ейчас
безнаказанно можно насиловать. Ну хватит. Пожалуйста, идите в  койку,  -
попросила она и пригрозила:
   - А то я сейчас уйду, и делайте что хотите.
   Аронов встрепенулся:
   - Я могу делать все, что хочу?
   - Только после того, как я уйду.
   - А если я лягу, вы не уйдете?
   - Нет.
   Он не поверил:
   - Обманете, я знаю.
   - Почему?
   - Потому, что вы очень вредная девушка.
   Денисия рассердилась:
   - Что вы сказали?
   - Да-да, уж  я-то  знаю.  Вы  очень  вредная  девушка,  -  бесстрашно
подтвердил Аронов и грустно добавил:
   - Для моего здоровья. Вы сгубили меня.
   - Чем же? - скептически поинтересовалась Денисия.
   Он признался:
   - С тех пор как я вас встретил, я заболел: ни жить, ни  работать,  ни
есть, ни спать, ни пить не могу.
   С этими словами Аронов рухнул на пол и захрапел.
   - Ну, пить, положим, вы еще можете,  -  скептически  глядя  на  него,
констатировала Денисия. - А все остальное и само собой расстроится, если
так зверски алкоголь хлестать. При чем тут я?
   Она, как любая женщина, терпеть не  могла  пьяных  мужчин,  а  потому
разозлилась и, с ненавистью глядя на храпящего Аронова,  подумала:  "Все
мужики жутко ненадежный народ. Все они  созданы  из  одних  недостатков,
прямо-таки  ходячий  порок.  Вот  и  этот  еще   недавно   приглашал   к
сотрудничеству, а теперь сам находка для шпиона. Просто удивительно, как
такие уроды выживают  на  свете.  А  ведь  они  еще  нами  и  правят!  -
ужаснулась Денисия. - Ну да, там, наверху, одни мужчины. Вот почему  все
так плохо в нашем мире".
 
Глава 10 
 
   Эту ночь она провела в его  номере.  Сначала  мучилась  в  кресле,  а
потом, когда намяла себе бока, перешла на кровать в  спальню,  но  дверь
предусмотрительно не закрыла. Хотела видеть его, опасалась, что хмельной
Аронов проснется, уйдет и бед натворит.
   Истина, известная даже младенцу: пьяный мужик - дурной, какой с  него
спрос? А потом, как водится на Руси, будет локти кусать, да поздно.
   Поднять  его  с  пола  Денисия  не  смогла  -  слишком  тяжел.   Даже
отбуксировать волоком на кровать, как ни старалась  она,  не  сумела,  а
потому самоотверженно не спала, а  подремывала,  частенько  вскакивая  и
заглядывая в комнату: там ли он, не сбежал ли, спит ли.
   Аронов спал, но спал беспокойно, ворочался с боку на бок, метался  по
полу и бормотал, бормотал что-то себе под нос, изредка  вскрикивая:  "Во
вляпался, дурак!" Или: "Такого еще со мной не бывало!"
   А однажды с нежностью произнес: "Денисия, вредина ты моя".
   Она поразилась: "Неужели не врет? Неужели и в самом деле влюбился?"
   Мысль эта показалась ей дикой и фантастической.
   "Да нет, - отмахнулась Денисия, - влюбиться в меня  он  не  мог.  Это
невероятно. Зачем это ему, когда у него такая роскошная гоп-стоп-модель?
Я против нее серая мышь. Таких, как я,  толпы  и  толпы.  Аронову  глупо
влюбляться в меня".
   Словно  когда-нибудь  для   настоящей   любви   требовались   здравые
рациональные причины.
   Денисия и сама это понимала. Любовь порой возникает не "потому  что",
а "вопреки". Ведь сама же она влюбилась в Александра Гусарова,  а  с  ее
стороны это не просто  глупость,  а  даже  подлость.  Он  Зойкин  жених.
Денисия подлости не переносила с детства, а вот, поди ж  ты,  влюбилась.
