ех безумным  взглядом и попыталась вскочить,  но Генрих
удержал ее на месте.
     - Тихо, Ниночка. Посиди немножко. Сейчас лекарство подействует.
     Нинка громко разрыдалась.
     - Генрих, Владик, Ярослав,  отведите  ее в  пансионат,  - распорядилась
Татьяна.  - Владик,  разыщи  Николая, расскажи ему о  случившемся и  передай
записку.  -  Она быстро  нацарапала  что-то  в  блокноте,  вырвала листок  и
передала  Славке.  -  Узнайте  в  административном  корпусе,  к  кому  можно
обратиться за помощью. Пусть пришлют скалолаза,  санитаров с  носилками и на
всякий  случай врача. Варвара, доставай  свою веревку,  и  пойдем,  покажешь
место. Марк, Алексей, вы с нами, будете меня страховать.
     Да,  эта  женщина   была  достойна  восхищения!   Все  повиновались  ей
беспрекословно, без лишних слов, не задавая глупых вопросов.
     Славки подняли рыдающую Нинку  и, поддерживая ее с двух  сторон, повели
вниз. Генрих мрачно  шагал впереди.  Я  отыскала  веревку,  помогла  Татьяне
соорудить двойную петлю и  укрепить на поясе, предварительно обмотав веревку
толстым  слоем бинтов.  Прошка,  разумеется,  вертелся  рядом, так  и норовя
заехать мне  в  глаз  локтем. Лишь  кошмар  происходящего  не  позволил  мне
отвесить ему затрещину.
     Все вместе  мы поднялись на выступ, с которого двадцать  минут назад  я
сделала свое страшное открытие.
     - Да, Варвара, похоже, ты права, - заключила Татьяна. - Вряд ли он  еще
жив. Спускаться  будем  вон от  тех  кустов.  Скорее всего,  оттуда Мирон  и
сорвался.
     Мы снова  спустились в лагерь и нашли  нужные  кусты.  Действительно, в
зарослях можжевельника обнаружилась довольно широкая брешь.
     - Как же он отсюда свалился? -  выразил общее недоумение  Леша.  -  Для
того чтобы пробраться сквозь  эти кусты, нужно было как следует постараться.
Он что, совсем ничего не соображал?
     -  Не исключено, - мрачно ответила я. - Ты  же видел, в каком состоянии
Мирон покинул  общество.  Его бы и Великая китайская стена не остановила, не
то что какие-то жалкие кусты.
     - Не такие уж и жалкие! - не  согласился Леша. - Попробуй пролезь через
такие заросли. Это же Prunus spinosa, а не московская сирень.
     -  К  делу,  -  напомнила  Татьяна.  -  Сколько  метров  в  этом мотке?
Пятьдесят? Тогда, наверное, хватит. Держите веревку. Если я дерну один раз -
значит, стоп,  если два  раза - продолжаем спуск, три раза - тащите  наверх.
Ну, пошли.
     Она решительно нырнула  в  Prunus  spinosa  и исчезла  из виду.  Леша с
Марком принялись потихоньку стравливать  веревку. Я немного постояла с ними,
потом поднялась наверх, чтобы наблюдать за спуском. Прошка поплелся за мной.
Глядя  на  сноровистые  движения  Татьяны,  я поняла,  что  о ней  можно  не
тревожиться. Держась обеими руками за веревку, она спускалась лицом к скале.
Одной  ногой  Татьяна отталкивалась от скалы, второй нащупывала точку опоры.
Она  двигалась  легко  и  уверенно,  без   малейшей  суеты,  которая  обычно
свидетельствует о страхе. Я перевела взгляд на распростертое внизу тело.
