенно затихающим эхом. Когда  эхо замерло,
мы  с  Марком стряхнули  с себя оцепенение и кенгуриными прыжками  поскакали
наверх.  (И куда только  подевалась  Маркова  слабость?) Еще не  добежав  до
плато, я услышала встревоженный гул голосов. Все участники  драмы сгрудились
на небольшом пятачке у начала тропинки и глазели  на внушительное углубление
в каменистой  почве. Полчаса назад, когда  я проходила  там с котелками,  на
месте углубления покоился большой обломок скалы.
     - Как вы можете тут жить? - возбужденно говорила  Ирочка. - На вас же в
любую минуту может гора обрушиться!
     - Кто сказал,  что  мы  тут живем? - Прошка бросил на меня уничтожающий
взгляд.  -  Мы отбываем наказание за излишнюю  привязанность к одной  особе,
которая не мыслит себе существования в нормальных человеческих условиях.
     -  Если  под  нормальными  человеческими  условиями  понимать  жизнь  в
переполненном курятнике, - с ходу уточнила я.
     - По крайней  мере,  в  переполненном  курятнике  люди  не  ломают себе
скоропостижно шеи.
     - Зато они задыхаются под подушками!
     Испугавшись  очередного скандала, Ярослав повернулся  к жене и поспешил
ее успокоить:
     -  Насчет горы ты немного преувеличила, Ира.  Обломок-другой еще  может
упасть,  но,  во-первых, тут  не  голые  склоны  и  растительность  замедлит
падение.  Во-вторых, ребята же  не  под  обрывом  палатки поставили. До  них
камни, скорее всего, не докатятся.
     -  Насчет любой минуты - тоже  преувеличение, - мрачно заметил Леша.  -
Видите ровный срез с той стороны? Этот камень сорвался не сам по себе,  а по
чьей-то воле. И этот кто-то выбирал время падения не произвольно.
     Я тупо уставилась туда, куда  показывал Леша. И действительно, несмотря
на солидную массу, камень  при  падении не до конца  уничтожил след  чьей-то
деятельности. Судя по всему, здесь поработали лопатой или топором.
     - Кто из вас сейчас отходил от стола? - задала я вопрос собранию.
     Они растерянно переглянулись.
     - Да мы все отходили, - ответил Прошка.  - Кроме Генриха. Мы  с Лешей и
Славками ушли искать дрова, Ира с Таней - собирать можжевеловые ягоды.
     - Вспомните: примерно  за  минуту  до  грохота вы были  на виду  друг у
друга?
     - Н-нет, - неуверенно ответил Ярослав. - Я, во всяком случае, никого не
видел.
     - Я тоже, - сказал Леша. - Мы разбрелись в разные стороны.
     - Тут сухих деревьев не так уж много,  - объяснил Прошка. - Если ходить
толпой, дрова придется искать до вечера.
     Я  покосилась на топор, который Леша все еще  сжимал в  руке. Топоров у
нас было три плюс одна пила. Пилой вооружился Прошка, стало  быть, остальные
два топора взяли Славки, но где-то их побросали. Отметив про себя этот факт,
я повернулась к Ирочке и Татьяне.
     - Вы-то хотя бы вместе были?
     - Нет, - ответила Татьяна, -  мы сразу  же разделились. Я пошла направо
от тропы, Ира - налево.
     -  А зачем  вам вдруг понадобились  можжевеловые ягоды? - подозрительно
спросила я.
     - Хотели набрать впрок. На них хорошо водку настаивать. И пить приятно,
и пользы больше.
     -  Я что-то  не  понимаю...  - опомнилась наконец Ирочка. - Что все это
значит? Кому понадобилось этот камень сталкивать и зачем?
     -  Похоже,  кому-то из нас сильно не  нравится Марк, -  хмуро  объяснил
Славка-Владик.
     Он еще не успел договорить, а на меня вдруг накатила такая эйфория, что
я просто не смогла удержать в себе идиотски-счастливый, ликующий  смех. "Это
не Марк! Убийца не Марк!"
     Надо сказать, мой неуместный приступ веселья произвел на присутствующих
не  самое  благоприятное  впечатление.  В  первое  мгновение  они  испуганно
попятились - видно,  решили, что у меня поехала  крыша, -  потом, сообразив,
что  это не истерика и  не  хохот безумицы, вперили в меня негодующие взоры.
Впрочем, не то  чтобы негодующие. Генрих смотрел с легким укором и тревогой,
Леша  -  недоуменно,  Марк - обиженно,  Прошка -  с пониманием,  Татьяна - с
любопытством, Славки - с осуждением, и  только фиалковые глаза Ирочки метали
громы и молнии.
