номер двести шестьдесят. Вы, наверное, знаете мой дом...  -  Голос
его звучал уверенно: район Калиенте считался престижным.
   - Прошу прощения, мистер Остерман. Ваши права.
   - Видите ли, мне позвонили на  студию  и  сообщили,  что  с  женой  очень
плохо... Я полагаю, вы меня поймете. Я очень спешу.
   - И все же из-за этого не должны страдать пешеходы. Ваши права...
   Остерман  протянул  удостоверение  и   отвернулся,   чтобы   не   срывать
раздражения на постороннем  человеке.  Полицейский  лениво  писал  что-то  в
длинной дорожной квитанции, а когда закончил, звонко пришлепнул к ней права.
Остерман повернулся на резкий звук.
   - Что, обязательно портить права?
   Полицейский устало вздохнул, пряча книжку с квитанциями.
   - Вы могли на месяц лишиться  прав,  мистер.  Я  уменьшил  вам  скорость.
Заплатите десять долларов, как за билет на  стоянку.  -  Он  протянул  Берни
квитанцию. - Надеюсь, с вашей женой все будет в порядке.
   Полицейский вернулся к машине. Уже забравшись  внутрь,  он  высунулся  из
окна и крикнул:
   - Не забудьте убрать права в бумажник.
   Патрульная машина отъехала.
   Остерман швырнул квитанцию на сиденье и повернул ключ  зажигания.  Машина
покатилась  вниз  по  склону  Малхолланда.  Берни  брезгливо  покосился   на
валявшуюся на сиденье квитанцию.
   Затем, нахмурившись, бросил на нее еще один  взгляд.  Что-то  насторожило
его.
   Форма бланка с печатным текстом была та же.  Но  бумага...  Она  казалась
слишком гладкой и блестящей даже  для  бланков  квитанций  автотранспортного
отделения муниципалитета Лос-Анджелеса.
   Остерман остановил машину и, взяв в руки квитанцию, поднес ее  к  глазам.
Нарушения были помечены полицейским небрежно,  можно  сказать,  не  отмечены
вовсе...
   И тут  Остерман  понял,  что  лицевая  сторона  квитанции  -  всего  лишь
ксерокопия, наклеенная на лист более плотной бумаги.
   Он перевернул  его  и  увидел  на  обратной  стороне  написанную  красным
карандашом записку, наполовину закрытую приколотыми скрепкой  скоросшивателя
правами. Он отодрал права и прочел:
   "Получено сообщение, что  соседи  Таннера  находятся  с  ним  в  сговоре.
Ситуация чрезвычайно опасная. Она осложняется еще  и  тем,  что  информация,
которой мы располагаем, далеко не полная. Попытайтесь осторожно выяснить,  в
чем дело. Нам необходимо знать, в чем и как глубоко они  замешаны.  Еще  раз
напоминаем: будьте очень осторожны.
   Цюрих".
   Остерман тупо смотрел на красные строчки. Вновь  возникший  в  нем  страх
отозвался неожиданной болью в висках. Значит, Тримейны и Кардоуны тоже.
 
Вторник, половина пятого вечера 
 
   Среди пассажиров экспресса, прибывшего в Сэддл-Вэлли в четыре пятнадцать,
Дика  Тримейна  не  было.  Кардоун,  который  ожидал  его,  сидя   в   своем
"кадиллаке", громко выругался. Он звонил в офис Тримейна, и ему сказали, что
адвокат ушел обедать немного раньше обычного. Джо  не  стал  просить,  чтобы
Тримейн позвонил ему, когда вернется. Вместо этого он поехал  на  станцию  и
встречал  все  поезда,  прибывающие  в  Сэддл-Вэлли   начиная   с   половины
четвертого.
   Кардоун отъехал от станции, свернул у  развязки  влево  и  направился  на
запад, за город. До следующего поезда было целых тридцать пять минут.  Может
быть, езда поможет ему отвлечься. Он не мог просто так сидеть на  вокзале  и
ждать. Если за ним следят, это может показаться подозрительным.