     На меня снова накатила  дурнота. Я  села прямо на  землю, подобрала под
себя  ноги и прикрыла глаза. "Как  же  его все-таки  угораздило  сверзнуться
оттуда? - снова задала я себе тревожный  вопрос. - Напился  до чертиков?  Не
похоже.  Он был  сильно  возбужден;  в  таком состоянии  алкоголь  почти  не
действует. К  тому же вино молодое,  легкое.  Я сама немало выпила,  но едва
захмелела. Неужели  у Мирона  и в самом деле  от  злости рассудок помутился?
Тогда, выходит, Нинка права и во всем виновата  я. Веселенькая мысль, ничего
не скажешь! Боже! Как я теперь Машеньке  с Генрихом в глаза посмотрю. Я ведь
клятвенно  пообещала не задирать  Мирона,  и нa тебе!  На следующий  же день
довела его до такого состояния,  что  он ласточкой нырнул в  пропасть. Ай да
Варвара! С  такими способностями надо  подаваться  в киллеры. Перекинешься с
человеком  парой  слов,  и  он тут  же  - башкой вниз, с высоты двенадцатого
этажа. Никакая милиция с прокуратурой не придерется".
     Я открыла глаза  и посмотрела вниз. Татьяна склонилась над телом. Потом
она выпрямилась и повернулась  ко  мне лицом.  С  высоты толком нельзя  было
ничего разобрать, но я сразу поняла, что чуда  не произошло. Татьяна взялась
за веревку и дернула три раза. Я встала и побрела к лагерю.  Прошка сидел на
камне, понуро свесив голову.
     Леша с Марком сосредоточенно вытягивали веревку. Я подошла к ним.
     - Ну как она там? - не поворачивая головы, спросил Марк.
     - Нормально. Судя по всему, затея была напрасной.
     - Ясно.
     -  Господи, ну  почему  они  не  поехали отдыхать  куда-нибудь в другое
место! Почему из всех пансионатов на Крымском побережье выбрали именно этот?
Теперь я до конца жизни буду считать себя убийцей.
     - Прекрати истерику! Во-первых, не одна ты  вчера с Мироном поругалась,
так что доля твоей вины  неизвестна. Во-вторых,  он  сам нарывался. Ты точно
так  же  могла  взбеситься  и  понестись  сломя голову  к  чертовой  матери.
В-третьих, нам не известно, что  здесь на самом  деле произошло.  Может,  он
полез в кусты по нужде и спьяну не разобрал, куда идет.
     - Ты видел когда-нибудь, чтобы кто-то ходил по нужде таким аллюром?
     - Это  смотря как припрет, - глубокомысленно заявил Леша. - При удачном
стечении обстоятельств можно и мировой рекорд установить.
     -  В  любом  случае ты не  желала Мирону  смерти,  - заключил  Марк без
особой, впрочем, убежденности.
     -  Нет,  желала!  Желала. Когда  Генрих  осчастливил  нас  известием  о
радостной встрече, я готова была весь пансионат взорвать, лишь бы никогда не
видеть этой гнусной физиономии. Мы столько мечтали об этом отпуске, так нет,
надо было Мирону сюда заявиться и все испортить!
     - Да уж, - подал голос Леша. - Теперь мы вряд  ли  сможем  наслаждаться
отдыхом. Хотя от своего присутствия Мирон нас избавил.
     Снова  осознав  весь  ужас  происходящего, все  погрузились  в  мрачное
молчание.
     Татьяна выбралась из кустов и молча отвязала веревку. Все было ясно без
слов. Приплелся Прошка, глянул на наши лица и тяжело вздохнул.
     -  Я там воды  согрел.  Может,  чаю  выпьем?  А то  мы и не  завтракали
сегодня.
     -  Да, чаю надо  выпить,  - поддержал его Леша. - К тому  же  почти  не
спали. У меня все перед глазами плывет.
     - Мне что-то не хочется, - буркнула я.
     - Надо, Варвара,  - сказала Татьяна тоном, не терпящим  возражений. - И
необходимо хоть немного поесть. Считай это предписанием врача. Сегодня будет
очень тяжелый день. Это ко всем относится.