Влюбилась в жениха сестры. И ничего с этим нельзя поделать.
   Может, и с Ароновым то же произошло? Может, легла она ему на  сердце?
Так иногда бывает: серая мышь, а легла.
   И чем больше Денисия об этом думала, тем реальней казались ей чувства
Аронова. А тут еще присказка вспомнилась: "Что у трезвого на уме,  то  у
пьяного на языке".
   "Жалко, если и в самом деле Матвей влюбился в  меня,  -  с  искренним
сочувствием подумала она. - Он мне  совсем  ни  к  чему,  а  безответная
любовь - одни страдания. И почему все так в жизни несправедливо:  Аронов
влюбился в меня, я - в Сашку, Сашка - в Зою, а Зоя умерла".
   С этой горькой  мыслью  Денисия  и  погрузилась  в  сон.  Умаялась  и
проспала уже до утра, а когда проснулась и испуганно глянула  в  дверной
проем на пол, Аронова там не нашла.
   - О господи! - ужаснулась она, вскакивая с кровати. - Неужели ушел?
   Хлопнула входная дверь, и вскоре на пороге спальни вырос  Аронов.  Он
был бодр и свеж, гладко выбрит, щеголевато одет - вчерашней  пьянки  как
не бывало. Увидев Денисию,  он  просиял  и  воскликнул,  вновь  подражая
старику Машикули:
   - С добрым утром, барышня. Как вам на новом месте  спалось?  Надеюсь,
погадать не забыли?
   - Как погадать? - растерялась Денисия.
   Он усмехнулся:
   - Ну как там гадают наши русские барышни?
   "Ложусь я спать на новом месте, приснись жених невесте" - вроде так.
   Денисия нахмурилась:
   - Мне это ни к чему.
   Нахмурился и Аронов:
   - Понятно, и без того знаете, кто ваш жених.
   Я тоже его видел, выдающийся парень. Что ж, поздравляю, я рад за вас.
Осталось вам, барышня, самая малость.
   - Какая?
   Он удивился:
   -  Разве  не  знаете?  Выжить.  Вам  теперь  нужная  постараться   до
собственной свадьбы дожить, а с кем уж будет она - дело десятое.
   - Я бы так не сказала, - не согласилась Денисия, - с кем у меня будет
свадьба - это первое дело.
   А вы помните, что здесь было вчера? - лукаво спросила она.
   Аронов шутливо перекрестился:
   - Нет, слава богу.
   Она злорадно ему сообщила:
   - Ну, так я с удовольствием вам расскажу.
   - Вы так мстительны?
   - Нет, но должна же я вам объяснить свое присутствие в вашем номере.
   Аронов, сладострастно потягиваясь, ответил:
   - Зачем?  Я  не  привык  по  утрам  допрашивать  тех,  с  кем  провел
неповторимую ночь.
   - Вы злите меня нарочно? - вспыхивая, спросила Денисия.
   Он утешил ее:
   - Нет, это выходит само собой.
   - Тогда знайте, вчера вы были пьяны в стельку и...
   Аронов ее перебил:
   - Простите, я пьян был в вашем номере?
   Денисия растерялась:
   - Нет, с чего вы взяли? Конечно, в своем.
   Он удовлетворенно кивнул:
   - Продолжайте, я, кажется, вас перебил.
   - Спасибо, вы очень любезны, - рассердилась Денисия. - Только не надо
прикидываться святым.
   И не пытайтесь на меня бросить тень!
   - Хотите сказать, на вашу репутацию?
   - Вы на что намекаете? - взвизгнула она. -  Прекратите  свои  штучки!
Между нами ничего не было!
   - Я не говорил, что было.
   -  Зато  намекали.  Думаете,  я  не  знаю,  куда  вы  хотели   сейчас
повернуть?
   Аронов философски заметил:
   - Почему-то мне вспомнилась сейчас хорошая пословица: "На воре  шапка
горит". С чего бы это? Вы не знаете?
