было  Харви  Ансон  мягким  тоном,  стараясь  как-то
успокоить расходившегося босса.
   - Болтовня! Пустая болтовня - и больше ничего!
   Неужели вы утратили способность соображать? - Саммис  ударил  кулаком
по столу. - Разве вы не видите, что происходит? Этот тупоголовый Карлсон
решил  использовать  убийство  Дана,  чтобы  наконец  свалить  меня.  Вы
понимаете английский язык? Он  ухватился  за  этот  случай,  рассчитывая
повлиять на ход расследования и заставить меня защищаться на  невыгодных
позициях. Карлсон прекрасно знает, что из-за Эми руки  у  меня  связаны.
Подлый трус пытается нанести удар, прикрываясь моей дочерью, как  щитом!
Он меня знает! Я не допущу, чтобы  в  моем  собственном  штате  какие-то
мерзавцы вовлекли мою родную дочь в публичный скандал, чтобы ее прилюдно
расспрашивали в зале суда о ее супружеской жизни с  этим  кобелем!  Боже
праведный!
   Если только вспомнить, какие я раньше дела затушевывал!  Ни  словечка
не появлялось в газетах и никаких судебных разбирательств. А  теперь  вы
утверждаете, что я не в состоянии прибрать к рукам Эда Бейкера!
   - Речь идет об убийстве, Лем.
   - Вы рассуждаете, как учитель воскресной школы!
   -  Вовсе  нет,  -  развел   руками   Ансон.   -   Постарайтесь   быть
благоразумным, Лем. Тот факт, что  в  данном  случае  мы  имеем  дело  с
убийством, позволяет Карлсону оказывать на Бейкера давление.
   Люди любопытны; в нашем округе нет такого человека, который не слышал
бы о любовных похождениях Джексона. И вот у  них  появился  шанс  узнать
пикантные подробности, и они этот шанс ни за что не упустят. Им в высшей
степени наплевать, что в скандал вовлечена ваша дочь.  Бейкер  не  может
просто замять дело. Карлсон в  состоянии  вышвырнуть  его  из  штата.  А
потому, я повторяю, мой совет: не пытайтесь заставить Бейкера  совершить
скачок, который ему не по силам, иначе  он  закусит  удила.  У  него  не
останется выбора. Будьте с ним заодно!
   Окажите ему всяческое содействие в  расследовании  и  уговорите  Эми,
чтобы она поступила таким же образом, с условием, что Бейкер сохранит  в
тайне все то, без чего можно обойтись в зале суда, когда дело дойдет  до
судебного разбирательства. Другой вопрос: состоится ли оно  когда-нибудь
вообще.
   Лично я в этом сильно сомневаюсь.
   - Вы советуете позволить Бейкеру беспрепятственно копаться в  грязном
белье моего семейства? Моей дочери?
   -  Я  советую  не  мешать,  а  содействовать  его   расследованию   с
условием...
   - Никогда! Позволить этому наглому выскочке, который когда-то  ползал
на брюхе за гонорар в сто долларов?.. Да ни за что на свете!
   - Поступайте как хотите, Лем, - пожал плечами Ансон.  -  Я  знаю,  вы
упрямый человек, но я также видел,  как  вы  смирялись  и  даже  шли  на
попятный, когда того требовали обстоятельства. Я неоднократно  наблюдал,
как вы выходили из игры при неблагоприятных для вас условиях.  Зачем  же
теперь лезть на рожон? Возможно, мой совет не совсем удачен, но если это
и так, то лишь потому, что мне, как я начинаю подозревать,  известны  не
все факты.
   - Вам известны все факты, которыми располагаю я. Кто-то ночью  пришел
в кабинет Джексона и застрелил его. Никаких других сведений у меня нет.
   - Прекрасно. Но послушайте, Лем, быть может, вы не в состоянии сейчас
здраво рассуждать  из-за  того,  что  все  эти  события  слишком  близко
затрагивают Эми? Гнев лишил вас способности, подобно  мне,  хладнокровно
смотреть на вещи. Я всецело на вашей стороне, вы это отлично знаете,  но
я не могу дать вам квалифицированный совет, не имея  полной  информации.
Если вы держите что-то в себе, лучше поделитесь со мной своим  секретом.
Иначе мне трудно понять, почему вы отвергаете  предлагаемый  мною  метод
действий, который  в  сложившейся  ситуации  является,  на  мой  взгляд,
наиболее разумным.
   - Мне известно не больше вашего.
   - Хорошо, Лем, пусть будет по-вашему, - пожал плечами Харви Ансон.