     Мы  вернулись  к  столу. Прошка,  двигаясь как сомнамбула,  оделил всех
кашей. Но  мне кусок в горло  не  лез, да и остальным тоже. Пускай даже мы с
Мироном враждовали, но как можно есть, когда он лежит там, рядом, под горой,
мертвый? Даже Прошка  проглотил  не  больше  двух ложек. Правда, кан  с чаем
вычерпали до дна.
     - А почему вы почти не спали? - поинтересовалась Татьяна.
     - Мирона искали. Генрих вернулся и сообщил, что его нет в пансионате, -
ответил Прошка.
     - Да, у нас ночь тоже выдалась беспокойной. Нина извелась, и мы боялись
оставить ее одну. Честно говоря, я не  придала вчерашнему инциденту большого
значения.  Мирона я  знала  не  очень хорошо,  но  мне казалось,  что  такой
поступок  -  разозлиться и уйти на всю ночь - вполне в его духе. А  выходит,
права была Нина. Она сразу заподозрила худое.
     - Таня,  а ты не знаешь, вчера в  первой половине дня у Мирона  не было
каких-нибудь неприятностей? - осторожно спросила я.
     Татьяна взглянула на меня с любопытством.
     - Не знаю. А почему ты спрашиваешь?
     - Понимаешь, он пришел сюда, в лагерь, очень раздраженный, и мы  с  ним
поцапались. Теперь мне кажется, что Нинка права - это я во всем виновата. Но
если бы я узнала, что у Мирона была другая причина для злости,  мне стало бы
немного легче.
     -  Понимаю.  -  В  ее  глазах  мелькнуло  сочувствие. -  Не  переживай.
Насколько я себе представляю, характер у Мирона был нелегкий. Наверное, если
что-то его раздражало, поругаться с ним было легче легкого. И какая разница,
чем было вызвано это раздражение? Не думай об этом.
     - Ты, Варька, ненормальная! - вмешался  Прошка, явно начавший приходить
в себя. - Нашла чем башку себе забивать! Если Нинка заклеймила тебя убийцей,
это  еще  не  значит, что  так оно  и есть на самом деле. Она потому  так  и
разъярилась, что у самой совесть нечиста.
     - И даже если ты  выяснишь истинную причину дурного настроения  Мирона,
она от этого не  станет относиться к  тебе  лучше, - добавил  Леша. -  Может
быть, только еще  и других  обвинит. Кстати, очень даже может оказаться, что
Нинка и была всему первопричиной.
     -  То-то  и оно,  что  нет,  -  угрюмо  буркнула я.  -  Машенька видела
Полторацких вдвоем незадолго перед тем,  как Мирон отправился сюда. Они вели
себя, словно разомлевшие от счастья молодожены.
     - Ну и что с того? Они вполне могли поругаться в следующую же минуту, -
возразил Прошка. - Машенька же не видела, как они расстались?
     -  Да  какая разница?! - взорвался Марк. - Произошел несчастный случай.
Какой смысл теперь  выяснять, кто,  с кем  и почему поскандалил?  Воскресить
Мирона все равно нельзя, а посыпать голову пеплом или  выискивать виноватого
- глупость несусветная.
     - Ладно, закрываем эту тему, - хмуро согласилась я. - Пойду-ка я посуду
вымою.
     Татьяна вызвалась мне помочь, и мы вместе спустились к морю.
     - Расскажи,  если хочешь, о вашей ссоре с Мироном, - предложила  она. -
Выговоришься, глядишь, и полегчает.
     -  Мне уже  никогда не полегчает,  -  ответила я, ожесточенно надраивая
котелок.  Боже,  я  совсем забыла, что Генрих  еще  ничего не  знает о  моей
выходке! Простит ли он меня когда-нибудь?
     - Да что ты такого натворила?
