, интересно
это знать. А ботинки, мисс, эти были толстые такие, что  смазывают  жиром  и
которые капитан надевал, выходя на снег, но так как он не выходил, то это не
имело смысла. Но вот их недостает, и кто их взял, никто не знает, и  хотя  я
хорошо знаю, что это не имеет значения, я  сочла  своим  долгом  написать  и
надеюсь, что это  дойдет  до  вас,  когда  я  отправлю,  и  надеюсь,  вы  не
волнуетесь уж слишком о своем молодом человеке. Остаюсь искренне ваша миссис
Дж. Беллинг".

   Эмили читала и перечитывала это письмо. Она обсудила его с Чарлзом.
   - Ботинки... - задумчиво произнес Чарлз. - Не вижу тут никакого смысла.
   - Должно же это что-то значить, - заметила Эмили. - Почему  пара  ботинок
должна исчезнуть?
   - Ты не думаешь, что Эванс сочиняет?
   - С какой стати? И в конце концов, если уж люди сочиняют,  то  что-нибудь
существенное. Не такую глупость.
   - Ботинки... Тут может быть какая-то связь  со  следами,  -  нерешительно
сказал Чарлз.
   - Я знаю. Но о следах, кажется, в деле  ничего  нет.  Возможно,  если  бы
снова не пошел снег...
   - Да, возможно, но только в этом случае, -  рассуждал  Чарлз,  -  он  мог
отдать их какому-то бродяге, а бродяга потом прикончил его.
   - Да, возможно, но как-то не похоже на капитана Тревильяна. Он,  конечно,
мог взять человека для какой-нибудь работы и дать ему  несколько  шиллингов.
Но отдавать ему хорошие зимние ботинки?..
   - Ну, сдаюсь, - сказал Чарлз.
   - А я не  собираюсь  сдаваться,  -  сказала  Эмили.  -  Правдами  или  не
правдами, а я доберусь до сути.
   Вот она и приехала в Экземптон и прежде всего навестила "Три короны", где
миссис Беллинг приняла ее с большим воодушевлением.
   -  А  ваш  молодой  человек  все  в  тюрьме,  мисс!  Ну  это   же   такая
несправедливость, и никто тут у нас не верит, что он убил. Пусть они  только
попробуют это мне сказать. Так  вы  получили  мое  письмо?  Хотите  повидать
Эванса? Он тут живет, недалеко, за углом, Фор-стрит, восемьдесят пять. Я  бы
проводила вас, да не могу отойти, но вы уж найдете, не ошибетесь.
   Эмили не ошиблась,  нашла.  Самого  хозяина  не  было,  но  миссис  Эванс
пригласила ее зайти.  Эмили  уселась,  пришлось  и  хозяйке  последовать  ее
примеру. Гостья сразу перешла к делу:
   - Я пришла поговорить о том, что ваш муж рассказал миссис Беллинг. Я имею
в виду отсутствие пары ботинок капитана Тревильяна.
   - Да, удивительно, но так оно и есть, - сказала миссис Эванс.
   - Ваш муж совершенно уверен, что ботинки исчезли?
   - О да. Капитан носил эти ботинки большую часть зимы. Такие  большие  они
были, что он надевал под них две пары носков.
   Эмили кивнула.
   - Их не могли отдать в ремонт или еще что-нибудь?
   - Эванс бы знал, без него не могли, - заносчиво ответила его жена.
   - Да, наверное, не могли.
   - Странно, конечно, - сказала миссис Эванс, - но  я  не  думаю,  что  это
имеет какое-то отношение к убийству. А вы, мисс?
   - Как будто нет, - согласилась Эмили.
   - А не нашли они чего-нибудь  нового?  -  Голос  молодой  женщины  звучал
заинтересованно.
   - Да так, какие-то мелочи, ничего особенного.
   - То-то, я вижу, инспектор из Эксетера сегодня опять  здесь.  Ну,  думаю,
найдут что-нибудь.
   - Инспектор Нарракот?
   - Да, мисс, он.