   Делил Бранд встала  со  стула.  На  ее  осунувшемся  лице  отражалось
утомление, куда более сильное, чем то, которое подметили друзья и родные
два часа назад, когда ее ввели в служебный кабинет шерифа.
   Окружной прокурор допрашивал учтиво, но основательно.
   - Это все? - спросила Делия.
   - Не совсем.
   - Я... я очень устала.
   - Охотно верю, - ответил Бейкер, внимательно наблюдая за девушкой.  -
Надеюсь, вы не  забыли  мои  слова,  которые  я  сказал  вам  внизу  при
освобождении из-под стражи относительно возможности повторного обвинения
в случае обнаружения новых фактов. Я хочу, чтобы вы четко  уяснили  себе
свое положение, тем более что вы добровольно согласились отвечать на мои
вопросы в отсутствие адвоката.
   - Но повторного  обвинения  быть  не  может!  Не  существует  никаких
фактов...
   - Вы не правы, они существуют. И вы должны реально смотреть на это. В
данный момент я не верю, что вы застрелили Джексона, но кто-то его убил,
причем из револьвера, который вы носили с собой в сумочке.  Конечно,  вы
оружие потеряли, что неопровержимо доказано. Ну а если  потом  вы  снова
заполучили свой револьвер  в  руки?  Пока  ни  о  чем  нельзя  судить  с
абсолютной уверенностью.
   - Но я не могла вновь заполучить револьвер! Как я уже  говорила  вам,
из конторы Джексона я отправилась прямо на  ранчо  "Какаду"  и  заметила
пропажу сумочки, лишь проехав значительное расстояние, потом я  посетила
кладбище, а затем...
   - Знаю. Но есть еще странный эпизод с  исчезновением  сумочки,  когда
Пеллетт, ваш дядя, лежал без  сознания  у  подножия  лестницы,  и  вы  -
единственный живой человек, который в тот момент находился поблизости. Я
вовсе не обвиняю вас в  том,  что  вы  стукнули  его  по  голове  куском
породы...
   - Вы не в состоянии обвинить меня в этом, даже если бы  и  хотели.  Я
сидела вместе с Джексоном в его кабинете, когда мы  услышали,  как  дядя
свалился с лестницы.
   - Это утверждаете вы, - заметил Бейкер сухо. - А Джексон мертв.
   Слегка  раскрыв  рот,  Делия  в  изумлении  смотрела   на   окружного
прокурора.
   Не поймите меня превратно, продолжал Бейкер. - Я вовсе не намекаю  на
то, что вы ударили своего дядю по голове или забрали  сумочку,  пока  он
лежал без сознания, я просто разъясняю ваше положение. Пеллетт  поднялся
по лестнице, имея при себе сумочку с револьвером, но с того момента, как
он получил удар по голове, судьба сумочки мне неизвестна. Кто  ее  унес?
Вы могли ее подобрать так же легко, как и любой другой, даже  с  меньшим
риском.
   Кроме того,  вы  все-таки  не  были  полностью  откровенны  со  мной,
отказались объяснить, что значила ваша реплика продавцу лавки Макгрегора
и вопрос, который вы задали Тайлеру Диллону, предварительно записав  его
на листке бумаги. А узнал я о вашем отношении  к  Руфусу  Тоулу  и  смог
поговорить с вами  на  эту  тему  только  благодаря  телефонному  звонку
шерифа, рассказавшего мне о визите священника.
   Помимо того, не все ясно и в эпизоде с  Эми  Джексон,  подъехавшей  к
дому поздно вечером во вторник почти одновременно с вами.
   - Что вы имеете в виду? - удивилась Делия. - Я описала вам  все,  как
произошло на самом деле.
   - Вы упомянули лишь о факте ее приезда. Верно? Но ничего не сказали о
том, что вместе с ней в машине сидел ее отец.
   - Но я... Его с ней не было! Он находился на ранчо.
   - Почему вы так уверены? Ведь ночь стояла темная, разве не так?
   - Да, в самом деле. - Делия взглянула на прокурора, сдвинув брови.  -
Мне кажется, вы сами себе противоречите. Сперва вы утверждаете, что я не
совсем откровенна с  вами,  потому  что  ничего  не  сказала  о  мистере
Саммисе, который якобы находился вместе с дочерью  в  ее  автомобиле,  а
потом заявляете, что из-за темноты я не могла определить, сидел он с ней
или нет. Во всяком случае, я чистосердечно сообщила вам  обо  всем,  что
имеет хоть какое-то отношение к Дану Джексону и известно мне. Я  сказала
вам, что он мне никогда не нравился и что я редко встречалась с ним даже
при жизни отца, когда они являлись партнерами.