     - Ну это уж слишком! - взорвалась она. - Вашу драгоценную Варвару нужно
держать в железной клетке! Ты как знаешь, Ярослав, а я больше сюда ни ногой.
Мне еще жизнь не наскучила.  А вам советую -  сдайте  ее властям немедленно,
пока она  не поубивала вас всех. Дружба дружбой,  но меру-то знать надо! Кто
бы мог подумать, что математики настолько странные люди?
     - Механики,  - радостно  поправила я. - Если ты, конечно, меня имеешь в
виду. У математиков причуды безобиднее. Так что  Славок и  Генриха можешь не
опасаться.
     - Ярослав,  проводи  меня  до пансионата,  - ледяным  тоном потребовала
Ирочка, проигнорировав мое замечание. - Иначе  на меня по дороге  непременно
свалится камень.
     -   А  присутствие   Славки  тебя,  по-твоему,  защитит?  -  кровожадно
поинтересовалась я.
     - Ведьма! Кикимора! Если я  погибну,  знайте - это она меня прикончила!
Остановите ее, пока не поздно! - И Ирочка опрометью бросилась вниз.
     Я  поймала  укоризненный  взгляд  Ярослава  и  немного  устыдилась,  но
маленькое чувство неловкости  не  могло омрачить  моей радости, бьющей через
край.
     - Прости, ради бога, Славка! - попросила я, сияя улыбкой. - Я все время
помнила о  твоей просьбе, а потом грохнулся  этот камень, и все вылетело  из
головы.
     Ярослав только покачал  головой и ушел вслед  за женой.  Второй  Славка
почти в точности скопировал его жест и позвал Татьяну:
     -  Пойдем-ка и мы, Таня. Я всегда знал,  что в присутствии Варвары  все
летит вверх тормашками, но сейчас это даже не забавно. По правде  сказать, я
утомился. - И он, не прощаясь, спустился на тропинку.
     Татьяна все же сказала "до свидания",  резанула меня напоследок  острым
взглядом и  тоже ушла. Я  смотрела ей вслед,  пока  она не скрылась внизу за
поворотом, потом тихо засмеялась и повернулась к друзьям.
     - Выкладывай! - безапелляционным тоном потребовал Прошка.
     Остальные взглядами поддержали его требование.
     - Ладно, - счастливо выдохнула я. - Только  давайте сядем, а то рассказ
будет не очень коротким.
     - И воды на обед согреть нужно, - подхватил Прошка.
     - Ты способен думать о чем-нибудь, кроме еды? - обрушился на него Марк.
- Меня, между прочим, чуть в лепешку не раздавило, а ты только и заботишься,
чтобы брюхо набить!
     -  Да я о тебе, неблагодарном, беспокоюсь! - возмутился Прошка. - Ты же
всю ночь от пищи избавлялся и с утра небось ничего не ел.
     - Обо мне он беспокоится,  как же! А Варвара чуть не лопнула  от смеха,
когда рухнула эта глыба, - тоже от беспокойства за меня?
     - Я сейчас все объясню, - пообещала я и направилась к столовому дереву.
     Остальные двинулись за мной. Генрих  подложил  дров в затухающий  очаг,
налил в котелок воды и поставил на огонь. Я подождала, пока он присоединится
к нам,  и  начала свой  рассказ  о  сегодняшнем  свидании  со  следователем.
Подробно изложив  содержание нашей беседы, я  процитировала последние  слова
Белова о Марке.
     - Я едва  устояла на ногах. У меня  в мозгу  сразу все в одну  картинку
сложилось:  и непонятное молчание Марка, и это дурацкое покушение на него, и
Прошкино замечание относительно аккуратности и импровизаторских способностях
убийцы, и  явное нежелание Генриха поделиться  с нами  своими мыслями, когда
Марк уснул. Скажи, Генрих, ты ведь тоже Марка заподозрил?
     -  Ну... в общем, да. Не то чтобы заподозрил, а так, мелькнула дурацкая
мыслишка. Марк ведь  мог сразу марганцовки  выпить,  как Татьяна советовала.
Тогда вся эта глупая история с отравлением не имела бы никаких последствий и
мы тут же  забыли бы о ней. А человек, который все это подстроил,  наверное,
хотел  чего-то  добиться  - и  вряд ли  небольшого  переполоха.  Но  кто мог
надеяться, что  Марк  пострадает  хоть сколько-нибудь серьезно и эта история
сразу  не  выветрится  у  нас  из  памяти?  Только  тот,   кто  знал:  Марк,
наглотавшись отравы, не предпримет никаких мер. Ну, я и подумал... Глупость,
конечно.
     - Ясное дело - глупость! - подтвердил  Прошка. - Любой человек, имевший
несчастье общаться  с Марком, никогда не поверит,  что этот псих добровольно
примет рвотное.