   - Приехал поездом?
   - Нет, на машине.  Пошел  сначала  в  "Три  короны",  спросил  про  багаж
молодого джентльмена.
   - Какого молодого джентльмена?
   - Джентльмена, с которым вы ходите, мисс. Эмили изумленно  посмотрела  на
нее.
   - Спрашивали у Тома, -  продолжала  миссис  Эванс.  -  Том  мне  потом  и
рассказал. Он все замечает, Том. Он помнил, что на багаже молодого  человека
были две наклейки: одна в Эксетер и одна в Экземптон.
   Невольная улыбка появилась на лице Эмили, когда она представила себе, как
Чарлз совершает преступление, чтобы отхватить свой  кусок.  Можно  бы  даже,
решила она, написать  страшный  рассказ  на  эту  тему.  Вместе  с  тем  она
подивилась тщательности,  с  которой  инспектор  Нарракот  проверяет  каждую
деталь, к кому  бы  она  ни  относилась,  как  бы  далека  она  ни  была  от
преступления. Инспектор, должно быть, выехал из Эксетера сразу после  беседы
с ней. Машина, конечно, быстрее поезда,  и  потом  у  нее  еще  был  ленч  в
Эксетере.
   - Куда же отправился инспектор потом? - спросила она.
   - В Ситтафорд, мисс. Том слышал, как он сказал шоферу.
   - В Ситтафорд-хаус? (Брайан Пирсон, она знала это,  еще  гостил  там.)  -
Нет, мисс, к мистеру Дюку.
   Снова Дюк. Эмили чувствовала раздражение и бессилие.  Опять  Дюк  -  этот
неизвестный фактор. Нет, ей надо попытаться выяснить его прошлое, а так ведь
он для всех обычный, заурядный, приятный человек.
   "Я должна увидеть его, - сказала себе  Эмили.  -  Как  только  вернусь  в
Ситтафорд, сразу пойду к нему".
   И вот, поблагодарив миссис Эванс и сходив за ключом к  мистеру  Кирквуду,
она стояла теперь в  прихожей  "Орешников"  и  соображала,  как  же  это  ей
почувствовать здесь атмосферу совершения преступления.
   Она медленно поднялась по лестнице и вошла в  первую  комнату  на  втором
этаже. Это,  несомненно,  была  спальня  капитана  Тревильяна.  Одеяла  были
сложены в аккуратную кипу, ящики опустошены,  в  шкафу  не  оставалось  даже
такой мелочи, как вешалки. В шкафу для обуви - пустые полки.
   Эмили вздохнула, повернулась и пошла вниз. Тут была гостиная,  где  лежал
покойник, а в открытое окно задувал снег.
   Чья рука поднялась на капитана Тревильяна? Ради чего?
   Убили его, как считают все, в пять - пять двадцать. А если у Джима  сдали
нервы и он солгал, а на самом деле, не дозвонившись, он заглянул  в  окно  и
увидел дядюшку уже мертвым?.. Если бы она знала! Мистер Дакрс  говорит,  что
Джим придерживается своего рассказа. Да, но у него могли сдать нервы. Нельзя
быть уверенной.
   Не был ли, как предполагает мистер Рикрофт, в доме  еще  кто-нибудь,  кто
услышал ссору и воспользовался случаем?
   Если - да, проливает ли это свет на проблему с  ботинками?  Был  ли  этот
кто-то наверху, может быть, в спальне капитана?  Эмили  снова  прошла  через
прихожую, заглянула в столовую.  Там  стояли  два  сундука,  перевязанных  и
запечатанных. Сервант был пуст:  серебряные  кубки  перекочевали  в  бунгало
майора Барнэби.
   Она отметила, однако, что полученные в качестве приза три новых романа, о
которых Чарлз слышал от Эванса, забытые, сиротливо лежат на стуле.
   Она еще раз осмотрелась и покачала головой. Здесь ничего не было.
   Она снова пошла наверх и еще раз зашла в спальню.