   Денисия поняла: "Да он нарочно выводит меня, а я, как последняя дура,
распаляюсь, ему подыгрываю.
   Ну так нет же".
   Она успокоилась и язвительно поинтересовалась:
   - К чему вы помянули про вора? Уж не намекаете ли вы на то, что  этой
ночью я в номер ваш хитростью пробралась и  девственность  вашу  украла?
Коли так, то вы ко мне несправедливы. Этой ночью я спасла вашу честь.
   - Каким  это  образом?  -  опешил  Аронов,  мысленно  отмечая:  "Счет
сравнялся: один - один".
   Денисия насмешливо пояснила:
   - Вы безобразно напились и были абсолютно  беспомощны:  на  ногах  не
стояли, языком не ворочали.
   Учитывая вашу неотразимую внешность, могу сказать: вы просто  находка
для педика. Их в Париже полно.
   Не окажись здесь случайно я, вы могли бы утратить и деньги, и честь.
   "Черт, она меня сделала, - мысленно  отметил  Аронов.  -  Счет  в  ее
пользу: два - один. Но не будем сдаваться, зайдем на ничью".
   - Да хватит  вам  оправдываться,  -  с  демонстративным  безразличием
отмахнулся он. - Я вас давно простил. Пойдемте лучше пить кофе.  Кстати,
и завтрак в номер уже принесли.
   Денисия заглянула в комнату, где на полу провел ночь Аронов. На столе
действительно на подносе  дымился  кофе,  а  под  стеклянными  колпаками
стояли тарелки с едой.
   - Нет, спасибо, я вами по горло сыта, - ответила  Денисия,  собираясь
уйти.
   Аронов дурачливо взмолился:
   - Простите, если обидел вас. Каюсь, я свинья.
   Что  плохого,  если  мы,  соотечественники,  вместе  позавтракаем   в
захолустном Париже, раз уж нас нелегкая  сюда  занесла?  Здесь  страшная
скукотища, только вами, барышня, и спасаюсь. Не уходите,  пожалуйста.  -
Он хитро посмотрел на нее и спросил:
   - Или вы боитесь остаться  с  мужчиной  наедине?  Так  знайте,  я  не
насильник.
   - Уже знаю, - невозмутимо ответила Денисия.
   Он притворно удивился:
   - Откуда?
   - Вчера вы весь вечер  твердили  об  этом.  -  Она  расхохоталась.  -
Учитывая ваше жалкое состояние, это выглядело самонадеянно и,  простите,
смешно.
   "Черт! Счет опять не в мою пользу, - мысленно рассердился  Аронов.  -
Пора прекращать это безнадежное дело. С ней  опасно  пикироваться,  есть
риск улечься на обе лопатки".
   Он поднял обе руки и воскликнул:
   - Я предлагаю мир.
   - Хорошо, - согласилась Денисия. - Но как вам верить? Нечто  подобное
вы уже предлагали.
   Аронов виновато пожал плечами,  а  она,  пытливо  взглянув  на  него,
спросила:
   - Вы действительно больше не будете на меня нападать?
   Он вытянулся в струну, рапортуя:
   - Клянусь всем, что мне дорого!
   - А что вам дорого?
   - Мама, работа и вы!
   Денисия рассердилась:
   - А он опять за свое! Ну тогда я пошла!
   Аронов проворно схватил ее за руку и, вмиг посерьезнев, сказал:
   - Но это правда. Или, по-вашему, мне нужно было солгать?
   Она смутилась:
   - Не знаю, но больше мне этого не говорите.
   - Тогда вы останетесь?
   - Тогда я останусь.
   - Хорошо, - согласился он, - "этого" больше я вам не скажу. Присядем?
Кофе, боюсь, остыл.
   Денисия кивнула:
   - И присядем, и, раз уж я здесь, а вы трезвы, поговорим о деле.
   Аронов с укором заметил:
   - Обращаю ваше внимание, на этот раз первая начали вы.
   - Что - начала?