   Тримейн поможет ему ответить на многие  вопросы.  Дик  -  очень  толковый
адвокат и, конечно, найдет какой-нибудь выход - если из этой ситуации вообще
есть выход.
   Джо выехал на  проселочную  дорогу,  петлявшую  между  полей.  Здесь  его
обогнал серебристый "роллс-ройс", и Кардоун отметил про себя,  что  огромный
автомобиль развил очень высокую скорость - слишком высокую для  такой  узкой
дороги. Кардоун проехал еще несколько миль, скользя  отсутствующим  взглядом
по живописным окрестностям. У поворота  к  какой-нибудь  ферме  нужно  будет
развернуться. Кажется, скоро должен быть поворот с широкими - он  это  точно
помнил - обочинами. Там он и развернется. Пора уже возвращаться на станцию.
   Он притормозил, готовясь  резко  свернуть  направо  на  широкую  обочину.
"Роллс-ройс", припаркованный под деревьями, преграждал ему дорогу.
   Чертыхнувшись, Кардоун нажал на газ и проехал еще  несколько  сот  ярдов.
Здесь - так как поблизости не было видно машин - он с трудом развернулся.
   Подъехав к станции, Кардоун взглянул на часы.  Пять  пятнадцать.  С  того
места, где он стоит,  просматривается  вся  платформа.  Он  увидит  Тримейна
сразу, как только тот сойдет с поезда. Кардоун надеялся, что адвокат приедет
рейсом пять двадцать пять. Ожидание становилось невыносимым.
   Раздался скрип тормозов, и Кардоун оглянулся. Прямо за  его  "кадиллаком"
остановился серебристый "роллс-ройс".
   Из автомобиля вышел дюжий детина в шоферской форме - ростом  более  шести
футов - и неторопливо направился к "кадиллаку" Кардоуна.
   - Мистер Кардионе?
   - Моя фамилия Кардоун.
   - О?кей. Как хотите...
   Мужчина  наклонился  и  непринужденно  положил  свои  огромные  руки   на
полуопущенное стекло, так чтобы Кардоун имел возможность  хорошо  разглядеть
их и сравнить со своими собственными.
   Джо, возмущенный бесцеремонностью незнакомца, резко спросил:
   - Это вы обгоняли меня несколько минут назад? На Сэддл-роуд?
   - Да, сэр, я, - с готовностью подтвердил громила. - Более  того,  я  весь
день находился рядом с вами. Кардоун непроизвольно вздрогнул.
   - Весьма странное признание... - Я очень сожалею...
   -  Мне  не  нужны  ваши  извинения.  Я  хочу  знать  причину.  Почему  вы
преследовали меня? Я вас не знаю. И мне не нравится, когда ездят за мной  по
пятам.
   - Это вряд ли кому понравится. Но я лишь делаю то, что мне велели.
   - Что вам от меня нужно?
   Шофер  слегка  передвинул  руки,  словно  для  того,  чтобы  лишний   раз
продемонстрировать их внушительные размеры.
   - Мне нужно кое-что передать вам. Вот и все. Я проделал долгий путь.  Мой
шеф живет в Мэриленде. - Что вы хотите мне передать? От кого?
   - От мистера да Винчи, сэр.
   - Да Винчи?
   - Да, сэр. Вы ведь уже слыхали о нем сегодня утром?
   - Я не знаю никакого да Винчи... Что вам нужно?
   - Не доверяйте мистеру Тримейну.
   - О чем вы говорите?!
   - Я говорю то, что велел передать вам мистер  да  Винчи.  Кардоун  впился
глазами в лицо  великана.  Совершенно  очевидно,  что  он  не  просто  тупой
громила, каким пытался прикинуться.
   - Почему же вы так долго ждали? Зачем следили за мной весь день? Вы могли
сразу заговорить со мной.
   - Не было  команды.  В  моей  машине  есть  радиотелефон.  Мне  приказали
вступить с вами в контакт лишь несколько минут назад.
   - Кто вам приказал?