     - Насчет любого я  не уверен.  Вот мы пятеро действительно могли твердо
на это рассчитывать, - уточнил Леша.
     - Вы  хотите  сказать,  что на Марка покушался  один из нас?  -  Генрих
посмотрел на нас, как на сумасшедших.
     Я решила немного оживить разговор:
     -  А что в  этом такого? Покушение же было не настоящее! Наверняка  это
Прошка решил отомстить за вечную голодовку, которую терпит благодаря Марку.
     - Что ты называешь голодовкой? - язвительно спросил Марк.
     - Очередная гнусная инсинуация, - проворчал одновременно с ним Прошка.
     - Ладно,  - обратился Леша к Марку. - Поведение Варвары теперь понятно.
Когда до нее дошло, что камень  сам на себя ты никак не мог сбросить, она от
радости потеряла голову. А ты почему молчал о своем разговоре с Мироном?
     - А вы еще не поняли? - удивился Марк. - Не было никакого разговора.
     - Как это не было?! - Я посмотрела на Марка с нескрываемым недоверием.
     - Где твои хваленые мозги,  Варька?  Как меня мог опознать какой-то там
свидетель,  если  в пансионате  меня  никто не  знает,  а у Белова  нет моей
фотографии?
     - Ну, по описанию, например.
     - По какому  описанию?  Темноволосый  тип  с бородой и рюкзаком? Да все
ущелье рядом  с  пансионатом такими забито,  и  все они ходят в пансионат за
водой и фруктами.
     - Значит,  с Мироном  разговаривал не ты?  Так, может,  тот  тип и есть
убийца?
     -   Нет,   Варвара,  ты  сегодня  невозможна!  Прямо   чудеса   тупости
демонстрируешь. Не было никакого типа и никакого разговора!
     - Что ты мелешь, Марк? Зачем Белову нужна была откровенная ложь? Я ведь
могла  отправиться  прямиком к тебе и  учинить  допрос. Какой  смысл  плести
интригу, если все тут же всплывет на поверхность?
     - Твой Белов не лыком шит.  Он совсем  неплохой психолог. На самом деле
ты ведь не учинила мне допрос? Нет. И Белов заранее знал, что не учинишь. Он
сейчас явно зашел в тупик. Свидетелей у  него нет, мотива преступления он не
знает,  подушка как  орудие  убийства ни  о чем  ему  не говорит,  а  убийца
сознаваться  не торопится. Что бы  ты стала делать на  месте следователя?  А
Белов нашел выход. Он прекрасно разобрался и в твоем  характере, и  в  наших
отношениях  и  намеренно подсунул тебе ложные  сведения,  бросающие  тень на
одного из нас.
     - Зачем?
     -  Думаю, он рассуждал  примерно так.  Если выстрел окажется достаточно
удачным,  ты  перепугаешься  и  из страха навредить  кому-то из  нас  будешь
молчать. Поскольку ты не  из  тех  людей,  для которых молчание  - привычное
дело, и не  умеешь думать  об одном, а говорить  о другом,  мы сразу обратим
внимание  на  твое противоестественное поведение и начнем вытягивать из тебя
правду.  Но ты  упряма как  мул, и,  если на тебя давить, только еще  больше
замкнешься,  а мы начнем нервничать. Белову наша  нервозность очень на руку.
Убийца - если он  среди нас - будет выведен из равновесия и начнет допускать
ошибки. У следствия появятся зацепки и возможность довести дело до суда.
     - Ты хочешь сказать, что шпион  Белов  назвал мне  тебя  наугад?  А еще
говоришь, что не  веришь в совпадения! Да оболги он Лешу или Прошку, я бы  и
ухом  не повела.  И за тебя  бы не испугалась, если бы  не комариное  зелье.
Только  не  уверяй меня,  что  в  случае  осечки  Белов собирался  оговорить
кого-нибудь другого. Не считает же он меня полной идиоткой!
     - А  зря.  Ты вспомни,  когда он тебе  про меня  сказал?  Когда  ты ему
сообщила про мое отравление. Причем ты старалась создать у него впечатление,
будто ничего странного не произошло. Удивляюсь, как ты еще не намекнула, что
у  меня хобби такое -  пить всякую  гадость. Естественно, Белову эта история
показалась подозрительной. Так что  он  назвал меня не совсем наугад.  Кроме
того, он оговорил не одного меня. Ты ведь не думаешь, что про Ирочку он тебе
случайно проболтался?
     У меня отвисла челюсть.
     -  Варька, да что с тобой? - неподдельно изумился Марк.  -  У  тебя  от
пережитых  потрясений помрачился  рассудок? Матерый  профес