   Надо узнать, почему не оказалось ботинок! Пока  она  не  сумеет  сочинить
какую-нибудь удовлетворяющую ее теорию  на  этот  счет,  она  не  сможет  их
выкинуть из головы. Ботинки вдруг словно выросли до  гигантских  размеров  и
заслонили собой все остальное, относящееся к  делу.  Неужели  ничто  уже  не
может ей помочь?
   Она повытаскивала все ящики,  обшарила  все  позади  них.  В  детективной
истории там бы обязательно оказался клочок какой-нибудь важной  бумаги.  Но,
видно, в реальной жизни такого не бывает, или же инспектор  Нарракот  и  его
люди оказались очень дотошными. Она  обшарила  пустые  полки,  ощупала  края
ковра, исследовала пружины матраса. Что она ожидала тут найти, она и сама не
знала, но с упорством продолжала поиск.
   А  потом  когда  она  поднялась  с  коленок  и  разогнулась,  взгляд   ее
остановился на штрихе, несовместимом с образцовым порядком в комнате,  -  на
кучке сажи в камине.
   Не спуская с нее глаз, Эмили подошла поближе. Она  не  совершала  никаких
логических умозаключений, не рассуждала о причине и следствии. Тут перед ней
не было никаких головоломок - кучка сажи свидетельствовала  об  определенном
действии. И Эмили, закатав рукава, запустила руку вверх по трубе.
   Через минуту она разглядывала небрежно завернутый  в  газету  пакет.  Еще
мгновение - и газета сброшена. Перед ней недостающая пара ботинок.
   "Но зачем? - спрашивала себя Эмили. -  Вот  они  тут,  но  зачем?  Зачем?
Зачем?"
   Ну, скажем, кто-то забрал ботинки капитана  Тревильяна  и  спрятал  их  в
трубу. Зачем это сделано?
   - О-о! - закричала Эмили. -  Я  с  ума  сойду!  Она  осторожно  поставила
ботинки посреди пола  и,  подтащив  стул,  уселась  напротив.  Она  невольно
принялась обдумывать все  известные  ей  факты,  все  детали.  Она  мысленно
перебрала всех имеющих какое-то отношение к драме людей.
   И вдруг странная, неясная еще мысль пришла ей в голову, начала  принимать
определенные  очертания.  И  мысль  эта  была  продиктована  парой  ботинок,
безмолвно стоящих перед ней на полу.
   - Но если так... - сказала Эмили себе, - если так...
   Она схватила ботинки и поспешила вниз. Она распахнула  дверь  столовой  и
подошла к шкафу. Здесь хранились самые  разнообразные  спортивные  трофеи  и
спортивное снаряжение, все то, что хозяин не решился оставить  в  доме,  где
поселились женщины. Лыжи, черепа, слоновья нога, бивни, рыболовные снасти  -
все еще ждали господ "Янга и  Пибоди",  чтобы  те  их  умело  упаковали  для
хранения.
   Эмили нагнулась с ботинками в руках.
   Через  минуту  она  выпрямилась,  раскраснелась,  на  лице  ее  появилось
скептическое выражение.
   - Так вот оно что! - сказала она. - Вот  оно  что...  Она  опустилась  на
стул; многого, еще очень многого она не понимала.
   Через несколько минут она поднялась на ноги и объявила:
   - Я знаю, кто убил капитана Тревильяна. Только не знаю зачем.  Я  еще  не
могу сообразить зачем. Но мне нельзя терять времени.
   Она поспешила из "Орешников". Найти машину, чтобы доехать до  Ситтафорда,
было делом Пяти минут.
   Она попросила  остановиться  у  бунгало  мистера  Дюка.  Расплатившись  с
водителем, она пошла вверх по тропке.
   Дверь ей отворил большой плотный  мужчина  с  невозмутимым  лицом.  Эмили
впервые видела его.
   - Мистер Дюк? - спросила она.
   - Да.
   - Я мисс Трефусис. Вы  мне  позволите  войти?  Минуту  поколебавшись,  он
отступил в сторону, чтобы пропустить ее. Эмили вошла в  комнату.  Он  закрыл
дверь и последовал за ней.