     Я  пересказала   Татьяне  вчерашнюю  сцену.  Когда  я   закончила,  она
посмотрела на  меня очень  странно. Казалось, она не знает,  плакать  ей или
смеяться.
     - Да,  история! -  протянула  Татьяна после  продолжительной  паузы.  -
Честно  говоря,   когда   Владик   рассказывал  мне  о  твоих   студенческих
похождениях, в том числе и о вашей  с Мироном войне, я думала, он привирает.
Сгущает краски. А  теперь вижу,  что, пожалуй, он  даже  несколько затушевал
твой колоритный образ. Ну ты даешь, Варвара!
     - А что, - встревоженно спросила  я, - это действительно так ужасно?  Я
произвожу впечатление базарной скандалистки?
     -  Ну,  поскольку  я  немного  знала  Мирона,  могу  сказать,   что  ты
производишь впечатление самоубийцы с мазохистским  уклоном. По  всем законам
логики, сегодня утром с проломленным черепом должны были обнаружить тебя.

        Глава 9

     Мне показалось, что  прошла  целая  вечность, прежде чем  Славки  снова
появились на  нашей поляне. Вслед за ними на гору влезли два хмурых бородача
с носилками,  загорелый мускулистый мужик в татуировках, худосочный парнишка
с  цыплячьей шеей, но  в  милицейской форме и, наконец,  лысеющий  толстяк с
багровым лицом.
     Толстяк, натужно сопя, промокнул платочком лысину и смачно выругался:
     - Забрались, мать вашу... Ну, откуда ваш скалолаз свалился? Отсюда? Тут
ничего не  видать. Кто из  вас  обнаружил  тело? Вы?  Потом я  сниму  с  вас
показания. А сейчас - ведите.
     Я  повела толстяка,  мальчишку в  милицейской  форме  и  татуированного
здоровяка (потом выяснилось, что  он и два бородача - работники спасательной
станции  при  пансионате)  на утес,  откуда  увидела  Мирона.  Здоровяк лишь
мельком взглянул на тело, внимательнее оглядел обрыв и сразу же ушел обратно
-  готовить  снаряжение  для  спуска.  Худосочный  юнец  в  мундире   открыл
планшетку,  приготовил карандаш и вопросительно  посмотрел на  багроволицего
толстяка.
     Тот прокашлялся, отдышался и начал диктовать:
     - Так, пиши, Сашок.  Тело  обнаружено  на скальном выступе на высоте...
какая  там  высота?..  десяти  - пятнадцати метров над  берегом, в положении
"ничком", головой к юго-западу...
     Я  скромно  отошла в сторонку, не желая  привлекать  внимания  к  своей
персоне.
     - Товарищ майор,  - подал голос тощий  Сашок, закончив писать, - а  вам
ничего не  показалось странным? Я  имею  в виду, уж  больно с  неподходящего
места он упал. И от тропинки далеко, и терновник там густой.
     - Эх, Сашок, знаешь, откуда только эти чертовы туристы не сверзаются! Я
десятый год здесь служу, так, поверишь ли, каждое лето  по нескольку  гробов
отправляю. То  утопнут, то разобьются, то в пьяной драке ножика поймают... А
эти  хоть  и  голодранцы,  а люди, видать,  приличные.  Ученые,  мать  их...
Впрочем, теперь все голодранцы - ученые, врачи и даже генералы... Эх, к чему
это я?  Ах да! Такие в драку  не лезут и ножиком пыряться не станут.  Всякое
бывает, конечно, но не похоже, что тут мокруха. Вишь, что свидетели говорят.
Встретились  друзья,  посидели,  выпили,  потом  мужик на  благоверную  свою
осерчал  и убег. Да и  то сказать, с замечаниями  своими полезла,  нет  чтоб
помалкивать... Ясное дело,  ему это не по нраву пришлось. Вот и попер он, на
свою беду, куда ни  попадя. Пьяный, а тут еще темнотища. Типичный несчастный
случай.