   Откинувшись на спинку кресла, Бейкер пристально смотрел на девушку.
   Наконец она спросила:
   - Это все?
   - Как будто все... на сегодня.
   - Тогда мне хотелось бы... Могу я получить свою сумочку?
   - Нет, не можете. Ее убрали в сейф как вещественное доказательство.
   - Я не имела в виду револьвер, только сумочку.
   Бейкер отрицательно покачал головой:
   - Она лежала на письменном столе, и, по вашим словам, положили ее  на
стол не вы. Сумочка представляет собой важную улику.
   Делия сжала задрожавшие губы:
   - В ней фотографии моих матери и отца. Быть может,  вы  отдадите  мне
хотя бы снимки?
   -  Сожалею,  но  сумочка  временно  конфискована   вместе   со   всем
содержимым. Вы получите ее обратно в свое... в свое время.
   - Благодарю вас, - тихо произнесла Делия, повернулась и вышла.
   Она уже решила, что  следует  предпринять  в  первую  очередь,  но  с
осуществлением  плана  произошла   небольшая   заминка.   Хотя   стрелки
показывали уже около шести часов вечера, в приемной окружного  прокурора
толпилось много народу. В одном углу  разговаривали  вполголоса  четверо
мужчин - один из них в форме муниципальной полиции. У стены  сидели  еще
трое: Билл Таттл и Кен Чемберс, а между ними - просто одетый  мужчина  с
обветренным лицом и почти седыми волосами, которого  Делия  в  последний
раз видела во вторник ночью, когда с револьвером в  руке  обернулась  на
звук его голоса. Не успела Делия как  следует  оглядеться,  как  ее  уже
атаковали сразу с двух сторон. Сперва к ней поспешила пара репортеров  -
один с микрофоном, второй с фотоаппаратом; в  ту  же  секунду  с  другой
стороны наперерез газетчикам  бросился  Тайлер  Диллон,  предупрежденный
дядей Куином, а Клара, схватив Делию за руку, увлекла  ее  за  собой  из
комнаты.
   - Но, сестренка... зачем... вам не следовало ждать меня так долго.
   - Здание окружила огромная толпа, Дел... Это просто ужасно!..
   Они пробежали к запасному  выходу  и  вниз  по  лестнице,  ведущей  в
помещения первого этажа. Вскоре их догнали запыхавшиеся от быстрого бега
Диллон и Пеллетт. Запертую заднюю дверь  охранял  дежурный  полицейский.
Диллон вручил ему какую-то бумажку, и  дверь  перед  ними  распахнулась;
асфальтированный  двор,   где   оставляли   свои   автомобили   служащие
учреждений, расположенных в здании суда, был почти пуст, а наши  беглецы
устремились к темно-бордовой машине Диллона.
   - Садись скорее! - скомандовал он Делии.
   - Я не хочу домой! - затрясла она головой, пятясь.
   Все трое ошеломленно уставились на нее.
   - Сперва я должна повидаться с доктором Тоулом.
   - Боже праведный! - воскликнул дядя Куин. - Вы только послушайте ее!
   - Но ты же не пойдешь пешком! - взвился Диллон. -  А  потому  полезай
живее в машину!
   Все расселись по местам,  адвокат  включил  зажигание.  Мотор  взвыл,
автомобиль на большой скорости описал крутую дугу и через  узкий  проход
вырвался на улицу. Перед взором Делим промелькнуло множество лиц.
   - Но почему собралась такая  толпа?  -  спросила  пораженная  девушка
сестру. - Неужели из-за меня?
   - А то из-за кого же? - ответила Клара, сжимая локоть  сестры.  -  По
радио объявили, что Делию Бранд допрашивают в качестве свидетеля и скоро
отпустят. Они хотели приветствовать тебя и нести до дома на руках... Что
ты хочешь от преподобного Руфуса Тоула?
   - Мне нужно его видеть.
   Клара вознамерилась спросить что-то еще, но в этот момент  автомобиль
сильно накренился на крутом повороте, и  она  ухватилась  за  ремень,  а
потом, по-видимому, раздумала задавать вопросы.  Через  три  минуты  они
остановились под раскидистым деревом на Ривер-авеню,  и  Тайлер  Диллон,
обернувшись, сказал:
   - Послушай, Дел. По правде сказать, твое место сейчас  дома.  Как  ты
утверждаешь, последние два дня тебе довелось много  размышлять,  не  так
ли?
   - Да, Тай, - ответила Делия спокойно. - Разумеется, мое место  сейчас
дома. Но сначала я увижусь с доктором Тоулом.
   - Зачем он тебе? - простонал Пеллетт.