   - Мистер да Винчи, сэр.
   -  Но  это  вымышленное  имя!  -  Кардоун  задыхался  от   гнева.   Чтобы
успокоиться, он сделал глубокий вдох и спросил:
   - Скажите мне, кто этот мистер да Винчи?
   - Я должен был передать вам еще кое-что, - продолжал  шофер,  не  обращая
внимания на требование Кардоуна. - Мистер да Винчи хочет,  чтобы  вы  знали:
возможно, Тримейн уже разговаривал с Таннером. Это еще не точно,  но  похоже
на то.
   - О чем? О чем он мог с ним разговаривать?
   - Я не знаю, сэр. Мне не положено. Мне платят за то,  чтобы  я  ездил  на
машине и передавал сообщения.
   - Я не понимаю! Что толку в таком сообщении?!  -  Кардоун  стиснул  зубы,
пытаясь взять себя в руки.
   - Может быть, вам поможет последнее, сэр...  Последнее  из  того,  что  я
должен вам передать. Мистер да Винчи считает,  что  будет  хорошо,  если  вы
попытаетесь выяснить, во что Тримейн посвятил Таннера. Но будьте  осторожны.
Не следует также доверять вашим друзьям из Калифорнии. Запомните, это  очень
важно.
   Великан в шоферской форме отошел немного от "кадиллака"  и  приложил  два
пальца к блестящему козырьку своей форменной фуражки.
   - Подождите минуту... - Кардоун  открыл  было  дверцу  своей  машины,  но
великан молниеносно захлопнул ее.
   - Нет, мистер Кардионе. Оставайтесь в машине. Вы не должны  привлекать  к
себе внимание. Поезд подходит.
   - О, пожалуйста... пожалуйста! Я хочу поговорить с да Винчи. Где  я  могу
его увидеть?
   - Это невозможно, сэр. - Шофер крепко держал дверь.
   - Мерзавец! - выкрикнул Кардоун и схватился за ручку,  налегая  на  дверь
всем телом. Она  слегка  приоткрылась,  но  тут  же  снова  захлопнулась  от
сильного толчка шофера.
   - Я размозжу твою башку! - заорал Кардоун.
   К платформе подошел  экспресс.  Из  него  вышли  несколько  человек.  Два
коротких гудка прорезали воздух. Великан спокойно заметил:
   - Его нет в поезде, мистер Кардионе. Он  сегодня  отправился  в  офис  на
машине. Как видите, и это нам известно.
   Поезд медленно тронулся с места, плавно набирая скорость. Джо  не  сводил
глаз с огромного человека, державшего  дверцу  машины.  Внутри  у  него  все
клокотало от ярости, но он понимал, что криком и угрозами здесь не поможешь.
Шофер сделал шаг назад и быстро зашагал к "роллс-ройсу".  Кардоун  распахнул
дверцу и вышел на платформу.
   - Эй, привет, Джо! - окликнул его Амос Нидхэм, который только что сошел с
поезда,  -  вице-президент  промышленного  банка  Ганновера  и  председатель
комитета по чрезвычайным ситуациям клуба Сэддл-Вэлли. - Вам, биржевикам, все
нипочем. Когда становится совсем туго, вы попросту остаетесь дома  и  ждете,
пока обстановка прояснится, так, а?
   - Ты прав, Амос, - рассеянно подтвердил  Кардоун,  украдкой  наблюдая  за
водителем "ройса", который сел в машину и завел мотор.
   - Я тебе вот что скажу, - продолжал Нидхэм, - не знаю,  куда  вы,  парни,
нас заведете!.. Слыхал, как котируется Дю Понт?  Остальные  плавают,  а  они
берут все даром! Скажу  своим  директорам,  чтобы  ходили  на  спиритические
сеансы. На вас, брокеров, никакой надежды!  -  Нидхэм  прищелкнул  языком  и
неожиданно    замахал    рукой,    увидев    подъезжавший    к     платформе
"линкольн-континентал". - Это Ральф. Подвезти тебя, Джо? Нет, конечно...  Ты
же на машине.