     Между тем татуированный подготовился и пришел к толстяку за указаниями.
     - Ну чего там? Будем спускать?
     -  Давай,  Петрович.  Только сперва  щелкни  пару  раз  на  пленку  для
протокола.
     Татуированный кивнул и исчез среди можжевельника. Милиционеры двинулись
следом. Я осталась наблюдать за операцией.
     У  спасателя,  видимо, имелось специальное приспособление,  позволявшее
ему  скользить  по канату, а  в случае нужды зависать на определенном месте.
Татуированный, словно  заправский циркач, съехал  вниз с  пятидесятиметровой
высоты,  повис  над   телом  и  начал  совершать  какие-то   манипуляции.  Я
догадалась, что он отцепил  от пояса фотоаппарат и теперь крутится на месте,
снимая тело в разных ракурсах.
     За моей спиной зашуршали камешки. Обернувшись, я увидела  Прошку, Марка
и Лешу.
     -  Вы со  Славками  говорили? Как там  Нина? Отвели  ее к  врачу? И где
Генрих? - накинулась я на друзей с вопросами.
     -  Нину уложили  и вкололи  снотворного, - сообщил Прошка. -  А  Генрих
появится в  лучшем  случае завтра.  Машенька, как  узнала  обо всем,  решила
немедленно  идти  с  детьми на автобус  и ехать в Симферополь. Мы с Генрихом
уговаривали  ее  отложить  отъезд  до  утра, чтобы  не оказаться там на ночь
глядя, но она и слышать ничего не  желала. А ведь у них и вещи-то  почти все
здесь остались. Пришлось Генриху занять у Славок денег и поехать  со своими.
Он собирается посадить их на поезд и вернуться.
     -  Понятно...  - Я  вздохнула.  - Ну  надо же! С таким  трудом  удалось
уговорить  Машеньку ехать с нами, и - пожалуйста. Через два дня пришлось все
бросить  и спасаться бегством. - Я  покачала головой.  - Боюсь, в другой раз
она с нами ни за что не поедет.
     - Это уж точно, - уныло согласился Прошка. - И я не удивлюсь,  если она
не отпустит с нами Генриха.
     - Счастье еще, что ни  Машеньки, ни детей не было здесь, когда все  это
случилось, - угрюмо заметил Марк.
     Я снова вздохнула и посмотрела вниз. Спасатель стоял уже на скале рядом
с телом. Он аккуратно приподнял Мирона, поддел под него ремни,  пристегнул к
тросу  позади себя  и  тихонько заскользил вниз, к  берегу,  где  уже  ждали
бородачи с носилками.  От  этого жутковатого зрелища  меня снова начала бить
дрожь.
     - Держись,  Варька. - Прошка,  который и сам  выглядел неважно,  крепко
сжал мне локоть. - По крайней мере до приезда Генриха.
     - Почему до приезда Генриха? - От удивления я перестала стучать зубами.
     - Мне кажется, ему будет легче, если придется вокруг кого-то суетиться.
     Бородачи  подняли  носилки и,  войдя  в  воду  и  осторожно  ступая  по
скользким  камням, направились  к спасательному катеру,  который качался  на
волнах в трех метрах от берега.
     Внизу на тропинке показались Славки.
     - Идите, вас зовут показания давать!
     Мы спустились в лагерь.
     - Так, стало  быть, это вы обнаружили тело? - подскочил ко мне толстяк.
- Значит, с вас и начнем. - Он отвел  меня в сторонку. - Документы  при себе
есть?
     Я дернулась было в сторону палатки, но он меня остановил:
     - Потом принесете. Фамилия? Имя? Отчество? Год рождения?
     Тощий милиционер открыл планшетку и приготовился записывать.
     - Клюева Варвара Андреевна. Шестьдесят четвертый.