   - Я хочу видеть инспектора Нарракота, - сказала Эмили. - Он здесь?
   Опять наступила пауза. Казалось, мистер Дюк в  затруднении.  Наконец  он,
по-видимому, принял решение.  Он  улыбнулся.  Довольно  загадочна  была  эта
улыбка.
   - Инспектор Нарракот здесь, - сказал он. - Вы по какому поводу хотите его
видеть?
   Эмили взяла сверток, привезенный с собой, развернула,  поставила  ботинки
перед ним на стол.
   - Я хочу видеть его по поводу этих ботинок.

Глава 29

Второй спиритический сеанс

   - Привет! Привет! -  крикнул  Ронни  Гарфилд.  Мистер  Рикрофт,  медленно
поднимавшийся по крутой дороге от почты, остановился, подождал,  пока  Ронни
не догнал его.
   - Побывали у Гарродзов? - спросил Ронни. - У мамы Хибберт?
   - Нет, - сказал мистер Рикрофт.  -  Я  просто  прогулялся  мимо  кузницы.
Замечательная сегодня погода. Ронни взглянул на голубое небо.
   - Да, совсем не то что на прошлой неделе. Между прочим, мне  кажется,  вы
направляетесь в Ситтафорд-хаус?
   - Да. Вы тоже?
   - И я - тоже. Наше спасение здесь - эти милые женщины. "Не падать духом!"
- вот их девиз! Не распускаться, держаться как ни в чем не бывало. Моя  тетя
говорит, что с их стороны бесчувственно приглашать людей на  чай  так  скоро
после похорон, но все это болтовня, на самом деле тетушка  очень  расстроена
из-за Императора Перу.
   - Императора Перу? - удивился мистер Рикрофт.
   -  Ну  да.  Это  одна  из  ее  чертовых  кошек.   Император-то   оказался
императрицей, и тете Каролине, естественно, это неприятно. Не любит она  эти
половые проблемы.
   Так вот, я и говорю, что она отводит душу, отпуская кол-, кости  в  адрес
Уиллет. Отчего бы им не пригласить людей на чай? Тревильян ведь  не  был  их
родственником.
   - Очень верно, - сказал мистер Рикрофт,  поворачивая  голову  и  провожая
взглядом птицу, как показалось ему, какой-то редкий экземпляр. - Вот досада,
- пробормотал он, - не взял с собой очков.
   - Послушайте-ка, а вы  не  думаете,  что  миссис  Уиллет  знала  капитана
получше, чем говорит?
   - Отчего это вы спрашиваете?
   - Вы же заметили, как  она  изменилась.  За  неделю  постарела  прямо  на
двадцать лет. Видели вы когда-нибудь что-то подобное? Вот и возьмите. Смерть
Тревильяна, наверное, была для нее страшным ударом. Я бы не удивился, если б
оказалось, что она -  его  давно  пропавшая  жена,  скажем  брошенная  им  в
молодости.
   - Вряд ли такое возможно, мистер Гарфилд.
   - Слишком смахивает на кино, да? Но все равно происходят на  свете  самые
необыкновенные вещи. Я читал в "Дейли  уайер"  о  таких  вещах,  которым  бы
никогда не поверил, если бы это не было напечатано в газете.
   - Неужели они из-за этого  становятся  более  правдоподобными?  -  ехидно
спросил мистер Рикрофт.
   - Ну, я чувствую, у вас зуб на Эндерби, а?
   - Терпеть не могу, когда суют нос в чужие дела, - сказал мистер Рикрофт.
   - Но ведь они все-таки касаются его. Я хочу сказать, что разнюхивать  все
- это же работа бедняги. Ему, кажется, удалось  приручить  старика  Барнэби.
Забавно. Тот едва переносит меня, я для него словно красная тряпка для быка.
   Мистер Рикрофт промолчал.