   "Линкольн" подъехал к ним, и шофер Нидхэма  открыл  дверцу,  чтобы  выйти
наружу.
   - Не нужно мне помогать, Ральф.  Я  еще  способен  сам  сесть  в  машину.
Кстати, Джо... этот "ройс", на который ты так внимательно смотришь, напомнил
мне машину одного моего приятеля. Хотя вряд ли это его... Он из Мэриленда.
   Кардоун вздрогнул как от удара и уставился на безобидного банкира.
   - Из Мэриленда? Кто из  Мэриленда?  Амос  Нидхэм  открыл  дверцу  машины,
задержался на мгновение и, добродушно улыбнувшись, покачал головой.
   - О, не думаю, что ты его знаешь. Он умер много лет назад... У него  было
странное имя. Я над ним всегда подшучивал... Его звали Цезарь.
   Нидхэм уселся в свой "линкольн" и захлопнул дверцу.
   Проехав по привокзальной аллее, "роллс-ройс" повернул направо и  помчался
по направлению к главной магистрали, ведущей в Манхэттен.
   Кардоун остался стоять на перроне железнодорожного  вокзала  Сэддл-Вэлли.
Его охватил ужас.
   Тримейн!
   Тримейн заодно с Таннером!
   Остерман тоже с Таннером...
   Да Винчи... Цезарь...
   Опять итальянец. Не может быть, что это простое совпадение.
   Он, Джузеппе Амбруззио Кардионе, остался один, совершенно один.
   "О Господи! Боже милостивый! Святая Дева Мария! Матерь Божья! Окропи руки
мои невинною кровью агнца. Господи Иисусе! Прости грехи мои тяжкие! Иисус  и
Мария! Боже милостивый! Пресвятая Богородица! Вразумите меня!
   Что я сделал?"
 
Вторник, пять часов вечера 
 
   Уже  несколько  часов  Тримейн  бесцельно  бродил  по   знакомым   улицам
Ист-Сайда. Но спроси его  кто-нибудь,  где  он  находится,  он  не  смог  бы
ответить. Адвокат был напуган. Разговор с Блэкстоуном ничего не прояснил.
   А Кардоун солгал либо жене, либо секретарше, но это не важно.  Важно  то,
что до Кардоуна сейчас не добраться. Тримейн знал, что охватившая его паника
не пройдет до тех пор, пока они с Кардоуном не встретятся и  не  решат,  как
быть дальше, как вести себя с Остерманами.
   Неужели Остерман их предал? Нет, это невозможно!
   Дик  пересек  Вандербилт-авеню,  механически  отметив   про   себя,   что
приближается к отелю "Билтмор".
   Он  грустно  улыбнулся.  "Билтмор"   навевал   воспоминания   о   прошлых
беззаботных временах.
   Он вошел в вестибюль со странным чувством, что сейчас увидит  кого-нибудь
из друзей, своей молодости, и действительно почти сразу же уперся взглядом в
человека, с которым не встречался почти двадцать  пять  лет.  Тримейн  сразу
узнал его, хотя тот сильно постарел за эти годы. Только  вот  имени  не  мог
вспомнить. Оно бесследно терялось в далеких школьных годах.
   Друзья юности неловко шагнули навстречу друг другу.
   - Дик... Дик Тримейн! Ведь это ты, Дик, да?
   - Да... а ты... Джим?
   - Джек, Джек Таунсенд! Как поживаешь. Дик? - Они пожали друг другу  руки.
- Сколько лет прошло? Двадцать пять или тридцать?  Ты  прекрасно  выглядишь!
Как, черт возьми, тебе удается не толстеть? А я распустился...
   - Ты тоже выглядишь прекрасно, - солгал Дик. - Нет, в самом  деле,  очень
хорошо... Я не знал, что ты живешь в Нью-Йорке.