   - Мне шпильки  вставлять,  -  присаживаясь  к  столу,  пояснил  он  и
спросил:
   - Вот какая была необходимость нетрезвость мою поминать?
   - Никакой, - согласилась Денисия, тоже присев  к  столу.  -  Простите
меня и давайте поскорей перейдем к делу. Помнится, вчера вы  хотели  мне
что-то сказать.
   - Да, хотел, но куда вы спешите?  -  небрежно  бросил  он,  тщательно
намазывая на кусочек хлеба паштет из гусиной печенки.
   - А вы  полагаете,  я  прилетела  в  Париж  позавтракать  с  вами,  -
язвительно парировала Денисия, мысленно ужасаясь тому, как этот баловень
судьбы нежно и трепетно себя обожает.
   "Вон с какой любовью готовит себе бутерброд,  -  подумала  она,  -  с
какой лаской паштет намазывает.
   Разве может такой кого-то, кроме себя,  любить?  Нет,  не  может",  -
решила она.
   Аронов нанес последний мазок и.., протянул бутерброд Денисии.
   - Это мне? - растерялась она.
   - Вам. Я терпеть не могу гусиной  печенки,  зато  вы  паштет  из  нее
обожаете.
   - Откуда вы знаете? - удивилась Денисия.
   Она ожидала ответа, но Аронов неожиданно рассердился и  с  неприязнью
сказал:
   - Я вам уже  признавался  в  любви.  Сколько  можно?  Теперь  давайте
наконец перейдем к нашему общему делу. Ведь нас связывает только оно.
   - Давайте, - растерялась Денисия, и он деловито продолжил:
   - Докладываю вам, если вы еще сути разведанного не забыли. Что у  нас
есть? Есть некий  "Модекс",  который  связан  с  "Трансконтрактом".  Что
известно нам про этот "Контракт"?
   Аронов вопросительно посмотрел на Денисию.
   - Что он благотворительствует, - ответила  она  и  впилась  зубами  в
сотворенный им бутерброд.
   - Правильно, но не просто благотворительствует, а  перегоняет  деньги
со счетов "Модекса"  на  счета  общественных  объединений.  Те  из  них,
которые  упомянуты  в  вашей  папке,  надежно   прикрыты   всевозможными
документами,  Я  пробовал  подкопаться,  но  ничего  не  вышло.  Деньги,
переведенные  "Модексом"  через  "Трансконтракт",   действительно   были
израсходованы по назначению.
   - Неужели пошли на помощь нуждающимся? - удивилась Денисия.
   Аронов грустно кивнул:
   -  Да,  растеклись  по  детским  домам,  по  приютам,  психушкам.  Но
"Трансконтракт" зачем-то десять процентов оставил себе?
   - Оставил.
   - О чем это говорит?
   Денисия предположила:
   - Наверное, о том, что эти пожертвования сделаны для отвода глаз.
   - Именно! - оживился Аронов. - Из наших рассуждений следует, что есть
основная благотворительная  организация,  которая  и  снабжает  боевиков
оружием. Точнее, деньгами, а уж оружие они сами сообразят где купить.  И
я эту организацию нашел.
   - Правда?
   - Комитет солдатских вдов. Вам о чем-нибудь говорит это название?
   - Слышала, - задумчиво ответила Денисия. - Гусаров давно  о  Комитете
рассказывал. Жаловался, что они не по правилам играют,  а  прищучить  их
трудно. И потом я о них читала.
   Аронов вскочил и возбужденно забегал по комнате.
   -  Точно,  барышня,  точно.  Прищучить  их  трудно,  потому  что  они
благотворительствуют не только в нашей стране, но и за границей.  К  ним
деньги текут отовсюду.
   Он вдруг остановился и, прищурив глаза, ревниво спросил:
   - А Гусаров у нас кто?
   - А Гусаров у нас жених, - ответила Денисия.
   - Да?
   Аронов задумался и, отвечая своим мыслям, сказал:
   - Ладно, продолжим. Так вот, этот вдовий Комитет активно  общается  с
чеченскими боевиками как в самой Чечне, так и за пределами России.