   -  Успокойся,  дядя,  я  не  стану  совершать  никаких   опрометчивых
поступков. Я знаю, вы  все  думаете,  что  я  взбалмошная  дурочка.  Вам
кажется, что после освобождения из  тюрьмы  мне  не  терпится  сразу  же
предпринять что-то  радикальное,  драматическое.  Но,  клянусь  вам,  вы
ошибаетесь. У меня самые простые и чистые помыслы. Можете  довезти  меня
до дому, и я возьму свой автомобиль... Между прочим, где он? Я  оставила
его на Халли-стрит...
   - Он дома, в гараже, - ответила Клара. -  Его  доставил  вчера  Франк
Фелан.
   - Словом, если вы довезете меня до дома, я в дальнейшем  воспользуюсь
своим автомобилем.
   - Ни в коем случае, - заявил Диллон. - В  своей  открытой  машине  ты
будешь повсюду собирать вокруг себя толпы зевак. Черт возьми!  Ты  нынче
подлинная героиня дня! Все в  городе  уверены,  что  это  ты  застрелила
Джексона и что тебя выпустили лишь благодаря влиянию  Саммиса.  Послушай
моего совета: отправляйся-ка домой и  запри  покрепче  дверь.  Что  тебе
понадобилось от Тоула?
   - Тай, я теперь уже не та, какой была прежде, - не унималась Делия. -
Я действительно переменилась.
   Но прежде чем я снова войду в дом своего отца, в дом, где умерла  моя
мама, мне нужно кое-что сделать, что я считаю справедливым и правильным.
   - Хорошо, - наконец согласился Диллон, - мы отвезем  тебя  к  доктору
Тоулу и подождем возле дома твоего возвращения.
   Уютный красивый домик  вдовьего  священника  Руфуса  Тоула  стоял  за
церковью на Малтви-стрит. Стол, за которым он по вечерам  в  одиночестве
скромно ужинал, ставили в нише у окна  гостиной.  Тоул  предпочитал  эту
комнату столовой, где принимал гостей; здесь  в  это  время  суток  было
прохладнее, и, кроме того, он мог видеть висевшую на стене увеличенную и
раскрашенную фотографию покойной  жены.  Священник  как  раз  обгладывал
косточку бараньей отбивной, когда  экономка  доложила,  что  его  желает
видеть мисс Делия Бранд.
   - А вы не ошибаетесь, миссис Боннер?
   - Нет, сэр.
   - Хвала Всевышнему! Проводите ее, пожалуйста, в библиотеку.
   Медленно и методично Руфус Тоул вытер пальцы салфеткой, шевеля губами
в беззвучной молитве, выпил воды,  поднялся,  застегнул  сюртук  на  все
пуговицы и направился в  библиотеку  -  небольшое  помещение  по  другую
сторону коридора.
   Делия  стояла,  не  спуская  глаз  с  двери,  в  ожидании   появления
священника.
   Остановившись в трех шагах от нее, Тоул мягко предложил:
   - Присядьте, дитя мое.
   Делия покачала головой, сглотнула и потом с трудом произнесла:
   - Я на минуту... пришла вам только сказать...
   - Но вы можете сделать это сидя. Гости и друзья - дети Господа...
   - Я не гость и не друг, доктор Тоул,  и  не  дитя  Господа...  вашего
Господа...
   - Бедняжка, перенесенные невзгоды переутомили вас...
   - Сегодня вы заявили шерифу Таттлу, что я вас хотела убить,  -  резко
проговорила Делия.
   - Совершенно верно. Я пытался увидеться с вами...
   - Вы правы. - Делия стояла подчеркнуто прямо, держа руки по швам. - Я
действительно желала вашей смерти. И мне казалось, что и  в  самом  деле
убью вас. Во всяком случае, я приняла решение. Но в последние два дня  я
заглянула в такие уголки собственной души, куда никогда  не  заглядывала
прежде, и поняла, что не смогла бы убить человека.  Наверное,  я  просто
пребывала в состоянии  истерии  и  сама  себя  обманывала.  Но  все  это
осталось в прошлом. Однако я пришла сказать вам: мне  известно,  что  вы
убили мою маму. Не знаю, как вы это сделали и почему, но  вы  ее  убили.
Мне все равно, понесете вы наказание или нет. Когда я лежала на койке  в
тюремной камере, напряженно размышляя о случившемся со мной, миссис Уэлш
что-то заметила мне... о грехе и милосердии. Я не могу просить  для  вас
милосердия, даже если бы и было у кого попросить, хотя и не желаю больше
впадать в истерию и делать вид, что я... я...
   Душевные силы оставили Делию, ее губы  продолжали  двигаться,  но  ни
одно слово не сорвалось с них.