   - А я здесь и не живу. Просто на пару дней  приехал  в  Толедо.  Клянусь,
когда я летел в самолете, у меня возникла сумасшедшая идея. Я  отказался  от
номера в "Хилтоне" и подумал, что хорошо  бы  снять  комнату  здесь,  просто
чтобы посмотреть, не заходит ли сюда кто-нибудь из  нашей  старой  компании.
Глупо, да?.. И надо ведь, встретил тебя!
   - Странно! Действительно странно! Я подумал  о  том  же  самом  несколько
секунд назад.
   - Пойдем выпьем!
 
*** 
 
   Таунсенд громко разглагольствовал о корпоративной морали.  Тримейн  почти
не слушал его, он думал о Кардоуне. В третий раз опорожнив свой стакан,  Дик
обернулся, ища глазами телефон-автомат, который был здесь в дни его  юности.
Тогда он находился в укромном месте, у служебного выхода, и знали о нем лишь
завсегдатаи бара.
   Теперь телефона не было. А Джек Таунсенд все говорил и говорил, теперь он
вспоминал давно забытые дни, безвозвратно ушедшие в прошлое.
   В нескольких футах от них стояли два негра в кожаных куртках.
   В прежние времена их бы сюда не пустили.
   О, чудесные дни юности...
   Тримейн  залпом  выпил  четвертый  стакан...  Этот  Таунсенд  никогда  не
заткнется...
   Он должен, должен позвонить Джо. Его снова охватила паника... Может быть,
Джо  что-то  знает?  Тогда  он  быстро  рассеет  все  сомнения  относительно
Остерманов.
   - Что с тобой, Дик? Ты, кажется, очень взволнован?
   - Я все, же здесь в первый раз за  эти  годы...  -  невнятно  пробормотал
Тримейн и поднялся. - Мне нужно позвонить. Извини.
   Таунсенд мягко удержал его, положив на его руку свою большую ладонь.
   - Ты хочешь звонить Кардоуну?
   - Что?..
   - Я спросил, кому ты собираешься звонить, Кардоуну?
   - Ты кто?.. Какого дьявола ты...
   - Я друг Блэкстоуна. Не звони Кардоуну.  Не  делай  этого  ни  при  каких
обстоятельствах, слышишь? Неужели ты не можешь понять, что  сам  себе  роешь
могилу?
   - Я ничего не понимаю! Кто ты такой? - Тримейн старался говорить тихо, но
голос его гулко разносился по бару.
   - Послушай: Кардоун может быть опасен. Мы ему не доверяем. Мы  в  нем  не
уверены, как не уверены в Остерманах.
   - О чем ты говоришь?
   - Возможно, они сговорились. В таком случае ты остался  один.  Ты  должен
действовать хладнокровно и попытаться выяснить, как  далеко  они  зашли.  Мы
будем поддерживать с тобой связь... Мистер Блэкстоун ведь уже сказал тебе об
этом, да?
   И тут Таунсенд сделал странную вещь. Он  вынул  из  бумажника  банкнот  и
положил его перед Ричардом Тримейном. Он произнес только два слова:
   - Возьми это.
   Затем он быстро поднялся и вышел из зала.
   На столе остался лежать банкнот в  сто  долларов.  "Он  что,  хотел  меня
купить, - недоумевал Тримейн. - Нет,  это  просто  символ.  Цена.  Не  важно
какая".
 
*** 
 
   Когда Фоссет вошел в гостиничный  номер,  двое  находившихся  там  мужчин
стояли склонившись над столом, на котором были разложены какие-то  бумаги  и
карты. Один из присутствующих был Грувер. Второго звали Коул.
   Фоссет снял шляпу и темные очки и положил их на бюро.
   - Все в порядке? - осведомился Грувер.
   - Все идет по  плану.  Если,  конечно,  Тримейн  не  слишком  напьется  в
"Билтморе".
   - Даже если он напьется,  -  сказал  Коул,  не  поднимая  глаз  от  карты
автомобильных дорог штата Нью-Джерси, - какой-нибудь добродушный, падкий  на
взятки полицейский все уладит.
   - Вы поставили своих людей по обе стороны моста?