   - Да вы что?! - ужаснулась Денисия. - И все знают об этом?
   - Именно.
   - Как такое возможно?
   - В нашей стране возможно все, но нам важно не это. Самое  интересное
то, что почетным членом интересующего нас Комитета является знаете кто?
   - Неужели Эльдар Валев?
   Аронов кивнул:
   - Он.
   Денисия испуганно сообщила:
   - А Зоя мне говорила, что Валев дружок Воровского. Ой, боже мой,  как
я раньше  не  догадалась!  -  ужаснулась  она.  -  Теперь  ясно,  почему
Боровский не одобрил моего намерения обратиться за помощью к  Валеву.  И
по возрасту Валев подходит... Неужели Валев и есть Карлуша?
   - Не будем делать преждевременных выводов, но я  бы  не  стал  и  эту
версию  отвергать.  Надо  проверить.  Пока  знаю  одно:  Валев   активно
взаимодействует с Комитетом солдатских вдов.  И  делается  все  это  под
крылом у Добрыниной. Мария Владимировна, высокая душа, вдов в  обиду  не
дает, всячески им помогает, а кое-кто  из  этой  организации  ее  добрым
именем пользуется во благо бандитам.
   - А если вы ошибаетесь?  -  спросила  Денисия.  -  Если  клевещут  на
Комитет?
   - У меня есть сведения, что Комитетом были потрачены  крупные  суммы,
когда же кое-кто сунулся их проверять, тут-то и пошла свистопляска. Один
сам умер, но при странных обстоятельствах, другой -  попал  под  машину.
Список можно продолжить.
   - Не надо. Что же это  выходит?  Выходит,  прав  был  Машикули?  Надо
внедряться к Добрыниной.
   - Еще как надо! - воскликнул Аронов. - А если: я  вам  скажу,  кто  у
Валева сейчас (правда, тайно)  правая  рука,  то  вы  и  вовсе  со  мной
согласитесь. Малика  Нахчоева  негласно  ведает  двумя  отделениями  его
личного фонда.
   Денисия отшатнулась:
   - Нахчоева? Бандит Саламбек Нахчоев не ее ли родной брат?
   - Он ее сын. Вы что-то о нем знаете?
   - Только то, что написано в дневнике чеченской девочки.
   Аронов разочарованно кивнул:
   - Я видел у вас этот дневник, но не  читал.  Времени  не  было,  так,
полистал, но ничего интересного там не нашел.
   - А я нашла, - сердито ответила Денисия.
   - И что же?
   - Там интересно все. Эта девочка, этот  ребенок  писала  о  том,  что
хочет учиться, что мечтает жить так же, как русские  дети:  в  теплых  и
светлых домах, без бандитов и без войны. Она собиралась закончить  школу
и, как Мария  Добрынина,  стать  правозащитником.  А  Нахчоев  ее  убил.
Девочка не захотела стать его  женой.  Самое  ужасное  то,  что  девочка
искала защиты как раз в этом Комитете солдатских вдов, а когда с  риском
для жизни до "вдов" добралась, то увидела там Нахчоева.
   - Правильно, - горько усмехнулся Аронов, - сыночек к матери приходил.
   - После этого девочка поняла, что ее  защитить  никто  не  может.  Вы
знаете, что-то мне нехорошо, -  пожаловалась  Денисия,  вскакивая  из-за
стола. - Спасибо за завтрак, я лучше к себе пойду.
   - А как же наш разговор?
   - Потом поговорим.
   - Как скажете,  -  согласился  Аронов,  провожая  Денисию  удивленным
взглядом.
 
Глава 11 
 
   Вернувшись в свой номер, Денисия упала на кровать и  разрыдалась.  То
ли  ее  потрясло  подозрение,  павшее  на  Валева,   то   ли   сказалась
полубессонная ночь, то ли просто накопилось, но нервы ее не выдержали.