   Руфус Тоул шагнул к ней, протягивая руку.
   - Бедное дитя! Да благословит вас Господь...
   - Не смейте прикасаться ко мне! -  крикнула  девушка  и  выбежала  из
комнаты.
   Пять минут священник стоял неподвижно, глядя на  дверь,  которую  она
оставила открытой. Затем, затворив ее, он вернулся  к  столу  в  нише  у
окна, взглянув на раскрашенную фотографию жены и, опустив глаза, увидел,
что  вторая  баранья  отбивная  уже  остыла  и  покрылась  тонким  слоем
застывшего жира.
 
Глава 11 
 
   Окружной прокурор Эд Бейкер объяснял права поведения  трем  мужчинам,
которые находились вместе с ним в его рабочем кабинете.
   - Вы, Чемберс, или не раскрывайте рта, или же немедленно  убирайтесь.
Я посылал за Харли вовсе не для того, чтобы позволить кому-то запугивать
или дразнить его, а чтобы получить от него  необходимую  информацию.  До
тех пор, пока  вас  не  попросят  высказаться,  вы  должны  помалкивать.
Понятно?
   - Нетрудно понять, - проворчал шериф округа  Силверсайд  с  очевидной
досадой.
   - Отлично... А вы,  Харли,  если  вам  неприятен  контакт  с  шерифом
Чемберсом...
   - Меня тошнит от одного его вида!
   Тогда поверните голову в мою сторону и перестаньте  его  замечать.  Я
оставил Чемберса, чтобы сэкономить время, если понадобится его о  чем-то
спросить. Как  я  уже  говорил,  мне  нужно  знать  во  всех  мельчайших
подробностях, что произошло во вторник поздно вечером.  Вы,  разумеется,
уже рассказывали об этом, но ситуация изменилась. Дело  оказалось  более
сложным и запутанным, чем мне представлялось вначале. А теперь начинайте
и постарайтесь ничего не упустить.
   Скуинт Харли являл собой странную картину.  Чинно  сидя  на  стуле  в
кабинете окружного прокурора, он  чувствовал  себя  не  совсем  в  своей
тарелке, что было заметно. Его наружность - огромный рост, грубые  черты
лица и простая одежда старателя, - столь естественная в  условиях  дикой
природы, среди голых скал и выжженных солнцем холмов, выглядела здесь, в
цивилизованной обстановке, гротескно.
   - Я не стану разговаривать  с  Кеном  Чемберсом,  этой  кучей  сухого
дерьма, - пробормотал Харли. - Если он начнет задавать мне вопросы...
   - Он не начнет. Вы будете говорить только со мной.
   - Хорошо. Я не очень-то ловкий рассказчик.
   Привык разговаривать сам с собой; вот уже на протяжении сорока лет  я
сам себе собеседник. - Харли поднял тяжелую мозолистую руку  без  одного
пальца и согнал с уха надоедливую муху.  -  Итак,  вы  хотите,  чтобы  я
описал вам, что случилось вечером во вторник? Первую в жизни глупость  я
совершил, когда вздумал отправиться на Кубу в 1898 году. Тогда у меня  в
кармане мирно дремали двести  девяносто  долларов  -  достаточно,  чтобы
спокойно жить среди моих холмов, поджидая, пока  не  улыбнется  фортуна.
Второй раз я свалял дурака и продемонстрировал себя  величайшим  в  мире
ослом в этот проклятый  вторник.  На  беду  мою,  встретился  мне  Слайм
Фрейзер. "Пойдем-ка, - говорит, -  в  одно  место,  попытаем  счастья  в
вертушку". Ну, я и пошел. Впервые за тридцать два года!  Хотя  физически
по-прежнему крепок, но моя сила  воли,  видать,  серьезно  поизносилась.
Иначе такого бы не случилось. Значит, я пошел, и  Слайм  привел  меня  в
"Тихую гавань".
   - В какое время?
   - Около восьми часов вечера. Солнце уже клонилось  к  горизонту...  Я
стал играть в рулетку, ставил по полдоллара  главным  образом  на  номер
девятнадцать:  именно  в  тысяча  девятьсот   девятнадцатом   году   мне
посчастливилось найти богатую россыпь в Чифордских горах...
   - Как долго вы оставались в "Тихой гавани"?
   - Дольше, чем следовало. Проигрался в пух и прах! И хотя  я  старался
особенно не рисковать, через два часа полностью обанкротился. Тут бы мне
и одуматься, но нет, я уже был как в лихорадке. Хотел занять  у  Слайма,
но у него не оказалось ни цента, и тогда мне пришло на ум:  е