   - Ей-богу, - продолжал Ронни, снова поглядывая на небо. -  Вы  понимаете,
что сегодня пятница. Ровно неделю назад примерно в это же время  мы  с  вами
сюда же совершали путь. Помните, какая была погода?
   - Да, неделю назад, - сказал мистер Рикрофт. - А кажется,  это  было  так
давно.
   - Словно целый год  прошел,  верно?  Привет,  Абдулла!  -  Они  проходили
калитку капитана Вайатта, на которую облокотился меланхоличный индус.
   - Добрый день, Абдулла! - сказал мистер Рикрофт. - Как ваш хозяин?
   Индус покачал головой.
   - Хозяин плохо сегодня, сагиб.  Не  смотреть  никто.  Не  смотреть  никто
долго, долго.
   - Знаете, - сказал Ронни, когда они продолжили путь,  -  этот  малый  мог
спокойно убить своего хозяина, и никто бы не  догадался.  Он  на  протяжении
недели покачивал бы так головой  и  говорил,  что  хозяин  никого  не  хочет
видеть, и никому бы не показалось это странным.
   Мистер Рикрофт согласился с таким утверждением.
   - Но, - заметил он, - осталась бы еще проблема избавления от тела.
   - Да, в этом всегда загвоздка, верно ведь? Неудобная вещь -  человеческое
тело.
   Они миновали коттедж майора Барнэби. Майор был у себя в саду,  он  сурово
смотрел на сорняки, которые выросли там, где сорнякам расти не полагалось.
   - Добрый день, майор,  -  сказал  мистер  Рикрофт.  -  Вы  тоже  идете  в
Ситтафорд-хаус? Барнэби потер нос.
   - Думаю, что нет. Они прислали мне приглашение. Но  так..,  я  что-то  не
склонен. Надеюсь, вы поймете.
   Мистер Рикрофт наклонил в знак понимания голову.
   - Все равно, - сказал он, - мне хотелось бы, чтобы вы пришли. У меня есть
основание.
   - Основание? Какого же рода  основание?  Мистер  Рикрофт  заколебался,  -
присутствие Ронни явно смущало его. Но тот, совершенно не  обращая  внимания
на этот факт, стоял на месте и прислушивался с неподдельным вниманием.
   - Мне бы хотелось провести эксперимент,  -  наконец  медленно  проговорил
Рикрофт.
   - Что еще за эксперимент? - заинтересовался Барнэби.
   Мистер Рикрофт колебался.
   - Лучше я не буду говорить об этом заранее. Но если вы придете, прошу вас
поддержать меня во всем, что бы я ни предложил.
   У Барнэби разгорелось любопытство.
   - Хорошо, - сказал он. - Я иду. Можете  на  меня  рассчитывать.  Где  моя
шляпа?
   Шляпа была найдена, и через минуту он присоединился к ним. Все трое вошли
в калитку Ситтафорд-хауса.
   - Вы  тоже  ждете  гостей,  мистер  Рикрофт?  -  спросил  Барнэби,  чтобы
поддержать разговор.
   Тень раздражения прошла по лицу старика.
   - Кто вам сказал?
   - Да эта сорока, миссис Куртис. Она опрятна и честна, но уж  язык  у  нее
словно помело, и она даже внимания не обращает, слушаете вы ее или нет.
   - Совершенно верно, - признался мистер  Рикрофт.  -  Я  жду  завтра  свою
племянницу миссис Деринг с супругом.
   Тем временем они подошли к входной двери и позвонили.  Им  открыл  Брайан
Пирсон.
   Пока они  снимали  в  прихожей  пальто,  мистер  Рикрофт  успел  детально
рассмотреть этого  высокого  молодого  человека.  "Прекрасный  экземпляр,  -
подумал  он.  -  Очень  хороший  экземпляр.  Сильный   темперамент.   Весьма
примечательный угол челюсти. При определенных обстоятельствах может  быть  в
схватке опасным противником. И вообще, опасный молодой человек".
   Странное чувство нереальности происходящего овладело  майором,  когда  он
вошел в гостиную и миссис Уиллет поднялась поприветствовать его.