   - Да. И у туннелей. Иногда он едет в  город  через  туннель  Линкольна  и
подъезжает к дому со стороны Паркуэй?
   Мои люди все время на связи. -  Коул  делал  какие-то  пометки  на  листе
кальки, наложенном на карту.
   Зазвонил телефон. Грувер шагнул к туалетному столику и взял трубку.
   - Грувер слушает... Да? Хорошо, мы  перепроверим,  но  я  уверен,  мы  бы
знали, если бы он... Хорошо. Не беспокойтесь. Держите с нами связь. - Грувер
положил трубку и постоял какое-то мгновение у аппарата.
   - Что там случилось? - Фоссет снял белый пиджак и стал закатывать рукава.
   - Это из Лос-Анджелеса. Между тем моментом, когда Остерман покинул студию
и был остановлен в Малхолланде, они минут на двадцать потеряли его из  виду.
Беспокоятся, не мог ли он за это время связаться с Кардоуном или Тримейном.
   Коул поднял взгляд от стола.
   - Около одиннадцати по нашему, около десяти по калифорнийскому времени?
   - Да.
   - Кардоун был в своей машине, а Тримейн на  улице.  Ни  до  того,  ни  до
другого он просто не смог бы дозвониться.
   - Я понимаю, чего они боятся, - перебил его  Фоссет.  -  Тримейн  сегодня
днем, не тратя времени, стал звонить Кардоуну.
   - Мы предвидели это, Лэрри, - кивнул Коул. - Мы перехватили бы  их,  если
бы они назначили встречу.
   - Да, я знаю. И все же риск был.
   Коул громко рассмеялся, поднимая кальку с карты.
   - Ты планируешь, мы выполняем. Вот здесь все дороги, ведущие в город.
   - Мы ведь уже составляли схему.
   - Джордж забыл  захватить  копию,  а  все  остальные  карты  в  деле.  На
командном пункте должна быть карта района боевых действий.
   - Это моя вина, - улыбнулся Грувер. - Я до двух ночи был на совещании,  а
к половине седьмого нужно успеть на самолет. Я  забыл  и  бритву,  и  зубную
щетку, и Бог знает что еще.
   Телефон опять зазвонил, и Грувер снял трубку.
   -  ...Понятно...  подождите  минутку  -  Он  опустил  руку  с  трубкой  и
повернулся к Лоренсу Фоссету:
   - Наш второй шофер не поладил с Кардоуном...
   - О Господи! Надеюсь, ничего страшного не произошло?
   - Нет-нет. Вспыльчивый чемпион попытался  вылезти  из  машины  и  затеять
драку, но все обошлось.
   - Передай шоферу, чтобы ехал назад в Вашингтон. Пусть выбирается из этого
района.
   - Возвращайся назад, Джим... Да, конечно, можешь...  О?кей.  Увидимся  на
базе. - Грувер положил трубку и подошел к столу.
   - А что Джим "конечно, может"?
   - Оставить машину в Мэриленде. Ему кажется, что Кардоун запомнил номер.
   - Прекрасно. А что семья Цезаря?
   - Их хорошо проинструктировали, - сообщил Коул,  -  теперь  они  ждут  не
дождутся, когда объявится некий Джузеппе Амбруззио Кардионе. Сын  Цезаря  из
штанов выпрыгнет, чтобы лишний раз доказать, что не имеет ничего  общего  со
своим папочкой.
   - Что это значит? - Грувер поднес к сигарете зажигалку.
   - Старик Цезарь сколотил рэкетом состояние. А его старший сын работает  в
конторе окружного прокурора и фанатично ненавидит все связанное с мафией.
   - Замаливает семейные грехи?
   - Да, что-то в этом роде.
   Фоссет подошел к окну и поглядел вниз на ярко-зеленый ковер  Центрального
парка. Когда он заговорил, голос его был очень тихим, но в нем звучал  такой
неподдельный азарт, что его коллеги не смогли сдержать улыбок.
   - Игра началась. Ставки сделаны. Все