     - Значит, как я понял, Варвара Андреевна, в последний раз все вы видели
погибшего вчера вечером. Вы это подтверждаете?
     - Подтверждаю.
     - А в какое время, не помните?
     - Нет. Темно уже было.
     -  Расскажите подробнее,  при  каких  обстоятельствах  вы расстались  с
э-э... Мироном Полторацким.
     - Мы сидели вот за этим столом. Нина, жена Мирона, сделала ему какое-то
замечание. Мирон обиделся и убежал.
     - Он что-нибудь сказал?
     - Нет. Только когда Нина его окликнула,  буркнул  что-то неразборчивое.
Не слишком дружелюбно.
     - И никто за ним не пошел?
     - Нет. Мы подумали, что он остынет и сам вернется.
     - Вы не слышали никакого шума? Крика? Звука падения?
     - Нет. У нас здесь было довольно шумно.
     - Ясно. Он был пьян?
     - Точно не скажу. Вполне возможно. Выпил он порядочно.
     - Так. Когда же вы его хватились?
     -  Ребята - те, что остановились в пансионате, - собрались уходить.  Мы
стали звать Мирона, но он не откликнулся. Тогда мы решили, что он вернулся в
пансионат один. Потом Генрих Луц - это наш товарищ, он ходил провожать ребят
- сообщил нам, что в пансионате Мирона не оказалось. Двое  из нас попытались
поискать его на берегу, но безуспешно.
     - При каких обстоятельствах вы обнаружили тело?
     - Утром я поднялась на гору, обернулась и увидела его.
     - С какой целью вы полезли в гору?
     Я лихорадочно соображала, что же  ответить. Не рассказывать же о сцене,
которую устроила Нинка!
     - По необходимости, - ответила я после короткой заминки.
     Толстяк и доходяга в форме  посмотрели  на меня с внезапно  вспыхнувшим
интересом. Потом  толстяк, видно,  приписал мое замешательство стыдливости и
уточнил:
     - Это по нужде, что ль?
     Я  не  стала  его разубеждать. В  конце концов,  слово  "нужда"  вполне
приемлемый синоним слова "необходимость".
     - Прочитайте и распишитесь, - сурово сказал мне тощий Сашок и сунул под
нос бумагу с авторучкой.
     Я послушно расписалась и встала.
     - Сходите принесите документы и позовите сюда  следующего. Только не из
тех, которые в пансионате живут. Их я опрошу на месте.
     Я передала ребятам распоряжение товарища майора и полезла  в рюкзак  за
паспортом. Паспорта не было. Я  вывалила вещи из рюкзака,  перетряхнула весь
свой  скарб,  потом  выкинула из палатки и обшарила углы. Паспорт  пропал. Я
покрылась холодным потом. Заметив мои манипуляции, подошел Марк:
     - В чем дело? Опять что-то потеряла?
     - Паспорта нет.
     - Вот ворона! - Марк  опустился  на  корточки и вместе со мной повторно
перебрал мои пожитки. - Когда ты его в последний раз видела?
     - На границе.
     - И куда ты его запихнула?
     - Не помню. По идее, должна была сунуть в карман рюкзака.
     - Давай сюда рюкзак.
     Он осмотрел рюкзак, вывернул  все карманы, даже зачем-то прощупал  швы,
но,  естественно, паспорта не нашел. Мы  уставились друг  на друга в  полной
растерянности.
     Тем временем  Леша  закончил беседу с  милиционерами  и присоединился к
нам.
     - Что у вас  случилось? - спросил он, окинув взглядом живописный бардак
возле моей палатки.
     - Паспорт пропал.
     - А где он у тебя лежал?
     - В рюкзаке. Дамской сумочки я с собой почему-то не захватила.
     - А что еще у тебя лежало в рюкзаке? Не считая этих шмоток?
     - Ничего. Канистра.
     - А продукты?
     - Ах да! Крупы, сахар и тушенка. Но  не могла  же