   Очень остро почувствовалось все: и смерть сестер,  и  бессилие  перед
Карлушей, и обилие зла в этом мире,  и  почему-то  особенно  было  жалко
чеченскую девочку. И над этим над всем Денисия безутешно рыдала.
   Вот в такой неподходящий момент опять объявился Гусаров. Объявился  и
сразу накинулся на Денисию:
   - Зоя! Что происходит? Ты где была? Я вчера  тебе  долго  звонил.  Ты
знаешь, где я?
   - Где?
   - В Москве. Через несколько часов уезжаю. Давай скорей мчи  к  нашему
памятнику. Я тебя жду.
   Денисия схватилась за голову:
   - А я не могу.
   Александр (что на него нашло?) разъярился:
   - Не можешь? Почему это?
   - Я не в Москве, - испуганно сообщила она.
   - Не в Москве? А где же?
   Несмотря на то, что в его голосе послышалась угроза, Денисия  сказала
правду:
   - Я в Париже.
   - Что ты там делаешь? - удивился Александр.
   - У меня неприятности, я пытаюсь их разрешить, - пояснила она  и  тут
же об этом пожалела.
   - А я для чего, по-твоему? - спросил он и начал ее ругать.
   Припомнил все то, за что раньше  хвалил.  И  слишком  самостоятельная
она, и слишком умная, и лезет туда, куда женщине не положено, и от  него
слишком многое скрывает...
   Денисия тоже вспылила. В общем, они поругались.
   Первым опомнился Александр.
   - Что это мы с тобой творим? - спросил он.
   Денисия испугалась:
   - Неужели скандалим?
   - Похоже на то.
   - Ой, прости!
   - Это я виноват. Понимаешь,  беда  у  меня.  Друзья  один  за  другим
гибнут. На самом верху предательство, а узнать и дотянуться я  не  могу,
вот и психую.
   Если можешь, забудь все, что по горячке вывалил.
   - Уже забыла, - успокоила его Денисия и сообщила:
   - Саша, я тут дневник прочитала, ну помнишь, ты дал... А тут случайно
узнала,  что  мать  бандита,  Малика  Нахчоева,  работает   в   Комитете
солдатских вдов. И еще у Эльдара Валева. Как такое возможно?  Почему  ее
не посадят?
   Гусаров крякнул:
   - А за что ее сажать? Нахчоев  уже  взрослый,  мать  не  отвечает  за
взрослого сына.
   - Но она  же  работает  в  благотворительных  организациях,  сразу  в
нескольких!
   - И оттуда ее невозможно  убрать.  Это  общественные  организации,  а
Комитет вообще коллегиальный орган.  Ей  там  доверяют  очень  уважаемые
люди.
   Знаешь, Зойка, мне не хотелось бы, чтобы  ты  лезла  туда,  -  слегка
раздраженно сказал Гусаров.
   Денисия поняла, что вот-вот он опять разозлится, но все же спросила:
   - Но ведь всем известно, что в этом Комитете нечисто, так  почему  не
трясут его? Почему органы им не занимаются?
   - Занимаются и много против него накопали, но все не так убедительно,
как хотелось бы. Понимаешь, в этом Комитете, как  ни  странно,  полно  и
бандитских  вдов.  И  Валев,  выходит,  авторитетом  своим  их   надежно
прикрывает,  а  он  дружит  с  Добрыниной,  а  та  президент   Конгресса
российских правозащитников.
   К тому же Комитет солдатских вдов широко известен и почитаем во  всем
мире, поэтому и боятся его ворошить. Тронь  это  гнездо,  и  такая  вонь
пойдет по всему земному шару, что и в Антарктиде придется нос  зажимать.
А что касается Малики, как раз ее я знаю.
   Она   действительно    хорошая,    честная    женщина.    За    своих
соотечественников беспокоится,  помогает  всем,  кому  может.  Она  сама
переживает, что сын у нее бандит. Послушай, - вдруг рассердился Гусаров.
- Мы что, теперь