   - Как хорошо, что вы к нам зашли.
   Те же самые слова, что и неделю назад. Тот же яркий огонь в  камине.  Ему
даже казалось, но он не был вполне уверен, что  и  те  же  самые  наряды  на
женщинах.
   Это вызывало странное ощущение, как будто снова  та,  прошедшая  пятница,
как будто Джо Тревильян не мертв, как будто ничего не  произошло,  ничто  не
изменилось. Стоп! Не правда. Изменилась старшая  Уиллет.  Развалина  -  вот,
пожалуй, ее, самая точная характеристика. Уже не преуспевающая,  решительная
светская дама, а сломленное  нервное  существо,  делающее  отчаянные  усилия
выглядеть как всегда.
   "Провалиться мне на этом  месте,  если  я  понимаю,  почему  на  нее  так
повлияла смерть Джо", - подумал майор. И еще в сотый раз  он  заметил  себе,
что есть в этих дамах что-то чертовски необычное.
   Он почувствовал вдруг, что рядом с ним говорят, а он молчит.
   - Боюсь, в последний раз собирается тут наша компания, - говорила  миссис
Уиллет.
   - Что, что? - взглянул на нее Ронни Гарфилд.
   - Да, - с  натянутой  улыбкой  покачала  головой  миссис  Уиллет.  -  Нам
приходится  отказаться  от  проведения  зимы  в  Ситтафорде.  Мне,  конечно,
нравятся тут и снег, и  скалы,  и  такая  природа  вокруг.  Но  прислуга!  С
прислугой так трудно, и это меня убивает.
   - Ля думал, вы наймете шофера-швейцара и еще  какого-нибудь  расторопного
малого, - сказал майор Барнэби.
   Миссис Уиллет вдруг прямо содрогнулась.
   - Нет, - сказала она. - Мне.., мне приходится отказаться от этой мысли.
   - Милая, дорогая миссис Уиллет, - сказал мистер Рикрофт, - Это такой удар
для всех нас. Очень жаль. Мы снова вернемся к своим мелким заботам, когда вы
покинете нас. А когда вы уезжаете?
   - Я думаю, в понедельник, -  сказала  миссис  Уиллет.  -  А  если  смогу,
выберусь завтра. Так плохо без  слуг.  Надо  еще  уладить  дела  с  мистером
Кирквудом. Я снимала дом на четыре месяца.
   - Вы едете в Лондон? - спросил мистер Рикрофт.
   - Да, для начала, вероятно, туда. Потом, я думаю, мы поедем за Гранину, в
Ривьеру <Ривьера - полоса франко-итальянского побережья Средиземного моря.>.
   - Большая потеря для нас, - сказал  мистер  Рикрофт,  галантно  покачивая
головой.
   Миссис Уиллет как-то странно хмыкнула.
   - Вы так добры, - сказал мистер Рикрофт. - Ну так будем пить чай?
   Чай был наготове  и  подан.  Миссис  Уиллет  разливала,  Ронни  и  Брайан
разносили чашки. Странное настроение царило за столом.
   - А вы? -  спросил  вдруг  майор  Барнэби  Брайана  Пирсона.  -  Вы  тоже
отправляетесь?
   - В Лондон - да, но, естественно, я не поеду за границу,  пока  не  будет
закрыто это дело.
   - Это дело?
   - Да, пока с моего брата не снимут этого нелепого обвинения, - вызывающим
тоном заявил он.
   Никто не знал, что и сказать. Майор Барнэби спас положение:
   - Никогда не допускал такого, ни на секунду.
   - И никто из нас не  допускает,  -  сказала  Виолетта,  с  благодарностью
взглянув на него. Звонок нарушил затянувшуюся паузу.
   - Это мистер Дюк, - сказала миссис Уиллет. Пирсон подошел к окну:
   - Нет, не Дюк. Это чертов репортер.
   - Я полагаю, мы все же впустим его, - сказала миссис Уиллет.
   Брайан кивнул и через несколько минут появился с Чарлзом Эндерби.
   Эндерби вошел